На обороте Брайлем подписано.

Так противно на душе, когда сидишь в ожидании не в состоянии хоть как-нибудь помочь. Сидишь тихо, как мышка в норке, которую подстерегает кот. Сидишь в теплой и уютной кроватке, укутавшись пледом, который согревает тебя вместо него. Вчера я узнала диагноз. Я… Я не могу, я начинаю сдаваться только услышав диагноз. Но ведь так нельзя, верно? Дура! Сама с собой говорю! «Ему с каждым днем все хуже, если вовремя не сделать операцию, он ослепнет»- слышу в голове все чаще этот спокойный голос врача. Я готова отдать всю себя, лишь бы он жил нормальной жизнью. НОРМАЛЬНОЙ! - Я хочу, чтобы он увидел нашего ребенка! – я сорвалась на крик. – Хочу, чтобы он видел улыбку нашего малыша! – кричу я. Я не почувствовала сразу, что плачу. Лишь в лунном свете, открыв глаза, я увидела мокрые следы. Хочу, чтобы раны на сердце заживали так быстро, как сохнут слезы. Я без сил свалилась на пастель, окутавшись пледом так, чтобы меня практически не было видно. ** Послышалась знакомая мелодия Tre Rasmus – Lost and Lonely, я мигом встала и побежала на звук. Добежав до зала, мелодия стала громче и на тумбочке я заметила свой потрепанный мобильник. Никогда не любила менять телефоны, номера и никогда не гналась за модой. - Алло? Владислав Юрьевич? - Да, это я. Хотел бы, что бы Вы приехали сегодня в больницу. Хочу Вам сообщить одну новость. Приезжайте сегодня, как сможете. - Какую? - Узнаете, когда будете на месте. Мой кабинет Вы запомнили, я надеюсь. - Д-да. Противные, длинные гудки, которые я так ненавижу, которые действуют мне на нервы, хуже, чем сирена или скрежет по стеклу. Я хотела кинуть телефон, но пожалела его, ведь другого у меня нет, а покупать новый нет времени. Подойдя к окну, я увидела за окном детей, которые играют в снежки. Да, вчера еще видимо шел настоящий, зимний снег. Хочу тоже быть такой беззаботной и счастливой, иметь много друзей и радоваться таким мелочам, как шоколадка. Но сейчас не время мечтать, совсем не время. Собравшись с силами, да и вообще собравшись, я вызвала такси до больницы и с беспокойством отправилась в кабинет Владислава Юрьевича. Не люблю больницы с того времени, как сломала ногу в пятом классе. Столько пришлось просидеть времени, столько оббегать с мамой кабинетов и везде этот противный, мерзкий запах лекарств. А в один прекрасный день, я увидела, как умер старик. Он был так близко ко мне, что я начала рыдать и долго не могла успокоиться, была истерика. Я очень любила маму и папу, но их так несправедливо забрала земля, такой ужасной смертью они умерли, что я до сих пор с ужасом все вспоминаю. Сердце стучит так, что словно готово выпрыгнуть и сразу появляются слезы на глазах, которые просто застывают и никуда не хотят падать. Я очень боялась, что со мной эта ситуация повторится, молила все силы, чтобы не случилось такого. Но, видимо, я не умею молиться или высших сил не существует. Саша жив, скоро придет в сознание, но я ему так боюсь говорить, что он останется инвалидом на всю жизнь. А что делать мне? Я не знаю… Я очень люблю Сашу, жить без него не могу. Увидев знакомую надпись на двери, я, постучавшись, вошла. Напротив меня с газеткой сидит Владислав Юрьевич, врач. Я предполагаю, что ему лет 35, не больше. Одевается всегда хорошо, улыбчивый, женат возможно. - Проходи, садись, не стой. У меня к тебе важный разговор, - убрав газетенку подальше, поправив очки, он сделал серьезное выражение лица. Мне ничего не оставалось делать, как сесть. Я заподозрила неладное, возможно нехороший разговор. - Вы, Юлия Тихомирова, уже знаете, что он сможет хоть как-то видеть после операции, но стоит она немало. Я смогу провести операцию, - постукивая пальцами по столу, говорил врач. – Называй меня Владом и перейдем на ты. У нас в семье проблема, я хочу ребенка, но жена не может иметь детей, после аборта в юности. - И что? – округлив глаза, крикнула я. – То есть, Вы мне предлагаете стать суррогатной матерью? – я сидела просто в шоке, не могла сдвинуться с места. - Если ты согласишься, то я сделаю бесплатно операцию. Чем скорее, тем лучше, - хмыкнув, сообщил Влад. – Но я хочу, чтобы все было по-настоящему. Ты поняла? - Я подумаю, - сказав это, я быстро ринулась на свежий воздух. Мне стало плохо, жутко плохо и я даже думать не могла. Я прижалась к холодной стене.