Отец, знаю, что ты думаешь. Я не отступлюсь от намеченного. Не позволю тебе иль кому иному вершить мою судьбу. Ты же веришь в единение душ? Ты нашёл свою любовь, я же нашла свою. Не держи меня, отпусти. Ты дал слово Теорику, но не сдержал. Это ставит твои слова под сомнения. Задумайся! Я не выйду за Тора или того, кого ты приглядел для меня. Я — невеста солдата и следую за ним. Это мой долг. Не переживай, деньги у меня есть. Будет нужда — пойду работать. Я не цветок, которому требуется уход. Да, я знаю, что впереди меня ждут преграды и невзгоды. И нет гарантии, что я найду Рика сразу. Зато это подтвердит мою любовь к нему. Если суждено ему погибнуть, как предрекают мне страшные сны, я бы хотела быть женой этому доблестному воину и матерью его детям. Большего от жизни я не прошу. Не ищи меня, не ставь ненужные препятствия на моём пути. Я сбегу к нему и выйду за него замуж. Я очень сильно тебя люблю, но его люблю сильнее. Твоя Сигюн…
— Сбежала она, сердцем чувствую, что по своей воле. Записка тому подтверждение, почерк её, — Фрейя ехидно приподняла уголки губ, не глядя на обескураженного супруга. — Как? Ей кто-то помог, не иначе! Биврёст закрыт, значит, она в Асгарде, если только её не похитили. Увели тайными тропами! — он в гневе сжал листок. — Но уже столько времени прошло, требование выкупа не поступало. Нужно наведаться к Биврёсту. Хеймдалль уж точно должен знать, куда подевалась моя дочь! — В последнее время у него работы прибавилось. Мог и проглядеть. — Вы должны уехать без меня, — русоволосый обхватил жену ладонями за лицо. — Бери детей и уезжай. Я же останусь, продолжу поиски дочери. Вдали от меня вы будете в большей безопасности. Альвы смогут вас защитить, магией скроют от недоброжелателей… — Разве рационально разделяться? — женщину парализовал страх. — Нет, — ван поцеловал жену в мокрый лоб и отдал приказ отнести вещи в карету. — Вам не место в Асгарде! Что бы ни случилось, я буду знать, что вы в безопасности. Урок судьбы слишком жесток. Я не должен нежиться в морской воде. Не суждено мне жить в спокойствии. Я должен найти Сигюн и вручить её руку суженному. Пусть и в такое время. Тьма наступает нам на пятки, неизвестно, чем всё закончится. Быть может, это последний раз, когда мы видимся… — русоволосый сжал плечи любимой и пробежал ладонями по ключицам, прежде чем коснуться грудей. — Один призовёт меня, я чувствую, что завязнет моя рука в крови… — Если это правда… — глаза её раскраснелись от рыдания. — Если тебя призовут, я бы хотела, чтобы ты ещё раз одарил моё чрево своим семенем, — улыбка тронула губы ваны, прежде чем коснулась уст мужа в крепком поцелуе. — Одари моё чрево ребёнком… Напуганная прислуга в спешке вынесла вещи из дворца. Боялись, что дочь их господина могли похитить враги, отчего им самим не терпелось побыстрее уехать. Из-за необдуманных поступков отдельных личностей пошла молва о войне. Жители иных миров в спешке бросали дома и возвращались домой. Лишь асы пока были спокойны, хотя в их случае бежать некуда. Разве только в дружеские миры. И то нет гарантии, что там их не прирежут. Неблагородно бежать, как крысы с тонущего корабля. Всеотец сделал всё возможное, чтобы развязать войну. И из-за чего? Низшего мира?! Собрали бы всех кандидатов вместе и мечом определили бы победителя. И народ не пострадает, и девятый мир обретёт хозяина. Жестоко, но уж лучше погибнут господа, чем простой народ, — думали ваны и все те, кто жил в Асгарде. Чемоданы закинуты в повозки, остаётся только прислуге и семье Ньёрдсона усесться в карету, и можно выдвигаться. Мужчины сели на коней и прошли вперёд. Ворота с грохотом открылись, выпуская семью советника и его людей. Русоволосая бросила отрешённый взгляд на виднеющиеся неподалёку балконы асгардского принца и прерывисто вздохнула. Серена так и не появилась, не стала провожать их, сочтя утро в спальне трикстера более приятным, чем прощание с матерью. Лишь передала разрешение на выезд. Женщина особо не вчитывалась в текст, но понимала, что дочь рассказала возлюбленному о планах отчима. В этот день она окончательно потеряла дочь. Ещё одну! Не физически, а духовно. Меж ними разорвалась связь. Вначале её покинула старшая дочь — Амора! В поисках лучшей жизни. Будто бы познания в магии согреют её в старости. Фрейя выплакала всё слёзы тогда. И вот опять! Однако в этот раз всё было иначе. Сердце должно обливаться кровью от скорби и печали, разочарования, однако внутри лишь пустота. Пуповина, столько лет держащая их, оборвалась. Теперь рыжеволосая — взрослая женщина, сама отвечающая за себя и свою жизнь. Скорее всего, это кара свыше. Расплата. За то, что не смогла полюбить ребёнка от другой женщины. А ведь она всегда желала Сигюн всего наилучшего. Да, стоило глянуть на серебристоволосую, как пред ней возникала мать ваны, она чувствовала её присутствие подле себя. И ревновала. Жутко, опускалась до оскорблений умершей. Русоволосая видела, как муж смотрит на дочку и сыновей. К ване он проникся отцовской любовью даже больше, чем к мальчишкам. Фрейр не был строг с ней, позволял ребячество, однако сыновей держал в узде, как наездник лошадь. Видимо, он видел пред собой не дочь, а её мать, с которой впервые познал любовь. К шлюхе, к девке из борделя! Она умело удовлетворяла его потребности и понесла. Не будь роды столь тяжёлыми после многочисленных и преднамеренных выкидышей, серебристоволосая выжила бы и стала женой её супругу. Хвала Норнам, она не дожила до того. Покинула грешный мир женщиной, свободной от долгов.*****
Дочь Фрейра не спала: думала, сможет ли она с ложными документами покинуть Асгард. И стоил ли побег тех мучений, кое она испытывает. Дело отнюдь не в соломенной постели, заправленной шкурой животного или же подушках, набитых шерстью тех животных, которых она видела в хозяйстве Фрости. Приглядевшись получше к лицу старца, дева подметила, что альв совсем не старик. При свечах волосы бывшего воина отдавали сединой, а утром, стоило выйти на улицу, сливались с молодым снегом. Жители Альвхейма славились неувядающей красотой и молодостью. Однако всё зависело не от происхождения, а от работы. Нелёгкий труд, тяжёлая молодость, отвратительные условия проживания способствовали увяданию красоты. Из-за неподходящих природных условий он и его семья намазывали каждое утро свои волосы и тело лосьоном из трав, кое каждый день использовала и Сигюн. Асгардское светило очень сильно припекало, оставляя ожоги на их нежных телах. Пока альв вычищал проход, княгиня подметила, насколько она похожа на альву. И уже не сомневалась, что мать её была альвой. Каков сюрприз судьбы! Стоило сбежать, встретила граждан, кое выглядели в точности как она и страдали теми же недугами, что и она. Столько лет гадала, почему её волосы напоминают серебряный дым, а не рожь. И тайна раскрылась сама по себе. Леди подошла поближе к запряжённым парнокопытным, наконец позволив себе тщательнее рассмотреть их. Ребристые рога длиной со шпагу перевязаны тонкими верёвками, чтобы уберечь от холода, от которого пойдут трещины. Эти животные приспособлены жить на скалах, что далеко от снегов и мороза. Они уверенно держатся в путешествиях, готовы к продолжительной ходьбе в поисках удобоваримой травы и песка, благодаря которому пища более тщательно переваривалась. Их хвосты коротки, шерсть же путается на животе. Как сказала ей Якинскальди, альвы намерено обрубали хвост им как можно короче, поскольку помёт очень часто прилипал к пушистому хвосту, оставляя неприятный запах. Из-за навоза даже молоко пахло фекалиями такина. А в тёплое время года к животному прилипали жирные мухи, которых приходилось лупить лопаткой. Невесте Лоуссона не терпелось прикоснуться к невиданным животным, однако диковины отпрянули от неё, испугавшись. Благодаря спокойной погоде, хоть и шёл снег, напоминающий капли дождя, вана сняла накидку и платок, пропустив спутавшиеся волосы меж пальцами. Животные поуспокоились, поняв по внешнему сходству с хозяевами, что она из своих, и сами настойчиво потребовали ласки иль корма. Из всего вкусного, что можно им, были яблоки. Дочь Фрейра надкусила вначале розовое яблоко, потом зелёное, испачкав подбородок и воротник соками фруктовых плодов и подала каждому животному по кусочку. Седло, подготовленное для поездки Ларь, было много проще того, к которому княгиня привыкла: впопыхах брошенное одеяло, закрепленное на животе парнокопытного ремнями, и узда. Право же, отсутствовали даже стремена. Чтобы оседлать такина, приходилось вначале подпрыгнуть и, как только сможешь сесть верхом, сжать обеими ногами животное да посильней, чтобы оно пошло. Несколько попыток ей потребовалось, чтобы сесть в седло. Во дворце с собой она носила стульчик, благодаря которому усаживалась на лошадь. Сейчас же придётся сидеть, как мужчине, что, в принципе, гораздо удобнее, чем как леди. Фрости лёгкими ударами плети заставлял животное прибавить шагу. Якинскальди, лежащая в повозке под одеялом, которую вела Ларь, испустила тяжкий вдох. Женщина устало протёрла глаза, пытаясь уснуть, чтобы сократить дорогу до Биврёста, однако недавно отелившаяся такин, лежащая на полу повозки, втихаря вытаскивала сено из-под хозяйки, таща за собой шкуру, на которой лежала альва. Серебристоволосый мужчина скакал впереди, за ним шла Сигюн, поглядывающая назад. Всё стадо такина шли вслед за вожаком, на котором ехал альв. Голов около десятка. Старые же животные иногда отбивались от стада, их тут же подгоняли трое псов, гавкая вслед. Не будь в повозке клетки с гусями, было бы тише. Белокрылые, пестрокрылые, даже чёрные птицы кричали так громко, будто что-то обсуждали. Им приходилось тяжелее других. В клетке тесно, зато тепло, накидка прикрывала их от липкого снега, а зерно в свободном доступе лежало по краям. Нелегко было и псам, однако те отрабатывали свой паёк, отдыхая недолго и урывками. К вечеру спина дочери Фрейра затекла. Попытавшись спрыснуть с парнокопытного, девушка почувствовала, как прострелило в районе поясницы, и её лицо перекосилось в гримасе боли и испуга. Альвы собирались идти ночь и утро, однако из-за гостьи им пришлось остановиться на несколько часов. Право же, шли они быстрее, чем пешком, и прибыли бы раньше назначенного времени, а есть всухомятку и холодное ещё хуже, чем не есть вообще. Недолгий привал дал перерыв животным, а княгине же шанс пройтись на своих двоих ногах, чтобы выпрямить позвоночник. К счастью, боль прошла столь же быстро, как появилась. Идти пешком по сугробам не казалось столь приятным, как ехать верхом. Тем более ночью. Чувствуя опасность, такины останавливались и обходили стороной злополучное место. Если Сигюн пойдёт даже рядом, нет гарантии, что она не провалится в сугроб. Лишь из-за этого она терпела боль. Несколько часов неудобств не сравнятся с радостью того, что вскоре она обретёт своё счастье рядом с любимым…*****
В городе стоял непонятный шум, исходящий со стороны Радужного моста. Царил непонятный хаос, суета. Хозяева лачуг покинули свои дома и возвращались домой. Двери в некоторые избы были раскрыты настежь, воры выносили из них ценные вещи. Кто-то разбил окно, выбрасывая на улицу мебель. Даже асы, обычно спокойные и радостные, спешным шагом шли по улице, стараясь обходить опасные места. Молва о том, что именно Один напал на Лафея, взбудоражила гостей. Если асгардец напал на короля йотунов со спины, что же будет дальше? Седеющий блондин сошёл с ума от бесчисленных войн, он прошёл их немалое количество и помутился рассудком, позволив себе низость. Если ас убил йотуна, он может прийти за ними. Расчленить, обезглавить, обокрасть. Отнять их хозяйство и дом, построенный кровью и потом. Фрейя аж побледнела как мел. Жители сходили с ума, сами же разводя ненужную панику. И была права. И вот они подъехали к мосту. На нём выстроилась огромная очередь в несколько рядов. Бедные помощники Хеймдалля растерянно глядели по сторонам, не зная, как утихомирить толпу. Мост заполонили телеги со скотом, некоторые умудрялись даже повозки с продовольствием проталкивать. И беженцы. Сотни беженцев толкались, ругались друг с другом, не замечая крики детей, которые в толпе потеряли родителей. Животные же становились неуправляемыми. От всеобщей паники они нервничали даже больше, чем их хозяева. Лай псов перемешался со ржанием коней. Создалось ощущение, будто войска окружали со всех сторон и лишь единственное спасение — это пройти вперёд. Окружающая стража подле кареты пыталась растолкать горожан, однако те брали их в кольцо. Карета стала качаться, как доска на волнах. С верхней полки посыпались книги, сыновья же герцога стали смеяться. Происходящее их рассмешило, отчего гневалась Лорирей. Она боялась, что смерды перевернут карету и ограбят их. Помимо матери и братьев больше никого не было внутри. Муж с боем прорвался вперёд, махая мечом. Его конь встал на дыбы, едва ли не попав копытами по голове беженцам. Даже пред советником толпа не расступалась, пока его стража не оголила мечи и не растолкала мужчин. Ван с боем прошёл по всему мосту, остановившись лишь у входа. Стража сдерживала толпу, другие же выставили копья и мечи, не давая беженцам прорваться. Желтоглазый страж от усталости бросил шлем и осел, вытирая лицо полотенцем. Его кожа блестела от пота, переливаясь янтарным цветом. Золотой чертог неприятно резал глаза своим светом, ослепляя не хуже солнца. Этот свет искажал действительность. Янтарные глаза аса поменяли свой оттенок, став схожими по цвету с солнцем. Тяжкий и протяжный голос Хеймдалля заставил Фрейра скукожиться. Юноша настолько огромен и велик, что доспехи кажутся ему малы. Ростом асгардец выше Тора, хотя громовержец никогда не отличался маленькими для асгардца размерами. Рослая Сиф на каблуках едва дотягивала, чтобы быть наравне с Богом грома. Лишь Вольштагг мог соперничать с уставшим стражем в росте. Вздувшиеся вены на лице и руках, словно темноволосый тренировался в поднятии тяжестей. Меч, который открывал Биврёст, лежал позади хранителя. Он переливался золотым светом. Фрейр помахал гербом своего дома. Выпив воды, брюнет приказал асам расступиться и отвернулся, уставившись в космос. Такой спокойный, родной, далёкий. Свет звёзд завораживал аса, зрачки его расширялись, а слова сами собой складывались в стихи. В свободное время желтоглазый писал стихи, ища вдохновение в своей работе стражем. Наблюдал, что происходит в иных мирах, однако найти местоположение Одина не представилось возможным. Как и его армии. Сразу после отъезда Всеотца дар временами стал покидать его. Нужные ему личности исчезали, словно укрываясь невидимым плащом. Создалось ощущение, что его кто-то отравил иль проклял. И помочь с трудной ситуацией он вряд ли сможет. Что толку от всевидящего стража, кое он ничего не видит. По крайней мере, пока. — Великий Хеймдалль, — преклонив голову, русоволосый наконец отдышался. — С проблемой я к тебе решил обратиться. Пропала моя дочь, Сигюн. Вечером ушла к себе, наутро обнаружилась пропажа. Оставила записку. Ищу, никак из Асгарда бежать не могла. Помоги скорее найти её. Озолочу… — Извольте, звон монет меня не интересует, — остановил речь вана Хеймдалль. — К глубокому сожалению, помочь более я не в силах, — произнёс юноша и прошёлся по ступеням вниз, поставив стакан на поднос. — Я потерял свой дар! Тьма заволокла мои глаза, я почти ничего не вижу. Какой теперь от меня толк? Принц в любой момент может сослать меня. И поделом… — брюнету хотелось выпить, но он держался. — Могу отправить Вас и семью домой, на большее я пока не способен. — Это странно, — вымолвил задумчиво Фрейр. — Но пазл всё-таки складывается в общую картину. Потеря твоего зрения, сумасшествие Всеотца, недуг Хелы — это не случайности. Видимо, низший мир вскоре разверзнется. Вскоре двери откроются и снизойдёт тьма на земли, — Ньёрдсон осел на месте и взглянул на толпу. — Позволь помочь тебе, Хеймдалль! Отправь мою семью домой вне очереди. Я сослужу тебе хорошую службу… — Я не против. Однако сохраняйте приличия. Всё-таки большинство беженцев женщины с детьми, — страж надел шлем. — А дочь Ваша не могла бежать далеко. Теперь же без разрешения Его Величества никто не покинет границы Асгарда. Большинство девиц, бежавших из дома, находили в тавернах, где они снимали комнаты. Вдруг Ваша дочь в одной из них? Ас преподнёс хорошую мысль, однако обещание помочь всё же было в приоритете. Мужчина кивнул и вернулся к карете. Его стража окружила карету и телеги, охраняя от смердов. Они пытались прорвать оборону, однако натыкались на болезненные удары в живот. Фрейя же прикрыла голову дочери руками, пытаясь обезопасить её от любопытных глаз горожан. Мальчишки же радостно смеялись, надрывно хохоча. Русоволосый подмигнул и провёл их экипаж до конца. Вана крепко обняла возлюбленного, не давая тому разорвать долгие объятия. Они тратили драгоценное время, которое могли потратить на поиски Сигюн. Мужчина резко, но мягко оттолкнул жену и провёл её к месту. С сегодняшнего утра Биврёст открылся, чтобы те, кто хотел вернуться домой, могли уехать из Асгарда. Ван заметил стопку бумаг, кое асгардец уже просмотрел. Юноша сравнивал список тех, кому дано разрешение покинуть их мир с разрешениями, кое были выданы беженцам. Асы не ожидали, что очень много граждан, пусть и не из их мира, побегут, стоит наступить тяжёлым временам. Вне очереди, как брюнет и обещал, он отправил семью советника. Зал ослепила яркая вспышка, словно свет от звёзд, волшебное пламя на время погасло, чтобы пропустить чужестранцев. По легенде, пройти без вреда по Биврёсту для жизни могут только те, в ком течёт асгардская кровь. А чтобы гости смогли попасть в их мир, первым гасили пламя. Немного времени давалось на переправу, поскольку пламя воспламенялось само по себе. Было поверье, что цвета, коими переливается мост, схожи с радугой. Русоволосый проводил вспышку тяжёлым взглядом, остановившись почти у самого края бездны. Если бы не закрывающиеся ворота, можно запросто сигануть в бездну, и тебя уже никто не найдёт. А если встать под край луча, кое перемещает всё из одного мира в другой, можно сгореть заживо. Сила этого луча такова, что запросто прожигает любую почву, оставляя после себя замысловатые узоры, напоминающие по форме паутину или кружева. Это действие столь завораживало, что он даже не задавался вопросом, как остаются невредимыми живые существа, если сила луча так велика. Ни один из асов не рассекретит, как так получается. Лишь асгардцы знали конструкцию и работу этого моста и то лишь сухие факты. Более полной информацией обладали Хеймдалль и Один. После того как блондин снимет корону и передаст её сыну, секрет узнает и тот. Наследник, кое после отца займёт его место. Стоило бы начать работу. Ван с позволения стража сел за стол и жестом приказал впускать по семье. Некоторые не желали бы, чтобы остальные знали, куда они направляется, боясь ловушки. Это намного замедляло работу моста. Однако раз народ просит отправлять их по одиночке, герцог не может воспротивиться. Народ, кои затеял драку в конце очереди, стража повязала и увела подальше, дав гражданам время на обдумывание своего поступка и чтобы охладиться. И всё это благодаря угрозам. Это успокоило разбушевавшуюся толпу. Русоволосый сравнивал список Хеймдалля и разрешения, чтобы не упустить ничего. Часть его воинов с раннего утра, как дева пропала, пустили по её следу собак, другае же отправилась в таверну в поисках беглянки. Он знал, что не имея разрешения, Сигюн может прийти сюда, попытавшись проскользнуть. Так он может её найти, если она, конечно, не спряталась где-нибудь ещё. Остаётся надежда на воинов. Ньёрдсон пропустил более сотни беженцев, прежде чем его глаза наткнулись на знакомые имена. Альвийские. И имя, схожее с Сигюн…*****
Серебристоволосая вана вернулась туда, куда пообещала себе не возвращаться. По крайней мере, одна. Что ж, обещание она не нарушила, только вот имела в виду мужа в качестве своего компаньона. Нужно ли было сбегать, когда судьба вернула её обратно? Вдруг она смогла бы с таким же большим успехом сбежать и в Ванахейме? Однако, стоило её ногам ступить на землю, прочувствовала, какова разница меж тем Асгардом, кое она в спешке покидала и тем, что сейчас творится в нём. Брошенные дома, разграбленные мародёрами, которых отлавливали асы. Воров бросали за решётку, как нашкодивших щенков. Чудесный снег, кое мог бы поблёскивать на морозе, превратился в лужи грязи. Рынок почти пуст, лавки закрыты, едва ли хоть одна работает, а покупатели скупили всё то, что осталось. Сигюн не понимала, что за хаос случился за эти дни? Альв разузнал, каким образом происходит осмотр. Асгардцы, вытащив пики, протыкали стога сена, выискивая беглецов. И находили. Средь граждан находились умники, решившие, что им не нужно разрешение. Их отлавливали и сажали в кареты с решёткой. Серебристоволосый не переживал бы, если б не посторонняя девица. Они аккуратно вписали её имя, со стороны не придерёшься, однако если асы усомнятся, их также отправят за решётку. Правильно ли они поступили, спасая беглянку? Однако слово матери для сына закон. Раз уж пожелала спасти девицу, так и быть. Что бы ни случилось, это будет на совести Якинскальди. Кто бы ни проверял их, уж точно не усомнится, что Сигрун — ему родная внучка. Они похожи даже больше, чем положено чужим. Также он узнал, что герцог Ньёрдсон помогает Хеймдаллю, даже своих воинов призвал помочь асам с мародёрами. Очень благородно. Этот мужчина славился своей преданностью асгардской короне. Конечно, ведь надо же выдать дочерей замуж. Если одна помолвлена, то три другие пока что нет. А что лучше, чем сыновья царя? Стоило ему объявить об услышанном, как девчонка сникла, испуганно озаряясь по сторонам. Её реакция привела бывшего воина в замешательство. Не солгала ли девица о причине своего побега? Насколько хорошо он помнит, у Фрейра от случайной связи с девицей лёгкого поведения была дочь, кое славилась серебром своих волос и близкой дружбой с принцем Локи. Неужели они свершили ошибку, доверившись лгунье? Теперь их точно посадят за решётку, и всё благодаря девке, которую собственный отец запереть в спальне не в силах? Пока княгиня думала, что же делать, она не заметила, как Фрости вновь покинул их. Тихо, спешно, отправившись в сторону Биврёста. Всё то время, пока она была в замешательстве, мужчина вернулся и подтолкнул своего такина вперёд, отчего даже её животное тронулось вслед за предводителем. Альв шёл быстро, будто торопился. Он понимал, что девчонке, если она дочь герцога, стоит понять, что сейчас будет, ничего не стоит спрыгнуть с парнокопытного и убежать. К сожалению, ван не особо поверил ему, однако взглянуть на девушку всё-таки решился. Конечно, он не знал, что русоволосый ищет дочь уже который день. Нигде не было информации о том, что та сбежала. Ван побоялся осуждений и если прознают, чья это дочь, недруги попытаются ей навредить. На удивление, княгиня не соскочила с животного, понадеявшись, что обман не вскроется. Однако ошиблась. Стоило воинам и Фрейру подойти ко входу, как сердце ваны ошеломляюще забилось. Лицо стало пурпурного оттенка, голова готова в любой миг потерять создание. Отец осмотрел её: в лохмотьях, дурно пахнущую, с платком, укрывающее лицо, с капюшоном на голове, уставшую от путешествия девицу. Не по одежде он узнал её — по глазам…