Who You Are

Мы сидели с Робином с маленьком уютном кафе, уже украшенном к Рождеству. Внутри пахло слойками с корицей, мандаринами и елкой. Мы смеялись. Робин рассказывал, как его сестра однажды разукрасила ночью его лицо зеленкой, а потом сама же плакала, боясь подойти к нему. Или как отец всегда носит с собой его детскую фотографию, где Робин на горшке. - стоп стоп,- я пыталась отдышаться и перестать смеяться,- как он выжил после этого? - Нильс, как кошка, у него девять жизней - как помойная кошка тогда,- засмеялась я снова - только не говори ему, что я тебе рассказал, как он упал в этот мусорный бак,- улыбнулся Робин. - обещаю. А как давно вы с ним знакомы? - всю жизнь. Наши мамы знакомы со школы - круто, почти как мы с Эли - спасибо ей, кстати, что вывела его тогда - кстатии,- улыбнулась я,- почему ты не представился мне тогда Робином? - не знаю, ты так посмотрела на меня тогда, что я забыл все напрочь. Повисла тишина. Я пристально наблюдала за Робином. Он морщил носик, когда смеялся, и у него появлялись милые морщинки вокруг глаз. Он закусывал губу, когда ему было неудобно. - знаешь, Ана, ты очень красивая,- задумчиво произнес парень - спасибо,- ответила я, приоткрыв рот от неожиданности - а если я приглашу тебя на свидание завтра, что ты ответишь?- он спрашивал будто пустоту, он смотрел не на меня, а насквозь. Он был напуган и взволнован. Брюнет произносит свои фразы так тихо и медленно, что у меня перехватывало дыхание. Что я отвечу? Что я еще могу ответить? - я соглашусь,- мило улыбаясь ответила я, Робин заметно выдохнул, расслабившись. - ты чудесная,- он нежно дотронулся до моей ладони, медленно поглаживая костяшки. - Робин, мне пора, у меня завтра зачет,- я отдернула руку. - до завтра,- он приподнялся с места, подходя ко мне. Нежное касание его губ, и моя щека запылала. Я распахнула глаза, вдыхая воздух. Кто бы мог подумать, что легкий, почти детский поцелуй в щечку доведет меня чуть ли не до лихорадки. Я неловко улыбнулась, помахав рукой, поспешила выйти из кафе. Холодный снежный ветер обдал мою кожу, которая вся горела. - твою же мать, Робин,- выругалась я, поднимаясь в комнату.