*****
— Работай быстрее и усерднее, — обмахивая веером лицо, молвила устало Брунгильда. — А ты ноги чуть шире расставь, а не то упадёшь пред врагом, — женщина смотрела на молоденьких девочек, подмечая, сколь много работы предстоит сделать, чтоб выбрать самых лучших. — Никто из вас не покинет арену, не будет отдыхать, пока не научится хотя бы азам! — Леди Брунгильда, позвольте продемонстрировать Вам свои успехи! Блондинка остановилась, следя за подающей надежды девушкой. Вольттрауд, заметив заинтересованный взгляд предводительницы, гораздо сильней стала отбиваться от нападения русоволосой девы. Единственным отличием Гейрд были волосы. Настолько сильно они вились, что казалось, по длине едва ли спускались ниже плеч. Удостоверившись в том, что пора заканчивать бой, асинья, наконец, прекратила отбиваться и напала на соперницу. Не будучи готовой к атаке, соперница опешила и чуть ослабила хватку на мече. Этого оказалось достаточно, чтоб Вольттрауд выбила из рук асиньи меч и, ударив подругу ногой в колено и перехватив вторую руку, перекинула девушку через себя. — Извольте выбрать соперника для следующего раунда! — обратилась к воительнице победительница, вытерев рукавом пот с лица. Асинья говорила столь уверенно, что валькирии почудилось, что в девушке увидела саму себя. Столь похожа внешне была беспризорница, что многие стали путать предводительницу с ней. Конечно, асинье льстило сравнение с Брунгильдой, отчего со временем приобрела самоуверенность. В любой момент могла высказать своё мнение, скомандовать другим девушкам, чтоб те сразились с ней. Выбирала равных по силе. И не очень. Единожды была наказана, когда случайно поранила одну из сестёр. Рана оказалась не столь глубокой. Но её наказали, а за что? За то, что сильнее других? Любовница Одина очень сильно отругала её тогда. С той поры Вольттрауд нестерпимо хотелось вызвать учителя на бой, хоть и жутко боялась ей проиграть, поэтому решила выбрать в соперницы не Брунгильду, а Сиф. Ежели ей удастся победить фаворитку, она займёт её место, а потом и место самой валькирии. По крайней мере, ей это обещали. — Ты столь самоуверенна, что порой вызывает сомнения, всё ли в порядке с твоей головой, — поравнявшись с девой, женщина оглядела ученицу с ног до головы насмешливым взглядом, уловив мысль, что эта девушка определённо достойна звания «валькирия». — Определённо… мне это нравится. — Это не честно, госпожа, — встряла в разговор побеждённая асинья. — Она застала меня врасплох! И вообще… она чуть не покалечила меня! — указала на едва уцелевшее плечо. — Замолчи, дура! Ты даже стойко на ногах стоять не можешь. Возомнила себя валькирией! Меч держать — это не пёрышком любовные стишки писать! — Моё хобби тебя не касается! — Гейрд вплотную приблизилась к Вольттрауд. — Это не хобби, а помешательство! В валькирии подалась — так соблюдай правила! Никаких мужчин, даже думать о них запрещено! А ты… — Но сейчас мы не в Вальхалле… Надоев слушать очередные стычки учениц, валькирия наконец улыбнулась. — Сразись с Сиф. Посмотрим, достойного ли соперника я тебе подобрала. — Почту за честь, госпожа, — преклонив голову, девушка быстро стала искать взглядом ту, что хотела победить. — Сиф нездоровится, госпожа, с самого раннего утра. Головокружение. После недавней стычки с Вольттрауд. Девица возомнила, что вправе… — встряла в разговор Брюнхидьда, намереваясь рассказать о произошедшем, но взмахом руки была остановлена. — Меня не интересуют ваши мелочные склоки, дамы. Соперничество уместно здесь более чем. Как только Сиф выздоровеет, немедля пусть явится ко мне. Есть разговор, — поставив на этом точку, женщина ушла в шатёр, но в одиночестве пробыла совсем недолго. — Я совсем заждался тебя. Тебе плохо? — Один не сразу понял, что возлюбленная не в настроении. — Обычное недомогание. Само собой пройдёт, — женщина присела за стол, налила воды и испила мигом всё содержимое кубка, позабыв предложить царю воды. — Девчонки опять разочаровывают меня. Из стольких девиц лишь некоторые подают надежды. Вечные склоки, доносы друг на друга изводят меня. Надоело слушать ругань. Хуже мальчишек, ей Богу! — асинья запрокинула голову назад, получая удовольствие от массажа плеч. — Я хочу домой, Один, — положила свою ладонь поверх мужской. — Потерпи немного. Совсем скоро прибудет гонец, и мы получим разрешение от Лафея посетить его мир. Я должен уговорить его! Она ему не чужая… Внучка всё же. Родная кровь. Блондинке не стоило говорить правду, ведь она сама давным-давно поняла, что трикстер не может быть Одину родным сыном. Вначале она думала, что Фригг оказалась мужу неверна и валькирия мигом донесла до любовника эту весть, но увидев красноречивый взгляд, поняла, что совершила грубую ошибку. Тогда она ожидала криков от аса, была даже готова морально к пощёчинам, но благоразумие блондина взяло верх. Тогда он признался, что Локи не только Фригг неродной сын, но и ему. Сначала дева посмеялась, потом решила, что любовник шутит, дабы скрыть измену жены, но потом расставила все точки над «i». Подметила, что брюнет резко отличается от других сыновей Одина. Не нашла ни единой черты в лице близких родственников у принца. Даже нашла генеалогическое древо семьи царя, прочла сотни страниц с описанием внешности и характера, но не подметила ни единой черты в Локи, присуще другим детям. Не выдержав, ас признался, кто является родителями его приёмного сына. Признался, что оба врали сыну, скрывая истинное происхождение. — Ты точно уверен, что она сможет… — Не порть мне настроение! Лучше прикажи слугам принести сюда ужин. Хочу познакомить тебя кое с кем. Этот воин подаёт хорошие надежды, но иногда ведёт себя чересчур странно. Хочу, чтобы ты узнала, почему он такой. Разговорила, познала, что с мальчишкой. Здоров ли? Не хочется, чтобы зять Фрейра оказался умалишённым. Странный юноша, он меня пугает. — Хорошо, как прикажете, господин! Царь Асгарда наклонился вперёд, чтобы поцеловать женщину в макушку пред тем, как та изволит уединиться в купальне. Он принёс ей новое платье и драгоценности, но плохое настроение возлюбленной всё-таки испортило и его настрой. Нет, он не желал сблизиться с ней, просто хотел принести ей немного радости. Жаль сомнений в том, что он делает всё правильно, не исчезают, а наоборот множатся с каждым днём.*****
После полуденного сна юноше становилось легче с каждым днём. Кожа постепенно нарастала, боли уже не было, однако некрасивые шрамы убавляли радость от выздоровления. Да, вскоре руки покроются волосяным покровом, так что шрамы будут едва заметны, но до того момента его выпустят из палаты. Интересно, увидит ли он тех мальчишек, с кем он обучался? Надеется, что нет. Он больше не столкнётся с ними, и это хорошо. Как же он рад переменам! Одна надежда на Одина! Надежда на то, что его воины, что взрослее и мужественнее, окажутся гораздо умнее его завистливых ровесников. Сегодня лекарь позволил шатену выйти из палаты и прогуляться одному. Теорик заслужил кровью и потом находится здесь и не позволит, чтобы мелкая шайка мальчишек помешала ему осуществить мечту. Всё произошедшее сделало его сильным и теперь, когда даже царь Асгарда заметил его средь тысяч юношей, ему стоит работать гораздо усерднее, чем ранее. Тем более правильный пример воина будет пред глазами. Если ас позволит выбрать наставника, им будет Скёрдж. Да, пожалуй, он единственный, кое он знал здесь. И единственный, с кем у Теорика сложились хорошие отношения. После Огуна, конечно. Ван прошёлся мимо конюшни, пытаясь узнать, куда отвели лошадей, что он повстречал с Одином несколько дней назад. Узнать, что с жеребёнком. Родила ли лошадь или её убили вместе с дитём? В тот раз он очень погорячился. Не сдержался от злости. Искал поддержу у царя, но наткнулся на грубость. Сколь жестоким нужно быть, чтобы спокойно смотреть на зверства? Ведь они не на грани войны, просто идут с дружеским визитом в другой мир. Конечно, не помешает осторожность, но к чему им столько оружия и почему все столь спешат выплавить его? Такое ощущение, что они идут покорять Йотунхейм. К тому же зачем-то призвал валькирий с собой. Взял абсолютно всех, даже новичков. Они не знают, как держать меч, тем более не знают, как им пользоваться. Асы будто хотят взять количеством людей, а не их качеством. А вдруг он взял их с собой в качестве подарка? Тогда это всё объясняет. Нет, не объясняет. Зачем блондин дарит столь необыкновенных воинов королю йотунов? Издревне валькирии считались престижным войском. Не подчинялись никому, только предводительнице, а что сейчас изменилось? Теорик хмурился всё больше, видя, что творится за стенами палат. Тонны оружия раздают воинам: щиты, доспехи, оружие. Мужчины тут же проверят крепость стали, свою силу и меткость, проверяют себя на стойкость. Некоторые, наверное, самые сильные воины с закрытыми глазами сражаются с другими, разучивая, как определить на слух нахождение врага и напасть на него, если вдруг ослепнут. Об этом он читал лишь в книгах, но никогда не видел вживую. Их никто этому не обучал. Видимо, этому учились лишь выбранные самим Одином люди. Как же он рад, что теперь среди таких же сильных воинов, кое является сам. Но не даёт покоя то, что он увидел ранее. Вроде радоваться надо, а он ищет, к чему придраться. Стоит махнуть рукой, мол, не его это дело. Если царь сказал, что они идут с дружеским визитом, так оно и есть. А новое оружие и доспехи никому не помешают. — Что ты всё здесь выискиваешь, мальчишка? — устав глядеть исподтишка, конюх сплюнул слюну неподалёку от Лоуссона, отчего тот лишь вздохнул, посмотрев, не попала ли слюна на сапоги. — Чего смотришь? Не попал на тебя, не целился даже. А молчишь что? — начав начёсывать пятнистого коня, вновь обернулся. — Немой что ли? На вид весь такой хмурый. Что? Твою сестру, жену, подружку обесчестил? Решил отомстить за поруганную честь? — ас явно выжидал ответа, но так и не дождался. — Не трахал я никого, уж недель как… уж не припомню сколько. Хочется, аж чешется внизу, но денег нет. Если есть, кого предложить… — Я не тот, кто ты думаешь, конюх! — А вот и голос прорезался! — вылил ведро воды на коня, а затем ненадолго исчез. — Неужто помощника прислали? Давно пора. Столько лошадей причеши, помой, запряги. Спина аж ломится. Какие женщины. Даже если скакать на мне будет, никаких сил не хватит. — Требуется помощь? — подойдя вплотную к собеседнику, Рик отпрял столь же быстро, как подошёл, ведь конь стал на дыбы, заржал, попытавшись лягнуть его. — Конь молодой, озорной, но очень умный для своего возраста. С ним надо аккуратнее, а то лягнёт. Сыну моему уже досталось. Опыт хоть есть? — рыжеволосый ас протянул пустое ведро, но сразу обратил внимание на руки вана. — Небольшой, но есть. Дед в своё время учил меня верховой езде, пока не умер, — он сам не зная, почему вдруг захотел рассказать о себе чуть больше. — Я спрашиваю об уходе за ними, а не о твоём чудном детстве. Что с руками? Заразный? — Простой ожог. Уже всё зажило. Так как насчёт работы? — Будешь чистить стойло, воду носить да корм. А там поглядим, на что ты способен. Продержишься день — возьму, нет — выпру, вылетишь, как пробка из бочки. Ещё условие — никаких фамильярностей. Приказали — выполняй! Ясно? — Ясно! — сморщившись, шатен схватил несколько вёдер снизу, вставленных друг в друга, как вдруг аккуратно сложенные на верху железки полетели вниз. — Что же ты творишь? О, Боги! Дайте мне сил! — ас схватился за голову, не имея уже сил кричать. Выполнять приказы господ Лоуссон очень не любил, ведь не считал себя прислугой. К тому же он рос в когда-то обеспеченной семье. У него было почти всё, что желала душа мальчишки. Со временем он научился справляться со всем сам, но терпеть не мог, когда кто-то приказывает ему. Одно дело, когда приказ от царя иль учителя, другое — если от избалованного мальчики, считающего себя выше по статусу. К счастью, первый день прошёл тихо. Абсолютно никто не пристал к нему с приказами. Ван так не хотел возвращаться в палату, что хотел уж остаться, но конюх выпроводил. Лекари посетили его пред сном, чтобы наложить мазь и перебинтовать. Через сутки он может вернуться в строй, но сражаться и таскать тяжести пока что запретили. На всякий случай, конечно. Благо Теорик сегодня не сильно перенапрягся. Сегодня он только растащил сено по стойлу и убрал одну конюшню. Работы действительно оказалось очень много, но он вполне справился с поставленной задачей. Даже хватило времени на поиски тех лошадей, но пока что безрезультатно. Так незаметно пролетело несколько дней. Со дня на день гонец должен был возвратиться. От решения Лафея зависело, отправятся ли они в Йотунхейм или нет. — Хорошо справляешься для новичка. Хвалю, — молвил в последний день Анлаф, отчего у вана приподнялось настроение. — Сегодня приедет мой брат с сыном, привезут новых лошадок. Подготовь всё к их приезду и можешь быть свободен до завтра. — Благодарю Вас за предоставленную возможность, но, возможно, скоро я покину Вас. Пошла молва, что гонец вернётся завтра. Скорее всего, мы покинем Нидавеллир совсем скоро. Вряд ли я появлюсь здесь ещё раз! — Хорошо, деньги я отдам тебе после работы, — недолгое молчание. — Не думал, что на старости лет меня обманет мальчишка, — укоризненно молвил ас, поджав губы, а затем качнул головой. — Простите за враньё. Я искал покалеченную беременную лошадь, чтобы выкупить её, но не нашёл. Пришлось воспользоваться случаем и соврать. Я никем не прислан в помощь. С вашей помощью хотел найти… — повесил голову, ожидая криков, но услышал спокойный голос конюха, отчего приподнял голову и посмотрел ему в глаза. — Я сразу раскусил тебя. Всё ждал, когда признаешься, — мужчина так искренне улыбнулся, что воин не смог бы отличить его от того мужчины, кое он увидел ранее. — Нет, покалеченных коней у меня нет. Их редко когда привозят мне. Обычно в войну их съедают, стоит им ослабеть. Скорее всего, твою непримечательную лошадь давно уж переварили в желудке. А что насчёт жеребёнка… вполне вероятно, что продан уже, если не погиб в утробе. Могу спросить у брата, может, попадался ему, но вряд ли. — Можете забрать себе деньги, что я заработал в обмен на информацию! — Чужого не надо. Сам заработал, вдруг понадобится монета. Если найдёшь, хоть выкупишь… часть лошади, — всё-таки неприятные шуточки слетали с губ рыжеволосого. — Но всё-таки подумай насчёт работы конюха. Как решишь завязать с военной карьерой, обращайся! — бросил мешочек с монетками в руки уже бывшего работника и удалился. Поймав мешочек, Рик глубоко вздохнул. Переодев провонявшую сорочку и брюки, вылил на себя ведро мыльной воды. Ополоснувшись и вытерев кожу, надел повседневную одежду, направившись на выход из конюшни. Конечно, он не жалел, что проработал здесь, но ощущение, что проработал впустую, не ушло. Да, он помог, но хотел не денег, а лошадь. Ту самую, кое асы избивали пред его глазами и Одина. Если лошадь не найдётся, он обязательно вернёт Анлафу деньги. Его семье тоже нужно чем-то питаться. А на деньги, что шатен заработал, мужчина накормит свою семью. У Лоуссона достаточно денег, что он заработал ранее, чтобы выкупить лошадь. Да и на лечение должно хватить. Если что, одолжит у Огуна. Со спокойной душой юноша обернулся на знакомые голоса, доносившиеся из-за спины. Мальчишка сразу узнал его, как только увидел спину, надрывисто пытаясь узнать у дяди, почему ван был здесь. Склочный голос мальчишки доводит до злости. Видимо, не только его самого, но и дядю. Тот мигом шикнул на племянника, отчего тот заткнулся. Теорику захотелось обернуться, наконец, взглянуть в прищуренные глаза садиста, как взгляд его наткнулся на лошадей, привязанных к пустой повозке. Молодая лошадь пыталась отвязаться, чтобы подойти к поилке, чтоб утолить жажду. Но разговор братьев оказался столь важен, что не спешили кормить животных. А мальчишка так вообще рассмеялся, поняв, что выводит воина из себя. Намеренно тот выхватил у отца из рук кнут и со всей силы ударил им по жеребёнку, что отошёл от матери, не будучи привязанным. Кнут, словно нож, раскроил покров малыша чуть ли не до костей. Дикий вопль пораненного молодого жеребёнка привёл Лоуссона в ярость. Нож, что он прятал в сапоге, как нельзя кстати понадобился сегодня. Анлаф, прекратив разговаривать с братом, обернулся за жуткий вопль жеребёнка и, выхватив кнут у племянника, обратился с претензиями к брату. Тот лишь в ответ усмехнулся, увидев, что Теорик приближается широкими шагами к ним. Мужчина уж приготовился к защите, как воин, поравнявшись с ним ростом, сложил руки на груди. Несколько секунд мужчины глядели друг другу в глаза. Солнце клонилось к закату. Последние лучи отразились в тёмных глазах вана, окрашивая прекрасные тёмные глаза в янтарный цвет. Лоуссон не собирался устраивать драку, но и не намеревался уходить отсюда с пустыми руками. Если хозяин не продаст лошадей, он сам заберёт их. Конечно, начнутся угрозы в его адрес и обвинения в краже. Будущий тесть вряд ли заступится за него, но стоит Сигюн узнать правду, она донесёт правильные мысли до отца и эти несчастные хозяева получат по заслугам. Столько ударов кнутом по спине, кое они заслужили. В идеале, чтобы ещё и лошадей вообще отобрали за жестокое отношение. А сомнений в том, что Фрейр не прислушается к словам дочери, нет. — Я не ищу драки, но Вы с сынком нарываетесь на неприятности! — голос шатена погрубел. — Мальчишка возомнил себя судьёй, что ли? Что за работники у тебя, брат? — ас отстранился от вана, но его место занял сын. — Парень лошадь ищет. Отдай свою! Всё равно на последнем издыхании, да и сын твой не снискал к ней великодушие… — предложил рыжебородый, но наткнулся на отказ. — А кто мелкого кормить будет? Если ты прошёлся с Одином рядом, ничего не значит. Тебе жизни не хватит, чтобы расплатиться со мной! Откуда могут быть деньги у тебя?.. — Сколько? Назовите цену! — Поставь его на место, отец! — заверещал мальчишка, предчувствуя вкус победы. — Скажем… — ас достал кусок бумаги, исписанный им ранее и, найдя подходящие цифры, пальцем ткнул на надпись. — Ну что, потянешь? Готовь, брат, бумагу и чернила, писать наш воин расписку будет. Сколько лет выплачивать станешь? Лет… пять? Десять? — Такая большая сумма… — шатен сник очень сильно, как услышал смешок. — Да, стало быть, откуда у тебя деньги? — передразнивает молодой ас. — Я выплачу всю сумму полностью! Пиши расписку! Вдруг передумаете? — Рик решил сыграть на самолюбии асов, заодно подстраховать себя. — Не передумаю!*****
Поздно вечером юноша украдкой забежал в палатку, где ранее жил, надеясь никого из своих не встретить. Благо сейчас воины должны были поужинать, а потом, искупавшись, лечь спать. Около часа времени у вана было в запасе. Заодно юноша соберёт остатки вещей. Сегодня он будет ночевать в другом месте. Упаковав одежду, доспехи и оружие, Рик наткнулся на листок бумаги. Похоже, Огун собирался написать письмо родителям. Поразмыслив, Лоуссон закинул тяжёлую сумку за спину. И уставился на свою собранную постель. Бельё до сих пор пахло свежестью. А ведь он спал в этой постели недолго. После изнурительных тренировок так приятно было улечься в постель, что все невзгоды пропадали. Ну ничего. Совсем скоро закончится эта поездка, и он вернётся домой. Сыграет долгожданную свадьбу с Сигюн. Вот только стоит думать о настоящем. Сейчас ему придётся найти применение для лошади и её жеребёнка. С самкой он понятное дело разберётся, но куда ему девать коня? Без матери малыш не протянет, а отправить их в Ванахейм пока не представиться возможности. Увидеться с Одином ему вряд ли позволят, если только тот сам его не позовёт. А это вряд ли! Будь жеребёнок чуть старше, проблема сама собой устранилась бы. Кормить животных есть чем. Да, наверное, он поставит их в стойло для лошадей. В то, в котором стоят лошади элитного отряда Эйнхерий. Места всем хватит, корма тем более. А раз уж он приступил на службу Одина, у него теперь обязательно должен быть конь и место для его животного в стойле. Хотя… официальной бумаги нет, но устного договора может хватит? Да, об этом стоит поговорить за ужином. — Крадёшься к собственной постели словно вор, — заговорил голос другого вана в темноте. — Огун, друг, что ты здесь делаешь? — шатен растерялся. — Разве ты не должен ужинать? — Да, но есть с теми свиньями одному как-то… страшно. После того что они с тобой сделали. Они и раньше были не особо дружны, но перешли все границы. Жаль, что невозможно выяснить, кто пытался убить тебя. Много недоброжелателей хотят тебе отомстить, — юноша присел, медленно снимая пояс с булавой. — Редкостные подонки, скажу я тебе. Но время всё исправит. Ничто в этом мире не долговечно. Когда-нибудь им воздастся по заслугам, — достал перемотанные тряпки, а потом вытащил из них еду. — Огун, не нужно мне говорить об этом. Я на них зла не держу. Мне пора идти… — Но ты только что пришёл, — вскочил с постели. — Я пришёл забрать вещи. Меня переводят. Сам Один предложил мне место. Я уже принял решение. Мне надоели эти постоянные склоки и драки. Здесь мне не сулит ничего хорошего. Я не хочу быть пушечным мясом. Я достоин большего, чем мыть запачканные тарелки после других. Я рождён не для этого. Моё призвание, как и у отца — быть воином! Здесь мне уже учиться нечему, — воин наконец вышел. — Куда ты пойдёшь? — брюнет догнал его на улице. — Я иду вслед за мечтой, — Лоуссон остановился и поймав яблоко, что Огун бросил ему в след, замолвил, улыбаясь: — Прощай, мой друг!