Не смотри в прошлое — потому что там живут страхи. Не смотри в будущее — потому что там живут иллюзии. Смотри в настоящее — потому что в нем живешь ТЫ. И именно тут ты можешь быть самим собой.
«Полигон в другой стороне... Может, объяснишься?» Наруто-младший остановился, но не спешил с ответом. Он не мог решиться рассказать правду, но и врать ему не хотелось. Собравшись, наконец, с духом, он дрожащим голосом прошептал: «Это снова с-случилось...» «Что именно?» — переспросил Узумаки. Сейчас он старался припомнить, что могло так сильно напугать двойника. Атмосфера в доме, если подумать, действительно была немного странной и напряженной, но присутствия незнакомцев парень точно не ощутил. «Это долгая история...» — уклончиво ответил младший. «Но нам-то спешить некуда, не так ли?» — не желал отступать джинчурики. Ребенок молчал. Он не был готов к откровенной беседе на эту тему, но в то же время ему ужасно хотелось получить ответы на мучающие с детства вопросы. Вопросы, которые он так и не рискнул задать родным... «Расскажи. Быть может, я смогу чем-то помочь…» — тихонько сказал Узумаки и принялся ждать ответа. Он не собирался давить на младшего, но и пускать все на самотек тоже не хотелось. «Хорошо», — решился младший сын Хокаге после пяти минут мучительных сомнений. Он переборол свой страх, чтобы прояснить ситуацию; узнать то, о чем не расскажут книжки. А взамен Наруто-младший собрался ответить на интересующие Узумаки вопросы. «Так будет честно!» — решил мальчик, погружаясь в глубины подсознания.***
Намикадзе присел, прислонившись спиной к спине старшего. Он сумел заставить себя поговорить на щекотливую тему как с джинчурики, так и с самим девятихвостым, однако смотреть на демона ребенок был не в силах. Тем не менее, Наруто-младший хотел задать Кьюби пару вопросов, на которые мало кто мог дать ответ... «Так будет лучше…» — уговаривал себя Намикадзе. — Спрашивай, сенпай, — тихо сказал он. — Мне будет легче, если ты начнешь разговор первым. — Хорошо, — кивнул тот. Ему было непривычно разговаривать без зрительного контакта. Но это было желание двойника, и джинчурики с этим считался. — Можешь пояснить своё отношение к матери? — задал тот мучивший его вопрос. — Ведь она очень любит тебя, а ты фактически шарахаешься от неё… Не думаю, что она когда-нибудь могла бы поднять на тебя руку… Или все-таки… — не успел закончить парень, как был перебит. — Нет, что ты! — вздрогнул собеседник. — То была не она… То есть она, но не в себе… Вернее, тело её, но управляла им не мама, — нервно затараторил он. Наруто-младший надеялся, что разговор начнется иначе, но увы... Всё началось с самого болезненного. — Это были не её глаза, а глаза демона… — Намикадзе зажмурился и принялся трясти головой, прогоняя нахлынувшие воспоминания. — Тише, спокойнее… Рассказывай. Все хорошо. — Нет, не хорошо… — грустно сказал младший. — Кушина ничего не помнит о тех днях. Совсем… И это пугает… — дрожащим голосом продолжал Наруто-младший, — поэтому я и хотел узнать… Узнать из достоверного источника: при каких условиях биджу способен насильно завладеть телом своего носителя? — Наверное, это сильный гнев и злоба джинчурики. Ну, или истощение собственной чакры… — начал Узумаки, задумчиво почесывая затылок. — А еще использование чакры биджу в больших количествах, пока у вас все еще натянутые отношения… Я ведь прав, Ку? Мгновение спустя подсознание сотряслось от приглушенного смеха девятихвостого. Намикадзе вздрогнул и сильнее вжался в спину двойнику, но не проронил и звука. Он старался держать себя в руках, морально готовясь к тому, что, возможно, еще придется непосредственно самому заговорить с биджу. Но к счастью, слегка обиженный голос Узумаки разрядил напряженную обстановку. — Чё ржешь? Всё я правильно сказал. Проверено на собственной шкуре. Смех стал только громче. — Пха-ха, а то, что на тебе стоит весьма редкая печать восьми триграмм, ты в расчет брать не собираешься? — В фуиндзюцу я не силен, уж извини, — голос Узумаки был притихший, но все же недовольный. — Раз ты такой умный, мог бы и сам ответить. — Перебирать все возможные варианты долго и не рационально, — фыркнул девятихвостый. — Какая на ней печать стоит? — Ну... Печать клана Узумаки... Какая конкретно — мне не известно, — приуныл ребенок. — Хотя... — оживился он спустя несколько секунд, — на животе Кушины начинают светиться какие-то символы, когда она...кхм... в таком состоянии. Это даже через одежду заметно. — Хм, очень интересно... — Ку, ты кое-что понял, как я погляжу... Может, не будешь букой и поделишься с нами? — попросил Узумаки, у которого даже после совершеннолетия никуда не исчезли проблемы с терпением, хоть необходимой для АНБУ выдержкой он все-таки обзавелся, и лишь с Курамой и самыми близкими друзьями вел себя как в старые добрые времена. — Яко но фуин сёхэки, — коротко и по существу ответил биджу. — Эту печать также иногда называют барьером, светящимся во тьме. — И? — намекнул на ожидание развернутого ответа джинчурики. — Я тебе что, библиотека ходячая?! — начал было возмущаться Кьюби, но замолк, предчувствуя нелицеприятные слова со стороны своего носителя. Кто-кто, а он любил похамить в ответ, и ныне его дерзкий взгляд свидетельствовал о готовности поддержать жаркую словесную дуэль. — Ладно уж, уговорили, — неожиданно сменил гнев на милость хвостатый. Немного поругаться и поспорить со своим джинчурики он любил. Но не при свидетелях. Намикадзе удивленно следил за беседой, которая разительно отличалась от того, что он ожидал услышать. Даже страх остался где-то на заднем плане. Складывалось впечатление, что за его спиной ведут беседу два старых приятеля. Разве что у одного из них голос такой, словно тот ангиной болеет. «Неужели демон может вести столь эмоциональную и непринужденную беседу?!» — недоумевал Намикадзе. В его восприятии биджу являлся концентратом ненависти и злобы с примесью хитрости, корысти и ряда других низменных чувств. Ни о каком доверии, а тем более дружбе, и речи быть не могло. А тут... Кьюби с Узумаки беседуют, как закадычные друзья... — Мы слушаем, — произнес Наруто-старший спустя пару секунд, поскольку Курама медлил с ответом и смотрел на него со странным блеском в глазах. — Печать эта не из слабых. Так что, похоже... — Лис сделал паузу, но, не заметив понимания в глазах Узумаки, продолжил: — Кушина вновь залетела. — Ку, здесь же дети! — шикнул на него Наруто-старший. — Тем более, если она и ждет ребенка, то лишь от законного мужа! — Ладно-ладно, забеременела. Доволен? — отмахнулся от него биджу, меняя собеседника: — Эй, мелочь, в твоей семье ожидается пополнение? — Н-нет... — Уверен? — Н-наверно... — А связанные с матерью странности когда начались? — Когда мне семь лет исполнилось. До этого лишь кошмары были... — Хм... — задумался Лис, — похоже, ситуация действительно паршивая... — Что ты имеешь в виду? — взволнованно поинтересовался джинчурики. Курама говорил задумчиво и серьезно. Это было совсем не к добру... — Мы все в полной заднице, вот что я име... — не успел закончить биджу, как раздосадованный джинчурики чем-то запустил в него. Намикадзе даже обернулся. — Ты чему учишь подрастающее поколение, а!? Он еще маленький, культурный мальчик, а ты! — пытался пристыдить своего мохнатого друга Узумаки. — Давай лучше по существу: факты, лишенные эмоциональной характеристики с твоей стороны. — Хорошо, — без особого удовольствия согласился Кьюби. Настроение у него было паршивое. Особенно сейчас, когда к проблеме «возврата домой» прибавляется еще одна, не менее существенная. — Печать повреждена, без сомнений. — Можешь пояснить свои умозаключения? — Печать, что стоит на Кушине, немногим слабее твоей. Они даже внешне схожи. А еще печать «барьера, светящегося во тьме» имеет интересную особенность: если появляется брешь и управление над телом пытается перехватить демон, наполняя тьмой душу носителя, то печать начинает излучать золотистое сияние… Это своеобразный сигнал для окружающих. Сигнал того, что тело джинчурики больше не подвластно хозяину. — Н-да… — только и смог выдавить из себя Узумаки. — А н-нельзя как-нибудь исправить печать? — робко поинтересовался Наруто-младший, обращаясь к хвостатому. — Из-за всего этого я последние несколько лет с трудом могу находиться рядом с матерью, а подобные «срывы» случаются все чаще и чаще. Я уже не знаю, что и делать… И когда я смотрю на нее, вижу не маму, а демона, захватившего её тело. Я понимаю, что нехорошо так думать о родной матери, но я ничего с собой поделать не могу, — всхлипнул ребенок, стирая кулаком набежавшие слезы.FLASHBACK. Пять лет тому назад.
— Мааам! Нии-сан мне подарил настоящий кунай! Боевой, побывавший в настоящих сражениях! Представляешь? — с улыбкой на устах хвастался своим подарком белокурый ребенок. В окружении сверстников он был чересчур застенчив, чего нельзя сказать о его поведении в кругу семьи. — Ясно, — как-то отстранено ответила женщина. — Ма, что с тобой? — забеспокоился Наруто. Кушина никогда не проявляла равнодушия к сыну. Её словно подменили! — Со мной всё нормально, тебе показалось, — в глазах ласковой, любящей матери отсутствовали какие-либо эмоции. Словно и не человек сейчас сидел за столом, прижимая к груди большой деревянный поднос, а кукла. Интуиция подсказывала мальчику, что произошло что-то очень плохое. Даже атмосфера в доме казалась странной и зловещей. — Всё будет хорошо! Я сбегаю за папой, и он во всем разбере... — не успел договорить ребенок, как Кушина резко поднялась со своего места, схватила сына за рубаху на груди и, приподняв до уровня своих глаз, прижала к стене. А через её тонкое платье в районе живота, доселе скрываемого за подносом, можно было различить светящиеся золотым символы. — Не. Лезь. Не в своё. Дело, — чеканя каждое слово, произнесла она. — Если ты хотя бы намекнешь кому-то об увиденном, то горько пожалеешь. И больше никогда не увидишь свою мать, я не шучу, — губы женщины тронула зловещая ухмылка. Что было дальше, Намикадзе не помнил. Он еще долгое время после этих слов будто пребывал в прострации и очнулся лишь через полчаса от слов матери: — Я и не заметила, как ты вернулся домой! Видать, задремала... С тобой всё хорошо? — ласково поинтересовалась женщина у своего любимого сыночка. — Ты чего расселся прямо на кухонном полу? Нормально себя чувствуешь? — она заботливо коснулась ладонью лба Наруто, но тот дернулся как ошпаренный, смотря на неё глазами, полными ужаса. На вопросы «что случилось?» Намикадзе-младший не отвечал. Лишь повторял: «всё хорошо», едва уловимо покачивая головой — типичный жест человека, не верящего собственным словам.END of FLASHBACK
— Исправить можно многое. Главное тщательно разобраться в ситуации, — серьезно ответил Узумаки. — Кстати, а как на подобное поведение Кушины реагирует отец с Хикару? — Они ничего не знают… — Как!? — искренне удивился Узумаки. — Столько лет происходит ТАКОЕ, а они не в курсе? Быть не может… Ведь даже если они и не становились свидетелями подобных происшествий, то почему ты им не рассказал? — Во-первых, не факт, что мне поверили бы! — мальчик был весь на нервах. — Во-вторых, было сказано прямым текстом: если кто-то узнает, будет лишь хуже. Я знаю, демоны лгут... Но... Тело моей матери порой ей не подчиняется! Следовательно, сделать из неё нукенина не так уж и сложно! Она сильная куноичи, а если еще добавить чакру девятихвостого... Последствия могут быть катастрофическими, как для нашей семьи, так и для окружающих. Я, конечно, ребенок, и мои слова могут показаться пустой болтовней, но я очень много книг прочел: по психологии, тактике, шпионажу. Также собирал любую информацию по биджу… — Необычное хобби для твоего возраста, — без всякой иронии сказал Узумаки и, развернувшись к двойнику, заглянул в его глаза, где плескался странный коктейль из грусти, бессилия, разочарования. Намикадзе молчал и лишь нервно покусывал нижнюю губу. — Ты слишком много на себя взвалил! Нельзя так поступать, нельзя… Нужно уметь доверять другим! Слышишь меня? — внимательно глядя в глаза ребенка, говорил Узумаки. Он пытался понять поведение и мотивы двойника. Пытался, но не мог. В глазах мальчика было слишком много противоречивых чувств. Он сам запутался в себе, сам загнал себя в ситуацию, из которой не видит выхода. И сейчас боялся усугубить и без того шаткое положение. Однако была и еще одна проблема: отсутствие доверия к окружающим. Намикадзе, мягко говоря, сторонился людей. Узумаки даже заметил тщательно скрываемые отголоски антропофобии... Такой гибрид чувств и эмоций он видел впервые: фактически сочетание несочетаемого. — Я ни о чем не жалею, — сделав над собой усилие, сказал Наруто-младший. Вот только прозвучало это не слишком убедительно, словно он уверял в этом себя, а не Узумаки. — Нару, послушай… Я не стану учить тебя жить, просто хочу рассказать… — голос старшего был полон печали. — Я знал одного очень хорошего человека, который не доверял окружающим. Он верил лишь в свои силы, не хотел втягивать других людей в проблемы. Парень скрывал правду даже от самых близких и в конце концов сам потерялся во лжи. Он понял свою ошибку, когда стало слишком поздно… — Узумаки сделал минутную паузу и потом добавил: — А ведь он тоже хотел, как лучше…