Be My Little Good Luck Charm

Когда Луи получил должность в Sky Sports, он представлял себя комментатором Чемпионата Мира по футболу для ESPN на ряду с Яном Дарком. Или, если не Чемпионата Мира, то хотя бы Премьер Лиги. Может быть, даже тенниса: Надаль неплох, плюс Луи смог бы работать с Мари Карилло. Но что он точно не представлял, так это то, что будет сидеть в тесной кабинке где-то в Висконсине, бубня что-то про чертов гольф. Наименее сексуальный спорт. – Еще один прекрасный день в Whistling Straits. Самое время перенестись к первому раунду Чемпионата PGA 2014. – Если под 'прекрасным' ты имел в виду, что в любую минуту может грянуть буря, то да. Точно подмечено, – Луи ослепляет камеру своей лучшей улыбкой. Он знает своего со-ведущего Лиама Пейна около двадцати минут, но уже привык к этому страдальческому взгляду. Пожалуйста, просто будь профессионалом. Пожалуйста, Луи, не устраивай бедлам. Лиам согласился на это дело только потому, что не знал одну важную вещь о Луи: он не может держать язык за зубами. Это его извечная плохая привычка – говорить все, что придет в голову, и, может быть, Луи стоило подумать лучше, прежде чем идти на телевидение. – ... и мы вернемся к этому увлекательному событию после короткого перерыва, – кидает Лиам и поворачивается, смотря на Луи. – Прекращай это делать. – Что? – Луи поправляет челку, изображая невинность. Восемнадцатое поле видно как на ладони, и на улице действительно ужасно ветрено. – Вставлять дерзкие комментарии, – поясняет Лиам. – Это не передача для домохозяек. Наша аудитория – пятидесятилетние мужчины, которые не хотят видеть... Луи прищуривается. – Что? – его тон может быть подавляющим, когда он этого хочет. Кроме того, у него есть неплохая идея насчет того, что Лиам хочет сказать. Луи скрещивает руки на груди и ждет. – Эм... Ничего, – смущается тот, ища прощения карими щенячьими глазами, которые, как думает Томлинсон, так понравились бы тем самым домохозяйкам. – Слушай, – вздыхает Луи, излишне фамильярно хлопая Лиама по плечу, на что тот даже не вздрагивает. – Это наш первый опыт работы вместе, так что я должен кое-что прояснить: ты будешь говорить умные вещи о протяженности поля, способе ухода за ним и остальной чепухе, а я буду подшучивать над тобой. Нещадно подшучивать. Забудь все, чему тебя учили до этого, мы будем работать по методу Томмо. – Методу Томмо, – тихо повторяет Лиам. Луи пожимает плечами: – Хороший мальчик. Они возвращаются в эфир после рекламы. Челка Луи выглядит идеально, и никто, кажется, не замечает, что Лиам немного сконфужен. – Так, – говорит он, шурша бумажками и прочищая горло. – На чем мы остановились? – Вы обещали нам захватывающее действо, мистер Пейн, – тон Луи звучит непринужденно, и парень подмигивает в камеру. Лиам немного краснеет, пытаясь не заикаться, и отвечает в очень-профессиональной-манере-диктора, почти заставляя Луи закатить глаза: – Давайте посмотрим, как Макельсон приближается к довольно сложной четвертой лунке. Можно сказать, это не самый худший день на работе, который Луи приходилось терпеть. Худшим был его первый день, когда он застрял с восьмидесятилетним седым гомофобом, вынужденный комментировать профессиональный дартс. К счастью, мужчина был достаточно глуп, и Луи – достаточно изворотлив, чтобы поддевать его комментариями, удовлетворяя собственное чувство справедливости и, как ни странно, создавая свой тв-образ. Кто бы мог подумать? Рейтинг поднялся, и Луи повысили. До гольфа. – Наименее сексуальный спорт, – бормочет он себе под нос, наблюдая, как Стив Стрикер готовится сделать удар. – Это интересно, – говорит Лиам после того, как Стив ударяет. Какой-то стажер залетает в крохотную комнатку и сует бумажку им под нос. – Как вы возможно знаете, если следите за профессиональным гольфом, этот год первый, когда на Чемпионат PGA ведущие любители были приглашены соревноваться наравне с профессионалами. Луи пытается читать через плечо Лиама, но, конечно, полностью проваливается с этой идеей, и открыто вглядывается в тонкий лист, отчего получает локтем по ребрам. – Как нам только что сообщили, за что спасибо Луи, – Томлинсон фыркает в негодовании, щипая Лиама за задницу в отместку. И нет, он этого не делал. В любом случае, Луи будет отрицать это даже под самыми страшными пытками. – Как нам только что сообщили, один из приглашенных любителей поставил перед собой цель пройти поле менее, чем за шестьдесят пять ударов. Если он сможет преодолеть последнюю лунку, конечно. Сможем ли мы лицезреть это сегодня? – Держу пари, да, – Луи решительно кивает, довольно позабавленный чрезмерно серьезным тоном Лиама. – Звучит действительно захватывающе... Его голос срывается. Картинка на мониторе сменилась видом с камеры около восемнадцатой лунки, что прямо напротив телебашни, где сидит Луи. И ох. – Ох... Это... Эм... Это он, да? Лиам кидает на Томлинсона недоумевающий взгляд, прежде чем поясняет: – Гарри Стайлс, Холмс Чапл, графство Чешир, представитель Манчестерского университета. Поступил в аспирантуру этой зимой, после чего заявил, что намерен либо выступать в Профессиональном туре, либо открыть пекарню. – Открыть... что? Луи полностью сбит с толку, и это плохо. Очень плохо. Потому что Гарри Стайлс стоит около лунки, сконцентрировано склонившись над розовым мячом для гольфа. (Подождите-ка, этот ребенок в самом деле играет розовым мячом? Луи щурится, и зрение его не обмануло – розовый.) Его подкаченная спина обтянута приталенной черной футболкой, кудри упрятаны под старомодную кепку. Взгляд Луи опускается ниже, скользя по мускулистому телу до черных брюк, которые так неприлично-идеально подчеркивают его дерзкую задницу. Томлинсон готов поклясться, что этот ужасный стиль гольф-брюк, который все почему-то так хвалят, никогда и ни на ком не смотрелся лучше. И потом Гарри чуть виляет бедрами. Во рту у Луи моментально пересыхает и он не сводит взгляда с мускулистых рук, крепко держащих клюшку. Этот парень, должно быть, довольно силен, и осознание этого отдается Томлинсону бабочками в животе. Гарри снова прицеливается, фокусируя взгляд изумрудных глаз на мяче. Его нижняя губа зажата между зубами – привычка, которая заставляла бы его выглядеть ребенком, если бы не все то, что так умело сейчас сносит Луи крышу. И Томлинсон не уверен, сможет ли еще когда-нибудь дышать. Момент, и мускулы на спине кудрявого перекатываются под футболкой. Парень бьет, и его нелепый розовый мяч с громким хлопком пролетает над землей, идеально приземляясь ярдах в 180 от лунки. – Хороший удар, – говорит Лиам, и замечал ли Луи его до этого момента? Потому что его мозг сейчас состоит из пенопласта, и бабочки неистовой стаей атакуют внутренности. Но, к счастью для Томлинсона, никто ничего не замечает, потому что Лиам оживленно болтает сам с собой о том, как хорошо Дастин Джонсон прошел эту лунку, возвращаясь в 2010, когда тот был дисквалифицирован и оштрафован в двукратном размере. И слава Богу, что на свете есть Лиам Пейн. Луи даже собирается послать ему корзину фруктов. Итак. Он профессионал. Он может взять себя в руки. Он может оценить Гарри Стайлса и даже сказать пару слов. – Довольно неплохой удар для британского гольфиста, – и, черт побери, его голос звучит нормально – не высоко и не слишком пискляво, как Луи думал. Он достаточно хорош в своей работе. Даже заслуживает медаль. Или Премию Пибоди[1]. Или минь... Его мозг должен прекратить издеваться. – ... Он, возможно, смог бы втиснуться в десятку лучших в конце недели, и это хорошее достижение для новичка. Луи пытается не смотреть прямо на высокого парня в темном, что спускается с холма к розовому пятну, затерявшемуся где-то в траве. – Да, он кажется нахальным выскочкой, – отвечает Томлинсон, и к нему наконец возвращается его Томмо-стиль. – Давайте посмотрим, как он справится со вторым ударом. Парень останавливается в восьми футах от лунки, и трибуны взрываются одобрительными аплодисментами и свистом, которые выходят за рамки обычного одобрения, и Луи интересно, знают ли они, за кого болеют. Он изучает Гарри лучше, обводя глазами от ног до зеленых огоньков. Его глаза горят азартом, и Томлинсон замечает милые ямочки на щеках, когда тот усмехается, помахивая толпе, и строит забавные рожицы маленькой девочке, стоящей за ограждением с родителями. В голове Луи что-то щелкает. Парень шагает, и все соблазнительные моменты, когда он окидывает взглядом поле и смущенно улыбается, смазываются, потому что он спотыкается о собственные ноги и падает. Его помощник, невысокий дружелюбный мальчик с короткими крашенными блондинистыми волосами и очками Рэй-Бэн, помогает ему встать. Возможно, приятель по команде в университете, сделавший кудрявому одолжение. Но он стоит сейчас, придерживая Гарри за талию, и Луи решает, что уже ненавидит его. – Этот угол ему не по зубам, Лиам. Я так не думаю, во всяком случае. – Нет, все, что ему нужно с его позиции – направить мяч чуть вверх, убедившись, что придал ему достаточную скорость. – Да, скорость. Невероятно важна при обращении с мячами. На самом деле, Лиам, ты знаешь, что в колледже я ходил на курсы по быстрому обращению с мячами? – произносит Луи, достаточно натренированный, чтобы не позволить ни единой эмоции промелькнуть на лице. – Хотя, должен сказать, я никогда не был тем, кто бьет прямо. Лиам кашляет. После того, как Гарри делает удар, блондинистый мальчик запрыгивает на него, и они вместе падают, образуя очаровательный клубочек, а толпа ревет. На открытии 64 тура сделано более чем достаточно, чтобы обеспечить Гарри первое место среди новичков в пятницу и дать возможность соревноваться с Адамом Скоттом, – неслыханно для никому неизвестного парня. Луи не может удержаться от одобрительного возгласа и дает Лиаму "пять", в то время, как камеры крупным планом показывают лицо Гарри. Луи чувствует, что кто-то тыкает его в плечо, а затем сообщают, что он должен взять интервью у Гарри в прямом эфире через несколько минут. – Черт, – бормочет Томлинсон. Глубокий вдох. – Я имею в виду, хорошо. Лиам весело смотрит на него: – Удачи. Может быть, он не такой предсказуемый, как Луи казалось раньше. Совершенно точно нет, потому что тот издает звуки поцелуев, в то время, как Томлинссон пытается выбраться из-за их стола пыток. – Ты не заслуживаешь фруктов, – огрызается Луи, показывая средний палец. – И я не понимаю, о чем ты. Так что... – и парень показывает язык. Он выбирается из комментаторской будки, стараясь совладать со своими конечностями. Спустившись, улучает момент, чтобы взглянуть на себя. Светлые джинсы, серый свитер поверх белой рубашки, застегнутой на все пуговицы. Довольно неплохо. Но его волосы... Хм, в порядке, в любом случае. Он всегда уделяет особенное внимание челке, но она никогда не выглядит так, как нужно. Но сейчас ветрено, так что у всех такие проблемы. Помощник дает ему микрофон и ведет к зданию клуба, где сооружена площадка для интервью. Гарри смущенно ждет Луи, а его нижняя губа снова зажата меж зубов. – Здравствуйте, – приветствует Томлинсон. Гарри усмехается, явно краснея от ветра, и, немного помедлив, снимает перчатку, чтобы пожать Луи руку. Его пальцы теплые и слегка потные от перчаток, а дыхание в груди Луи останавливается – кажется, будто электрические разряды поднимаются вверх по руке. – Привееет. Черт, этот парень очарователен. Луи уже может ручаться, что он попадет в национальные новости. И не только потому, что хорошо выступил в турнире, а потому что он невыносимо харизматичен. Публика упадет к его ногам. Так что Луи лучше не запороть интервью. Возможно, для начала стоит представиться. – Луи Томлинсон, Sky Sports. – Гарри Стайлс, Чешир, – он говорит это медленно, с толикой самоуверенности, так, что Луи уже готов возглавить его группу поддержки и фан-клуб для девочек-подростков. – Доводилось делать это раньше? – спрашивает Томлинсон в то время как гример порхает вокруг него, а операторы настраивают камеры. – Ты имеешь в виду гольф? Да, пару раз. Луи закатывает глаза, раздраженный, когда Гарри снова усмехается. Интервью определенно должно проходить не так. Томлинсон всегда дразнит людей. Луи – задира. А сейчас он хмурит брови в недовольстве. Но Гарри, видимо, не так дерзок для насмешек, потому что уже извиняется: – Прости... Эм... Да, у меня как-то раз брали интервью для местных новостей Чешира. Тогда мне было четырнадцать. Для клуба жонглеров. У Луи самовольно вырывается смешок, и он ничего не может с собой сделать. Томлинсон пытается прикрыть лицо рукой, закатываясь в новом приступе смеха. – Клуба жонглеров? Сначала я слышал, что твоя мечта – пекарня, а теперь узнаю про клуб жонглеров. Гарри пожимает плечами. Ноги вместе, слегка косолапы в потертых башмаках; руки скрещены за спиной, и он выглядит как пятилетняя девочка в своем любимом платьице. – Ты ловкий малый, Гарри Стайлс. Луи старается не сводить глаз с лица парня, но так, чтобы он не заметил. Томлинсон сознательно не обращает внимание на выпуклость на дурацких гольф-штанах Стайлса. В конце концов, это может быть оптической иллюзией. Или же у Гарри просто большой... – Эфир через десять секунд. Оператор подает знак, и Луи ждет включения. – Пять, четыре, три... – И мы снова с Вами, а у меня в гостях Гарри Стайлс, кто прошел поле за шестьдесят четыре удара в первый же день PGA чемпионата. Довольно впечатляюще для непрофессионала. Могу я преподнести Вам мои сердечные поздравления, Гарольд? Вы сделали это умело, да и при том, розовым мячиком. Гарри, до этого нервно смотревший на свои ботинки, поднимает голову и усмехается. – Просто Гарри, вообще-то, – его голос становится мягким и милым, а глаза светятся, когда он смотрит на Томлинсона. – И, да, это мой счастливый мячик. Он достает мяч из кармана и крутит перед камерой. – Но почему розовый, Гарольд? – спрашивает Луи, игнорируй протесты Стайлса. – Не просто розовый. Ярко-розовый. Детский цвет. Гарри неожиданно смеется, – как умирающий гусь – и это совершенно восхитительно. С громким шлепком он закрывает рот рукой после нескольких громких 'ха!', и Луи не гордится, что является этому причиной. Он отказывается быть причастным к тому, что настолько нелепо. Вместо этого он хитро подмигивает Гарри. – Эм... Вообще-то, сестра купила его мне. Так что... Луи почти может слышать, как охает вся женская половина Англии. – Это мило, Гарри. Кажется, ты побил рекорд непрофессионалов и, что-то подсказывает мне, собираешься выиграть Чемпионат. Гарри пожимает плечами. – Да Вы опасный соперник, Стайлс. И сейчас Гарри смотрит на Луи так, будто собирается съесть. Томлинсон списывает все это на свет прожекторов или, может быть, азарт, потому что он только что прекрасно справился со своим первым выступлением на Чемпионате, и теперь у него берут интервью в прямом эфире для национального телевидения. Луи спрашивает еще несколько обязательных вопросов о гольфе, перекидываясь с Гарри шуточками. Они хорошо ладят, странно хорошо, и Томлинсон неожиданно для самого себя чувствует облегчение. Он думал, что будет вести себя как фанатик. Спасибо Всевышнему, Луи еще немного умеет держать себя в руках. – Удачи завтра, Гарри, – говорит Луи в конце интервью и снова жмет Стайлсу руку, чувствуя покалывания в ладони и стеснение в груди. – Вся Британия будет поддерживать тебя. – Надеюсь, – парень выглядит неуверенно. – Без сомнения! – настаивает Луи, и, о нет, он, кажется, превращается во влюбленного-подростка-Луи, потому что Гарри краснеет после его слов. Томлинсон снова смотрит в камеру. – Кто не будет поддерживать тебя? С твоими-то ямочками на щеках и кудряшками. Прямо таки сердцеед. Даже Адам Скотт будет болеть за тебя. Сто процентов. Гарри лишь беспомощно хихикает, пока Луи наконец не отстает он него. – Ты будешь на высоте завтра, – шепчет он, просто потому что Стайлсу нужно чуть больше уверенности в себе. – Спасибо, – отвечает Гарри, облизывая красные искусанные – и снова, черт побери, прикушенные – губы, – за прекрасное интервью. И они заканчивают. Луи нужно еще сделать короткую сводку новостей, а Гарри должен подписать свою карточку и вернуть ее в клуб. Томлинсон замечает светловолосого помощника, что подходит и хлопает Стайлса по спине, щебеча что-то о 'победной кружке хорошего пива'. Он совершенно точно студент. И ирландец в крайней степени. Луи со странным чувством тоски наблюдает, как они исчезают в дверях клуба, но лишь пожимает плечами и возвращается к работе.