Пила

*** Сегодня я проснулся в хорошем настроении. Брат мирно посапывал на соседней кровати, иногда что-то бубня себе под нос и часто переворачивался. Я сидел на подоконнике с блокнотом, записывая туда свои «гениальные» мысли, периодически смотря в окно и впитывая всю красоту этого утра. Природа была необычайно спокойна. Зеленые деревья тихонько шелестели своими листочками, чтобы не разбудить жителей, травка, которая покрывала землю, была вся в росе, от которой она светилась незабываемым светом, предавая нашей маленькой деревушке, какай-то волшебный вид. Я улыбался, думая, что какой же прекрасный день - это воскресенье. Мы с Томом еще вчера, весело хохоча, сделали уроки. Он прекрасно объяснил мне алгебру, что даже я, который ничего в ней не смыслил, и попросил ради того, чтобы еще побыть с братом и посмотреть на его красоту, понял. Я опустил взгляд на блокнот и увидел, что там были какие-то строчки, присмотревшись, я понял, что пока мечтал, я написал четверостишия. Прочитав их, я очень удивился. Это я смог такое написать? Радостно зажмуриваюсь, обнимая свои колени и радостно вздыхаю. Мне нисколечко не грустно, ведь я счастлив. По-настоящему так счастлив. У меня есть любимый брат-близнец, который меня любит, мама, которая души во мне ни чает, отчим, который любит учить меня игре на пианино, конечно, втайне от Тома. А то, что меня ненавидят одноклассники, нисколечко не портят мое мнение, потому что у меня есть старший брат, который защитит меня. Хоть это и портит мое самомнение, но я дрыщик, и сколько бы не старался, у меня не получается хоть как-то накачать мышечную массу. Том только посмеивается из-за этого. Смотрю на время и понимаю, что просидел так около полутора часа. Подтягиваюсь, разминая затекшие мышцы от долгого сидения, и решаю, что пора идти умываться. Последний раз бросаю взгляд на окно и вижу, что сонные люди выходят из своих серых домов и со скучающим видом идут на работу. Какие же вы взрослые странные, разве нельзя хоть раз улыбнуться, ведь от улыбки будет всем лучше, все будут смотреть на вас, может иногда считать сумасшедшими, но ведь на душе будет прекрасно. Не понимаю я вас. Слезаю с окна, кидая блокнот куда-то на кровать и захожу в ванную. Открываю чуть теплую воду и умываю лицо, снова забыв, что надо чистить сначала зубы, а потом ополаскиваться. Ухмыляюсь и начинаю чистить зубы. После этого выхожу из ванны и слышу шум на кухне, видно, мама и отчим встали, а теперь целуясь, при этом готовя нам какой-нибудь завтрак, следят, чтобы мы не заметили их нежности. Подхожу к кровати Тома и наклоняюсь к нему. Он тихонечко сопит, смешно надув губки и иногда кусаю себя за пирсинг. Улыбаюсь и отхожу от него, не буду смущать своего милого Тома, думаю, что надо идти покушать, и как это не стыдно признавать, помешать мамусеньки обжиматься со своим прекрасным Гордоном. Весело прыгая через ступеньку, спускаюсь, а точнее слетаю с лестницы, вбегаю на кухню, застав мамочку за целованием отчима. - Ой, ой, ой, не видел, не видел, стыдно! – шутя произношу я, улыбаясь и закрывая ладошкой свои глаза, которые так похожи на Тома. Почему я думаю о нем? Не знаю, он очень милый и красивый. У него были длинные волосы, которые он отращивал года два, чтобы сейчас сделать из них дреды. Они ему очень шли, и почему-то я вспоминал сразу же американский диснеевский мультик «Тарзан», там тоже такой бегал парень, у которого были дреды. Томка его копия. Я мысленно смеюсь, сравнивая его с таким героем. Том меня любит, не знаю, братской любовью или какой-то более большой, я знаю, что он привлекает меня не только как брат, а как парень. Необъяснимое чувство захлестывает меня, когда я дотрагиваюсь или целую его в щеку. Я покраснел, а мама, хохоча, сказала: - Всё, можешь открывать свои прекрасные очи. Убираю руку с лица и вижу чуть покрасневшую маму, и усмехающегося Гордона, который начал пить чай и смотреть на меня. - Ну, и отлично. Что у нас на завтрак? - спрашиваю я, садясь за стол. - Блины со сгущенкой, твой любимый чай и вафельки. - Отлично! – восхищенно хлопаю в ладоши, я начинаю кушать. Через пять минут на кухню спускается Том, целуя маму и отчима в щеку, а меня, о Господи, я до этого дожил, поцеловали в макушку, и не заметно провел по шее, вызывая толпу мурашек по коже. Я лишь краснею и прячусь за чашкой чая. Мама и Гордон заливисто смеются, но я не подаю вида, что я к этому причастен. После веселого завтрака, мы с Томом поднимаемся наверх в нашу комнату. Когда мы заходим, Том моментально прижимает меня к стенке и улыбаясь смотрит на меня. - Ты почему от меня ночью убежал, а? Маленький, противный, братишка, который только и умеет, что убегать от брата, - он провел языком по моим губам и тихонько чмокнул в угол губ. - Сейчас, будет маленькая месть… Мне было холодно, я замерз, а он меня бросил, нет, не пойдет, малыш, сегодня ты оденешь все темное и закрывающее шею. Я удивленно посмотрел на него. Что? Том наклоняется ко мне и целует в губы, медленно раскрывая их, чтобы пробраться внутрь. Его язык ласкает мое нёбо, щекотно, чуть задевает зубы, иногда посасывает мой язык, приводя меня в неописуемый восторг. Я отвечаю на его поцелуй, который возбуждает, да, в наши двенадцать лет это необычно, странно, но до боли приятно. Меня разбирает по частям и уносит на небо, я чувствую, что Том испытывает такие же чувства. Брат отрывается от меня и переходит на шею, нежно целует место рядом с веной. Очнулся я от того, что больно упал на пол. Поднимаю взгляд на Тома, который весело смотрит на меня. Я поднимаю вопросительно бровь, не понимая, почему я оказался внизу. - Эх ты, впечатлительный! Как можно, всего лишь от поцелуя в шею, упасть на пол? – он усмехается и подает мне руку. Наша любовь неправильная, запретная, которая осуждается людьми, но как говориться: «запретный плод – сладок» Я лишь промычал что-то нечленораздельное. И встал с пола. Подойдя к зеркалу, я увидел, что Том оставил мне засос. - То-о-о-ом! – ору я, поворачиваясь на сто восемьдесят градусов и бегу за ним. - Ты, маленький засранец, офигел совсем!!! После двадцати минут битвы, мы снова поднялись в комнату и стали одеваться. Я надел черные обтягивающие джинсы, ремень, такой кожаный и гладкий, Гордон привез из России, как это странно и не звучало бы. Черную футболку, на спине у которой находятся крылья и теплую жилетку, которую можно было застегнуть до самого подбородка, так же, на этой жилетке был на груди рисунок в виде двух пингвинчиков, которые держали воздушные шарики. Это выглядело странно на двенадцатилетнем парне, но мой стиль сам был сумасшедшим. Я подвожу глаза и поворачиваюсь к Тому. Тот собрал свои тарзанские волосы в хвостик, одел как всегда широкую белую футболку и огромные штаны. Он стоял, облокотившись об стену и хитро смотрел на меня. Да, да, я знаю, что я милаш. Сделав милую моську, я схватил Томчика за руку, и мы спустились в низ. Сейчас мы решили погулять по парку, который находился недалеко от нас. Я разговаривал с братом, сильно размахивая руками, иногда привлекая ненужное внимание. - О, маленькая шалавка – Билл! – произнес писклявый голос. Я остановился, прибывая в шоке. Этого человека я узнаю везде. Андрэ. Хулиган, который настроил против меня всю школу, из-за того, что я не поцеловал его. Теперь, для меня, школа стала каким-то адом, потому что везде меня чморили, спасибо Тому, он спасал меня. Я ненавижу его. Он также старается теперь достать меня каждый день. Я много где побывал: и в мусорке, и в холодном подвале около двух часов, замерзнув там, после чего я болел около двух месяцев, воспаление легких, перечислять можно бесконечно. - Заткнись, Андрэ. Не до твоего шалавского вида сейчас, - грубо произнес Том, повернув голову в бок. - Томчик, разве ты сам веришь этому? Твой брат спит со всеми. Ты, наверное, думаешь, что ему всего лишь двенадцать лет, да ты просто не чувствовал его губы на… Андрэ не успел договорит, как кулак Тома пришелся ему в челюсть. Я лишь испуганно взвизгнул и хотел полезть защищать брата и свою честь, но не смог, потому что позади меня были какие-то два амбала, которые моментально схватили меня. - Пустите меня!!! – орал я как можно громче, потому что хотел привлечь внимание, но как назло, и по закону жанра, никого не было. - Да заткнись ты, дрянь! – меня резко дернули, от чего руку словно чем-то обожгло. Растянул мышцы. Я затих и стал смотреть на Тома. Он побеждал и снова врезал Андрэ в челюсть. Я заметил, что амбалы зависли и поэтому, резко выдернул руки, от чего чуть ли не закричал, побежал к Тому. - Том, оставь его, все, пойдем, он не стоит тебя! Я схватил Тома, он сразу же поддался, но не забыл пнуть Андрэ в живот, от чего тот снова загнулся и стал кашлять кровью. Мы бежали домой, слава Богу, родителей не было. Вбежав в дом и закрыв на замок дверь, скорее всего просто из самозащиты, я повел Тома в комнату, посадив его на стул. Побежал в ванну за аптечкой. Когда все было готово, я посмотрел в лицо брата. Из его губы текла кровь, на щеке были царапины. Смочив ватку спиртом, я стал аккуратно промакивать ранки, Том лишь обнял меня за талию, было неудобно, но ему было так легче, поэтому, я разрешил ему так сделать. Ему нужна моя поддержка, неважно какая. - Я люблю тебя, Билл. Спасибо тебе, - неожиданно произнёс Том, от чего я уронил ватку. *** Мы все уставились на то, что скрывалось под брезентом. Мои губы чуть дрогнули, когда я уставился на нечто похожее на большой террариум с водой, в котором была какая-то женщина в кислородной маске. Она была без сознания, но через маску явно поступал кислород, не давая ей утонуть. -Ева, - прошептал Честер и со всей силы стал бить по террариуму. Он кричал и бил по нему со всей силы, словно в парне бесы проснулись. Но вмешался Вольфгант и схватил парня за тощие руки, заставляя посмотреть ему в глаза. -Успокойся! Своей истерикой ты стекло не пробьешь. Но Честер лишь оскалился на него и оттолкнул от себя. -Да пошел ты. Это моя жена, - он ткнул пальцем в стекло. Мы растеряно с Томом посмотрели друг на друга. -Я думал это испытание для Честера? - прошептал я брату. Но Тому ответить не дал до боли знакомый мне звук. Глаза мои тут же остекленели и я с ужасом уставился на Тома. Брат же не понимал, что со мной, пытаясь привести в чувства. Но в ответ я лишь медленно повернул голову к уже ставшим привычному телевизору и кукле высветившейся на экране. "Привет Честер. - начала свой монолог она. - Ты вел не честную жизнь и помогал плохим людям, за деньги, покупать себе свободу. Ты сам искал меня и хотел пройти испытание, что ж я даю тебе такую возможность. В этом террариуме заключена твоя жена, она всегда знала, как ты жил и никак тебе не препятствовала, поэтому она тоже примет участие в нашей маленькой игре." Я наблюдал за Честером, как вся его уверенность тут же пропала и вот он стоит на коленях перед телевизором и глотает сопли, от отчаяния, что сам заварил всю эту кашу. "Меньше всего человек может пробыть под водой одну минуту, я тебе даю столько же. За это время ты должен забраться на самый верх террариума, там будет глубокое отверстие, наполненное серной кислотой, где тебе придется найти ручку и повернуть ее на 180 градусов, что бы сработали замки и ты смог поднять крышку, дабы спасти свою Еву. Но ты должен поторапливаться, чем дольше ты медлишь, тем быстрее кислота разъедает метал и тем тяжелее тебе будет повернуть ручку. Игра началась." Как только выключился телевизор, в комнате воцарилась тишина. Такая пугающая и убивающая все в нас. Всю нашу веру и надежду на спасение. Бум. Слышу я и хватаю Тома за шею. -Что это? - шепотом спрашиваю я. Бум. Снова слышу этот глухой звук и сильнее хватаюсь за Тома. Смотрю по сторонам. Все тоже слышат этот звук и пытаются определить откуда он. Глаза сами находят источник этих звуков и видят Еву в террариуме, без маски, бьющую по стеклу. Честер же уставился на экран телевизора и на высветившийся обратный отсчет. Резко поворачивает голову на звук удара о стекло и молнией подбегает к террариуму с женой. Она не понимающе смотрит на него и пытается показать, что ей не хватает воздуха, показывая на маску, что когда-то ее им снабжала. Честер стал пытаться запрыгнуть на террариум, но у него ничего не получалось. Он то соскальзывал, то лишь кончиками пальцев мог дотронуться до края. Ни я, ни Вольфгант не могли ему помочь. Наши руки были изрезаны колючей проволокой и так саднили и болели, что я даже пошевелить пальцами не мог. Том аккуратно посадил меня радом с все еще спящей Софи и подошел к Честеру. Сцепил руки в замок и чуть присел. -Чего уставился? - заорал брат на него. - Давай запрыгивай, у тебя осталось пол минуты. Честера сразу отрезвили слова брата и он тут же поставил ногу на его сцепленные руки и запрыгнул на террариум. Девушка в нем билась все сильнее и сильнее, бездарно тратя столь драгоценный для нее кислород. Ее муж же снова замер увидев то, что ему предстояло сделать. -Чего ты замер? - крикнул Том. Тот же задрожал и заикаясь произнес: -Я… Я… Я не могу…у.. Тут… кислоты по локоть… Глаза мои сразу расширились, от представления той картины, что он увидел перед собой и я невольно, обнял уже проснувшуюся от криков Софи и прижал ее к себе. -Она умирает, - продолжал кричать Том. - Ты сам хотел сыграть в игру, так будь мужиком и сделай это. Честер сжал зубы и резко опустил руку в кислоту по самое запястье и тут же ее вытащил. Его кожа обуглилась и стала слезать с руки, оголяя его мышцы на ней. Парень ужасно громко кричал от боли. Но снова попробовал и опустил руку в кислоту по самый локоть. На секунду в его глазах был триумф и я понял, что он схватился за ручку. -Том, - крикнул я. И мой брат сразу посмотрел на меня, а затем повернулся к Еве. Девушка не шевелилась. -Честер, быстрее, - закричал Том. Парень орал от боли и со всей силы тянул, но было видно, что у него ничего не получается. И тут прозвучал писк и мы поняли, что таймер остановился и Честер уже ничего не сможет сделать. Снова тишина. Снова пустота. Снова умерла последняя надежда, что такому безумцу может повести. И опять крик. Честер вытащил руку из кислоты. Она почти до кости была разъедена и во всю кровоточила. Но в парня словно бес вселился и он начал орать имя жены и бить руками по железной крышке, на которой сидел. Обоженная рука с хрустом и новым криком сломалась и упала на пол. Но парню этого явно было мало и он стал опускать левую руку в кислоту, затем вытаскивая ее и вытирая ей лицо. -Боже! Что он делает? - выкрикнул я, чувствуя, как по моим щекам текут слезы. Том сразу подбежал ко мне и обнял. -Не смотри Билл. - начал он меня утешать. Но я не мог не смотреть, на человека, у которого, как мне казалось, на первом месте было самолюбие, а в итоге, он обезумел, от потери единственного любимого им человека. Я смотрел на то, как он кричит и мечется. Как с его лица, так же стала слезать кожа, с мышцами, оголяя глаз и череп в нем. Смотрел, как он стал биться головой о железную крышку с такой силой, что уже через несколько мгновений, на верху террариума лежал парень с проломленным черепом, из которого ручьем текла кровь и вываливался мозг. Тут к террариуму подошли близняшки. Они сначала с интересом рассматривали умерших, одна утопленницу, вторая Честера. Кислота как раз разъела металл и люк от террариума стал медленно опускаться на дно, придавливая Еву. Но одна из сестер внезапно начала смеяться, так заливисто и истерично, словно только что, умерли ни два человека, а ей кто-то рассказал анекдот. За ней тут же подхватила вторая. Они так злобно смеялись, что я схватился за руку Тома, прижимая при этом между нами Софи и весь задрожал от этого. Не знаю, что меня сейчас больше пугало, что нам придется продолжить игру, что бы выжить или неизвестность и опасность идущая от близняшек?!