Книга 1. Красные крылья «Орхидеи»

— О чём опять задумался? — девушка в который раз замечала, что стоит ей заговорить, то у юноши пропадал к ней интерес. — Создаётся впечатление, что я тебе лишь мешаю. Тебе неприятен мой голос? — вана начинала злиться. — Плохие вести пришли из Нидавеллира, — буркнул трикстер, не сразу поняв, что проболтался, но сказанного уже не вернёшь, так что пришлось продолжить. — На твоего жениха совершено покушение… От произнесённого Сигюн аж икнула от удивления. В голове промчались столь жуткие видения, что ноги подкосились. Чудом серебристоволосая смогла успокоиться, выровнять свой стан, приняв правильную осанку, как и подобает девушке. Она знала, что это когда-нибудь случиться! Не зря Бог каждую ночь на протяжении последних недель шлёт ей сновидения, от которых хочется выть. Ей надоело просыпаться среди ночи от собственных стонов. Во сне она немощна, не могла говорить, будто палачи зашили ей рот пред казнью, дабы та не кричала истошно и тем более не смела просить о помощи иль снисхождении. Уже не хотелось, чтобы солнце уходило за горизонт, позволяя ночи прокрасться в чертог. Утром дева с большим трудом могла отойти от снов, лишь к обеду позволяя себе передышку в виде недолгого отдыха на софе, что подле балкона. Отец уже который раз ругался, чтобы она ложилась спать раньше. Он и не догадывался, а она и не говорила, чтобы он не тревожился, по какой причине дочь перестала спать по ночам.       Конечно, она пробовала ложиться спать в разное время суток, но стоило заснуть поздно вечером, как после полуночи просыпалась от кошмаров. Если ночью не спала вовсе, тогда ничто и не тревожило её. Её сонливость заметил и маг, также высказавшись, чтобы та вовремя ложилась спать. Первое время дочь Фрейра хотела поделиться с ним своими тревогами. Хотела поддержки, но потом столь сильное желание куда-то пропало. Как только подходящий момент приходил, чтобы рассказать о снах, её горло сжимал рвотный позыв. Девушка в срочном порядке скрылась за кустами роз и наконец высвобождала содержимое желудка. Со стороны могло бы показаться, что серебристоволосая ждёт ребёнка, потому что вытошнило её почти сразу после завтрака. Будь рядом кто из фрейлин или сестёр, мигом слухи о беременности заполонили дворец. Ведь никому уже не докажешь, что вана невинна. Скажут, мол, обрюхатил кто-то. Ведь никто пока что не знал, что она тайком встречалась с Локи в укромном месте. А если б узнали, им обоим пришёл бы конец.       Единственное, что принц себе позволял, так это пожимать ей руку в дружеском жесте. И уж очень редко прилюдно целовал тыльную сторону руки, конечно же, только после того как целовал Серену. Принц не скрывал, что имел близкие отношения на стороне, однако не отрицал, что вовсе отказался от отношений с дочерью Фрейи. Кстати, рыжеволосая была не против, что возлюбленный проводил бессонные ночи с другими женщинами. Это одновременно злило юношу и радовало. Злило, потому что понимал, вана не любит его. Радовало, потому что не приставала к нему с расспросами. В последнее время брюнет думал, что именно такая жена и нужна ему: красивая фигурой и лицом, из знатного рода и не заинтересованная, с кем её муж проводит время по ночам. Такая девушка будет исполнять роль прекрасной верной жены и, наверное, матери. В последнем юноша немного сомневался. Скорее всего, она наймёт кормилец и нянек, чтобы те смотрели за детьми, а сама будет занята примеркой платьев. Да, жена без единой доли сомнения должна быть ухоженной, но лично для асгардца… ему важнее, чтобы его жена была прекрасной матерью. Прежде всего, дети должны быть счастливы, накормлены и правильно обучены. Азами воспитания сыновей занималась Фригг, поэтому Локи и хотел, чтобы первыми годами жизни их ребёнка занималась жена, а не воспитатели.       Жаль только, что ему очень хотелось испытать, что такое настоящая любовь. Видя влюблённые пары, что прогуливались по саду под ручку, влажные поцелуи, что девы оставляли на лице мужей. Как те сильнее прижимали возлюбленную к себе, выискивая, где бы им уединиться, чтобы сблизиться физически, колдун испытывал зависть. Его первая возлюбленная не испытывала всего того, что должна испытывать влюблённая женщина. Как и он сам. И теперь брюнет понимал, что их связывала лишь похоть, а не любовь. Ангрбода использовала его, чтобы зачать здорового ребёнка. Но и с этим прогадала. Дочь хоть внешне ничем не отличалась от них, таила в себе тайну, раскрыть которую смогут лишь Боги. Наверное поэтому он до сих пор ищет ту единственную, что западет ему в самое сердце. Он очень хочет, чтобы ею оказалась Сигюн или, по крайней мере, девушка, очень похожая на неё. Хотя бы внешностью. Ему и этого будет достаточно. Наверное…       Разнообразие девичьих лиц перемешались в голове, что он уже и не помнил, с кем его связывали близкие отношения. Настолько девушки казались одинаковыми, что голова перестала запоминать. Хотя стоит признать, почти все девушки, кои побывали в его постели, были светловолосые. Очень редко рыжие. Что самое удивительное, он помнил, что некоторые девушки далеко замужние дамы. Однако никто из мужей так и не решался защитить испорченную честь своей жены и свою запятнанную репутацию. Бесспорно, абсолютно все женщины получали небольшие подарки, когда пытались поиметь выгоду от связи с Одинсонами, но вот с Локи такой номер плохо проходил. Конечно, он дарил подарки девушкам, но только тем, коих считал достойными. А с тех, что шантажировали его, он быстро сбивал спесь. Асгардийки привыкли, что старший сын Одина дарит подарки, его не стоит об этом даже просить. Но он не Тор! Неужели удовлетворённости и знание того, что ты переспала с царским сыном недостаточно? Если маг захочет подарить подарок, он подарит его. Будет настойчив, если дева отказываться станет. Тех, у кого трудное положение дел, он очень сильно ценил, ведь они ни за что на свете не стали бы удовлетворять его.       Роскошные светлые локоны, их мягкость, словно шёлк, запоминались быстро. Запах же, исходящий от юных дев, практически не отличался. Он всё сравнивал его с запахом Сигюн. Очень близко он распробовал запах вспотевшей кожи, духов из Орхидей и, кажется, естественного запаха, исходящего меж ног. Наверное, он помутнел рассудком, раз сейчас позволяет думать себе, как пахнет девица, что сидит подле него, у искрящегося костра, что согревает его одежды после купания. Уж лучше бы продолжал думать о других девицах, что недоступны в силу своего отсутствия. Будь они рядом, можно было думать, кто как пахнет. Но именно рядом с серебристоволосой он терял контроль, пытаясь думать о чём угодно, но не о ване.       Та так и не решилась искупаться в холодной рудниковой воде, хотя будь она одна, может и передумала бы. За те годы, что она проживала в Асгарде, почти не оставалось ни единого места, кое она не посетила. Как и родник, в котором она искупалось, как только брюнет уехал в Муспельхейм. Нашла его совершенно случайно, когда крошечная долька грусти достигла её. Из всех, с кем она близко общалась, непринуждённо, легко, ведая тому крайне личные тайны, оставалось уж очень мало. Если раньше она делилась своими тайнами с отцом, то теперь точно знала, что светловолосый мужчина мог поделиться секретом с женой, дабы снискать совет. Конечно, леди Фрейя не была столь глупа, чтобы мигом рассказывать всем о тайнах души падчерицы. Дочь Фрейра столько раз выслушивала угрозы от мачехи, что та расскажет сводным сёстрам о тайне, что хранит её сердце. Тем женщина и пользовалась, снискав от девушки послушание. Однако стоит ване пойти наперекор, угрозы блондинки воплощались в реальность. Жаль только, что столь искусно женщина растрепала её секреты, что никто так и не смог найти зачинщика. Без сомнений, им стала жена отца, но тот мигом отмёл эту мысль, не собираясь даже вдаваться в подробности. Его сердце лишь сжалось от боли в груди от мысли, что дочь так и не приняла мачеху. С тех времён Сигюн и прекратила делиться столь существенными для неё мыслями и переживаниями. Их знало многовековое дерево, что произрастает в Ванахейме.       Говорят, совсем недавно это дерево спилили, поскольку на его месте собирались построить очередную харчевню. То место было настолько прекрасным, что многие века ваны проводили там первую брачную ночь с благословения родителей. Бесспорно, за последнее время дерево состарилось, крона лишь наполовину покрыто листвой. На восточной стороне кора до сих пор покрыта мхом, а крохотный ручей, что окружало дерево совсем уж рядом, со временем образовал идеальный круг. Он и символизировал любовь и единство всего живого с создателем. Ваны просили благословить брак и детей, что родятся. Да, некоторые мужчины просили у создателя сыновей, но быстро свыкались с мыслью, что первой родилась дочь. На то воля создателя. Поговаривают, если дева заснёт до рассвета, приснится их первенец. Старушка Нонна, что воспитывала дочь Фрейра с ранних лет, проговорилась, сказав, что столь прекрасная легенда — чистая правда. Что она сама тому свидетель. Жаль только, что рассказала она эту историю воспитаннице слишком поздно. Пока не наступила роковая ночь.       В детстве она сочла это за бредни сумасшедшей старушки, выжившей из ума, как любила говорить Амора. Та очень любила слушать истории ваны, вставляя свою лепту, делая интересные истории столь же неприятными, кое была сама. С самого рождения дочери Фрейи казались Сигюн злобными. Они будто родились уже недовольными всем и вся, злыми на весь мир. Самовлюблённые девицы, не знающие, что такое совесть и уважение. Сколько бы ни испытывали отвращения к старости, могли бы проявить уважение к женщине, что спасла десятки детей от голодной смерти. Что уж говорить о кормилицах, что кормят новорожденных детей молоком, обделяя своих собственных. Седовласая старушка с крупной родинкой подле рта заслужила уважение как никто другой. Наверняка женщина неспроста стала воспитателем. В её жизни было мало радостей, больше печали и насмешек со стороны молодых девиц, пока что не знавших тяжёлой жизни. Умирая, Нонна поделилась своей историей жизни. Она никогда не была замужем, да, но была помолвлена и ждала ребёнка, но Норны решили иначе.       Мужчина говорил красиво, уговаривал сблизиться до свадьбы, но, увы. Будущий жених расторг помолвку, стоило светловолосой девушке забеременеть. У того самого дерева, у которого влюблённые клянутся друг другу в любви. Именно в ту ночь вана не выдержала и попыталась наложить на себя руки. Её успели спасти, но ребёнка — нет. Мужчина, что принудил невинную девушку к близким отношениям, тотчас же женился, выдохнув с облегчением. Он не пришёл к ней, не высказал сочувствие. Не попросил прощения. Вана молила Норн, чтобы те наказали его, но они остались равнодушны к мольбам. Мужчина радовался отцовству. Его жена подарила ему много сыновей. А те много внуков. Кара его так и не постигла.       В тот душещипательный момент девочка расплакалась. Она плакала так, как не плакала никогда. Она в тот день потеряла родственную душу. Но в тот же вечер нашла другую. Теорик будто услышал истязания её души. Он пришёл к тому дереву, сам не зная, что за силы притащили его сюда. Ноги несли его сами по себе, голова не соображала, что делала. Он не различал ни пейзажей, ни людей, что попадались по пути. Он чувствовал, что его сердце ноет от немыслимой боли, что появилась неожиданно. Предположительно, она закончится столь же быстро, как и наступила. И ведь он оказался прав. Убрав деревянный меч в подобие мешочка, что вышила мать, пришив к штанам на том месте, где могли бы быть ножны, он сделал уверенный шаг вперёд и остановился. Он не знал, что девочка плачет по большой утрате. Он взглянул на тканевую куклу, что без левого глаза, и медленно наклонился вперёд, вертя игрушку в расцарапанных кошкой ладошках, столь худых, как ветки у молодого абрикосового деревца, и протянул её девочке. Серые глаза обратились вначале к кукле, а потом к мальчику. Он попытался приветливо улыбнуться, но улыбка больше походила на жалкую попытку улыбнуться. Она не сразу заметила, что передний зуб у мальчишки короче всех других.       Он стеснялся улыбаться, стеснялся говорить громко, чтобы никто не увидел его несовершенные зубы. Прикус не был идеальным. У всех ребят вначале выпадали передние зубы, а уж потом задние, но не у Лоуссона. Вначале это было его отличительной чертой, но потом не по годам развитое мышление вышло на первый план. Да, он был чуть старше Сигюн. Очевидно. По тому, как он срубал неугодные ему ветки по пути, можно предположить, что мальчик прекрасно владел мечом, пусть и деревянным. При первой встрече шатен не рассказал ей, что уже держал отцовский меч, даже использовал его разок на первой попавшейся птице. Случайно он прирезал её, ведь не понимал, насколько меч был остр. Он пытался припугнуть назойливого петуха, который с каждым разом нападал на него, стоило выйти из дома. Клевал соперника за ноги, пытаясь в прыжке запрыгнуть ему на голову. Вначале мальчишку веселили эти драки, он намеренно провоцировал птицу на драку, но в последний раз всё вышло из-под контроля.       Ван так увлечённо размахивал мечом, что позабыл о петухе. Птица была очень яркого красного окраса, что лучи солнца, попадая на перья, могли отражаться. С чёрно-зелёной мощной грудью и голубым хвостом, длинною как всё тело. Таким петухов можно увидеть за несколько миль. Но тот налетел на него со спины, незаметно, вцепившись клювом в штаны. Резко обернувшись, мальчик совершенно забыл, что у него в руках меч, а не тонкая ветка. Он слегка замахнулся чуть выше головы птицы несколько раз, запугивая, стараясь не убить, но соперник ещё больше взбесился и подпрыгнул. Теорик не сразу выронил меч из рук. Прежде чем он это сделал, увидел пред своим лицом отрубленную голову петуха. Раскрытый клюв, шея, залитая кровью и перья, оставшиеся на промокшем в крови мече. Петух, возможно, понял, что произошло секунду назад, потому что последнее, что он сделал, это попытался что-то сказать на своём языке. В его глазах читался страх и сожаление. Возможно, поняв, что умирает, птица пожалела, что напала на мальчишку.       На те крики, что Рик издал, выбежала мать. Он прекрасно помнил, какие у матери были глаза в тот момент. Испуг вперемежку со злостью. Сколько раз Хольда говорила, чтобы тот не дразнил птицу и вот что вышло. И тут же прекратила говорить, подхватив сына на руки, прикрывая тому глаза, чтобы он не видел, как дед за ноги приподнял труп петуха и его отрубленную голову. Тогда старик посмеялся, мол, давно руки его чесались зарубить этого петуха на суп. Из них якобы хороший бульон получается. А кости да кожа пойдёт на корм псам, благо их у Лоуссонов полсотни. Такая порода кур не годилась на еду, скорее выращивалась в декоративных целях. Они даже плодились очень плохо, потому что все силы уходили на отращивание красивого оперения, а не на половое развитие. Породистые «гончие», так называют эту породу, могли охотиться на грызунов, тем самым истребляя их, позволяя фермерам вырастить достойный урожай. Они приносили хорошую прибыль, но до тех пор, пока дед не умер. Со временем мальчик забыл тот страшный день. Но с мечом отца старался больше не играть. Первое время ему хватало меча из дерева. Он бы мог рассказать возлюбленной об этой неприятной странице из книги его жизни, но очень боялся, что она разлюбит его из-за произошедшего.       Тот вечер стал судьбоносным для них обоих. Его исцарапанные руки пред глазами до сих пор приносили боль её сердцу. И кукла, что он держал в руках, давно уже позабыта. Она не помнит даже, откуда она появилась. Где он её нашёл? Кажись, серебристоволосая потеряла её с полгода назад. Потом возлюбленный признался ей, что изредка видел её на рынке средь разноцветных тканей, которые она выбирала. Даже знал, где она жила, только вот не хватало духа подойти, познакомиться. А тут такой прекрасный шанс выдался. И уже всё равно, что девчонка скажет ему. Главное, он переборол страх пред ней. Да и нечего было терять. На следующее утро он покидал здешние земли и возвращался в родную обитель. Благо, возвращение его не заставило долго ждать. Поездка отменилась, потому что мать, наконец, продала имущество мужа в северных землях, решив заодно и судьбу сына. Они остались на юге, продали кур, псов и выкупили заложенное дедом имущество. А деньги, что ван потратил на будущее обучение внука, сыграли свою роль. Теорика взяли в училище и натренировали из него прекрасного бойца. Но что же пошло с тех пор не так? Кто посмел поднять руку на столь славного воина? — Я узнал об этом ранним утром, — соврал без стеснения трикстер, обернувшись. — Лекари успели вовремя. Твой жених настолько глуп, что чуть не остался без рук… — Что произошло? — привстала на колени, пристально наблюдая, как асгардец встал с покрывала. — Он загордился, Сигюн, — обернулся, взглянув в глаза собеседнице, а потом перевёл взгляд на руки. — Настолько, что стал наплевательски относиться к своему здоровью. Если бы не Огун, остался без рук. Благо мой отец вовремя позвал лекарей. Те успели спасти его, — юноша опустился пред ней на колени, сильно сжав её ладони. — Ему настолько наплевать… — он придумал, что должен сказать, чтобы выставить соперника в неприятном ключе. — наплевать на тебя, что меня охватывает злость. Он не подумал о тебе, когда стонал от боли, не просил о помощи! Он не думал, что ты будешь чувствовать, когда… — дева отвернулась, пытаясь высвободиться из сильных рук друга, пытаясь не слушать, но брюнет продолжал, будто её страдания приносят ему удовольствие. — увидишь его! Он будто специально старается изувечить себя, чтобы ты пожалела его! Это не поступок мужчины! Я уверен, что он это делает намеренно! Пытается призвать тебя к жалости, чтобы… — умолк, отвёл взгляд в сторону башен дворца, что виднелись неподалёку. Дочь Фрейра наконец повернулась к нему лицом, чтобы узнать, что же ещё он скажет. Его руки должны были поддерживать, а не держать. Глаза Локи налились кровью от ярости. Её хрупкие руки онемели. Она уже с трудом шевелила пальцами. Сил отпрянуть не осталось. Принц слишком сильно держал её, чтобы у неё была возможность выскользнуть. Он намеренно делал ей больно. Не силой, нет. Словами. Они больно ранили. Столько раз юноша приносил ей боль, так и столько же раз извинялся. Она пыталась найти оправдание его неожиданной злости, но со временем прекратила делать это. Она должна уже привыкнуть к подобным переменам в настроении мага, но не могла. Наедине с ней он становился столь нежным и ласковым, что временами думалось, что она является неким успокаивающим фактором. В который раз речь зашла о Теорике, но лишь сегодня трикстер вышел из себя. Конечно, она понимает, что Одинсон очень переживает за неё. Уберегает её репутацию. Если кто узнает, что они очень часто уединяются, помолвку отменят, а она получит неприличный статус. В глубине души она понимает, что так не должно быть, но ничего не может с этим поделать. Некоторыми тайнами стоит делиться. Она и делилась ими с ним. Ей необходима его дружба! — Договаривай, — требовала вана, но голос её стал таким неуверенным, что принцу показалось, что дева еле сдерживается, чтоб не расплакаться. — Овладеть тобой… до свадьбы, — это было сказано так тихо, что Сигюн услышала биение сердца. — Сама посуди, почему он до сих пор не женился на тебе? Находятся тысячи отговорок! То он учится там, то сям… А теперь приходит весть, что он покалечился, а к лекарям не идёт. Меня это напрягает. Он будто ждёт, что ты придёшь к нему, пожалеешь и отдашься! Вот чего я боюсь! Никаких обязательств тогда у него не возникнет… чтобы помолвка не состоялась, его необходимо… — Ты… как тебе в голову могла прийти такая… мысль, чтобы я могла… до свадьбы, — пара слёз всё же пролилось, как бы она ни сдерживалась. — Я не верю, что он такой! — Я — мужчина, Сигюн! И я знаю все уловки, чтобы добиться своего! Я сам такой! — Ты… хочешь меня? — Нет же, глупая. Ты мне как сестра, — врал, бессовестно врал, но столь крепко она его обняла, что страшно становится, если он не сдержится. — Я не хочу, чтобы тебе сделали больно. Столь же больно… как мне когда-то, — а это уже больше похоже на правду. — Я не хочу, чтобы ты плакала, — вытер тыльной стороной ладони слёзы с её щёк. Прошло не менее получаса, прежде чем вана успокоилась. — Твои красивые глазки не должны лить слёзы. Смотри, как раскраснелись щёки, — пришла мысль поцеловать её в краешек губ, будто случайно, но он не решился. — Я не нарочно сделал тебе больно… — Но сделал. Ты пугаешь меня. Внезапные перемены твоего настроения пугают меня! Я даже не знаю, что взбредёт тебе в голову! Я уже боюсь, как бы ты меня не ударил… — сложила руки на груди, тяжко вдохнув. Она не хотела говорить всего этого, но, увы, сказанного не вернёшь. — Я никогда не бил женщину! А тебя я тем более никогда не ударю! — молвил так уверенно, что дочь Фрейра не усомнилась бы в этом. — Я в этом никогда не сомневалась. Ну, если чуточку, — показала пальцами некий жест, уловив дольку весёлой улыбки. — Ты не такой! Ты никогда не ударишь женщину и никогда не нападешь исподтишка! Да! Он дал себе слово никогда не поднимать руку на девушку. Какой бы она ни была, что бы ни сделала, он не посмеет этого сделать. Это выше его достоинства. Насколько должен быть слаб мужчина, чтобы позволить гневу завладеть собой, а рукам навести увечья. Он никогда не понимал этого. Как мужчина может ударить ту, что слабее его. В природе мужчины защищать свою семью, а не быть агрессором. В некоторых семьях насилие мужа считалось нормой. Короли могли бить женщин, потому что считались выше всех и вся. Редко, конечно, когда доходило до убийства и то короля не смели судить. Вину на себя брал кто-то из приближенных к королевской семье, иль обвинялся тот, кто не по нраву королю. Но в семье Одина все были равны. Никто не смел поднимать руку на жену. И Локи не допустит, чтобы это произошло. Насколько бы зол он ни был, он не сделает этого. Он скорее отрубит себе руки, прежде чем замахнется. — Если это правда… Если то, что ты говоришь окажется правдой… Я хочу услышать это лично от него, — нежный взгляд серых глаз обратился к взгляду сочной зелени. — Ты мне поможешь? — вана знала, как заставить мужчину почувствовать ей обязанным. — Ведь так? — пригладила вспотевшими ладонями камзол трикстера, а затем и доспех, что прикрывал грудь колдуна. — Что ты хочешь? — отойдя от ступора, что внезапно возник, Локи положил свои руки поверх её ладони, сжав их. — Обещай, что выполнишь мою просьбу! Дай слово! — Клянусь! — Помоги отыскать потайной путь в Нидавеллир!