***
Вечером пятого дня к Торину наконец начали пускать посетителей. Поначалу, как ни странно, явился Трандуил. В этот раз он не стал пугать многострадального гнома своими застарелыми и недавно приобретенными шрамами - тем более, что теперь они с Торином в этом плане находились на равных условиях, - а просто вежливо поздоровался и уселся рядом с кроватью. Напряженность между двумя правителями чувствовалась, да так, что в палатке трещал воздух. Увы, правила этикета не написаны для двух махровых расистов, которые совсем недавно были готовы собственноручно срезать друг с друга скальп за шкатулку драгоценностей. Разумеется, ничто не заставляет пересмотреть свои приоритеты так, как кровавая битва, но и дружеских мостов между теми, кто находился до нее по разные стороны баррикад, она тоже не наведет. Поэтому Трандуил подействовал пять минут Дубощиту на нервы, выразил надежду на дальнейшее плодотворное сотрудничество, пожелал гномьему коллеге скорейшего выздоровления и удалился прочь. А вот визит племянников оказался как нельзя более кстати. Во всяком случае, уже через десять минут разговора с Кили и Фили, которых в битве помяли не так сильно, как их дядю, свободная от бинтов часть Короля под Горой широко улыбалась. Правда, через пятнадцать минут Фили погнали на перевязку. А вот Кили задержался. - Дядя, есть серьезный разговор, - вдруг ни с того ни с сего начал он после долгой паузы. Торин удивленно приподнял не забинтованную бровь. - Если ты из-за нашей ссоры насчет полурослика, то это не пробле... - Да нет, тут в другом дело... - Кили осторожно присел на краешек кровати дяди. - В чем же? - Торин нахмурил бровь. - Тут такое дело... - Кили немного помолчал, а потом, будто собравшись духом, сказал наконец. - Жениться я, дядя, надумал. - Жени-и-иться? - Торин нахмурился еще сильнее, хотя сделать это казалось невозможным. - И на ком же? - Ну... - взгляд Кили забегал из одной стороны в другую. - Ты ее знаешь, но не очень... - Девица из Синих Гор? Что же, не сказать, что я одобряю женитьбу до девяноста пяти лет, но дело твое, сын моей сестры... - тяжело вздохнул под бинтами Торин, в глубине души радуясь, что скоро буйный племянник остепенится. - Не-е-ет... - С Железных Холмов? - немного напрягся сын Трейна. Дважды породниться с эксцентричной общиной кузена Даина было, по мнению Торина, не самой лучшей идеей. - Тоже нет... - Так на ком же? Неужто из полуросликовой родни кто приглянулся? - хохотнул Торин, тут же пожалев об этом - смешок отдался тупой болью сразу в пяти местах, расположение которых и сам Король не мог бы правильно назвать. Кили, вновь покачав головой, отстегнул от пояса флягу с живительной влагой, которая по-гномьи называется очень сложно и длинно, а по-нашему - попросту самогоном. - А это еще зачем? Я вроде пить не просил, да и лекари запрещают... - буркнул Торин. - Сейчас попросишь, - вздохнул Кили и, набрав в грудь побольше воздуха, выпалил. - Я хочу жениться на Тауриэли! Торин посмотрел на племянника как на умалишенного. - На ком-на ком? - На Та-у-ри-э-ли! - чуть более твердо по слогам повторил Кили. Доблестный Король-под-горой все равно не догонял. - Это что, хворь такая? - Нет, дядя! - закатил глаза племянник. - Это дева... из армии Трандуила. - А, понятно, - пожал плечами Торин. Внезапно он весь изменился в лице и буквально вырвал из рук племянника флягу с живительной влагой и хорошенько приложился к ней - счастье, что рот у него был не забинтован! - Ты меня разыгрываешь? - хриплым голосом спросил он у племянника, откидывая пустую флягу на другой конец палатки. - Ну... в общем, нет... - Кили скромненько опустил глазки в пол. - Но ведь... она же из свиты Трандуила! - И что? Он нам вообще-то здорово помог! - Так у вас же сотни лет разницы, если не больше! Ей лет-то сколько? - Любви все возрасты покорны! - пафосно ответил Кили и задрал нос. - И вообще, шестьсот - это очень-очень мало! - Шестьсот? - возопил Торин и глухо застонал, хватаясь забинтованными руками за перевязанную голову. - Дядь, тебе плохо?.. - участливо спросил заботливый племянничек, склоняясь над постелью. - Нет! Все просто прекрасно! - в голосе Короля слышались незнакомые Кили истеричные нотки. - Тогда почему ты так реагируешь? - Кили, ОНА ЖЕ ЭЛЬФ!!! - в не забинтованном глазу Дубощита стояли слезы. - Ой, вот только не будь расистом, - неприязненно поморщился Кили, отодвигаясь на всякий случай подальше от дяди. - Где ты слов-то таких набрался?! В плену у этих харь остроухих? Махал всемогущий, племянник, что они с тобой сделали?! - всхлипнул Торин. - Ничего они со мной не делали! Просто я познал всю ничтожность и тщетность межэтнической вражды! И вообще, сердцу не прикажешь... - успокаивающе говорил Кили, все не рискуя подойти к дяде. На дядю тем временем начал умиротворяюще действовать гномий самогон, и он более спокойным тоном спросил: - Что ты вообще нашел в этой остроухой? Кили страдальчески нахмурил брови. - Ну... - наконец протянул он, - она лечила мне колено... Торин заскрипел зубами: - А мне Дори лечит колено, локоть, голову, грудобрюшную преграду и еще пару мест, которые честному народу не показывают! Что мне, теперь на нем жениться? - вновь взорвался он. За стенками палатки раздался звук, как будто кто-то сильно подавился ромашковым чаем. - Нет. Я говорю нет. Даже и не проси, - твердо сказал наконец Торин. - Дядя, пойми, мы любим друг друга! И ты не сможешь нам помешать! - с нажимом отвечал племянник. Торин сел на кровати и начал лихорадочно оглядывать палатку. - Может, хорошая порка помешает? Кили было открыл рот, чтобы высказать свое мнение о методах воспитания Торином подрастающего поколения вообще и о порках в частности, но было во взгляде Дубощита что-то такое, что возражать как-то сразу расхотелось. Кили нервно сглотнул, чувствуя, как на его лбу выступила испарина. Конечно, он не исключал подобного исхода, но надеялся, что все пройдет более мирно. Внезапно Торин со стоном откинулся обратно на подушки. - Дядя... Дя-я-ядь... Тебе нехорошо? Врач нужен? - обеспокоенно спросил Кили, подбегая к кровати. - Убирайся... - прохрипел Торин, тяжело дыша и закатив глаза. - Но... - Только через мой труп! - Но ведь... - Я все сказал! - Дядя...***
Вот уже пятнадцать минут пол-лагеря прислушивалось к воплям, доносящимся из палатки Торина. Пару раз туда даже хотели забежать стража и врачи, однако Фили, сидящий у входа, отговаривал их от этого: мол, семейные дела. Внезапно все стихло. Любопытные уже собрались были расходиться, как вдруг над лагерем пронесся протяжный, обиженный голос Кили: - Как это - усыновишь вместо меня полурослика?!