Стена огня

На равнине наступал вечер. Распухшее солнце, словно расплавленное золото медленно перетекало по небу, иногда поблескивая в прорехах тяжелых серых облаков, застилавших горизонт. Караван стал лагерем в небольшой рощице, предваряющей темную густую полосу леса видневшуюся впереди. Солнечные лучи уже не дотягивались до плотно растущих деревьев, и оплетенные ползучими лозами ели крепостной стеной возвышались над равниной. Толстые заскорузлые стволы запутались в щупальцах тумана. Лес Острых Зубов недаром имел зловещую репутацию. Ро слышала рассказы бывалых охотников, как порой им удавалось увидеть в густой чаще и кое-что пострашнее мантикоры. Да и ее отряд не раз встречал недругов в близости от тракта. По команде Севора мужчины развернули повозки полукругом и распрягли лошадей, пустив их пастись на широкий луг. В центре лагеря уже успели разжечь костер, и пламя весело трещало, вторя стрекочущим сверчкам в высокой траве. По дороге лучники настреляли куропаток, и в ожидании углей переминались с ноги на ногу, жадно смотря на огонь. Самый младший торопливо нанизывал ощипанные тушки на прутья. К тому времени как дрова прогорели, над головой уже загорались первые звезды. Нагретый за день воздух дрожал над полями, и соловьи в кустах журчащими трелями встречали наступление сумерек. Ро с наслаждением вдохнула пряный запах полевых трав. Прохладный ветерок лениво запустил свои невидимые пальцы в спутанные волосы, тихонько их перебирая. Голова уже не болела, и девушка чувствовала себя намного лучше, несмотря на усталость после целого дня пути. В ее крови бродило нетерпение. В мыслях она уже видела себя в Берегосте. Вновь надеясь что после встречи с Лайомом все их злоключения наконец закончатся. Никто больше не будет преследовать ни ее саму, ни тех, кто идет рядом. Пылающий кулак оставит ее в покое, и все ложные обвинения будут сняты, хотя бы за пределами Врат Балдура. Ее кошмары закончатся. Все будет так, как прежде, никаких ритуальных убийств и мертвых богов. Так, как было бы, если бы Горайон был еще жив. Перед глазами встала навек впечатавшаяся в сознание картина: распростертое на земле тело ее приемного отца, на голову которого опускается шипастая палица Саревока. Ро зажмурилась. Налетел холодный порыв ветра, заставив девушку поежиться. Дрожащей рукой Ро плотнее запахнула плащ. Это больше не повторится. Все будет хорошо. Она куда сильнее, чем была тогда. Больше она такого не допустит. Она просто не сможет пережить подобное еще раз. Повернувшись спиной к леденящему потоку, Роулейн расправила плечи и зашагала обратно к костру. Небольшая пирушка уже была в самом разгаре, и от углей поднимался умопомрачительный запах жареного мяса. Наемники горланили какую-то похабную песню, аккомпанируя себе на расстроенной лютне. Минск отлично влился в их компанию, и могучий голос варвара был различим даже в этом нестройном хоре. Дорна, к ее величайшему облегчению, девушка среди них не увидела. С улыбкой на лице Ро обошла шумную братию и, найдя взглядом Виконию и Имоен, направилась к ним. Девушки сидели по другую сторону пылающего костра, расстелив на земле походную скатку. Ро кинула рядом свой плащ и уселась поближе к огню, с наслаждением вытянув ноги. Имоен тут же протянула ей прут со съежившейся, местами обуглившейся птичкой. – Сама добывала! Ро молча приняла подношение и задумчиво покрутила черный трупик перед глазами. С надеждой поинтересовалась: – Мы ведь не все доели, что взяли с собой из гостиницы? Краем глаза, Ро видела как щеки сестры надулись в праведном гневе. Белые зубы дроу блеснули в улыбке. – На самом деле довольно сьедобно, конечно, если только ты любитель углей. Ро засмеялась, помахав прутом, от которого шел дымок. – Ладно, подожду, пока остынет, – девушка кивнула на насупившуюся Имоен, – не обижать же сестру. Видела я твоего героя, неплохо поет. Рыжая плутовка вмиг стала серьезной. – Только уж чересчур болтлив. Роулейн кивнула и перевела взгляд на танцующее пламя. Языки огня выстреливали в черноту летнего неба, изредка хлопая прогорающим деревом. Ветер усилился, и колеблющиеся ленты огня клонились к земле, изо всех сил пытаясь выпрямиться. Облака плотной завесой застлали небо, и ни звезд, ни луны видно не было. За пределами очерченного светом кольца лес стоял, погруженный в густую, непроницаемую темноту. Ро смотрела в огонь. Превосходная ночь, чтобы замышлять недоброе. Прихлебывая из фляги, Марвин наблюдал, как один за другим, люди расходились от общего костра. Ночь была холодная, и дыхание поднималось изо рта облачком пара. Юноша прислонил копье к дереву и распустил натерший за день ремешок шлема, проходящий под подбородком. Раздраженно поскреб отросшую щетину. Это был его четвертый переход, и он уже начинал понимать, отчего Севор носит бороду. Наемник сделал еще глоток и сморщился, продолжая смотреть за костром. Еще двое ушли на покой. Размалеванный варвар и ведьма, слишком яркие для этих краев. Он первый раз видел такую смуглую пухлогубую женщину. Марвин прищурился. Они могут стать проблемой. Хотя и не такой серьезной, как тот здоровенный полукровка. Ублюдок выглядел так, что Марвин всерьез не понимал, зачем он таскает за собой этот меч. Про темную эльфийку он вообще молчал. Всем известно о безжалостных дроу, их жестокости и злобной богине. Но ни ее, ни полуорка видно не было. В свете огня лишь пламенела рыжая грива Гретена, который, наклонившись, что-то негромко говорил сидящей рядом симпатичной молодой девушке. Точнее, она была бы симпатичной, если бы не глубокие тени, залегшие под глазами. В неровном свете они делали ее похожей на баньши, изображение которой он один раз видел в храме. Кажется, это она была главной среди разношерстного сброда, наверняка гордо именующего себя искателями приключений. Женщина. Марвин скривился. Лишь неудачники потерпят бабу главной. Словно почувствовав его взгляд, девушка подняла на него пронзительные серые глаза. Юноша почувствовал, как тонкие волоски поднялись на загривке. Он невольно отступил дальше в тень. Поднес к губам флягу. С перепугу сделал слишком большой глоток и зашелся в кашле, стуча себя в грудь. Когда он смог распрямится, девушка уже снова болтала с караванщиком. Парень помотал головой. Не время сейчас думать об этом. Остальная охрана уже спала, и лишь по периметру был выставлен караул. Марвин спрятал флягу и, нашарив оставленное копье, сжал его в руке и неспешно попятился все дальше и дальше от освещенной поляны. Волей Бешабы, ему выпала первая стража, и до трех утра никто не должен заметить его отсутствие. Последний раз бросив взгляд на лагерь, он скользнул в рощу, не заметив, как сзади неслышно промелькнула тень. После того, как все разбрелись, Ро все еще какое-то время сидела у огня, задумчиво вороша палкой угли. Сняв с прута тушку перепелки, она покрутила ее перед лицом, критически ее осмотрев. Сойдет. Над плечом раздался негромкий голос Севора. – Я вожу караваны по этому тракту уже лет пять, но еще не видел такой разношерстной компании, как твоя. Ро поднесла мясо ко рту, невесело усмехнувшись. Мужчина с кряхтеньем уселся рядом, расправив складки на штанах. – И это не комплимент. Полукровка не внушает доверия, даже боюсь предположить, сколько ты ему платишь, чтобы не бояться удара в спину. А дроу... – в его голосе отчетливо проскальзывали нотки отвращения, – о жестокости ее народа ходят легенды. Если бы не твоя порука, то эльфийка уже горела бы на костре в первом же городе. Чего же ожидать, если они вдруг решат действовать заодно... Ро мрачно смотрела в огонь. Пусть торговец был Бентли другом, она не собиралась обсуждать своих друзей со случайным попутчиком. Гретен впился зубами в сочную тушку куропатки и с удовольствием оторвал кусок. Рыжая грива пламенем окружала его мясистое лицо. Выплюнув кости, мужчина хмыкнул. – Я предпочитаю платить серебро людям. Нелюди не стоят моего доверия и моих денег. Роулейн раздраженно бросила в костер остатки птичьей тушки. – Разница в том, что они со мной не ради золота. Я стараюсь дать им нечто большее, взамен на то, что они могут предложить мне. Севор хохотнул. – И что же это? – он прищурившись посмотрел ей в лицо, – Только не нужно рассказывать сказки о дружбе. Дружбой сыт не будешь. Ро не мигая смотрела ему в глаза, чувствуя, как внутри поднимался гнев. – У нас взаимовыгодное сотрудничество. Так вам будет понятней. И я больше не жалею слышать ни слова о «нелюдях». Севор перестал улыбаться и уголки его губ поползли вниз. Он вскинул кустистые брови. – От этого они не перестанут ими быть. Я лишь хочу предупредить тебя, девочка. В глазах Роулейн промелькнула искра. Лис был Бентли другом, и лишь только этот факт останавливал ее от того, чтобы хорошенько ему врезать. Сзади послышалась приглушенная возня и сдавленные крики. На свет появились Имоен и Дорн, тащивший за шкирку одного из наемников. Полуорк брезгливо бросил парня на землю. Глухо проговорил: – У нас тут перебежчик. Караванщик не удостоил его и взглядом, пристально глядя на Ро. В его голосе появились стальные нотки. – Мне нужно более исчерпывающее объяснение, почему вы тронули одного из моих людей. Ро зловеще ухмыльнулась, посмотрев Севору в глаза. – Тяжело признать, что купленное доверие оказалось фальшивым? Гретен поджал губы. Стоящая рядом Имоен уперла руки в бока, сдув лезущую в глаза челку. – Этот Марвин, – девушка пнула носком сапога скулящего охранника, – думал улизнуть незамеченным к своим лесным дружкам. Бандитам. Я шла за ним почти до самого их лагеря. Роулейн поднялась, проверяя, как меч ходит в ножнах. Кивнула на скрючившегося на земле наемника. Улыбнулась. – Спасибо, что помог нам выполнить нашу работу, – накинув плащ, она сделала шаг к Имоен, уже направляющейся к границе лагеря. Бросила взгляд через плечо: – Дорн, он твой.

***

На освещенную костром опавшую хвою приземлилось что-то круглое. Упало и покатилось, подпрыгивая, прямо к ногам Таргола. В неровном свете мелькнуло рыжее пятно, и присмотревшись, мужчина почувствовал, как кровь застыла в жилах. На него смотрела голова Марвина. Отдельно от самого Марвина. Лежала и пялилась на него остекленевшими глазами. – Твою же мать! Позади раздался треск. Что-то тяжелое проломилось через подлесок. Таргол выхватил меч и уже почти обернулся, когда правую часть спины прошибла пара футов закаленной стали. Что-то сухо хрустнуло, в груди разлился океан горячей боли, и его по инерции протащило вперед, прежде чем атакующий опустил меч, сбросив тело разбойника в сторону, словно досадную помеху. Не в силах пошевелиться, мужчина лежал на холодной земле, скосив глаза на огромный силуэт, перекрывший свет костра. В приглушенном освещении бледная кожа незнакомца казалась отливала тусклым металлом. На хищном лице блеснули клыки. Не человек! Орк? Что орки забыли так далеко на юге? Детина орудовал двуручным мечом так непринужденно, будто родился с ним. Первым погиб Эймон, все еще сидящий у огня. Не успел даже крикнуть, лишившись головы. Его друг Петер успел вскочить и выхватить меч, но волнистая кромка фламберга сломала клинок попалам, следом перерубив основание шеи. Кровь толчками выливалась из раны, блестящей чернотой обагряя лезвие. Таргол хотел крикнуть, предупредить остальных, но из горла вырвался лишь беспомощный хрип, а сияющая полоса железа врезалась в ключицу Берри, пройдя сквозь его тело до пояса, словно горячий нож через масло. Не останавливаясь, орк переступил через мертвеца и мощным выпадом пропорол стоящего рядом Хью, с треском пробив вскинутый в последний момент щит. Из-за покрытого кровью исполина выскользнула небольшая тень. Еще одна обошла костер по дуге. Таргол тяжело дышал, смотря, как женщина мягко двигаясь, отрубила руку Берту, следом пробив его грудь кинжалом, зажатым в левой руке. В костер лицом вниз упал Джесси, его лицо превратилось в кровавое месиво после удара булавой. Скованный болью, разбойник не поверил своим глазам, увидев черную кожу и белые как снег волосы женщины, опустившей палицу. Вместе с острой болью тело прошиб леденящий ужас. Дроу. Из глубины лагеря раздались крики. В глазах уже темнело, но он знал, что сейчас его товарищей режут во сне, как свиней. В грудь будто залили раскаленного олова, медленно вытекающего на землю в такт с биением сердца. Щека коснулась влажной листвы. Он лежал так, казалось вечность, дрожа, когда крики наконец смолкли, и перед глазами он увидел пару заляпанных грязью кожаных сапог. Разгоряченный битвой женский голос: – Этот, кажется, еще жив. Низкий мужской: – Это легко исправить. Дорн стоял у дымящего костра, вытирая кровь с лезвия меча. Проводя куском тряпки по волнистому клинку, полуорк обводил взглядом поляну, где среди измазанных кровью листьев застыли тела разбойников. Севор собирался сжечь трупы, и его люди, кряхтя, стаскивали мертвецов в кучу. Успокоить души, так он это назвал. Боялся, что беспокойные призраки этих неудачников однажды явятся к нему на порог. Чушь. По крайней мере, все те, кто пал от его руки, уже не смогут попасть в мир живых ни в каком виде. Дорн чувствовал, как под кожей сквозит сытое довольство его покровителя. Ур-Готоз молчал. Этой ночью демон попировал всласть и, видимо, решил затихнуть на время. Скомкав грязный кусок ткани, блэкгард бросил его в огонь. Пламя затрещало, жадно пожирая подношение. Полуорк накинул на плечо плащ и зашагал обратно в лагерь вслед за Ро. Упокоение мертвых его мало волновало. Под ногами шуршала листва, и тонкие еловые веточки сухо хрустели при каждом шаге. На лес опустилась плотная тяжелая тишина, а темень стояла такая, что не будь у него ночного зрения, он бы ни в жизнь не нашел дорогу обратно. Далеко впереди шла Викония, и среди еловых ветвей, будто маяк, мягко мерцали белоснежные волосы, веером рассыпавшиеся по спине. Роулейн медленно шла следом. Когда девушка споткнулась в третий раз, чуть не упав, Дорн не выдержал и схватил ее за плечо. – Слышала историю про лесоруба, который напоролся глазом на сучок? Дорн почувствовал как Ро напряглась под его ладонью, но потом девушка расслабилась, позволив ему направлять ее шаги. Устало проговорила: – Мне кажется, это были незрячие паломники, но намек поняла. Неверно переставляя ноги, Ро смотрела куда-то вдаль, сквозь шероховатые стволы и разлапистую хвою. Наверняка не видела ни зги. Он отвел с их пути гибкую тонкую ветку и потянул девушку за собой. Викония и Имоен уже ушли далеко вперед, а он не хотел терять их из вида. Он почувствовал сопротивление, и Ро остановилась, скинув с плеча его ладонь. Подняв руку, она устало приложила пальцы ко лбу, спрятав глаза. – Послушай, Дорн... Не хочу, чтобы у тебя были какие-то иллюзии, после того, что произошло вчера... Вчера? Ах, да. – Ты отрубилась. Девушка отняла руки ото лба, уставившись на Дорна расширившимися глазами. Из горла вырвался нервный смешок. – Что? И все? Кажется, он не услышал радости в ее голосе. Полуорк холодно смотрел на нее, скрестив руки на груди. – Нет. Он удержал паузу, наблюдая, как щеки девушки потемнели. Его каждый раз веселило, как повидавшая за полгода столько всего Ро все еще краснела, как девчонка, стоило ему заговорить с ней о чем-то более личном, чем насущные дела. – Еще ты храпишь. Роулейн открыла рот. Закрыла. Не найдя, что ответить, засопев, ткнула его в плечо кулаком. Дорн хмыкнул. – И довольно громко, надо сказать. Ро издала какой-то нечленораздельный звук и, развернувшись, побрела дальше сама, запинаясь о выступающие над землей корни. Блэкгард подождал, пока она отойдет достаточно далеко, а затем крикнул вслед: – И еще кое-что, женщина. Наш лагерь в другой стороне. Роулейн осторожно перенесла вес на правую ногу. Тонкие выступающие корни так и норовили в самый неожиданный момент вздыбиться под ступней и попытаться повалить на землю. В кромешной тьме приходилось продвигаться вперед практически на ощупь, медленно делая шаг за шагом. Впереди маячил красный глазок походного костра, и Ро старалась не упускать из виду этот крохотный огонек, неровно мигавший среди переплетенных ветвей. Воздух в чаще стоял почти ледяной, но разгоряченная битвой девушка чувствовала лишь приятное тепло напоенных кровью мышц. Она остановилась, чтобы снять цепляющий ветки плащ, и подняла голову, окинув взглядом спящий лес. Над пиками елей блистало серебряное море звезд, разлившееся от края до края ночного неба. Тусклый свет легкими касаниями окрашивал подлесок в легкие серые тона. Высокая крапива и подрастающие деревца стояли словно в серебре, купаясь в свете луны, наконец вышедшей из-за туч. Из-под ног в разные стороны разлетелась стайка светлячков, светящимся облаком окружив девушку. Бледно-желтые огоньки бесшумно роились, свиваясь в причудливые спирали, и стоило Ро протянуть руку, как они взмыли в небо, растворившись среди небесных братьев. Краем глаза она успела заметить невнятное движение сбоку от себя. Ро обернулась, дрожащей рукой смахнув с лица волосы. Облака вновь скрыли луну, и Роулейн безуспешно напрягала зрение, силясь разглядеть хоть что-то в нахлынувшей темноте. Налетел порыв ветра, и воздух тихо зашептал среди густой листвы. – Роулейн... Девушка замерла, потянувшись к оружию. По земле прошла дрожь и что-то будто толкнулось вверх из самых ее глубин. Ро споткнулась, но удержалась на ногах. Она сжала пальцы на рукояти, медленно поворачиваясь на месте. Свистящий шелест волнами катился по лесу, эхом повторяя ее имя. Ветви клонились и трещали, скребли землю. Хищно, напористо, словно звериные когти. Мощный поток воздуха гнул молодые деревца, срывая пожухшие листья и увлекая их за собой в стремительном танце. Во вкрадчивом шорохе слова звучали все ближе и отчетливее. Потянуло могильным холодом. – Роулейн... Невидимые губы будто выдохнули слово возле самого лица. – Роулейн. Ро выхватила меч и попятилась, держа серебристое лезвие перед собой. Споткнувшись, девушка взмахнула руками и неуклюже шлепнулась на землю. Левая нога запуталась среди корней, и глянув вниз, девушка обмерла. Обхватив щиколотку, ее ногу крепко держала костяная рука. Нет! Не может быть! Роулейн дернулась, в попытке вырваться, но тут в лицо ударил ледяной поток, сбивший дыхание и швырнувший в глаза истлевшими листьями и песком. Меч вырвало из рук, и девушка судорожно зашарила руками, пытаясь нащупать рукоять в окружившей ее сплошной темноте. По ее руками, земля казалось, бурлила. Из-под корней и травы, сломанных ветвей и опавшей хвои, словно дьявольские побеги, лезли пожелтевшие кости. Сперва тонкие пальцы, затем запястья, плечи. Они тянулись, хватась за земляные комья, вытягивая на поверхность то, что когда-то было людьми. Прерывисто дыша, Ро попыталась встать, но сразу несколько пар рук пригвоздили ее к земле. Придушенно закричав, она панически задергалась, но мертвецы держали крепко и не позволяли вырваться. Девушка почувствовала жесткую хватку в спутанных волосах, и к горлу подступила тошнота. Из-под мха и дерна поднялся череп, скрипнув желтыми зубами. – Мы шли за тобой, и ты привела нас на смерть. – Нет-нет. Только не снова! – Роулейн... Еще одна истлевшая рука тянулась к ее горлу. Ее сильно встряхнуло, и заморгав, Ро уставилась в алые глаза темной эльфийки, словно угли горящие на черной коже. Жрица Шар крепко держала ее за плечи, с тревогой глядя на девушку. – Эй! Очнись! С тобой все в порядке? Роулейн била дрожь. Щеки обожгло слезами. – Викония... Узкая ладонь дроу приятным теплом легла на лоб. – Да ты холодная, как ледышка! К огню, быстро! Ро схватилась за протянутую руку и, завернувшись в плащ, побрела за жрицей к костру. Перед глазами все еще стояло лицо мертвеца с истлевшими белыми волосами. Сон. Это был всего лишь сон.