Книга 1. Красные крылья «Орхидеи»

      Лицо юноши озарила оживлённая улыбка. Письмо приятно пахло элем. Локи вдохнул знакомый запах — от бумаги пахло отцом. Он держал бумагу, кое трогал отец. Слова, написанные чернилами, местами приняли форму капель. Видимо, Один был нетрезв, когда писал. Капельки эля стекали с его бороды на бумагу, портя её. Текст под порченными точками принц едва понимал, скорее догадываясь, что там. В конце письма стояла дата. Всеотец написал его, когда пал Лафей. Прошло много времени, прежде чем письмо дошло до Асгарда. Ворон летел немыслимое количество недель, пролетел весь Иггдрасиль, чтобы донести его. И справился с задачей на отлично. Когда он прилетел, брюнет как раз обходил свои временные владения. Бог обмана выставил руку, чтобы птица села. Ворон недоверчиво покружил возле него, наконец присев. Привыкай, я правитель, хотелось сказать трикстеру, но сдержался. Всё-таки не стоит торопить события. Ещё неизвестно, чем кончится война меж Одином и другими мирами. Когда придёт время, Одинсон подчистит то, что осталось от отца. Приведёт к спокойствию девять миров. Кто знает, вдруг блондин и правда избавит народы тех миров от правителей, став единогласно править. Не хранителем, кое тот себя подносил, а правителем. Не станет царей, королей, все сегодняшние правящие династии исчезнут. Народ не посмеет выбирать себе нового владыку. Им будет Один, а потом и его сыновья.       Уж один-то мир отец должен отдать ему! Куда ему девять? Хорошо, восемь, пусть Хела правит низшим миром. Тору отдать Мидгард, поскольку тот без ума от людишек, защищает, помогает, обучает. Бессмысленно тратит своё время. Будь тот при делах, прекратил бы бездельничать. А Локи? Он бы правил достойно, распределял бы время правильно, а мир… Ванахейм иль Альвхейм. Эти миры плодородны, там тепло и народ живёт не столь долго, как асы. — Что там в письме? Не томи, — Фригг прижала ладонь к животу, словно оберегая ребёнка. — Письмо долго шло до нас, — поглядел с другой стороны, заметив и там текст. — Он в порядке, пишет, Лафей оскорбил нашу семью и… напал на него. Последнее не понимаю, то ли он или йотун, не ясно. У Хелы теперь есть собственные доспехи. Превращений не было. Её оберегают лучше, чем Хеймдалль Биврёст, — уж это-то его мало интересовало, однако мать облегчённо выдохнула. — Даже Фрейру весть: на днях проведут испытания у новобранцев. Один в восторге от этого мальчишки, благодарит за помощь в поисках такого воина. Не понимаю, о ком речь… — Женихе Сигюн, конечно, — пояснил ему младший из двойняшек — Хёд. — Он хороший, добрый, подарил мне деревянного коня. А потом поцеловал Сигюн, как муж. Слюни так и текли. Умудрились не захлебнуться, — подстриженные белые пряди попали тому в рот, заставив замолчать. — Ясно, пристроил зятя, значит, — ни сказать, что был Локи ошеломлён, ведь знал, что Теорика устроил герцог, просто письмо же адресовалось их семье, а не вану. — Мог бы не писать нам это. — А ты что сник, брат? — видя сильно сжатые губы брюнета, Тюр усмехнулся. — Ревнуешь? — Чур я сообщаю Сигюн новость! Она ни с кем не говорит теперь, надо… — Нет, Хёд, никто не посмеет в обход меня говорить с ней! Она наказана и понесёт наказание! — трикстер разошёлся так, что стукнул по столу, дабы братья его услышали. — Пусть молчит и думает о своём поведении! Узнаю, что вы не послушались, запру и вас. Ясно? — Она тебе нравится, Локи, в этом нет ничего дурного, только она невеста другого, — Хермод, старший из двойняшек, стоящий по праву руку от брата, сложил руки на груди. — Спасибо за ценное замечание, мелочь. Я прислушаюсь к твоим словам! — язвительно буркнул принц, понимая, насколько очевидно другим его тяга к серебристоволосой. — Я напишу ответное письмо. Порадую, попрошу поскорее вернуться домой. Пусть хоть в этот раз увидит рождение своего сына, — русоволосая женщина блаженно улыбнулась, говоря о сыне — с придыханием, с надеждой на то, что этот малыш скрепит её союз с Одином и тот вернётся домой, отказавшись от завоеваний и страстных объятий любовницы. — Откуда знаешь, что мальчик? Вдруг девочка? — Хёд обнял мать, встретив ответные объятия. — Женщина чувствует это… — Нет, писать о беременности нельзя. Вдруг недруги перехватят письмо и придут сюда? Ты в большой опасности. Вскоре живот округлится настолько, что ты не сможешь скрывать его под платьями. У слуг уже зародились подозрения, — средний сын наконец произнёс нечто дельное, отчего брюнет аж приоткрыл рот, удивляясь, насколько поумнел мальчишка за эти годы. — У Асгарда столько недругов, что доверять никому нельзя. Я на твоём месте, Локи, строил бы баррикады и продумывал ходы отступления… — Я сам решу, что делать, Тюр! Я — царь, а не ты! — повысил голос маг, уже выходя из себя, едва ли сдерживаясь, чтобы не проорать. Юноша присел за стол, занявшись бумагами, намекая, что у него нет времени на разборки. Асинья вышла из кабинета. Вся её уверенность и радость мигом улетучилась. Сын прав. Нельзя, чтобы кто-то извне узнал о её слабом положении. Конечно, её оберегают лучшие воины Асгарда, но ведь враги могут быть столь могущественны и коварны, что обведут их вокруг пальца. К тому же Тор пропал. Сбежал в такой сложный период от обязанностей царя, чтобы развлечься. Он не готов перенять у отца трон. Не готов к правлению, ему по душе мужские забавы с распиванием хмельных напитков и девицы. Даже простые дела он не сумел сделать. За него отдувается трикстер. Локи хватает сил на обязанности, кое его вообще не касаются. Он следил за каждым, кто покидал их мир, подписывал разрешения. Созывал совет, ища у них помощи иль прося совета, чего громовержец не делал. Он считал, что знает больше каждого. Иногда заносчивость и высокомерие Бога грома пугало Фригг. Эта сторона характера не нравилась ей в Одине, теперь же она проявилась и в его старшем сыне. Блондин — точная копия своего отца, словно был продолжением. От этого и страшно. Она не хочет, чтобы близкие сына страдали так, как страдала она. Не хочет ревности со стороны невестки к пассиям мужа. Хочется, чтобы Тор понял, сколько боли он приносит ей, становясь точной копией Всеотца. Ему необходимо научиться тактичности и принимать отказ достойно принцу! В другом случае хорошего правителя из мальчика не выйдет. — Хеймдалль почти ослеп, — как ни в чём ни бывало молвил брюнет. — И ты говоришь это только сейчас? — блондин аж раскрыл рот, едва не упав. — Биврёст полностью функционирует и отправит при надобности нашу армию в иной мир. Вопрос лишь в том, будет ли там Один? Стража не травили и он не заколдован. Что-то другое здесь, а что… я понятия не имею! Я послал Вёльву за травами для оборотных зелий на случай нападения на Асгард. Мне нужны надёжные руки, чтобы помогли мне их изготовить. И не растрепать каждому! Наша семья будет в безопасности. Я защищу тех, кто мне дорог. — Ты о Сигюн? — думая, как помочь, блондин брякнул первое, что пришло в голову. — Да, о ней тоже. — Сигюн принадлежит другому мужчине, — Бог присел напротив брата на кресло. — Помолвлена с ним. Она держит своё слово, ждёт его с войны, понимая, что тот может не вернуться. И ведь не готовит запасной вариант. Нет, ждёт, как верная жена. Да, такая женщина редкость! Странно красива и верна, но не для тебя. Она наскучит тебе быстрее, чем взойдёт солнце. Ты словно вулкан — взрывной, непредсказуемый. Сигюн не сможет жить в таком омуте эмоций. Ты уже привык получать любовь, а отдавать вышло из твоей привычки! Княжна любит другого, и только его смерть может нарушить… Подсознательно ас понимал, что мальчишка дело говорит, однако своё желание получить Сигюн было в приоритете, поэтому он поселил её близ своих покоев, чтобы приглядывать за ней. Та уверенно молвила, что сбежит, и ведь исполнит, будь на то возможность. За то время, пока она близ него, он сможет ей показать, что лучше Теорика. Он окружит её заботой и вполне вероятно, она забудет о женихе. Однако то, как блондин расписывал достоинства серебристоволосой, заставляло улыбаться. Именно такая жена ему и нужна: кроткая, верная, иногда проявляющая свой взрывной характер. От такой он вряд ли скоро устанет. В ване проявились все те качества, кое есть в Фригг.       Помимо внешности мага привлекло сходство леди с матерью. Уж он-то знает, что девчонка сможет направить его необузданную энергию в нужное русло, успокоит и поддержит, будь на то нужда. Да, некрасиво будет увести невесту из-под венца, но ведь эта связь может вылиться во что-то большее, чем он думает. Вдруг именно эта женщина предназначена ему судьбой? Смерти Лоуссону он нисколько не желает. Если тот погибнет на войне, Локи хорошенько утешит дочь Фрейра. К тому же колдун не чудовище. Он не станет убивать соперника. Сколь ни было сильно его желание обладать, перейти эту черту он вновь не посмеет. Достаточно крови тех, кое он погубил в гневе. — Почему ты противишься браку с Сереной? Неужели она столь плохая кандидатура в твои жёны? Ты же принц, можешь выбрать любую, а тебя тянет почти что к замужней. — Потому что Серена хороша лишь для постели и только. Отдалась мне до брака. На шлюхе жениться — себя не уважать. Даже если она легла под тебя невинной девочкой. Нет, моя жена будет невинна, и никакие уговоры возлечь до брака не подействуют, если дева захочет стать моей женой, — никогда ещё разговоры с братьями не давались Одинсону так легко. — Серена принимает меры для зачатия. Даже это не пройдёт. Ангброда также пыталась женить меня на себе, забеременев, однако просчиталась. Я уже не мальчишка, чтобы не знать, как женщина может обхитрить мужчину. — Ты предусмотрительный! Я б сорвался сразу. Конечно, я ещё не готов близко познать женщину, но отчасти тебя понимаю. Жена должна быть чистой, как лист бумаги. Отец постоянно напоминал нам об этом. Теперь я понимаю, о чём шла речь, — мальчишка привстал, отряхнулся, словно от шерсти. Наверное зря он затронул личную тему. Блондин просыпался от снов, после которых его руки частенько спускались вниз, обхватывая набухшую мужественность. Этим приятным недугом страдали все мальчишки его возраста. Совсем немного, и он может утащить в постель любую девицу. Однако поделиться своими переживаниями ему было не с кем. Тор лишь отмахнулся, молвив, что всё нормально, не о чем беспокоиться, а Бог обмана мог посмеяться над ним, хотя наверняка тоже испытывал подобную проблему. Юноша просыпался с утра пораньше, чтобы самому снять простынь, испачканную семенем. Ас стеснялся показывать простынь слугам, чтобы те не засмеяли. Он не понимал, в порядке ли он. С колдуном разговаривать о личном ему еще не приходилось. Это был первый раз, когда они вообще разговаривали больше минуты. Маг был погружён в свой мир, ему не было дела до младшего брата. А тут вывернул душу наружу, признался, что ему нравится вана. И ненароком выведал тайну о невинности Серены. Оказывается, что здешние слухи, кое разносили девчонки, оказались гнусной ложью. Видимо, по этой причине рыжеволосая поспешила прыгнуть в койку к брату, дабы доказать свою невинность. Глупый поступок! А сын Одина поступает ещё хуже, скрывая от девы, что её попытки женить его на себе тщетны. Ну, ничего. Как только отец прознает об её невинности, женит Бога обмана на дочери Фрейи. Подобный обман должен караться, а подчинить сына своей воле мужчина уж точно сможет, тем более уже много лет грезит о том, что Локи и Серена будут вместе. Зря трикстер издевается над девушкой, ему же хуже будет. Он сам подошёл к краю, где стоит арка и играет свадебный оркестр.       Брюнет обмакнул заточенное перо в чернильнице и поднёс к бумаге. Едва коснувшись белого пергамента, вдруг отбросил перо на стол, расплескав чернила, кое находились на кончике. Тёмная вязкая жидкость тонкой струйкой потекла под столом. Завтра прислуге, что попытается вывести пятна, придётся туго. От этого его лицо озарила издевательская улыбка. Он не выйдет из кабинета, пока вдоволь не насладится мучениями девицы. Сейчас его тело требовала разрядки от стресса, кое одарил его Хеймдалль своей слепотой. Действительно, каков прок от слепого стража? Маг подумал подольше, но так и не нашёл средь асгардцев того, кто хотя бы временно заменил бы брюнета. Пришла единственная мысль наделить Тюра полномочиями. Хотя… многим младше его тогда, когда он отправился в Муспельхейм. По сути, блондин ещё ребёнок, кое изредка рассуждает здраво. По-взрослому.       Ас аж усмехнулся, сколь быстро летит время. Ещё совсем недавно он едва удержал на руках мальчишку, теперь же делится с ним переживаниями, советом. Брат прав насчёт матери. Он ни словом ни обмолвится о её беременности. Хотя насчёт других мальчишек он не ручается. Какими усилиями двойняшкам приходится держать рот закрытым. Стоило бы отправить Фригг с детьми из Асгарда вместе с Сигюн, но под защитой кого и, главное, куда? Да и стоит ли отправлять их отсюда? Теперь нигде не безопасно, а семья Одина личности известные. Сколь те не прятались бы, ни претворялись другими, рано иль поздно их раскроют. Сейчас Локи принял решение назначить Тюра помощником Хеймдалля. Пусть обучится у стража работе Биврёста на крайний случай. Фрейр наверняка познал секрет моста и может в любой момент предать Асгард, учитывая, что его дочь способна на это. Да, вана не давала клятву служить его царству, зато её отец клялся. И пока серебристоволосая находится под присмотром брюнета, он уверен в верности герцога. Стоит Богу потерять бдительность, русоволосый сбежит с дочерью в неизвестном направлении. Раз уж скрыл, что собирался с семьёй окольными путями в Альвхейм попасть, нет ничего удивительного, что теперь сын Одина ему не доверяет.       Наконец написав на бумаге поручение и закрепив его печатью, юноша откинулся на спинку кресла, вытягивая затёкшие от долгого сидения ноги. Позвоночник выпрямился, издав щелчок в области поясницы. Тело трикстера требовало перерыва меж работой. Напряжение, возникшее во всём теле, замедляло здравые мысли в голове. Маг чересчур сильно усердствовал. Ему необходимо научиться равномерно распределять обязанности и отдых. Звать Серену, чтобы та размяла ему плечи и приласкала, он не хочет. К тому же время позднее. Посмотрел в окно, откуда виднелись дома простолюдинов и площадь. Улицы опустели, свет в окнах постепенно гаснет и лишь стража, прогуливающая с факелами вдоль улочек, одаривала тенями от пламени мокрую землю. Начищенные сапоги теряют блеск в месиве из грязи и растаявшего снега. Бледное зарево наконец вылезло из-под облаков, одарив дворец серебренным светом. Вдали, на равнинах, в горах свистит ветер, наметая сугробы снега и лишь на городских улочках некое подобие непогоды. Дворец также спит, видя новый сон. И лишь асы, оберегающие сон господ, несут службу, не смея даже зевнуть или присесть.       Двери, ведущие во временные покои дочери Фрейра, надёжно оберегаются. Кажется, будто Сигюн закрыта высоко в башне, кое охраняют мифологические драконы и он, Локи, принц Асгарда, идёт спасать свою любовь от чудовищ. Двери, ведущие в спальню, чуть приоткрыты, свет от свечей и зажженный камин освещали комнату. Девушка лежала на кровати к нему спиной. Хлопковое оливковое платье по колено прикрывало ноги, поджатые к груди. Подушка с рисунком в клеточку под головой намокла от капель воды, кое стекали с серебристых прядей хозяйки. Вана вплела в свои косы бусины, переливающиеся как жемчуг. Рядом с кроватью стояла открытая тумба с иглами и спицами, по полу же разбросаны порванные ткани и рисунки. Заготовки, кое она сделала сегодня, вышли ужасными: стежки оказались кривыми, иглы колючи, а настроение её чересчур отвратительно, чтобы заниматься вязанием. Вана раздумывала, не бросить ли вообще это занятие? Все вокруг неё шепчутся, но с ней не говорят. Ей уже осточертело молчать. Заказчики приходили, отдавали ей конверты с пожеланиями к одежде и свои мерки и уходили. Не здоровались и не прощались. Княгиня чувствовала себя хуже неживой тени. — Если злость переполняет тебя, не стоит вымещать её на ткани, — выдохнул принц, поднимая ткань дорогого шёлка, что расстелилось на полу по всей комнате. — Ты почему не спишь? Сигюн ничего не ответила, лишь открыла глаза, уставившись на сложенные в стопку ткани на второй половине кровати. Брюнет заботливо убрал все брошенные ею заготовки и ткани с пола. Ей не хотелось говорить, просить трикстера, чтобы тот выпустил её на улицу, дабы она прогулялась по заснеженному саду, чтобы привести нервы в порядок. Уж лучше пусть её кожа приобретёт неприятный болезненный оттенок, появятся синяки под глазами и слабость, но унижаться пред другом она не станет. К тому же она в праве вскочить и вытолкнуть его за дверь. Но вновь отгоняет эту мысль. Деве не хочется ощутить жжение от пощёчины на своей щеке. Опухлость прошла, след от ладони уже сошёл, но звон в ушах и боль врезались в память. Отец никогда не поднимал на неё руку. Даже помыслить не могла, чтобы мужчина её бил, пусть и под влиянием плохих эмоций. Бывали оплеухи от мачехи, но они не были болезненными. Её пробрала дрожь, когда брюнет присел позади и положил ладонь ей на бедро, слегка толкая вперёд. — Ты заслужила затрещину, сама знаешь! Если отец не смог совладать с тобой, это сделаю я! — Ненавижу тебя, — гневно буркнула серебристоволосая, отползая. — Прорезался голос? Значит, здорова! Вставай, пройдёмся пред сном. Тебе нужно размять ноги. К тому же хочу поговорить с тобой. Это важно, — Бог прошёл к гардеробу, вытащил пальто и бросил его на постель. — Одевайся потеплее, на улице не лето. Выдохнув, вана привстала и села, глядя на одежду. Юноша, стоящий за дверьми, смиренно её ожидал. Всё-таки прогуляться ей нужно, иначе она зачахнет быстрее, чем залитый частыми поливами цветок. Дочь Фрейра оделась быстро, натянула тёплые колготы и просунула стопы в сапоги. Душиться она не стала, лишь помазала губы маслом из ростков, чтобы увлажнить их и защитить от мороза. Недолгие минуты, кое она величала прогулками, стоя на тёплом балконе, что со всех сторон защищены от ветра и стужи стеклом, не сравнятся с настоящим воздухом. Балкон защищён так, что даже крошка пыли не пролетит незамеченной. Стоило серебристоволосой коснуться стекла впервые, чтобы приоткрыть, тут же балкон закрывался золотыми ставнями, загоняя княгиню словно в золотую клетку. Весь простор, что растирался на мили, перекрыли металлические штуковины. Она была под надёжной защитой этих стен. Любая попытка предпринять побег заканчивалась одинаково. Небольшие покои, что выделил Локи, состояли из спальни, ванной комнаты и гостиной, где она принимала клиентов и ела. Слуги приносили подносы с разнообразными вкусностями, ставя их подле софы на низкий стол. Создалось ощущение, будто она цветок, посаженный в горшок, которому нашли место в крытой оранжерее. Его оберегают, кормят только лучшими удобрениями, почва плодородна, а горшок чуть больше, чем корни растения. Сегодня ас почему-то решил выпустить её наружу. О чём собрался говорить?       Хотелось схватить вещи и найти удобный момент, чтобы вновь бежать, однако трикстер больно сжал её локоть, держа в своей стальной хватке, ведя её на улицу. Они вышли из покоев, устремляясь к башне. Стоит подняться по железной лестнице, и ты окажешься на самой высшей точке дворца, откуда простирается вид на весь Асгард. Проход, по которому они поднимались, был узок и скользок. Множество раз Сигюн поскальзывалась на ступени, впиваясь в кожу трикстера, спрятанной под толстой тканью. На удивление, маг спокоен, не проронил ни слова, пока они поднимались наверх. Уже зародилось мысль, а не решил ли он сбросить её с башни? Наконец тёмные ледяные стены расступаются пред ними, проёмы стали шире и наконец они взбираются на самую верхушку башни. Хлопья снега витают в воздухе, крыши домов покрыты серебром, жёлтые деревья скинули последние листья, ветки, покрывшиеся инеем, свисают до земли. Хвойные же будто надели на ветки варежки из снега. Серебристые блики на пушистом покрывале отображают лучи, исходящие от ночного зарева, обратно в космос. На полу башни нет снега, высокие металлические перила ограждали от бездны, что растиралась внизу. — В этом году зима наступила раньше обычного. Как только ты сбежала, погода обезумела. Говорят, к северу, где горы, начались сильнейшие морозы, кое не видывали те земли, — заложив руки за спину, брюнет остановился подле девчонки, что наконец приподняла края своих уст в улыбке. — Мне нужна твоя помощь, Сигюн. Больше никому я не могу доверить это… — трикстер хочет быть ближе, но понимает, сколь сильна обида в деве. — Раз уж ты склоняешься без дела… — По твоей милости, не забывай! — вана просунула ладони в рукава, отогреваясь. — Давай договоримся, — прикусив нижнюю губу, юноша предстал пред ней; от её холодности и отстранённости под ложечкой засосало. — Ты не будешь говорить неприятные вещи мне, а я тебе! — Ты изменился за столь короткий срок, что правишь. Смеешь поднимать на меня голос и руку! Я тебе не неверная супруга, кое ты наказываешь. Возможно, в вашей семье это проявление заботы, но не в моей, — резко обернулась, встретившись с прищуренными глазами мага. — Я не позволю унижать меня и тем более бить. Я не собака, которую сажают на цепь! — Сигюн… — Не ищи себе оправданий! Наши дела не столь плохи, чтобы срываться по пустякам на близких… — Сигюн, это не пустяки! Ты что, не понимаешь, что ты в опасности? Стоило люду прознать, чья ты дочь, тебя разорвали бы на части! — брюнет схватил леди за плечи, встряхнув. — Ты отделалась лёгким испугом. Попадись на твоём пути кто пострашнее, ты бы молила о смерти! Думаешь, мир это цветочки и песчинки? Нет! Ты ещё не знаешь, какие страсти кипят снаружи. А я знаю, видел, как можно дойти до крайности, — едва заметные морщинки появились на его лбу, отчего создалось впечатление, будто Бог лжи постарел на несколько лет раньше. — Или ты думаешь, что Фрейр так обиделся, что отдал тебя мне на воспитание? Вздор! Помимо тебя у меня есть государственные дела, не терпящие спешки иль промедлений. Я прошу помощи и терпения у близких и только! А что делаешь ты? Сбегаешь, пропадаешь из виду, словно иголка в стоге сена! Ты что, не чувствуешь, что с устоями мира что-то творится? Все будто с цепи сорвались! Один за одним объявляют войну! Ежели Локи взбешён навалившимися на него обязанностями и проблемами, почему не созвал совет и не передал им полномочия, чтобы заниматься каким-то одним делом? Почему хватается за каждое? Пытается кому-то понравиться? Никто не оценит его рвения, а он надорвёт своё здоровье. Нелегко осознавать свою ошибку, признала Сигюн. Минуту назад думала, как не поддаться на обаяние трикстера, а теперь жалеет его. Он единственный, кое заботиться об их будущем. — Все, кто мог помочь, теперь сами нуждаются в помощи! Тор пропал, Один занят полировкой своего тщеславия, а Хеймдалль — бестолков. На моих плечах судьба всего Асгарда! Меня единственного заботит то, что происходит? Все стали злобными, даже я! Однако понимаю, что это нужно остановить, а не поддаваться всеобщей панике. А ты грезишь о любви! Очнись! Когда низший мир прорвёт завесу меж мирами, никому не спастись. Нам нужно скорее найти место, откуда тьма просачивается, и закрыть его. Иначе вместо живых по улочкам будут ходить мертвецы…