Короткой дорогой

Наша поза была несколько неподходящей для приема посетителей. И я даже порадовался, что это не моя голая задница сейчас представлена во всей красе на всеобщее обозрение. Эльф чуть повернул голову в сторону вошедших, мазнув по моему лицу своими волосами, но прерывать занятие не спешил. Нет, ну я не знаю, как у них там принято в элитных подразделениях спецназа, и может быть, подобное поведение вообще в порядке вещей, но я-то почувствовал себя неловко и задергался. Со стороны вошедшего раздалось вежливое покашливание, видимо, нам намекали на желание пообщаться. – Слезь с меня, животное! – разозленной гадюкой прошипел я. – Да, да, слезь с него, животное, – поддержал требование приятный мужской голос. – Мы еще не закончили, и вообще, сегодня не приёмный день, – отозвался мой партнер. – В камере приемные дни устанавливает вышестоящее начальство, – продолжал веселиться посетитель. Да что же это такое! Я задергался с новой силой, но эльфы объективно намного сильнее, и реальных шансов не было. Так, просто показать недовольство, потому что рот мне заткнули самым простым и проверенным способом. – Заключенным полагается тихий час, – оторвался Пщ от моих губ, видимо, только для того, чтобы сообщить очевидный факт, – и он неприкосновенен. – Хм, – внезапно смутился тот, кого я так и не мог разглядеть из-за завесы блондинистых волос, – действительно, еще четыре минуты. Прошу прощения, – и он распорядился принести себе стул. – Слезь с меня! – заорал я в ухо эльфу и замолотил руками по спине. Он как будто только этого и ждал, напрягся, сладко застонал и залил мои внутренности горячей спермой. – Сволочь, – обессиленно выдохнул я. – Прости, ну не мог же я остановиться, – прошептал он мне в самое ухо, – представляешь, как бы я выглядел перед генералом с эрегированным членом? Я представил. Воображение у меня хорошее, чего бы и не представить. – Ну что ты, маленький? – завёрнутого в одеяло меня укачивали сильные руки, на два голоса предлагали воды, что совершенно не способствовало прекращению истерики. Балаган продолжался не менее часа, наверное. Тот эльф, что пришел так не вовремя, похоже, развлекался от души устроенным представлением. Не знаю, может, у них жизнь вообще скучная и театров по определению нет, но вот с юмором точно беда. – Могу я узнать цель визита столь высокого начальства? – кое-как успокоив меня, недовольно спросил Пщ. – Могу я узнать, каким образом посторонние проникли мало того что на секретный объект, так и еще в изолированное и отдельно охраняемое помещение этого объекта? Это одиночная камера, и предполагается, что за время наказания заключенный должен осознать свои ошибки. Так кого мне посадить в соседние камеры, а? – в голосе прорезался металл. Ой, а Пыщик-то напрягся. Сквозь тонкий слой одеяла остро ощущались окаменевшие мышцы, да и дыхание как-то сбилось и стало совсем поверхностным. – Никто, – сипло ответил он, – я сам. – Сам, значит, – задумчиво сказал начальственный эльф, сверля нашу композицию холодными голубыми глазами. – А это трибунал. Стража! Увести человека и… Пщ вскочил, при этом умудрившись не уронить меня и даже поставить на ноги. Задвинул за свою широкую спину и натурально и очень угрожающе зарычал. Мне не видно было выражения его лица, но судя по реакции главного, оно соответствовало издаваемым звукам. – И что должна означать эта демонстрация? – начальник встал и занял явно оборонительную позицию, но не сдавался и продолжал задавать вопросы. У нас бы давно в расход пустили, а тут… Странные. – Я его люблю, – удалось разобрать сквозь рык. – Значит, это есть причина самоволок, – почему-то радостно сказал начальник, но стражу звать не стал, зато уставился на меня с нескрываемым интересом, правда любовался издали, подойти боялся. – И намерения серьезные? – подозрительно прищурился он, как-то уж очень знакомо выпятив подбородок. – Самые серьезные, – подтвердил мой эльф. А меня, между прочим, не спрашивали. – Кого я должен принять в семью?! – патетически воскликнул незнакомец и поднял глаза к потолку и тут же спокойно и прагматично закончил: – Скажу твоей матери, чтобы начинала готовиться к церемонии. – И, чуть помедлив, добавил: – Так и быть, после свадьбы он сможет тебя посещать два раза в неделю. – Может, договоримся? – закинул удочку Пщ, который вдруг как-то притих. – Даже не знаю, – покачал головой мой будущий родственник, – что ты можешь предложить? – Пространственный телепортатор, – нехотя признался мой, прости господи, жених. – И где он? – Конфисковали… Главный эльф распорядился сопроводить Пща к коменданту базы за этой самой штукой. Я молчал, потому что в данной ситуации боялся сделать хуже, а разобраться с некоторыми наглыми и самоуверенными товарищами можно и немного погодя. – Мой сын совершенно неуправляемый, нарушающий все мыслимые и немыслимые правила эльф, но при этом совершенно гениальный изобретатель. Еще в школе придумал универсальный стиратель памяти только потому, что учительница грозила пожаловаться родителям на его проделки. Над пространственными перемещениями работали плеяды талантливых ученых, а он его сотворил за несколько дней буквально на коленке только для того, чтобы незамеченным мотаться к любовнику. Ему нужна цель, смысл жизни… И по иронии судьбы такой целью стал ты, человек. Я не знаю, что будет дальше, в вашу жизнь никто вмешиваться не будет, но ты должен понимать, что… Что я должен понимать, я таки понял, хотя папа и не успел договорить – посланцы обернулись как-то слишком быстро. И без высоких слов понятно, что влип я по самые помидоры, но через печаль от осознания глубины той жопы, в которой я оказался, пробивалась, как зеленый росток сквозь толщу асфальта, мысль: а вот Толик-то не прав! Любовь – она не в том, чтобы выполнять капризы любимого, а в том, чтобы изобрести пространственный телепортатор и быть рядом. И во всей этой истории смущало меня только одно: а с какого это перепуга я вдруг стал понимать по-эльфийски?