Книга 1. Красные крылья «Орхидеи»

      Один очнулся на полу в окружении стражи и принцессы. Хела, перепугавшись, сидела на коленях — в её глазах читался страх, и на миг показалось, что сердце девушки перестало биться в груди. Её тело пронзила дрожь. Кажется, глаза брюнетки стали чернее смолы, будто тьма заволокла их. Но потом морок исчез, чёрные глаза стали цвета сочной травы, как и раньше. Ас испустил вздох облегчения, он протянул к ней руку, однако девушка натянула на лицо вымученную улыбку и оставила его на попечение лекарей и их помощниц, так и не коснувшись руки старика. Оказалось, что царь упал в обморок, сказал ему лекарь, предложив попробовать ему встать, но встать сам тот не смог, ослабев настолько сильно, что не мог бы даже взять на себя командование. Он перевёл взгляд блёклых глаз на Теорика и на Фрейра, что сложил руки в замок, стоя вместе с зятем у входа в шатёр. Его морщинистый лоб стал похож на больших червячков, присосавшихся к чуть загорелой коже, а губы стали ещё меньше под столь светлой бородой с редкими седыми волосками. Меч вана лежал в ножнах, поблёскивая в свете очага золотым цветом. Одежда его оказалась чистой, не окровавленной. Отец Тора облегчённо вздохнул. Значит, Биврёст заработал, чудесно! На фоне тестя Теорик выглядел мрачнее тучи. Юноша нарядился во всё чёрное, будто находился в трауре, однако мужчина вспомнил, что с наёмниками ушёл небольшой отряд юнцов, кое служили прикрытием для убийц. Видимо, мальчишка был один из них. По всей видимости, отправленные во дворец юнцы и наёмники уже успели вернуться с задания.       Лицо Теорика напряглось, когда он поймал пристальный взгляд Бёрсона на себе, однако почти сразу же посмотрел на костёр, разожжённый в шатре. Он не смог выдержать столь изучающий взгляд аса. Стоило бы отвлечься, дабы не чувствовать себя неуютно. Он начал осматривать помещение. Треск дров и огня перебивался свистом ветра, пламя вилось и ёжилось, будто под сильными порывами, что исходили из щелей. В помещении, где суетились лекари и их помощницы, на удивление, было достаточно тихо, и если кто будет шептаться, услышат все, кто был в помещении. Однако сыну Хельги нужно быть осторожным. Почему-то все умели читать по его лицу его искренние мысли и эмоции. Но он воин. Должен держаться отстранённо от всего вокруг и натянуть на лицо маску холода. Он же северянин! Но сейчас ему трудно это сделать. Эмоции зашкаливают! Наконец он посмотрел пристальным и влюблённым взглядом на объект своих желаний. Девушка была одной из тех, кого лекари вызвали, дабы помочь Всеотцу. Теорик прищурился, наблюдая за невестой. Сигюн прижала мокрую тряпку к лбу блондина, чувствуя жар его дряхлеющего тела. Однако мужчина спустя минуту заставил её уйти, заверив, что ему стало лучше. Дева попыталась обменяться с женихом парочкой слов, выполнив свои обязательства, и едва открыла рот, как её тут же привлекли к другой работе. Фрейр поравнялся с будущим зятем, словно прикрывая того от попытки дочери поговорить. Такое впечатление, что все сговорились, дабы не подпускать её к шатену, будто действовали по его приказу. Её любимый незаметно ей кивнул и недовольно сложил руки на груди, выжидая приказа от тестя. Он до сих пор выглядит обиженно. Тяжко вздохнув, вана ушла. Они успеют поговорить, но позже. Наверное, отец запретил ему уходить из шатра Одина, потому что что-то хотел тому сказать, а она бы помешала их разговору тем, что мальчишка бы отвлёкся на неё, перестав думать о деле.       Ван, едва шевеля губами, говорил с зятем, поглядывая на Одина. Наверное, мужчина думает, что Всеотец без сознания и не слышит их разговора. Юноша согласно кивает в ответ, периодически вставляя свои мысли. Бёрсон слышит, но не различает слов. Губы ванов двигались столь медленно, незаметно, что и таким образом не прочесть об их разговоре. Асгардец слышал, что Фрейр обучает любимчиков особым приёмам, но не знал, каким именно. Вот один из них! Иногда поглядывая на Фрейю, царь подозревал, что та тоже обучена этому искусству. Хоть женщина всегда отличалась импульсивностью, всё-таки умела вовремя закрыть рот и едва шевелить губами, говоря с супругом, что не разберёшь. Все вокруг отца Тора имеют тайны, о которых молчат! И ведь не признаются, если он поймает их с поличным. Он возненавидел всех, посчитав предателями, но осёкся, заметив, что поддался истерии как обиженная девчонка. Нет, его окружают проверенные годами подчинённые. Это всё зло, растущее быстрее грибов после дождя. Все его мысли должны сойтись к одному — дрянному сну! Бог прохрипел имя Ньёрдсона так тихо, что тот едва расслышал.

Грудь сдавило, будто на него уселся великан, однако то была одна из тварей преисподней. Ему показалось, что на нём распласталась женщина, вертясь скользким телом по нему. Её распущенные волосы щекочятему лицо, а из её рта смердит. От этого запаха он боится задохнуться, от её старушечьих костлявых ладоней, прикрывших ему рот, хочется отвернуться, но голова не слушается. К нему пришла одна из тварей, вырвавшаяся из ада. Самая слабая из всех, но противная среди прочих. Избавиться от неё проще, чем от остальных злых духов, стоит только проснуться. Дышать стало легче, стоило раскрыть свинцовые веки. Один резко появился на холме. На нём льняная рубаха и рваные кожаные штаны. Блондин похлопал себя по груди, разглядывая босые ноги, утопающие в тёплом снеге. Он вспоминал, откуда знает это место. Он был здесь раньше, совсем недавно! Конечно, это их лагерь, но куда все подевались? Бросили его умирать? Мужчина блуждал по округе, ища своих подданных. Вокруг гробовая тишина, ничего нет: ни армии, ни знамён, ни брошенного оружия. Нет, это другое видение, оно продолжается!       Земли Альвхейма окутал туман, пряча в своих объятиях тени, тянущие руки. С голубого неба падает странный снег, похожий на пепел. Чувствуется, как едкий дым жжёт слизистую глаз и носа, перемешиваясь с гарью и запахом трупных отложений и запёкшейся крови. Как будто бы моря кипят, испаряя в воздух нечистоты, иначе не назовёшь. Один увидел, как каждый появляющийся вдали воин проваливается сквозь землю, издав испуганный писк. Блондин каждый раз дёргается назад, замечая, как монстры выбивают из рук воинов оружие. Оказывается, трупы тащили по земле. Это стало отчётливо видно, когда асгардец дошёл до ворот моста. Следы глубоки, будто проехала повозка с провиантом. Посреди города стоит Теорик, озирающийся по сторонам с мечом в руках. Он периодически машет им, рассекая сталью воздух. Его взлохмаченные и спутанные волосы свисают ему на лицо сосульками, с которых течёт кровь и грязь. Кровь из раны у сердца хлещет фонтаном, но он словно не замечает и не чувствует её. Тень прокрадывается к нему сзади, резко разворачивает за плечо и ногой выбивает меч, вонзив по рукоять кинжал, пронзивший доспехи и кожу, прямиком юноше в сердце. Шатен только успевает сказать «ТЫ?», как будто знает эту тень. Он хватается за камзол убийцы другой рукой, вырвав прядь с черноволосой головы, ниспадавшую на плечи врага. Лоуссон преклоняет колени и падает лицом прямиком в лужу, образовавшуюся на песке из его крови, расплёскивая эту жижу по сторонам. Глаза убийцы блестят зелёным победоносным блеском. Он вновь заносит кинжал, начинает бить им по лицу вана, оставляя глубокие порезы, однако контрольный удар всё же провести не решается. Он тащит жениха Сигюн в глубокую лужу, переворачивает со спины на живот и со всей силы вжимает его лицо в воду. Зять Фрейра долго сопротивляется, дёргается, когда спустя долгий промежуток времени всё же задыхается. Один мотает головой, отгоняя видение, не в силах смотреть на эту жестокость, не желая досматривать, что будет дальше, как вдруг слышит, как кто-то трубит в рог, крича о нападении нечисти, но пошевелиться и проснуться не может. Он застрял в своём видении будущего. Это Норны послали ему этот зловещий сон, чтобы предупредить.

— Защищайте царя! Защитите мою дочь! — кричит Фрейр, вытащив из ножен меч. В шатёр вбегает толпа народу. Средь них и Фарадей, окружённый воинами. Он не может понять, что происходит. Его схватили за руки и вывели из одного шатра, притащив в другой, как нашкодившего кота. Его самого и одежду перемазали грязными руками какие-то жалкие воины. Ему не дали даже меч. Самый захудалый. Он прятался средь женщин, как трус, но он король и может помочь. Но никому нет до него дела. Воины привели его, спрятали средь женщин и немощных и ушли куда-то. Эльф сжал губы, порываясь выйти, как тут же его возвращали назад несколько очень крепких асов, их руки альв сравнил по ширине со своими ногами. Столь большие они были у них. Выдохнув, прекратив попытки выйти, он стал искать себе занятие. Лекари столпились подле царя, коий задёргался в лихорадке, шепча странные слова. Он бредил. Серебристоволосый вначале сложил руки на груди, недовольно поглядывая на Одина, как вдруг расслышал эльфийские слова. Асгардец не мог знать их, потому что эти фразы уж как тысячи лет альвы не использовали. На этом языке говорили тёмные эльфы, кое поддались злу и вместо того, чтобы помочь свету спасти вселенную, пытались ввергнуть мир обратно во тьму. Бёрсон слишком молод, чтобы знать этот язык. Эльф приказал принести ему чернила и папирус. Вначале на него посмотрели, как на умалишённого, но подчинились. Начав рисовать эльфийские символы, юноша всё больше пугался. Его широкие брови вскоре залезут ему на затылок от страха. Он посчитал, что царь передаёт послание из ада, предупреждая живущих о нависшей опасности. Но его послание столь неразборчиво, что каждый может трактовать по-своему. Будь при нём его воины, они бы помогли расшифровать послание правильно! Но всё сходится в одном — девятому миру нужен правитель, тьма, кажется, сама выбрала себе хозяина. Он беглым взглядом провёл по присутствующим в шатре и остановился на страже. Двое асгардцев стояли у входа, тогда как третий выглядывал из шатра и докладывал, что происходит снаружи. Ему нужно время, чтобы расшифровать послание, поэтому говорить о нём он сейчас не станет, дождавшись точной трактовки от своих колдунов и прорицателей.       Рассвет так и не наступил. Едва порозовевшее от лучей небо заволок дым. Леди Хела широкими шагами пошла в сторону дворца, откуда тот шёл. Брюнетка, находящаяся вдали от костров, прижала одежду к носу и рту, откашливаясь. Оказалось, что все альвы засели у себя в подвалах, ожидая нарушение перемирия от асгардцев. И не прогадали. По их городу расхаживали наёмники. Они пытались выкурить эльфов из их домов с помощью огня. Гражданские задыхались в подвалах и выходили наружу, где наёмники пронзали их мечами иль стрелами из арбалета. Один из асгардцев так разбушевался, что заложил все окна и двери у домиков фей железом, кое нашёл. Эти существа как и единороги были средоточием света. Любили всё блестящее, звонкое и жили в Альвхейме, потому что здесь царила музыка и веселье. Ас с наслаждением слушал, как феи стучали по стеклу, крича. Задохнувшись, волшебные существа без сил падали на пол, держась за горло. Розовый и голубой свет стал мерцать в тех домиках, где погибли феи. Убийца видел, что они лежали на полу, обгорая в пламени. Их крошечные крылышки ел огонь.       Теорик, подскочивший к принцессе, молвил, что наёмники должны были убить Фарадея, но в план сожжение мирных жителей не входило! Наверное. Колдунья поджала губы, сдержав улыбку, посмотрев на него, как на дурака. Сопутствующий ущерб, молвила она. Таким же способом действовали убийцы в деревнях, чтобы избавиться от свидетелей и жертв своих бесчинств. Как она и полагала, детоубийцы сами покажут себя во всей красе, стоило подождать. Дочь Локи кивнула в сторону города. Пожав плечами, юноша отвёл взгляд от зелени её глаз. Всё войско Хелы двинулось в город. Часть огров, схватив булавы и железные цепи с собой на случай, если на них нападут феи. Шкодницы не любили их, потому что огры редко мылись и всё время ходили хмурые. Вначале все подумали, что пожар устроили наёмники Одина, но это было далеко от реальности. Не все наёмники поддались искушению грабить и убивать невинных жителей. Те, кто ещё не растерял остатки чести, бежал из города.       В воздухе встал странный шум, похожий на жужжание пчёл. Тьма на небе вначале была еле заметна, потом стала огромным пятном на горизонте, а потом и полностью заволокла небо. Запах дыма оставался прежним, но свинцовый туман становился всё тяжелее и обширнее. С каждым вздохом казалось, будто тебя заживо бросили в костер, напялив маску, куда пустили ядовитый дым. Все воины обливались слезами и чихали. Несколько огров выскочили наружу и тут же вернулись в пещеру, заходя вглубь. Они быстро набирали воду в бурдюки и бочки на случай побега из Альвхейма, но они не думали своим мелким умишком, рассудила Хела. Без неё им не выбраться отсюда. Они застряли здесь навсегда. Лучше бы всем отрядом пошли с ней, а не разделялись. Наконец жужжание приблизилось. То оказалась… саранча? Она налетела на бегущих из города гражданских, повалив тех на землю. Вначале насекомые принялись сгрызать плащи, а когда съели и их, принялись за доспехи. Они впились мужчине в лицо и в ладонь, будто бы имели острые клыки, как у пираний. В течение нескольких секунд они сгрызли рыжеволосого воина, принявшись за металл, который прогрызть не могли. И перекинулись на деревянные столы и избы фей. Остаток скелета аса с ошмётками мяса ещё дёргался из-за того, что крохотная часть саранчи подъедала остатки. Десятки эльфов и асов были обглоданы до костей. Когда Лоуссон и дочь Локи прибежали в город, шатена вырвало. Из его горла резко стрельнула рвота. Он запачкал своими желудочными испражнениями обувь и землю. Увидев полную бочку воды, он бросился к ней и по плечи опустил голову в неё, крича в воду. Доселе он не видел таких тварей, кое прогрызали тело до костей. В его мире саранча грызла посевы, а моль же одежду, но не было тварей как эти. Колдунья резко замахала руками, призывая народ спрятаться в подвалах. Впрочем, кричать не стоило. Эльфы и без неё поняли, что выходить на улицу нельзя. Лучше уж задохнуться от дыма, решили альвы. Саранча могла сгрызть их заживо, поскольку даже броня оказалась для них игрушкой. Наконец воины Асгарда стали подбегать к городу. Увиденное их шокировало. Даже бравые убийцы побросали оружие и бежали из города. Жених Сигюн разглядел рыжеволосого главу убийц, мелькнувшего пред ним. Асгардец, придерживая полы женского платья, сиганул к воротам, но был сбит в ров с водой конём Фрейра. Мужчина едва удержался в седле, конь его чуть не пал следом за асом, проехавшись копытами по дереву. Ловкие руки вана подхватили зятя за руку и потянули на себя, усадив юношу позади. Пришпорив коня, он устремился прочь из города, выкрикнув, чтобы мальчишка взял поводья. Стоило Теорику сделать это, как русоволосый спрыгнул со скакуна и, будучи подхвачен другим воином за руку, сел позади него и устремился обратно в город.       Ньёрдсон ясно дал понять, чтобы он вернулся назад, поскольку посчитал саранчу чересчур опасной. Но Теорик не из пугливых. Он дал присягу и если ему суждено погибнуть ради мира и его любимой, с которой он более не увидится, такова его судьба. Он резко дёрнул поводья, останавливая коня, как увидел, что с севера и с запада шла чья-то армия. Он уж подумал, что это эльфы, но горько ошибся. Уж лучше альвы, чем эти невиданные твари. Эти существа заполонили улицы вначале в виде тумана, а потом начали принимать форму: от пса до великана. Ван обернулся назад: часть войска махала мечами, отгоняя саранчу от жертв, как сами чрез мгновенье становились добычей. Герцог же приказал всем разжечь огонь в надежде, что он поможет. Видя, что асгардцы своими телами прикрывают гражданских от зубастых монстров, эльфийский народ медленно стал выходить на улицы, разжигая факелы и тыча ими в рой насекомых. Кажется, кого-то удастся-таки спасти. Альвы и асгардцы объединились, как и хотела леди Хела изначально, только когда пришла общая беда. Лицо сына Ньёрда было искусано, по бороде стекала кровь из укуса на подбородке, но мужчина продолжал махать факелом и мечом, убивая тварей. Выбегая из подвалов, эльфы выносили гору мусора и поджигали его, даже бросая в него собственный лук, сделанный из дерева, только чтобы костёр горел сильнее. Вскоре весь город охватило пламя, разрастаясь. Огонь перекидывался на дома и деревья, сжигая всё. Эльфов становилось всё больше. Даже дети выбегали на улицу, таща свои игрушки, бросая в костёр, пока матери пытались вернуть их в безопасное место. Саранча как завороженная летела на свет, сгорая ещё на подлёте к костру. Они побеждали тьму! Лоуссон считает, что должен быть там, но другие невиданные существа окружили их лагерь. Там в шатре прячется его невеста и ради неё он побросает всё, дабы защитить.       Пришпорив коня, кареглазый вытащил из ножен меч и рассёк первым ударом тень, располосовав, срезав той подобие головы. Однако срез склеился, как два листа бумаги меж собой. Сталь не поможет. Если с насекомыми ещё можно бороться огнём, то с тенью только светом, ведь тени приходят с наступлением ночи. Но небо заволокло дымом, скрывая светило. Они в ловушке! Тени бросились в битву с асгардцами, не давая тем и попытки отбиться. Мужчины замахивались оружием, но тени, окружив их тьмой, убивали их изнутри. Воины захлёбывались, в лёгких не хватало кислорода, и они умирали. Сын Хельги дёргал поводья из стороны в сторону, пытаясь маневрировать средь погибающих. В лагере началась паника. Воины Асгарда, кто остался жив после стычки с саранчой и тенью, толпились в шатрах. Кто-то уговаривал скинуть раненных с кушеток и выбросить тех на улицу, понадеявшись, что их не тронут. Они наводили панику на всех. Женщины схватились за руки, сидя на полу и тряслись от страха. Им страшно не из-за теней, а из-за выживших из ума воинов. Те, кто ещё мог сражаться, отходили в сторону шатров. В одном из них был Один и Фарадей. Кучка трусов двинулась туда, пытаясь прошмыгнуть, но стража, кое внутри, не пропускала. Наконец беглецов оказалось столь много, что они с лёгкостью пробили защиту и ввалились в шатёр, перепугав и без того испуганных женщин. Они кричали на них, угрожали, что, если те будут им мешать, запросто вытолкнут их на улицу, чтобы нечисть полакомилась ими. Спустя время шатену всё же удалось добраться до шатра к серебристоволосой. Он заскочил внутрь, случайно толкнув стража. Ас повалился на землю, крича оскорбления, что все бегут с поля боя, но ван пропустил его слова мимо ушей. Мужчина, едва встав на ноги, обматерил всех присутствующих, высказав, что из-за них он уронил куда-то фляжку с вином. Ван презренно посмотрел на него: в такой момент пить! Хотя судя по его выражению лица, он опьянел ещё до того, как все ломанулись внутрь. Моргнув, шатен остановился: воины стояли в боевой позиции, но пошевелиться боялись. Его карие глаза наткнулись на испуганные глаза леди Син. Девушку держал за косу, приставив кинжал к нежному горлу, Ингви — один из сослуживцев Лоуссона, тоже ван. Его узкие карие глаза блестели гневом. Шатенка слегка согнула ноги, сжимая губы в страхе и едва сдерживая бегущую по щеке слезу. Помощницы прикрыли рты ладонями, сдерживая рвущийся крик, пока один из лекарей говорил с темноволосым ваном. На сторону Ингви стали ещё несколько воинов, видимо, избрав того лидером. Они окружили его с обеих сторон. Скорее всего, лекари и стража попытались выпроводить их из шатра, однако те расценили это как угрозу. Они не хотели наружу. Да, на улице страшно, но где гарантия, что те твари не двинутся сюда, стоит очагу погаснуть? Если то произойдёт, ван перережет глотку всем в темноте, но этого допустить нельзя. — Понимаю, мы все боимся, но ты переходишь черту. Кому ты угрожаешь? Женщине?! — ван не стал слушать лекаря Всеотца, прижав сильнее кончик стали к горлу асиньи, на котором проступила первая капля крови. — Оставь её! Ты посмотри, какая молодая. Не бери греха на душу! Кажется, присутствия Теорика никто не заметил. Он быстро оценил ситуацию. Если успеет вытащить припрятанные кинжалы, у него есть шанс устранить сослуживца, дав девушке шанс сбежать. Лекарь заговаривал вану зубы и давал жениху Сигюн попытку попасть точно в цель. Теорик посмотрел на серебристоволосую, забившуюся в угол за кушеткой царя. Без всяких слов она поняла, что он задумал, встретившись своим испуганным взглядом с его уверенным. Он мигнул, будто подмигнув ей. Но дочь Фрейра не отвернулась. Она хочет увидеть, как этот ван падёт на землю за свою трусость и вероломство. К тому же из всех женщин она уже испытала подобный страх. Княгиня держит самообладание. Пред ней стоял Фарадей, не обращающий ни на кого внимание. Он уткнулся в записи, пером чиркая по пергаменту, рисуя линии, соединяя их воедино. Эльф стоял в выгодном для девы положении, прикрывая своей спиной. Шатен дождался момента, когда можно было протянуть руку к сапогу. Чуть отодвинув одежду в сторону, он кончиками двух пальцев коснулся рукоятки, доставая их из ножен: медленно, плавно, не издавая ни звука, без скрипа стали о ножны. Он не собирается сегодня умирать, как и все находящиеся здесь и снаружи. Но некоторые недостойны ходить по земле. Угрожать убийством женщине, детям и претворять в жизнь угрозы — он дал себе слово устранить их убийц самым жестоким образом. Сейчас время шло на секунды. Если он помедлит ещё больше, от Син ничего не останется, кроме как тела, которого умертвили кинжалом, полоснув по горлу. Иногда стоит принять свою судьбу, подумал зять Фрейра, но позволить ей вершить, как тебе стоит умереть, нельзя. Ингви словно обезумел и замахнулся кинжалом на асгардийку, устремив сталь ей в живот. Девушка закричала, глаза её расширились, мелькнула последняя мысль, и она уже закрыла веки, готовясь принять свою судьбу, как все женщины закричали. Лоуссон резко обхватил кинжал и метнул его в сторону соотечественника. Сталь срезала часть выбившейся из причёски пряди тёмных волос у шатенки и воткнулась промеж карих глаз вана. Воин, который клялся посвятить свою жизнь защите родине и народа, неизбежно прольёт кровь, защищая или же становясь палачом. Лоуссон выбрал первое — он пролил кровь брата по оружию, соплеменника, который позабыл, что такое честь и справедливость.       Лоуссон метнул ещё несколько кинжалов в сторону тех, кто поддерживал вана, пока они не сообразили, что произошло. Леди Син упала на колени. Капли крови шатена, кое держал её мгновенье назад, брызнули на неё. Юноша метнулся к ней, прикрывая собой от замахнувшегося аса. Однако в тот же миг позади несостоявшегося убийцы появился страж. Ас проткнул его своим копьём насквозь. Убийца ещё несколько раз моргнул и упал наземь. Из десятка сдалось лишь трое. Все остальные посчитали, что лучше погибнуть от меча. Осмотревшись, юноша приподнял асинью на руках и передал её лекарю. Мужчина подметил, что Син потеряла сознание от испуга. Упав на землю, юноша тяжко выдохнул. Он вытянул одну ногу, согнув вторую в колене, опираясь ладонью о землю. Он поступил правильно. Либо девушка, либо убийца. Но почему на душе не стало легче? Он посмотрел на свои ладони, перемазанные в грязи и крови. Видимо, когда он взял на руки асинью, нечаянно коснулся крови вана на её волосах. Упавшая на колени пред ним Сигюн обхватила его лицо обеими руками, заглянув: в карих глазах стояли непрошеные слёзы. Как и у неё. Ван не оттолкнул её руки от себя, уронив свою голову в её ладони. Прижав голову шатена к груди, девушка поцеловала его в затылок, запустив пятерню в волосы. Он корил себя за убийство своего же соплеменника. Он вцепился обеими руками в возлюбленную, прижав к себе. Серебристоволосая шепнула ему на ухо, что этим поступком он не утратил своего сердца, и его клятва не нарушена. Уж она-то это знает, увидев столько смертей в последнее время. Зять Фрейра велел забаррикадировать вход всем, что найдётся под рукой. Все, кто ещё здраво мыслил, помогли кареглазому забаррикадироваться.       Син, впившись ногтями в руку Сигюн, широко раскрытыми глазами посмотрела на царя, очнувшись. Блондин в беспамятстве бредил, а сидящий рядом эльф записывал какие-то иероглифы. Он кончиком пера провёл по губам, ища в бреднях аса смысл. И наконец нашёл. Он решительно вскочил с места, как его тут же вернули обратно, велев не высовываться. Они не имели права так говорить с ним, но они берегли иномирного короля, чтобы тот не погиб.       Улица у лагеря стала почти пустой. За исключением нечисти, конечно. На удивление, тени не ломились внутрь шатров, оставшись снаружи, бродя по земле в облаке дыма, кружа над убитыми ими же воинами. Трупы к вечеру стали пахнуть тиной и глиной. К лагерю стало не подступиться со всех сторон. Те, что защищали гражданских в городе, оставались там. Фрейр же порывался выбежать из города, но его останавливали собственные воины, слыша его крики, что там осталась его дочь. Им ясен и понятен страх отца, но выпустить его, чтобы потерять своего правителя, ваны не могут. К тому же внутри шатра все оказались в безопасности. Хотя бы временно. Тени смиренно бродили по улице, будто живые, ожидая то ли приказа вышестоящего демона, то ли просто чего-то боялись. Тёмный дым кружил над каждым асгардцем, но никак не находил то, что искал. Однако несколько мальчишек, присягнувших дочери Локи, им особо приглянулись. Тени словно учуяли запах, манящий их из преисподней сюда. Им было плевать на гражданских, кое в городе, их привлекли обычные солдаты. Хела сложила руки на талии, прикусывая нижнюю губу в думах. Она не боится этих тварей, но выйти из города не может, потому что её что-то останавливает. Желание, чтобы Всеотца прихлопнули как муху, возросло. Видя, как сын Ньёрда пытается приложить все усилия, чтобы вырваться из сковавших его рук ванов, ей стало жаль его. В ней проснулось сострадание. И испуг. В лагере был Фарадей, её союзник! И потерять его было бы глупостью. Если она изначально пожелала править адом, то эти твари должны ей подчиниться, но как? Что для этого нужно? Она в нерешимости топталась на месте. Ей бы знак свыше, чтоб намекнул, что делать. Просто так эти тени за ней не пойдут.       Когда тьма спустилась с небес, дым исчез, однако на его место пришёл туман. Испарения воды поднялись в воздух, оседая каплями росы на траве и цветах, кое от дуновения слабого ветерка бились друг о друга, издавая подобие треска. В кустах запели цикады. Тени слились с темнотой ночи, только лучи ночного светила отражались от доспехов погибших. Миллиарды звёзд простирались на десятки тысяч миль, будто планета не имела края или сооружений. Слышны лишь пение цикад и едва уловимый звук рычания тварей. К полуночи их тела стали преображаться, принимая разнообразный облик и исчезать под землю, проваливаясь. Заметив странное тёмное свечение вдали, Хела двинулась к лагерю. Неспешной походкой дева приближалась, а когда подошла вплотную к линии пересечения меж лагерем и городским округом, расставила руки по сторонам, магией наколдовав свой шлем в виде оленьих рогов. Шлем был массивным, но для этой асиньи он был не тяжелее обычной шапки. Плащ струился позади, отливая на свету желтизной. Когда она дошла до линии, поняла, что привлекла внимание тех демонов, что ещё не испарились. Её руки защипало, а взгляд наткнулся на едва уловимую зрению алую линию, идущую издалека. Она похожа на ручеёк или же на извивающуюся змею. Разветвления расходятся, ведя неясно куда. Хотя один вариант может быть. Отметать она его не станет. Она вошла в лагерь, вызвав испуганный вздох со стороны воинов, как только те увидели, что все тени непонятным образом исчезли. Они издали скрипящий звук, испаряясь как роса, тогда как колдунья закрыла глаза. Её тело резко отбросило назад вспышкой.