Истинная ценность

Битва была окончена, ни одного орка не уцелело. Торин, вытирая со лба пот и кровь, льющуюся из рассеченной брови, подошел к огромному ящеру, распластавшемуся на поле боя без движения. — Никогда бы не подумал, что скажу это, но он умер как герой, — слегка поморщившись, признал он. Бильбо медленно поднялся и, весь дрожа, прижался к груди короля, плача навзрыд. Хотя никто из его друзей не погиб, хоббиту было так больно, что сердце рвалось на части. Неужели дракон умрет сейчас, когда он только-только начал проявлять нечто похожее на добрую волю? Нет, судьба не может быть так несправедлива! — Бильбо, не плачь, прошу тебя! — Торин с жалостью погладил запыленные, спутанные волосы любимого. — Ну что такое, как маленький, в самом деле! Перестань, не о чем плакать. Он умирает на поле боя, как истинный воин, отдав жизнь за то, что стало ему дорого... Это лучшая смерть для такого, как он. — Нет! — мистер Бэггинс вдруг оттолкнул от себя короля и упрямо стиснул кулаки. — Нет, он не умрет! Я не допущу этого! Надо вытащить стрелу, надо вылечить его! Он обернулся, ища кого-то глазами в толпе, и бросился к идущему навстречу магу. — Гэндальф! Пожалуйста, ты еще можешь его спасти! Волшебник посмотрел на него с таким изумлением, словно у Бильбо вдруг выросли крылья. — Мистер Бэггинс, славный мой хоббит, ты меня удивляешь! — воскликнул он. — Неужели этот дракон, этот кровавый палач, успел стать настолько дорог тебе, что ты просишь за него? — Да! — кивнул хоббит. — Может, он и злой, и опасный, но, Гэндальф, он прекрасен! Такое чудесное создание должно жить! Он и так последний, не лишай его права на жизнь! Без него мир что-то потеряет, я не могу объяснить что, но нечто очень важное... — Но, друг мой, это ведь дракон... — в замешательстве пробормотал маг. — Разве вы шли не для того, чтобы его уничтожить? Бильбо смотрел на него полными слез, покрасневшими глазами, задыхаясь от горя. Он не знал, что еще сказать. И вдруг Торин, слабо усмехнувшись, приобнял Взломщика за плечи и негромко проронил, словно бы в задумчивости: — Не ты ли говорил ему, что иногда лучше сохранить чью-то жизнь, пощадив ее, чем убить? Дракон принес нам много зла, Гэндальф, но сегодня он спас без счета жизней своим появлением. Прежде такого не случалось никогда, но разве не будет справедливо, если одна из Морготовых тварей станет служить доброму делу? — Пожалуй, ты прав, король, — кивнул Гэндальф. — Что ж, возможно, этого не одобрят Валар, но я попробую спасти это создание, если на то хватит моих сил. Он отошел к дракону, поднимая магический посох. Бильбо с немой благодарностью посмотрел на Короля-под-Горой. — Я делаю это только потому, что ты успел привязаться к этой ящерице! — проворчал гном. — Это пойдет в счет твоей награды, Бильбо Бэггинс! — Отлично, пусть это и будет той четырнадцатой частью, которую я должен получить! — согласился хоббит и слабо улыбнулся сквозь слезы. — Ох, Торин, теперь я вижу перед собой истинного короля, наконец-то! — Не обольщайся, полурослик! — ядовито заметил тот. — Я могу и передумать. Лучше твоему драгоценному дракону держаться подальше от моих сокровищ! В Горе может быть только один король! Он обнял Бильбо за плечи и притянул к себе, уткнувшись носом в его волосы и тихо вздохнув. — Я за тебя волновался, — шепнул он. — Ты был очень неосторожен, улетев с этим ящером так далеко! Видами любоваться можно и в более мирное время, Бильбо... — Он убил Азога, — сообщил хоббит, через плечо гнома наблюдая за тем, как Гэндальф извлекает стрелу при помощи двух эльфов, которым он наскоро объяснил происходящее. — Смауг прикончил твоего врага. — Я передумал, — недовольно буркнул гном. — Давай добьем его! Он лишил меня права совершить подвиг и отомстить за своего деда и отца! Бильбо уткнулся ему в грудь и засмеялся сквозь слезы. Торин, улыбаясь, потрепал его по волосам. — Я знаю, что ты очень хочешь домой, — как-то неуверенно начал он. — Но я подумал, может, у тебя остались не самые плохие впечатления от моей Горы... — Ты предлагаешь мне остаться? — удивился хоббит. — Думаешь, я пригожусь на что-нибудь? — Просто если ты уедешь, я... мне будет очень тяжело править одному, — выдавил Торин, не глядя ему в глаза. — Ты замечательный, верный друг и преданный помощник, Бильбо Бэггинс. И ты очень мне дорог. Мне было бы больно не видеть твоей улыбки... Он замолчал, глядя в небо, посветлевшее уже окончательно. Хоббит почувствовал, как ладони, лежащие на его спине, подрагивают. — Торин, — изумленно протянул он. — Да ты никак покраснел? Неужели я тебе так нужен, что гордый король готов попросить? — Нужен, — с усилием признал гном. — Я... люблю тебя. — Я тоже тебя люблю, — отозвался Бильбо, пожав его пальцы. — Таким, какой ты есть, проклятым или нет. Что ж, думаю, господин Смауг не сможет расстаться со здешним золотом, а я не хотел бы оставлять его... — Можно подумать, ты остаешься только ради этой ящерицы! — ревниво буркнул Торин — и вдруг охнул: — Золото! Я должен отдать немного золота жителям Эсгарота, пока этот гад не пришел в себя! — Кажется, мы слышим нашего дядю! — весело воскликнул Кили, подходя к ним, чуть прихрамывая и улыбаясь во весь рот. — В смысле настоящего, а не одержимого Аркенстоном! Как же это приятно! Фили хлопнул по плечу Бильбо. — Привет, дружище! — довольно сказал он. — А жизнь-то налаживается, да? — Пожалуй, — признал хоббит со вздохом и проводил взглядом убегающего в Гору Торина. — Финансовые вопросы для него, кажется, всегда будут на первом месте! — Ну так за то и любим! — подтвердил Кили. — Скажи-ка, приятель, как это тебе удалось влюбить в себя это чудище? — Которое из них? — усмехнулся хоббит, сощурившись, к великой радости засмеявшихся королевских племянников. — Нет, ребята, здесь больше нет чудовищ, разве что парочка орков таки выжила... Торин излечился, надеюсь, когда получил свой вожделенный камень, а дракон... он не чудовище. Он Смауг. Позади них раздался короткий болезненный рев, сопроводившийся струей пламени, а потом кто-то забегал и засуетился. Бильбо прыснул в кулачок. — Руки прочь, чародей! — рявкнул ничуть не ослабевший голос. — Стоит только умереть ненадолго, и уже лезут всякие... Обойдешься без своих эликсиров, моя чешуя нужна мне больше! — Не стоит благодарности! — проворчал Гэндальф, отойдя в сторонку и устало потирая лоб. — Думаю, мы еще пожалеем, что спасли его, друг мой хоббит. Такой ящер не станет служить никому, даже Королю-под-Горой! — Главное, что он будет охранять Эребор от посягательств врагов! — отозвался Бильбо и благодарно поклонился волшебнику. — Спасибо, Гэндальф. Ты великий маг, я вижу это. В этом королевстве всегда будут рады видеть тебя. — Домой не собираешься? — усмехнулся чародей. — Да, ты изменился, Бильбо Бэггинс, как я и предсказывал тебе. Что ж, живи, будь счастлив с теми, кто тебе так дорог. Надеюсь, мы еще встретимся. Хоббит обнял наклонившегося к нему чародея, а затем поспешил к пытающемуся подняться дракону. — Нет, лежи, ты еще слаб, нужно прийти в себя! — вскрикнул он, гладя алые чешуйки на его лапе, вызолоченные солнцем. Смауг упрямо перевернулся и все же встал, привычно опираясь на сгибы крыльев. — Хочешь, чтобы я тут валялся у всех под ногами? — оскалился он. — Нет уж. Пошли, воришка, будешь мне рассказывать свои истории. Теперь этой Горе никто не угрожает, а гномы пусть себе копошатся, меня это не волнует. Он действительно сильно ослабел, поэтому полз к Горе медленно, и Бильбо быстрым шагом вполне мог за ним успеть. Так они и зашли внутрь — огромный дракон и крохотный хоббит, державшийся за его лапу, словно таким образом мог поддержать ящера, если бы тот вдруг начал падать. В сокровищнице Смауг с блаженным вздохом растянулся на монетах. У него было такое довольное выражение морды, словно это золото заживляло его раны, а не посох Гэндальфа. — Иди сюда, вор! — приказал он и подгреб хоббита ближе, щурясь, как кот. — Пусть этот коротышка принимает своих послов и издает указы, сколько ему угодно, а я буду обитать тут, как и раньше. Эта Гора — моя, и ни один гном не посмеет единолично владеть ею, пока я жив! И ты мой, ясно тебе? — Ясно, — улыбнулся Бильбо. — Я не против. Только мне иногда надо будет быть с Торином, ладно? Он... любит меня. — Сложно было не догадаться! — раздраженно рыкнул Смауг. — Аж воспаряет, на тебя глядя... Дурак. Свои истории ты будешь рассказывать только мне, крольчонок! Бильбо согласно кивнул и зарылся пальцами в монеты, бездумно перебирая их. Руки вдруг коснулось знакомое колечко, и хоббит удивленно извлек его из груды сокровищ. Надо же, не потерялось! Ну, вот теперь он сможет потихоньку пробираться куда-нибудь... Хотя чего ему бояться, если оба здешних властелина души в нем не чают? Смауг, усталый после ран, задремал, постепенно зарываясь в монеты, как в одеяло. Бильбо погладил его по чешуе, думая об удивительных перипетиях судьбы и о том, как многое еще нужно сделать, пока в Эреборе не наладится нормальная жизнь. Что ж, во всяком случае, Смауг точно будет самым необычным и самым лучшим казначеем, которого только видел этот мир! — Финансовыми вопросами теперь лучше заниматься мне! — пробормотал хоббит и хихикнул, представив, как Торин и Смауг скандалят из-за каждой монетки. Привалившись к теплому драконьему боку и слушая, как где-то в глубине организма бьется сердце пламенного чуда, Бильбо улыбался. Со временем им троим удастся наладить нормальные отношения, он верил в это. А где мир, там и счастье. И еще ему было интересно, какого размера пирог придется испечь, чтобы угостить дракона.