Приносящий надежду

Мерно постукивая колесами, поезд мчит нас в Майтан – город на краю Империи, где я намереваюсь найти покой. Борясь с сонливостью, сижу у окна и наблюдаю за проносящимся мимо пейзажем. Цветущие поля, снежные горные вершины на горизонте и густые, темные леса мелькают пятнами - словно смотришь на бесконечное покрывало. Никогда не был в этих краях, они так далеко от войны, что сюда доносились лишь её отголоски. Конечно, на службу призывались все молодые люди, способные держать оружие, но аристократы берегли своих отпрысков, к тому же сыновья богатых семей учились на офицеров и служили сразу в командном составе и высших чинах. Рядовыми становились дети рабочих, фермеров, иногда торговцев - у всего своя цена в этом мире. Вряд ли многие в курсе, сколько по-настоящему погибло народа в этом кровопролитном конфликте, где одна страна вознамерилась посягнуть на другую. Все долгие годы я утешался тем, что мы защищали свою родину и не были захватчиками. - Мама, мама, а почему дядя так одет? – спрашивает девочка, сидящая на руках у молодой леди через два места от меня. Женщина явно аристократка, судя по обилию шелка и маски на лице. - Это военный мундир, милая, строго и ничего лишнего, - тихо отвечает леди, гладя малышку по кудрям. - А почему у него так мало волос на голове? И они странных двух цветов? И почему нет маски? – продолжает пытать ребёнок маму. - Он маг, детка, а они все двухцветные: чёрный - это его естественный оттенок; красный - свидетельствует о том, что он лекарь. А маску не носит, потому что не аристократ, как мы, ему можно стричься коротко и не скрывать лицо, – объясняет дама. - А у него ещё белые волосы, как у дедушки. Но он ведь совсем нестарый? - шепчет неугомонный ребёнок. - Так бывает, если человек в своей жизни перенёс много неприятных потрясений. Мадам права, я - военный медик в отставке, и до аристократа мне, как до лун. Я родился в Шайме, маленьком городке на побережье, воспитала меня тетка по материнской линии, а благодаря отцовским деньгам я получил хорошее образование и собирался стать архитектором, но тут неожиданно грянуло вторжение. Всех призвали, и прежде чем отправить воевать, определяли наличие или отсутствие дара. У меня он оказался ярко выраженным, но не отточенным. Практикой пришлось заниматься прямо на поле боя, хотя я рад такому раскладу: вместо того, чтобы убивать, я спасал жизни, причём не разделяя людей на своих и чужих. За это меня не любило начальство, презирали командиры и боготворили рядовые. До сих пор уверен, что поступал правильно. В войне виноваты политики, а умирают всегда простые солдаты. Затяжной десятилетний конфликт между Сарнаей и Биторном, двумя пограничными государствами, закончился почти год назад, но меня лишь недавно отпустили на все четыре стороны, предварительно наградив медалью за особые заслуги и пожаловав особняк и угодья рядом со столицей. Я не люблю, когда пытаются управлять моей жизнью, поэтому я всё продал, получив едва ли треть стоимости, и через подставных лиц купил дом в Майтане, в самой глуши, которую только смог найти на карте Сарнаи. Я хотел одного - чтобы меня оставили в покое. Возможно, здесь я этого добьюсь. Хоши ткнулся мне в колено носом, и я погладил волка по чёрной с проседью шерсти на лобастой голове. - Потерпи, скоро приедем. – Мохнатый друг смотрел на меня умными жёлтыми глазами и тихо проскулил, выражая усталость. Мы ехали уже больше шести часов; пожитков у меня набралось лишь на одну сумку - в полевых условиях за десять лет бесконечных перебрасываний по линии фронта я привык обходиться малым. Мундир на мне, местами потёртый, местами заштопанный, видел и более хорошие времена, он был сделан из добротного материала, в котором комфортно и в дождь, и в снег, и в жару. Сейчас как раз последнее - разгар лета в Майтане, и мы почти в самой южной точке страны. Сапоги тоже требуют ремонта, все, что я мог сделать, - это начистить их до блеска. Наконец, по громкой связи передали, что следующая станция – конечная. Поезд стал замедлять ход, за окном показался пригород - небольшие аккуратные домики с цветными крышами и цветущими садиками. Вагон останавливается, спешу на выход вместе с малочисленными пассажирами; на перроне нет толкучки, и я достаю бумажку с адресом моего нового жилища. Не то чтобы у меня плохая память, просто так удобней. Городок маленький, надеюсь, сам смогу найти дорогу. Выйдя с вокзала, растерянно осматриваюсь, разыскивая указатели улиц, в конце концов, мне приходится спросить у булочника, как попасть в нужный район. Мне все подробно разъясняют, и в благодарность за помощь я покупаю сдобу. Прощаюсь. Пока иду, съедаю пару булок, ещё пару скармливаю Хоши, не обращаю внимания на любопытно поглядывающих прохожих. В нас не тыкают пальцами - и то хорошо, многие принимаю Хоши за простую собаку, а тот, кто догадывается об истинном положении дел, предпочитает игнорировать. Вскоре облик улиц меняется, аккуратные домики исчезают, вырастают богатые особняки - старые добротные дома, в которых семьи живут поколениями. Это не центр, хотя здесь людно, и по проезжей части снуют экипажи, запряжённые ящерами; мимо пронеслись несколько всадников, и все в масках. Аристократия. Майтайн славится старыми фамилиями - интересно, как меня примут здесь? Всё здесь делится на сектора, как и все города Сарнаи: есть рабочие, торговые и элитные - я сейчас нахожусь в последнем. По сравнению со столицей, тут тишь и простота, на меня никто не глазеет с презрением, похоже, простолюдины тут уже примелькались, и никто не обращает внимания на людей без масок. Интерес, скорее, вызывает Хоши, а не я. Волк, гордо распушив хвост, идёт рядом и вдруг подозрительно принюхивается, и тихо рычит. Хоши чует смерть, и мне странно его поведение на светлой открытой улице среди цветущих деревьев и щебета птиц. Впереди, около огромных резных ворот, останавливается карета, выходит высокий аристократ во всем золотисто-коричневом, успеваю полюбоваться длинными ногами в ботфортах, как появляется второй, закутанный в шелка серебристо-синих тонов, в маске закрывающей нижнюю часть лица. Он тяжело опирается на руку первого, медленно выползая из экипажа; порыв ветра срывает лёгкий шарф и несёт его в мою сторону. Поднимаю руку и успеваю поймать искусно вышитую материю. Ноздри улавливают аромат дорогой туалетной воды и запахи смерти и болезни, который я ни с чем не спутаю. На поле боя он густой и приторный, в госпиталях от него нечем дышать, а здесь он замаскирован духами, но четко ощутим. Любопытно, с кем же столкнула меня судьба в очередной раз? Прибавляю шаг, догоняя парочку, готовую скрыться в воротах. - Простите, уважаемый… Черноволосый быстро оборачивается, смеряет меня взглядом карих глаз, сверкнувших в прорезях изящной маски, как два драгоценных камня. Он неосознанно прикрывает своим телом второго привычным отработанным движением, как будто ему не впервой защищать. К поясу пристёгнута тяжёлая шпага, его рука тянется к эфесу, предупреждая. Владелец шарфа придерживает затянутой в перчатку рукой ткань, скрывающую лицо, и смотрит на меня непонимающе, в голубых глазах застыла непрекращающаяся боль. Он заметил свою вещь у меня и делает два шага навстречу, непринуждённо отодвигая замершего брюнета. - Извините, я не заметил, что потерял его, - шелестит он, протягивая руку. Сквозь все слои одежды я вижу, что он болезненно худ. Моему взору доступны лишь запавшие глаза и сухая бледная кожа на лбу, волосы спрятаны под своеобразным капюшоном, но мне кажется, что там и скрывать-то больше нечего. - Ветер решил пошалить, выбрав для игр дайтурский шёлк, - улыбнувшись, возвращаю потерю и вздрагиваю, когда даже через перчатку меня прошивает болью, страхом и дикой жаждой жизни. Пауза затягивается, наше молчание прерывает черноволосый сторож, мягко положив ладони на плечи своему другу. - Ниясми, нам пора. – Для него его голос нежен и бархатист и лучится заботой. Мне же достаётся холодное: - Мы благодарны вам за помощь. Есть все основания сомневаться в его искренности: создалось впечатление, что позволь я себе чуть дольше продлить прикосновение, меня бы сразу прирезали. Что ж, предчувствую очередные события, надеюсь, они не дадут мне скучать. Парочка исчезает за воротами, а мы с Хоши переглядываемся и направляемся дальше, но неожиданно обнаруживаем, что путешествие закончено. И мы являемся соседями блистательных аристократов. Адрес на бумаге подтверждает, что я купил именно это трёхэтажное страшилище, увитое плющом. У кованых ворот с узором в виде листов клёна висит колокольчик, дёргаю и жду не менее пяти минут, пока к калитке не подходит старичок, которому я даже затрудняюсь определить возраст - настолько дряхлым он выглядит. - Добро пожаловать, - скрипит это чудо, одетое в потёртую ливрею.– С кем имею честь беседовать? – Несмотря на старость, у него внимательные светлые глаза, сканирующие меня в данный момент, и отсутствует тремор рук. - Кажется, с новым хозяином, - криво улыбаюсь. – Это ведь вилла «Изумрудные фонтаны»? Я - Юраи Сенти, владелец этой земли и всего, что на ней расположено.