Леон

      - Ты потратил на ЭТО наши последние деньги!       Сказать, что Девиан был не в себе от злости, значило ничего не сказать. В преддверии зимы Шо потратил все оставшиеся от продажи медвежьей шкуры деньги на литературу. И это вывело сына купца из себя.       - Нам теперь что, эти бумажки есть или ими укрываться ночам!       - Какая глупость, портить трактат о великом Чжан Сбодуна на такие низменные желания, как сон и еда!       - Ах, низменные!? Так верни вторую порцию гуляша, который ты умял!       Леон надела наушники. Она не видела никаких проблем в наступающей зиме. Еду она достанет, шкурами можно укрыться, нору вырыть. Даже живя с людьми, она не смогла понять их стремлений к чрезмерному комфорту и не смогла перенять такую странную, по ее мнению, привычку. И если Шо легко подстраивался под нужды судьбы, то Девиан старался судьбу подстроить под себя.       - Идем зверя ловить, раз нужна еда. – сказала свое веское слово Леон.       Снег выпал пару дней назад и придал уверенности белой кошке. Она и без того стала крайне самоуверенной после победы над медведем, но теперь не боялась состязаться в силе и с голодными волками и даже попыталась напасть на пуму. Пума убежала, волки нет. Но плешивые шкуры не стоили потраченных сих, а мясо - хороших специй. Можно сказать, что после убийства медведя у путешественников не было хорошего дохода и еды. Так что предложение выйти на охоту воспринялось на ура, прекратив все споры.       Вместо пистолета Девиан взял ружье, при Шо были его метательные ножи, а с Леон ее зубы и когти. Охота звала в лес! Как бы описать ту охоту. Начнем, пожалуй, с начавшего медитировать выходца из Син-бау, на медитацию которого вышла рыжая лиса и долго смотрела на сумасшедшего человека. Девиан, заметивший лису, тут же произвел в голове подсчет цены рыжих шкур и выстрелил. В лесу не попал, а вот Шо едва не задел. И в то время, как рыжий хвост мелькал среди деревьев, мужчины решили поохотится друг на друга. Мат, крики, выстрелы распугали все зверье, отчего к людям вышла очень недовольная Лето не успевшая никого поймать.       Живот отчаянно заурчал. Человек, кому принадлежал говорливый живот, получил локтем в бок. Кошка зашипела, локоть попал по ней. Заурчало с другой стороны, и вновь локоть попал по кошке. Резко опущенные лапы сверху вниз прекратили безобразие – виновники схлопотали по ушам и теперь поминали белую «бестию» непонятными ей словами. Но ничего не могли предложить взамен ночевки в вырытой норе. При чем, как виноватых, Леон заставила активно помогать рыть мерзлую землю людей.       После такой ночевки парни немного убавили неприязнь друг к другу и стали лучше разбираться в следах, находить заячьи норы и главное – сохраняли тишину. Благодаря этому к ужину предстояло разделать нечто не вполне обычное. Жители этих горных мест легко бы назвали пойманное животное – горал, или по-простому, горный козел. Он был пушист, рогат и вкусен. По поводу последнего развилась целая дискуссия, так как на людской язык козлятина была не самым приятным кушаньем, ибо имела специфический запах, несколько сбиваемый ароматом костра.       Леон с упоением вспоминала неожиданно интересную охоту.       Пока ее друзья коптили пойманных зайцев, белая кошка рискнула подняться выше на скалы, чтобы попытаться высмотреть крупного зверя. Горные Лето учатся с малолетства залезать на подобные вершины, цепляться лапами за малейшие уступы, и распознавать породы, которые могут оказаться ненадежными. Леон не была жителем гор, поэтому не знала о возможных опасностях подъема на, казалось бы, устойчивую и крепкую скалу. Ее лапы пару раз скользили вниз, обещая уронить тело на землю, с которой оно и пришло, но вершина таки была достигнута. А там, чуть правее, на склоне, поднимающемся вверх скалы, гулял этот козлик. Не долго думая, белая Лето бросилась в погоню, самоуверенно полагаясь на свою скорость, способную принести быструю победу.       А козлик скок да скок, с уступа на уступ, с уступа на уступ, с камня на камень и убежал.       Белая кошка получила ощутимый удар по накопившейся гордости. И не смотря на явную угрозу жизни, бросилась за козлом по едва заметным уступам. Но сколько она не прыгала и не тянула к нему лапы, мелькая белым хвостиком и блея, этот представитель парнокопытных успешно оказывался на значительном отдалении от охотницы. Даже выпавший снег не мог помочь не знающей законов гор кошке, так что пришлось повозиться с выгоном козла на более привычную и ровную местность, дабы развить нужную скорость для поимки позднего ужина.       Собственно, почему их группа продвигалась вдоль горной границы Син-бау, медленно, но верно приближаясь к горным тропам, через которые был шанс попасть на территорию Син-бау? Все просто, они действительно собирались посетить страну Син-бау.       Когда решалось «куда идти» дабы не попасть под раздачу в наступающей войне, Шо вспомнил о тропах, через которые и попал в империю Лорем. Заявил, что ходить через них решались лишь форменные самоубийцы или такие самоотверженные люди, готовые нести истину в массы, как он.       Говоря о войне, стоит упомянуть, что сражения уже шли полным ходом, от чего граница превращалась в горячую полосу, через которую рисковали переступать лишь беженцы. Иногда повозки, наполненные добром и перепуганными людьми, попадались на пути. Люди пытались уехать от границы как можно дальше. В Син-бау их не пускали, оставалась только империя Лорем или еще более дальний сосед.       - На кой нам надо идти туда, где живут медведи-вегетарианцы, повсюду горы, а у людей щелки вместо глаз? Если еще все окажутся такими же «душками», как ты, - кивок на собеседника, - то я лучше сразу пойду к границе работать живым щитом!       - Позволь, невежа, заметить, но наша страна оплот культуры и добродетельства!       - То-то всех подошедших к вашей «культуре» вы из луков отстреливаете!       - Почему из луков? Из арбалетов тоже, – закрепляя свои слова, из-под куртки этот ходячий арсенал достал упомянутый арбалет.       - Мне не удается придумать оскорбление на столь наглое признание, - отступил на шаг Девиан, а Шо ответил:       - Если пообщаемся с моим учителем, то имеем шанс остаться в Син-бау до конца войны, если он позволит, конечно.       Также Шо рассказал, что храм Пресвященного, служителем которого он является, находится в дне пути от тропы, но чтобы его достичь, придется приложить немало сил. К тому же, иностранцы сразу будут заметны, но он имеет пару идей как поступить. Выслушивая полубредовые идеи друга, путники достигли тех самых горных троп.       Впрочем, в выбранной тропе, которую Шо обозвал «тропой самоубийц», не оказалось ничего сверх особого. Да высоко, да подмыто водопадами, которые текли даже с ударом морозов, да почва уходит из под ног, ну и что? Кошка просто взяла людей за шкирки, прыгнула на дно каньона, где таких проблем не существовало и нижней дорогой они все без проблем прошли до конца пути. Заняло это целых две недели. Если бы стояла оттепель или дожди, то дно каньона превратилась бы в тянущую на дно реку, и пройти по ней не представлялось возможным, но так как зима уже брала права, путь стал безопасным. Была одна проблемка в самом конце пути, когда обнаружилось, что подняться наверх по почти вертикальному склону трудно даже Лето, но и эта трудность решилась при помощи метательных ножей Шо и веревки. Опыт скалолазания с кустарным оборудованиям был выполнен на отлично.       Сразу после ущелья Шо решил в срочном порядке замаскировать своих друзей и переодеть свой наряд. Оставив их наедине с пустыми мешками и бурдюками, ушел в неизвестном направлении. Очень голодные путники к его возвращению осваивали диету травоядных медведей и жевали бамбук, считая его достаточно вкусным. В отличии от империи Лорем, за горами климат был мягче и теплее, от этого в Син-бау еще не было снега, что очень не нравилось Леон. Ей это говорило о диете из человеческой пищи вместо куска сырого мяса. А уж поняв, что именно и кому принес Шо, настроение путешественников упало ниже коней деревьев. Они рассчитывали на нечто более съедобное.       - Я это не надену! – Тут же воспротивился Девиан.       Леон не знала причины, по которой обычно хорошо относящийся к дорогому крою юноша внезапно воспротивился надевать предложенную ему одежду, но Леон знала почему сама не имеет такого желания. Одежду Шо дал и ей. Сам житель Син-бау облачился в наряд безо всяких стеснений и заморочек и засиял от счастья, так что захотелось прикрыть глаза.       - Это же платье! Платье носят женщины! – выяснилась причина, по которой Девиан все еще не надел национальный костюм.       - Это мужское платье, - возразил Шо.       - Мужских не видел! А нет, вру, вижу прямо сейчас не то баба, не то трансвестит сует мне тряпки и пытается придать меня своей религии, - с ужасом отпрянул сын купца и спрятался за белую кошку, которая насчитала больше десяти тряпок в своей руке. И все это нужно было надеть? Красные глаза наполнились мольбой. Даже если бы Шо предложил ей побыть рабыней на веревке, это не вызвало бы в ее душе такой бури отвращения. Носить одежду она не хотела.       - Вот смотри, - начал объяснять Шо, не обращая внимания на обвинительные речи Девиана и мольбу в глазах Леон. – В начале на лапы надень эти чулки, они мягкие. Девиан, ты тоже надень. Затем вот эти мягкие сапожки - тебе киса, а вот эти расписные - ему. Это - нижняя рубаха, это нижняя юбка, это - верхняя рубаха, это - платье, это - верхний пояс, это - второй пояс … По мере перечисления глаза кошки и сына купца становились все больше и больше, а Шо получал настоящее удовольствие от полученной реакции на вполне обычный комплект одежды.       Леон покорно позволила облачить себя в ужасные одеяния. При попытке Девиана возникать, огрела его таким взглядом, что юноша только спросил, с чего нужно начать. В отличие от белой Лето, ему никто не помогал. «Узкоглазый засранец», как окрестил Шо Девиан, смотрел с превеликим удовольствием на мучения того, кто ищет пуговицы, когда тех в помине нет. Смилостивился и показал еле заметные крючочки, на которых и держалась вся одежда. Наконец и его подпоясали двумя поясами, и Шо осмотрел полученный результат. Не успели переодетые очухаться от созерцания себя в новых амплуа, как им на головы по самые глаза была надета красная шапка в цвет поясу. Аналогичную на себя надел и Шо.       - Держите, - он дал им в руки по паре деревянных бус, - поднимите к груди, перебирайте пальцами и бубните под нос, - раздавал Шо инструкции. – Пока идем, ничего громко не говорите, головы опустите, вопросов не задавайте.       - А если зададим, - не унимался Девиан. Ему не нравилось, что главенствовать над их группой стал Шо.        - Нас будут пытать до смерти или продадут в рабство. Переодеваться жрецами, будучи не причищенными к вере, считается оскорблением богам. Зато жрецам не будут задавать вопросов и пропустят через все врата. Ответ был спокойный и четкий, будто Девиан спросил о цене на хлеб. Ответ моментально снял вопросы: кто ходит в столь мудреной одежде и на кого меньше всего обратят внимания со столь странным поведением. А на вопрос откуда у их друга эти наряды, ответа они так и не получили.       Первое, что бросилось в глаза Леон и немало удивило Девиана – это открывшиеся виды. Еще никогда жителям лесов и городов не представлялись такие необычные и прекрасные виды будто раскрашенных причудливыми красками полей разных уровней. Причем каждый уровень имел свой цвет - от золотистого иссохшей травы, до сочно-зеленого морозоустойчивых ростков. Многие квадраты, искусственно вырытые людьми, были заполнены водой и заботливо укрыты на зиму. А ниже, после разноуровневых цветных полей и наполненных водой квадратов, стояли маленькие домики с необычными крышами. Крыши были похожи на обычные черепичные крыши селян, но будто поддернутые с краев вверх, а посередине вдоль самой высокой точки крыши лежала круглая украшенная резьбой балка. Необычными были и встреченные люди. Они были черноволосы и узкоглазы, как и Шо, и носили такие же необычные одежды как были надеты и на наших героях, но несколько проще в количестве ткани, цветов и фасоне. Например на большинстве жителей была всего одна юбка или только халат, которые не отличались яркими красками. Сложно было идти как просил Син-баумовец с опущенной головой когда вокруг было столь много красивого. Но через несколько часов головы сами упали на грудь.       Шо шел первым, за ним Леон, последний Девиан. Все шли низко склоняя головы, бубня в бусы неразборчивые слова. При чем казалось, что Шо открыто выражал свою точку зрения в матерной форме; Девиан повторял денежные единицы и подсчитывал доли серебра в монетах; Леон просто мяукала, хотя если бы она знала несколько крепких выражений то не постеснялась их использовать. Надетая ей на голову шапка жала на уши, тапки жали на когти, а пояс давил на грудную клетку. И это не считая того что одежда терлась о ее мех причиняя невообразимые обычным людям неприятные ощущения. Очень хотелось знать, сколько эта пытка собиралась продолжаться?       Сказал бы им Шо что идти предстояло в таком положении до самого захода солнца и был бы он послан очень далеко со своими идеями, по крайней мере на голодный желудок такой выматывающий поход не стоило начинать. И получил бы он по всем выступающим частям тела кабы не дикая усталость Девиана и Леон которые буквально рухнули на сено в каком-то заброшенном сарае. Сено запищало и начало разбегаться, но уже уснувшие путники не предали этому значения.       Проснулись они только на запах еды. Шо, главный добытчик, принес полную кастрюлю вареной рыбы и какой-то белой каши, которой Леон еще видеть не приходилось. Девиан к своему изумлению узнал рис – редкий гость столов империи Лорем. Син-бау крайне неохотно импортировала этот продукт. Син-бау вообще неохотно чем-либо делился, и даже если сие чудо происходило, цены на такую редкость были заоблачно высокие. И в то время как кошка воротила от риса нос, Девиан поглощал его практически в одиночестве.       - В нашей религии представители духовенства не могут есть то, что видели живым. – Поделился Шо. Леон тут же заметила, что он ел, то что она ловила, но Шо легко отвертелся, заявив что не видел как кошка ловила или убивала. А если видел, то подъедал запасы. Не будь рот Девиана занят, он бы также выразил свое мнение по поводу глупых традиций, в попытке поддержать Леон. Однако белая кошка легко приняла чужие условности, пока ее саму не заставляли их выполнять, они ее не касались.       После еды было краткое описание места назначения и пути к нему. Оказалось нужно было добраться и преодолеть ворота города Хелхин, пройти его и выйти через другие ворота, подняться высоко в горы и там преодолеть ворота святой земли. Шо пообещал что если они будут вести себя как сегодня, то проблем однозначно не будет. Знал бы он, какую интересную преграду им приготовила сама природа.       Пройдя уже приличное расстояние, почти достигнув города, бубнящая компания постепенно начала выходить на открытое заросшее знакомой травой поле. Син-бау отличалась мягким климатом, поэтому эта трава еще не завяла. Если бы только Шо или Девиан вовремя узнали высокою по колено траву, то предстоящих трудностей удалось бы избежать.       Они продолжали идти и бубнить, когда неожиданно Леон просто ушла в сторону той густой травы. В начале юноши продолжили идти, решив, что их киса удалилась в кустики и скоро вернется, как неожиданно Шо остановился.       - О нет, нет, нет!!! НЕТ!!! – взвыл обеспокоенно Син-баумовец и высоко задрав юбку, побежал в ту сторону, где росла трава.       - Что случилось? – Не понял сын купца, поспешив следом.       Ответ на его вопрос нашелся на поле той травы мурчащий, живой, здоровый и, безусловно, пьяный. Леон каталась по кошачьей повядшей мяте, словно родилась вчера и еще не умела ходить. Звуки которые она издавала, совершая кувырки, наподдавались индефикации. Первый раз когда Леон столкнулась с мятой она уснула, в этот раз ее кошачье опьянение затмило разум, оставив возможность дрыгать лапами, погрузив в упоительное веселье. Леон начала есть мяту.       Наблюдающие эту картину юноши хватались за головы. Все планы летели в выгребную яму и обещали выльется в нечто неудержимо опасное. Кошка уже целиком испачкала свой наряд, потеряла тапки, потеряла шапку, порвала чулки и до зеленой слюны наелось травы. Однако не уснула, что в разы облегчило бы ее транспортировку, а начала на подкашивающихся ногах медленно приближаться к покрывающимся холодным потом юношам.        К воротам города Хелхин подошли два крайне плохо выглядящих юнцов принадлежащих, если судить по сохранившихся частях одежды, к служителям храма. Однако один из подошедших к охране врат юноша был иностранцем, что заставило сильно усомниться в личностях этих людей. Первое о чем подумал один из двух охранников врат это о бродягах. Много людей потерявших свое имущество бросалось на крайние меры, например раздевание трупов. Ни кто не застрахован от смерти, даже служители храмов. Поэтому, пока второй охранник пребывал в задумчивости, первый, все решивший для себя, преградил юношам путь пикой и заявил:       - Бродяг не пускаем! – сказал это стражник на языке который Девиан не знал. Язык Син-бау не имел распространения даже в странах соседей. Поэтому, чтобы не выдать себя, сын купца упорно молчал, даже не представляя как можно выбраться из сложившейся ситуации.       Ранее упоминалось что все что говорил Шо порой напоминало полусумасшедший бред. Оказалось такого мнения возникало не только у его друзей. Впервые Шо говорил спокойно, уставши и ближе всего к правде, но ему не верили, явно собираясь покрутить пальцем у виска. Вот что он сказал.       - Мы, преодолевая горы, диких зверей и соблазны дошли до вашего города близ нашего храма, дабы отдать хвалу мудрости Первосвященному и искупаться в лучах его знаний. Но по дороге мы столкнулись с неожиданными трудностями, которые преодолели используя находчивость и мольбу богам. Нашей тройке осталось всего лишь пройти ваш прекрасный город и мы достигнем дороги до храма святейшего.       - Тройке? – удивился охранник врат. Второй охранник уже подумывал вызвать цирюльников, явно подозревая болезнь разума. – Где же ваш третий?       - Третий – Лето, который и стал причиной нашего внешнего вида, в данный момент спешит сюда и скоро должен быть. Понимаете, - внезапно улыбнулся Шо, забирая у Девиана букет помятой повядшей травы и передавая ее страже. – В лесу оказалось много кошачьей мяты, поэтому мы всеми силами пытаемся ее сюда приманить. – Продолжая улыбаться Шо, кивнул на тропу из сорванных растений мяты которую весь путь до города бросал под ноги Девиан.       Охранник врат опешил от услышанного, неуверенно заявляя:       - Да кто поверит в подобную белиберду?       Но ему не ответили, пришедшие к вратам путники в драных одеждах внезапно спиной начали отходить от врат поглядывая на лес, откуда выскочило нечто бело-зеленое и большое. И это нечто помчалось на стража держащего букет мяты. Скажем так, у человека не было ни шанса, его снесло, второго зашибло хвостом. Наученные горьким опытом Шо и Девиан молча открыли врата и собрав остатки мяты увлекли за собой невменяемую кису которая пыталась извлечь охранника врат из его доспехов, как тушёнку из жестяной банки – острыми когтями-открывалками.       В тот момент, когда на шум сбежались люди, неизвестных преступников, вырубившие охранников врат, и след простыл.