Clint Mansell - Summer: Summer Overture Clint Mansell - Winter: Southern Hospitality Evenescence - Hello
– Братик… Что случилось? Парень от неожиданности вздрогнул и выронил пистолет. На него из спальни смотрели две пары сонных глаз. Черт! Разве они не у бабушки? – Тише, тише, ничего страшного… это просто кино. Сейчас я сделаю тише звук. Папа уже спит, не переживайте, – Лис мягко подтолкнул их обратно в комнату. – А почему вы дома? – Бабушка заболела и папа забрал нас. Он водил нас в парк и в кино! Ты прикинь? Крутотень! – Ага, здорово. Ну, тихо, тихо, давайте спать, – пробормотал Лис, укутывая близнецов мягким одеялом. – Закройте глазки и представьте... что вы оказались на далекой-далекой планете. Там небо фиолетовое, а трава бирюзовая. На этой планете живут добрые зеленые Уррики. У них по шесть ножек, а глаза на длинных стебельках и крутятся в разные стороны: ты-дыщ туда, ты-дыщ сюда. Однажды на эту планету прилетел злой космический дракон, но Уррики... Дети вскоре снова заснули, а Лис обессиленно сел на пол, прислонившись спиной к их кровати. Малышам нужно хорошо отдохнуть, ведь следующий раз, когда они смогут спать так же спокойно и безмятежно, наступит ох как не скоро... Слезы текли по щекам парня и он даже не пытался вытирать их. Боже, что же он наделал?! Ведь он всегда старался заботиться об этих детях, злился на отчима за его промахи. А сам? Что их ждет теперь? Он ни на что не годен! Влад постоянно твердил, что Лис должен быть сильным, настоящим мужчиной. Ну вот, сейчас он нашел в себе эти чертовы силы… А этот парень, Алекс, как он там? Лис закрыл лицо руками: – Простите, простите меня… Это я – тот, кому следовало бы умереть.. Вскоре приехали сотрудники оперативных служб. Не выбивали дверь, не стреляли – ведь они не первый раз были в этой квартире и лично знали хозяина. Лис поздоровался с Петровичем и Станиславом, кивнул двум молодым незнакомым и провел их в зал. – Близнецы спят. Постарайтесь не напугать их, пожалуйста. – Да уж постараемся, – процедил мужчина, бледнея. Защелкнул наручники и грубо толкнул Лиса к выходу. – Шевелись!******
Лис смутно помнил, что происходило с ним последующие дни. Сослуживцы его отчима отомстили за смерть друга по полной. Никто не жалел Лиса и не отыскивал оправданий его поступку. Никто не задавал ему даже формальных вопросов, протоколы рисовали потом, от руки. А Лиса просто били. По почкам, в живот, раздавливали пальцы сапогами, надевали противогаз с перцем, заливали лицо водой. Насиловали такое количество раз, что он сбился со счета. И оставляли ночевать на цементном полу. Мелкая сетка трещинок на холодном камне. Там, повыше, кто-то нацарапал палочки – считал дни. Происходящее казалось парню настолько нереальным, словно он наблюдал за собой со стороны. Его боль казалась шевелящимся огненным комком, пронизывающим лежащее на полу тело, а собственные крики и стоны раздавались как-то издалека, словно сквозь толстый слой ваты. Но парень был даже рад, что все происходит именно так. Наверное, так было правильно. По крайней мере, не нужно ничего говорить. И вспоминать. “Дельфины и киты дышат не так, как люди. Каждый вдох для них — это сознательное усилие. И они могут положить конец своей жизни, просто перестав эти усилия предпринимать. Жаль, что я не дельфин…” Каждый вечер он засыпал, лежа на холодном полу в крошечной комнате меньше человеческого роста, и просыпался там же. Пока не заснул там в последний раз…