Черное кружево

Черное кружево сплетает паранойю Из пустотелых неглубоких фраз. Оно играет как всегда тобою В жестокую игру и не отводит глаз. И темным линиям подвластно зазеркалье В готичном храме проявляясь вновь, И нет такой истории печальней – Стать узником тех кружевных оков. Они опасны болью и страданьем, Они вплетают в кровь твою испуг. Заводит путь их в разные мечтанья, В тенистых безднах пробуждая звук. Опасно кружево пустым прикосновеньем И неизбежна смерть от сумрака его. Оно не сделает тебя навеки пленным, Оно на части разорвет тебя всего. Ты будешь биться в этих черных сетях, Страдать, скучать, мечтать, существовать. Пока ты жив, ты будешь вечно пленным. Пока любим, ты будешь вечно умирать.

Холодные, мрачные стены из серого льда дышат вековой усталостью. В залах холодно. На полу разбитое зеркало… Это приносит несчастье, если в него посмотреть. В осколках отражается весь зал… Пусто. Гулкое эхо ветра гуляет где-то под потолком. Протяжно стонет и иногда затихает. Звуки голоса нестройно вклиниваются в эту полутишину, ломают ее, разбивая вдребезги, как зеркало… Усталость. Откуда-то доносится тихое пение. Ты, как всегда, что-то мурлычешь себе под нос. Голос становится чище. Такая странная песня… Твой голос беззаботен, слов не разобрать – опять какой-то средневековый диалект. Построение фраз и интонации несут в себе историю мира, где-то когда-то жившего. Я не вижу, но чувствую, как ты улыбаешься. Зная, что я где-то здесь. Ты ощущаешь мое присутствие по внезапному сквозняку, пробежавшему между колоннами. И улыбаешься… Тонкая линия губ вытягивается. Скоро она превратится в оскал – так мне всегда казалось. Ты – чудовище. Но я – еще больший монстр в своем извращенстве, потому что все еще здесь нахожусь. Хотя, кто мне позволит уйти? Нежно-жестокий плен. Хм, нежность… Нежностью ты был для меня только с самого начала. Нежность схватки и мертвая романтика тупого бешенства. Сейчас это превратилось в постоянную холодную войну. Войну на двоих… Откуда-то проник крик чайки и заставил тебя оборвать свое пение. Ты почти удивлен. А ведь за этими стенами все также продолжается жизнь. Ну, хоть где-то… А ты забыл. Мне это так все надоело. Я бы хотел уйти, если бы мог. Но и здесь я кощунствую. Я могу. Просто, что же останется? Мой мир рухнет окончательно. Ты для меня не важен. Я тебя ненавижу. Но, похоже, ты и эти стены – все, что еще осталось в руинах моей души. Я не знаю, так ли это и для тебя, но эта игра надоест когда-нибудь и тебе. И тогда кто-нибудь из нас умрет. Ты ненавидишь меня не меньше, но тебе это, кажется, нравится. Боже, ну, зачем же ты со мной так… Эта ненависть обязательно убьет нас обоих. Сначала кто-то из нас погибнет, а оставшийся в живых не вынесет одиночества в этой мрачной клетке. Да, даже, если бы и не было этой клетки или полной свободы, мы просто не выжили бы друг без друга. Привычка – второй характер? Да, но тут другое. Мы настолько привыкли, что уже просто дышим друг другом. Хотя, у меня постоянно невыплаканный ком слез и ненависти в горле… Когда ты подходишь ко мне, на твоих губах играет злая усмешка. Тебе так нравится играть. Так нравится видеть мою ярость и злость на лице. Мои мысли сосредоточены, взгляд холоден, а губы сжаты в тонкую линию. Твоя улыбка превращается в хищный оскал, и ты нападаешь. Внезапно мне становится смешно. Я стараюсь сдержаться, но все равно улыбаюсь. Ты так ошарашен, что пропускаешь удар. Теперь и твоя злость рвется наружу, а мне становится еще смешнее. Ты не ожидал такого? Ожидал, что мы сможем поменяться ролями? Теперь, я веду! Злость придает тебе силы, но ты становишься неуклюж. Твои удары направлены, но не верные. Как будто ты забыл, с кем имеешь дело! Смешной, честное слово. Мне вдруг на ум приходит забавная мысль, что если ничего не начать менять, то мы застрянем тут с тобой навечно. Хотя, и так уже прошло много времени с нашей первой встречи… И еще больше с нашего заточения. «Нет, ну, ты такой милый, когда злишься!...» Мои слова сбиты неровным дыханием схватки, а ты разъяряешься от них еще сильнее. В конце концов, мы оба падаем на мраморный пол. Наша кровь смешивается, растекаясь по гладким плитам. Наши мечи звенят в унисон от сильных ударов и раскалены до бела. Мы неровно дышим, даже не делая попыток дотянуться до противника и продолжить бой в рукопашную. Я смотрю в высокий потолок. Черная вуаль затягивает, манит своими узорами. Такая же призрачно красивая и опасная, как и ты. «Что на тебя нашло?...» — ты все еще удивлен и сердит. Удивлен моим поведением – тебе вряд ли когда-нибудь доводилось видеть меня смеющимся. Сердит, потому что так легко обманулся моими обычными повадками. Мне даже кажется, что я слышу, как ты мысленно ругаешь себя за то, что попался в ловушку. «Захотелось тебя удивить», — я уже давно решил, что мне терять нечего. Еще до встречи с тобой. Тогда, когда я лишился всего и потерял себя. «Здесь становится скучно…» Ты молчишь в ответ. Мне показалось или тебя действительно задело то, что мне скучно с тобой? Просто, я так устал от этой ненависти… Внезапно меч оказывается у тебя в руках, и мне не хватает секунды, чтобы уклониться от удара. Твой меч пронзил мне грудь, не дав подняться, пригвоздил к полу. Ты склонился надо мной, руки стискивают рукоять меча, в твоих глазах удивление. Я не смог увернуться? Знаешь, мне просто надоело поддаваться тебе… Я опять слабо улыбаюсь. Похоже, моему лицу понравилось это глупое забытое выражение. «Зачем… Ты?...» — ты шокирован. И я бьюсь об заклад, что ты испугался. Что, так не хочется остаться одному? Не волнуйся, ты привыкнешь. Я все время был один. Только теперь боюсь, что и сам не смогу без компании… Ты, похоже, тоже решил меня удивить, потому что я замечаю две блестящие дорожки слез на твоих щеках. Вот этого я от тебя точно не ожидал. Хотя… Мы же так похожи. Твои руки дрожат, и ты отпускаешь меч, отступая назад. Твои глаза полны боли и слез. Я поднимаюсь с пола, с трудом вытаскиваю лезвие и опять усмехаюсь. «Ты промахнулся», — констатирую я, и понимаю, что сейчас ты меня точно в блин раскатаешь. Хотя, теперь у меня и твой меч. Что ты на это скажешь? Ты делаешь еще шаг назад. Ты готов умереть. Обреченность в твоих глазах сменяется решимостью, но я не сделаю этого. Я ведь тоже не хочу остаться один… Я протягиваю тебе меч. «Будешь мне должен потом…» Ты рычишь, выхватывая меч, и вновь бросаешься на меня. Поединок продолжается. Все становится на свои места, но мне кажется, что что-то все-таки начало меняться. Ночью в этом замке можно заблудиться. Особенно, когда призрачный свет Луны не проникает в большие окна. Абсолютно темно в старых путаных коридорах. Только в больших залах и на лестницах горят свечи. Бледное призрачное пламя чуть дышит в кованых канделябрах. Отсветы пляшут по углам, пугая тьму. Я редко сплю. Особенно, ночью. Пребывание здесь во многом нас изменило, в том числе и лишило нормального сна. Поэтому, для меня предпочтительнее ночь. Я люблю подолгу сидеть на окне, разглядывая звездное небо. В нем пусто и тихо, как и в моей душе в такие моменты. И лишь большие яркие звезды наполняют пространство. Такое ощущение, что ничего, кроме этого неба нет. Просто я не смотрю вниз с высокого окна. Слишком силен соблазн. Но и от этой мысли я уже отказался. Зачем бередить душу тем, что вряд ли когда-нибудь исполнится. Хотя, это заточение не лишило нас свободы как таковой. Мы свободны в выборе и делаем, что хотим. Замок это не ограничение. Это данность, с которой мы теперь живем. Мы вольны везде и всюду. Это раньше нас сковывали какие-то обязательства, привязанности, поступки. Все, что дает нам совместное существование с миром. Теперь, этот мир стал замком и тобой. Свел себя к минимуму, предоставив еще большую свободу. Свободу от мыслей о цели своего существования… А то, что мы с тобой – враги… Так уж повелось, и даже я не смогу вспомнить с чего все начиналось. Мы словно привыкли ненавидеть друг друга… Иногда мне кажется, что если ты и думал об этом, то это было давно. Сомневаюсь, что ты терзаешь себя подобными мыслями. За все это время ты перепробовал многое: от обычного ничегонеделанья до праздного времяпрепровождения. Вот и сейчас ты, наверное, танцуешь в каком-нибудь зале под аккомпанемент призрачного оркестра теней. В окружении таких же танцоров. В темноте ведь не видно. Я представляю твое стройное тело, прогнувшееся в очередном па, легкую полуулыбку на бледном лице, развевающиеся одежды… А рядом лишь темные шорохи твоих движущихся теней… Я продолжаю смотреть в окно. Вижу черный силуэт птицы, как будто разрезавший небо напополам. Замечаю легкую дымку в пространстве. Звезды тускнеют под покровом набегающих облаков и рассвета. Становится светлее. Раннее утро идет в нашу мрачную обитель, сменяя тьму на глубокий сумрак. Небо заволакивает тяжелой серой ватой, накрапывает дождь. Я чуть слышно вздыхаю… Вот и эта зима сменяется весной. Скоро в сырых коридорах и по углам начнет оседать тепло. Тьма длинных ночей сменится глубокими сумерками, и все чаще будет идти дождь, принося на ветру влажные запахи оттаивающего мира… Я слышу эхо твоих легких шагов. Неужели, ты решил, что раннее утро сделает меня чуть слабее, чтобы ты смог выиграть этот поединок. Что ж, попытайся, хотя все будет тщетно… Ты медленно подходишь к окну, долго стоишь, вглядываясь в небо, не обращаешь на меня внимания. Потом, следуя моему примеру, садишься на подоконник и замираешь, не реагируя ни на что. Я стараюсь не удивлять тому, что на этот раз вместо ожесточенного поединка ты выбрал скучные посиделки со мной. Обычно ты приближаешься ко мне только на расстояние своего меча, не ближе, и даже в битве стараешься не дотронуться до меня лишний раз. Похоже, тебе тоже стало скучно. Я разглядываю тяжелые капли, провисшие в пространстве, и медленно вдыхаю аромат первого весеннего дождя. Твой голос тих и печален: «Думаешь, так будет всегда?...» Скорее всего это даже не вопрос. Погрузившись в себя, ты ведешь мысленный диалог сам с собой. Но я все же решаюсь ответить. «Нет. Все постоянно в движении. Все постоянно меняется. И даже теперь… Уже весна…» «Я не об этом». Ты резко обрываешь меня, поднимая усталый взгляд. Молчишь. Но я и так знаю, что ты имел в виду. Просто я уже прошел этап подобных вопросов. Скоро и ты поймешь, что они не нужны. Скучно. Я поднимаюсь и ухожу, оставляя тебя наедине с самим собой. На этот раз мы не стали драться. Уже что-то изменилось. Но когда ты это поймешь, будет уже слишком поздно. А я лишь постараюсь не сделать это существование еще более отвратным и безразличным. Вечером происходит что-то странное. Тени безумно метаются по углам и шелестят ветром в высоких потолках. Только когда я смотрю в окно, я понимаю, от чего поднялся такой переполох. Первая весенняя гроза… Это так красиво. Небо заволакивает сизыми тучами, упругие струи проносятся вниз, оставляя на подоконнике мелкие брызги. Мы встречаемся с тобой в большом зале. Похоже, ты тоже забыл, как это бывает весной. Ты спокойно обнажаешь свой меч, намереваясь продолжить драку. Что ж, я не возражаю. Вспышки света кидают от наших фигур длинные тени, и мы чуть не падаем, запутываясь в них, застигнутые врасплох оглушающим ударом грома. Черт бы побрал нас с тобой, встретится в этой башне. Она одна из самых высоких. Здесь такое ощущение, что находишься на открытом воздухе, подвластный всем ветрам и непогоде. Поэтому, гроза здесь особенно дикая. Наши мечи тихонько звенят от сильных ударов. Поединок превращается в танец. Танец, под оглушающую музыку грозы и ветра… Такая ностальгия. Я опять легонько улыбаюсь. Ты принимаешь это как вызов и бросаешься в атаку с удвоенной силой. Раскат грома такой сильный, что оглушает нас. У меня темнеет в глазах, и я слышу, как по железному шпилю ползет молния, взрывается и рушит крышу прямо на наши головы. Ты оглушен, так же как и я, поэтому не успеваешь отскочить, когда тяжелая плита придавливает нас. Ты оказываешься так тесно прижатым ко мне, что я ощущаю твое дыхание на своем лице. Ты зло смотришь на меня и пытаешься выбраться. Но не тут-то было. Если бы не, рухнувшая раньше, деревянная балка, эта плита раздробила бы тебе позвоночник и убила бы меня твоим телом, пронзив насквозь. Тогда мы бы стали единым целым… Это опять меня насмешило — я даже пугаюсь подобной безрассудности. Здесь и сейчас, замурованный заживо, я смеюсь над своей судьбой. Если это называют настоящей храбростью, то я просто сорвиголова… От смеха меня сдерживает только твой взгляд. Я вижу в нем волну ненависти и страха, кровь путается в твоих волосах, стекая с раненной головы. «Что смешного?» — зло шипишь ты, и пытаешься пошевелиться. «Никогда бы не подумал, что мы будем с тобой настолько близки…» — я намеренно злю тебя, решая продолжить поединок на словесном уровне. Только ты, похоже, не хочешь продолжать игру. «Лучше бы подумал, как нам отсюда выбраться», — ты пытаешься хоть чуть-чуть повернуть голову, чтобы осмотреться. Не получается. «Тебе виднее, ты же сверху…» — я злорадно усмехаюсь, полагая, что после этого, ты точно вцепишься мне в глотку. Ты удостаиваешь меня еще одним злобным взглядом, но ничего не говоришь. Я решаю успокоить тебя: «Стены сами восстановятся к утру, или ты забыл, где мы находимся?» И тут же снова задеваю тебя: «Так что мы не умрем, если, конечно, раньше не захлебнемся твоей кровью… Или ты не испепелишь меня своим взглядом…» Твоя кровь тает в моих волосах. Я собираюсь сказать еще что-то, но ты вдруг накрываешь мои губы яростным поцелуем, жестоко ласкаешь языком и прикусываешь кожу до крови. Я так изумлен, что просто смотрю на тебя. Ты зло усмехаешься, отпуская мой рот, и поясняешь: «Похоже, это единственный способ заставить тебя заткнуться…» «Тогда я не замолкну». Я приподнимаю голову, ловя твои губы, возвращаю поцелуй, решив не дать тебе возможность выиграть хотя бы этот раунд. Ты так ошарашен, что не пытаешься разорвать поцелуй. Несколько минут, и ты расслабляешься, а я отпускаю твой рот, тяжело дыша. Мы смотрим друг другу в глаза, пытаясь найти ответ на вопрос: что же на нас нашло. Так и не находим. А ты вновь приникаешь к моим губам. Это просто какое-то сумасшествие… Мы прерываемся не надолго, дав друг другу возможность отдышаться, а потом вновь целуемся. Никогда бы не подумал, что нам придется так сражаться… Минуты медленно текут. Напряжение возрастает. Но мы отбросили все мысли, и все также ласкаем друг друга. Это что-то непередаваемое… Бесконечное время нежности и ласки обрывается, когда я чувствую на своей коже поток прохладного воздуха. Близится утро. «Что, понравилось?» — я предчувствую скорую развязку. «Я бы вытер рот, да не могу», — ты ехидничаешь, и чувствуешь спиной, что тяжесть стены становится меньше. Я вижу, как стена за твоей спиной теряет очертание поверхности, превращаясь в густую призрачную дымку. Ты резко вскакиваешь, разбивая толщу эфемерного камня, и тут же чуть не падаешь с ног. Тело затекло и плохо слушается. Поэтому, я медленно встаю, начинаю разминать скованные мышцы. А ты тихо уходишь. Что ж, этот бой закончился в ничью. Посмотрим, что будет завтра. Я смотрю в окно. Ночное небо затянуто тяжелыми тучами. Наверное, опять будет снег. Облака темные, сизые, а небо все равно черное. Такая глупая безысходность. Сон растворяется в моем теле. Проходит насквозь, не задерживаясь. Такие вот минуты спокойного созерцания подобны медитации. Они несут покой телу, душе, мыслям. Хочется просто смотреть и смотреть, отдавшись течению холодного воздуха, бьющего в окна. Внизу чуть светлее. Снежная поверхность земли оттеняет облака сумраком. И, если бы земля перевернулась, было бы похоже, что туман плывет над черной водой… Высота больше не пугает. Я уже давно к ней привык. Еще с самого начала, когда мы осматривали свои теперешние «владения». Мрачную клетку в поднебесье. Мы тогда с детским любопытством облазали каждый угол. Знакомились с обитателями этого замка. Искали лазейки и удобные места для засады. Потом надоело. Теперь, мне абсолютно безразлично из какого угла ты на меня нападешь. Не то, чтобы я был готов в любое время отразить твой удар. Просто, все равно… Мне нравятся высокие мозаичные потолки больших залов. Их черно-белый крапленый узор создает иллюзию вечности. Нравится бродить по темным коридорам, в которые проникают слабые лучи, создавая причудливые тени на полу… И еще одно место. Оно совершенно особенное. Это почти самая высокая башня этого замка. Маленькая комнатушка под хлипкой крышей, небольшое высокое окно. Это была старомодная темница. Скорее дань традиции, чем настоящая тюрьма. Для узников подготовлены другие кельи, они в подвале. Там же пыточная камера. Это – скорее средство уединения. Раньше там стояли стул и стол, теперь остались лишь каменные нары на тяжелых цепях. Рядом с комнатой дверь на массивный широкий балкон. В первый раз, когда я на нем оказался, у меня захватило дух. Мощные потоки воздуха. Тускло блестящее солнце сквозь нагромождение облаков, то тут то там, открывающее яркие кусочки голубого неба. И быстрое движение туч. Как будто сам летишь… Я подошел к перилам и заглянул вниз – небо. Как будто все – одно пространство, заполненное им самим. Замок находится на большой скале, воздвигнутый вверх, как шпиль, решивший вспороть небо. Кто-то раньше называл этот замок «Логово дракона», а кто-то – «Убежище Богов». Но воздвигнут он был явно в странных целях… Почему-то сейчас мне захотелось оказаться в том месте. Смотреть, как луна пробивается сквозь тяжелую завесу облаков, и вдыхать морозный воздух. Я иду по ночным коридорам, пытаясь вспомнить дорогу. Потом спохватываюсь – туннели сами меня выведут, если я твердо знаю, куда хочу попасть. Такой странный замок… Стены расступаются. Из низкого прохода я натыкаюсь на тяжелую дубовую дверь, ведущую к лестнице. Я медленно поднимаюсь по спирали. На стенах чуть видно горят блеклые факелы. В маленьких оконцах теряются обрывки облаков. Наконец, я выхожу на открытое пространство. Холодный воздух обжигает, льдинками пробираясь в легкие и рассыпаясь по коже. Я подхожу к перилам. Камни блестят изморозью – весна еще не успела сюда добраться. Я смотрю в бескрайний простор. Облака медленно уходят. Ровный свет Луны течет на балкон и переливается в воздухе. Тихо. Лишь ветер шелестит в высоте. Потом я слышу взмахи крыльев – две большие черные птицы несутся в даль, теряясь в призрачности облаков. Я следую за ними взглядом, отделяясь от своего тела, скольжу в потоке воздуха. Вот ветер треплет мои крылья, я взмахиваю ими и падаю вниз, ложась на упругие слои туч. Судорожно передергиваю плечами и переступаю с ноги на ногу. Все-таки зябко здесь ночью. «Решил сбежать?» — я чувствую тебя спиной. Ты стоишь слишком близко, а потом твои пальцы прикасаются к моей ладони. Ты резко разворачиваешь меня лицом к себе и тонешь в моем взгляде, полном спокойствия и безразличия вечности. Я усмехаюсь, видя твой страх, прикрытый привычной злостью. Ты вытаскиваешь меч, и мы снова деремся. Мне это так надоело. А для тебя, по всей видимости, это уже последнее средство от тоски. Иначе, ты давно бы умер. Ты загоняешь меня на перила своими резкими выпадами. Я медленно балансирую на широком выступе, отражая твои удары, отступаю по камню, пока не теряю равновесия и не срываюсь вниз. Секунда полета, и я вишу над глубокой пропастью. Ты схватил меня за левое запястье и держишь. Я смотрю вниз, а потом поднимаю голову и встречаю взгляд твоих испуганных глаз. Ну, что, я тебя развлек? Решив играть до конца, прошу: «Отпусти…» Мне все равно, что со мной будет. Разобьюсь о камни или воспарю подобно птице. Хоть что-то, а не это размеренное существование… «Ты меня не оставишь!» Ты с силой дергаешь меня за руку, и я мягко приземляюсь на пол. Ты тяжело дышишь, поднимая меч, я встаю с колен. «Знаю, знаю, ты лучше сам меня убьешь…» Нет, мне просто интересно, сколько еще ты будешь тянуть резину. Давно пора было решить этот вопрос. Я ожидал, что ты сейчас вспорешь мне сердце, а ты бросил меч и просто схватил меня за грудки. Зло прошипел в лицо: «Вот именно!» И впился в мои губы. Что за странная привычка везде и всюду лезть ко мне в рот? Твои прикосновения грубые и одновременно нежные. В них скользит какое-то чувство. Но пока я пытаюсь уловить его, ты разрываешь поцелуй. Поднимаешь меч и быстро уходишь, оставив меня наедине с Луной. Что ж, моя шутка удалась… После того случая на балконе, ты долго скрываешься от меня. Я неделями брожу по замку, подолгу сижу в библиотеке, перебирая старинные манускрипты. Я уже давно выучил их наизусть. Но без тебя становится так скучно… Никто не надоедает своими вечными драками, злым и ехидным выражением лица, глупой игрой. Я теряюсь в догадках, что сейчас с тобой происходит, но не прихожу к однозначному ответу. Я просто сомневаюсь, что твои чувства похожи на мои. Я давно в тебя влюблен, ты не знал? Это началось где-то в середине нашей бесконечности. Когда мне уже вдоволь хватило этой ненависти и поединков. Теперь, это чувство осталось где-то глубоко внутри меня. Теперь, ты меня развлекаешь. Я ничего не говорил, да и не буду. В конце концов, это еще один поединок. Правда, теперь уже со своими чувствами… Мне всегда казалось, что мы просто не достойны чувствовать что-либо подобное. Сейчас, это не имеет, ровным счетом, никакого значения. Особенно, когда ты вот так смотришь на меня. Разве ты видишь во мне лишь соперника? Я не знаю. Но рано или поздно наше существование закончится. Так каким же будет твой ответ? Что ты выберешь? Хотя, знаешь… Для меня это не будет иметь значения. Какая разница, когда закончится моя вечность – прямо сейчас или через сотни лет. Для меня в этом нет никакого смысла… Я не хочу что-либо чувствовать. Я хочу сбежать от этого. Мне хватило боли за всю эту жизнь. Поэтому, сейчас я четко осознаю, что хочу лишь трусливо сбежать от всего этого. Тебя нет. Я обошел уже добрую половину замка, но тебя нет ни в одном зале. Это так странно и не похоже на тебя… Кажется, это ты решил сбежать от нахлынувших чувств. Что ж, не буду мешать. Только вот непонятный тонкий голосок тревоги свербит у меня где-то под сердцем… Поэтому, я продолжаю поиски. В одной из заброшенных галерей нахожу разбитые статуи. Я помню их. Целые сотни белокаменных скульптур, покрытые слоем пыли и грязи. Ровные срезы и острые осколки говорят о том, что это твоих рук дело. Твоего меча. Похоже, здесь ты вымещал свою злость после очередного неудачного поединка со мной. Пыль на осколках показывает, что ты давно прошел этот этап. Но это наводит меня на мысль, что я уже близко к твоему убежищу. Для своего ночлега я всегда выбирал помещения на верхних этажах, почти под самой крышей. Роскошные спальни, кровати с тяжелыми балдахинами, богатая, но старая, и от этого не менее красивая, мебель. Все это не вызывает никаких чувств у меня. Зато ты напротив всегда стремился к комфорту. Я же не привязываюсь к вещам, чтобы они смогли сохранить для меня свою истинную ценность… Ты же предпочитаешь огромные залы с высокими потолками. Блуждая между массивных колонн, ты играешь со сквозняками… А потом медленно танцуешь, как будто растворяясь в воздухе, следуя за его потоками. Вечерами, когда тебе надоедает развлекаться, ты проводишь время в одной из небольших гостиных комнат. Разжигаешь камин. Большое, уютное кресло пододвинуто к огню, и ты сидишь с бокалом красного вина в руке, о чем-то думаешь или читаешь книги… В одном, заполненном светом, зале ты однажды находишь старинный рояль, и музыка наполняет стены нашего убежища. Старинные сонеты так романтично-прекрасны, что я замирю, вслушиваясь в тихую мелодию. Тебе всегда нравилась музыка. Я иду дальше. Найти тебя стало моей последней надеждой. Больше всего я боюсь остаться один. Это равносильно смерти. Но даже смерти я бы никогда не боялся так отчаянно, если бы знал, что в этот момент ты будешь рядом со мной. Я вижу, как в углах и под потолком сгущается тьма. Тени никогда до этого не выглядели такими мертвыми, и это подтверждает мои мрачные подозрения. Что-то случилось. Слабый сквозняк, неизвестно откуда взявшийся, заставляет меня оглянуться и пристально посмотреть во тьму за моей спиной. Еле слышный, испуганный чужим присутствием, шорох теней говорит о том, что я на правильном пути. Шорох пробегает вперед по узкой галерее, и я следую за ним. Спускаюсь в путаницу коридоров и иду от одной двери к другой. Ни одна не заперта. Но я нигде не чувствую твоего присутствия. И лишь в самом конце одного из длинных коридоров я натыкаюсь на запертую дверь. Боясь, что попал в тупик, делаю легкий пас рукой, снимая закрывающее заклинание, и вхожу. Это небольшая спальня, заполненная полумраком догорающего камина и единственной свечи, стоящей у изголовья кровати на старинном комоде. Я слышу неровное дыхание и замечаю твой силуэт на постели. Ты спишь. А я уже начал волноваться… Я присаживаюсь на край и только тут замечаю твои пылающие щеки и испарину на лице. Я прикасаюсь к твоему лбу и тут же отдергиваю руку. Ты горишь. И это не банальная простуда. Вслушиваясь в рваное поверхностное дыхание, пытаюсь угадать твой пульс, но мне и так уже ясно, что это серьезная лихорадка. И она уже давно тебя скосила. Я начинаю хаотично вспоминать рецепты старинных зелий. Когда-то я думал, что подобные знания сослужат мне хорошую службу, но все, как обычно, получилось не так. Особенно, в купе с магическими артефактами и колдовством, которым я когда-то владел. Но именно сейчас это заставляет меня действовать. Я быстро нахожу то, что мне нужно. В комнате аптекаря полно засушенных трав и кореньев, и не хватает лишь самого малого… Но это меня не останавливает. Если уж пришлось вспоминать былое, так уж до конца. Я не знаю, как ты умудрился подхватить эту болезнь, но это серьезнее, чем я думал. По всей видимости, старое проклятие нечесаных ведьм, когда-то бросивших его по ветру. Я недоумеваю над твоей неосмотрительностью. Порой, сквозняком сюда заносит и не такие вещи, но ты должен уметь от них защищаться. И я лишь вздыхаю над тобой. Я разжигаю пожарче камин и грею воду. Лекарство я приготовил, и хорошо бы сделать компресс. Это поможет сбить температуру и облегчить твои страдания. Я пою тебя мутным теплым настоем, а ты даже не приходишь в себя, проваливаясь в еще более глубокий сон. Я сижу у камина, читаю книги. Старинные трактаты по философии и идеологии наводят на меня тоску, но я лишь убиваю время, ожидая, когда ты очнешься. Изредка меняю компрессы и даю тебе еще лекарства, с тихой радостью замечая, что тебе становится легче. Дыхание выровнялось, и цвет кожи улучшился. Теперь, ты просто спишь. А я думаю о том, не оставить ли тебя выздоравливать в одиночку. Но с другой стороны – увидеть твою удивленную мордашку для меня занимательнее всего, и я остаюсь ждать твоего пробуждения. Мягкий шорох простыней выводит меня из задумчивости. Я разомлел у горящего камина и, теперь, оглянувшись, вижу, как ты шевелишь руками, просыпаясь. Я неторопливо встаю и присаживаюсь к тебе. Ты сонно трешь глаза и, наконец, поднимаешь на меня свой изумленный взгляд. «Какого…» — читается на твоем лице, но я предупреждаю все твои вопросы, произнося: «Ты был болен, но сейчас уже все прошло. Отдыхай». Я встаю, собираясь уйти, но твоя рука внезапно останавливает меня, схватив за рукав. Сквозь ткань я чувствую длинные тонкие пальцы. Они слегка дрожат, как и твои губы, произносящие: «Не уходи…» И я покорно присаживаюсь обратно. Ты молчишь, не зная, что сказать. Но легкий румянец на твоих щеках с головой выдает тебя и все то, что сейчас в твоих мыслях. Ты смущен своим поступком, но тебе куда более приятно, как поступил я. «Тебе лучше поспать», — говорю я, накрывая твою ладонь своей. «Ты еще слишком слаб. Я побуду с тобой… Спи». И ты с благодарностью и облегчением закрываешь глаза, крепко сжимая мою руку. А я с болью вспоминаю те кошмары, что мучили тебя во сне. Одну ночь ты почти не унимался на кровати, ворочаясь и крича. А я пытался успокоить тебя, отпаивал настоем и молил всех Богов и демонов, чтобы тебя оставила в покое эта тьма… Я держу тебя за руку и улыбаюсь, понимая, насколько сам устал. Но я больше не позволю тебе страдать, и поэтому останусь с тобой здесь и сейчас. Когда ты засыпаешь, я укладываюсь рядом с тобой поверх одеяла. Я держу тебя за руку, наслаждаюсь спокойствием и легкой улыбкой на твоем лице, и тоже засыпаю. Я не знаю, будем ли мы с тобой вместе. Я не знаю, сподвигнут ли тебя последние события к каким-либо действиям. Я не знаю, что ты чувствуешь ко мне. Но я хочу лишь одного, чтобы наша вечность никогда не кончалась. Чтобы я смог быть с тобой хотя бы еще чуть-чуть… Наша борьба превратилась в ожесточенное противостояние, в конце концов, доведя нас до одержимости друг другом. Мы не сможем существовать по отдельности, но мы уже и не сможем убить друг друга. После всего этого мы не сможем даже поднять мечи друг против друга. Тогда что же мы будем делать дальше? Я не знаю. И я не хочу думать об этом. Что бы ни случилось, это уже мало что изменит. Мы обречены. Утром первый солнечный луч касается твоего лица, и ты просыпаешься. Что-то давит тебе на грудь, ты открываешь глаза и удивляешься, обнаружив меня в своей постели. Но тебе так тепло… Ты закрываешь глаза, решив продлить ненадолго это блаженство умиротворения. Я спокойно сплю. Эти последние дни и меня вымотали. Ты скрываешь легкую полуулыбку и все-таки встаешь. Осторожно, чтобы меня не разбудить, поднимаешься с постели. Ты все еще слаб, но чувствуешь себя очень хорошо. Потягиваешься у окна, подставляя полуобнаженное тело ярким лучам, и глубоко дышишь. Ты рад, что я все-таки остался с тобой. Даже не смотря на то, что мы враги, тебе чертовски приятна подобная забота. Если бы не я, ты бы умер. Но я всего лишь вернул тебе долг за тот случай на крыше. Ты снова улыбаешься, поправляя длинные локоны, забираешь свою одежду и уходишь, оставив мне в благодарность мягкий поцелуй в уголок рта. Тебя не будет здесь, когда я проснусь. Зачем? Ведь я и так пойму. А ты решишь, что нам делать дальше. ...Следующие несколько дней мы снова не видимся. Но я чувствую, что с тобой все хорошо. Я снова слышу эхо твоего голоса в старых залах, твое пение и игру на рояле. Мелодия тиха и беззаботна, и я понимаю, что ты умиротворен. Я тоже наслаждаюсь этим безоблачным спокойствием, но мрачный голос тревоги где-то у меня под сердцем, снова не дает мне спокойно дышать. И я боюсь, что грядущее навсегда изменит нашу жизнь. В один вечер так все и происходит. Теперь, когда я вспоминаю ту нашу жизнь от начала и до конца, мое сердце наполняют невыносимые боль и печаль. Так не должно было случиться, но это все решило. И мы не вправе были выбирать. Из нас должен был остаться только один… И им стал ты. Я понимаю, что тогда одержал над тобой полную победу. Но мой проигрыш убил тебя. И, скорее всего мы оба проиграли. Иначе, наверное, было просто нельзя… В тот вечер было так холодно. Я сидел в огромном зале, наполненном отсветами огня большого камина. Я смотрел в это безжизненное пламя, и все внутри меня переворачивалось… Я пил подогретое вино и пытался успокоиться, но не мог. Донимал испуганный шорох теней, изводил шелест сквозняков под потолком, и тяжелое напряжение в небе просто лишало меня способности здраво мыслить. Я не знаю, где ты тогда был, но мы оказались в главном зале одновременно. Как раз, когда началось это представление. Я до сих пор помню твое сбившееся дыхание и сосредоточенное напряжение в глазах. Мы стояли рядом друг с другом посреди зала и смотрели на высокую стену, на которой появлялось огромное черное зеркало. Высокое и широкое, от пола и до самых сводов потолка. Черно-матовая зеркальная поверхность, поблескивала под ярким белым светом, залившем весь зал. Свет идет неизвестно откуда и со всех сторон. Серебро окантовки зеркала нестерпимо сверкает под ним. А мы стоим, не шелохнувшись, и смотрим на это, как на священнодейство. Хотя, уже в этот момент я начинаю подозревать, что это ничто иное, как явление тех самых сил, что заточили нас здесь. Я не знаю, являются ли они действительно всемогущими, но то, что сейчас решится наша судьба, уже и так понятно. По всей видимости, ты тоже это понимаешь. Я вижу вызов, стремление и храбрость в твоих глазах. Что ж, ты всегда был так непокорен и горяч. Никогда не сдаешься… Но тогда это чуть тебя не погубило. Ты делаешь решительный шаг вперед, и я буквально вижу, как на тебя несется поток огромной силы, вырвавшейся из зеркала. Проклясть, убить, разорвать на кусочки, раздавить или просто развеять в пыль… Что угодно. Но что бы это ни было, я не позволю этому случиться! Я успеваю за доли секунды до удара. Встаю прямо перед тобой, лицом к лицу, прикрывая твое тело собой. Не было нужды сшибать тебя с ног, уводя с линии удара, или прятаться самому. Это наказание, и от него никуда не деться. И это единственное, что я успел сделать для тебя за всю нашу вечность… Я принимаю удар на спину, чувствую, как разрушается каждая моя клетка, подчиняясь новому проклятию. Ужасная боль терзает меня внутри, а я лишь улыбаюсь твоим, обезумевшим от страха, глазам. Поток энергии исчезает, и я падаю в твои руки, не в силах стоять на ослабевших ногах. По всему замку проходит дрожь, и свет в зале медленно тухнет. Зеркальная поверхность тает и исчезает со стены. Что ж, веление отдано, и силы уходят, оставляя нас наедине с нашим горем. «Зачем?! Зачем ты это сделал?!» — яростно кричишь ты, а я все также улыбаюсь. «Неужели ты… И теперь не понял?...» «Ты…» — судорожно выдыхаешь и падаешь на колени перед моим телом. Ты горько плачешь, а мне так больно это видеть, что весь тот удар, по сравнению с этим, для меня ничто. «Я тебя никогда не оставлю… Мы… Всегда будем вместе…» — из последних сил шепчу я, а ты обнимаешь меня, забирая последний мой выдох своим поцелуем… Теперь, вспоминая все это, я, наконец, могу осознать всю полноту тех чувств, что испытывал. Теперь, они для меня самое дорогое. Пока я не могу быть с тобой – они для меня все. Это было последним нашим с тобой испытанием. Испытанием временем. Испытанием еще одной вечностью. Вечностью друг без друга… Я был навечно проклят вместо тебя. Я погружен в глубокий сон, и мое тело, наверное, так и покоится в оцепенении в этих руинах замка. Ты же остался жить. Я не знаю, в каком мире ты теперь и что с тобой происходит. Но точно знаю одно: если когда-нибудь твое сердце перестанет биться, вслед за ним остановится и мое. Мы больше не сможем друг без друга жить. Я знаю, что ты также нетерпеливо ждешь меня, ждешь, когда я очнусь. Ждешь, когда закончится эта вечность, когда мы снова сможем быть вместе. И я лишь боюсь, что когда этот момент настанет, отпущенное нам время кончится. Но даже после смерти мы будем вдвоем. Теперь, это больше ничто не изменит. Мы больше не потеряем друг друга, а, соединившись вновь, никогда не расстанемся. Теперь, мы сможем быть вместе навсегда…