***
Тауриэль бесшумно ступала вниз по лестнице, ведущей в покои повелителя, стараясь на ходу привести в порядок растрепавшиеся в битве волосы. Лишь единицы удостаивались чести пройти по этим ступеням и собственными глазами увидеть великолепие королевской опочивальни. Это было дозволено специально обученным слугам, наследнику короля и начальнице королевской стражи. Только они допускались в святая святых - в самое сердце эльфийского дворца. Повелитель не терпел посторонних и ревностно относился к нарушению личных границ. Тауриэль всегда начинала слегка волноваться, когда лестница подходила к концу и впереди маячила арка, открывающая вход в покои. Она замирала, на миг прикрывала глаза, и только затем позволяла себе переступить порог, чтобы оказаться в просторной комнате, умело украшенной искуснейшими мастерами, и, без сомнения, самой впечатляющей из всех, что имелись во дворце. Сегодня пауза затянулась и Тауриэль никак не решалась войти. Она еще раз пригладила ладонью непослушные кудри, отдернула походный костюм, проверяя, надежно ли он застегнут, когда услышала бархатный, но веющий холодом голос своего повелителя: - Я знаю, что ты здесь. Зачем ты прячешься в тени? Эльфийка глубоко вдохнула и без промедления шагнула внутрь. - Я пришла доложить вам. - Я приказал уничтожить это гнездо еще две луны назад, - упрекнул ее Трандуил. - Мы зачистили лес как вы и велели, владыка, - быстро заговорила Тауриэль, нервно жестикулируя. - Но с юга пришли еще пауки. Они плодятся в руинах Дол Гулдура. Если мы уничтожим их логово… - Крепость за пределами наших земель, – перебил ее король. - Охранять границу от этих тварей - вот ваша задача. Грозный голос Трандуила заставил Тауриэль вздрогнуть, но она не привыкла отступать. - Нам удастся прогнать их. И что дальше? Не уйдут ли они в другие земли? – стояла на своем эльфийка. - Другие земли меня не волнуют, - отчеканил Трандуил, но заметив исказившееся непониманием лицо подчиненной, продолжил уже более мягким, разъясняющим тоном. - Великие державы мира сего рождаются и угасают, но здесь, в этом лесу, мы выстоим. Он развернулся, давая понять, что этот разговор окончен и прошел к изящному столу, на котором громоздилось идеально гладкое зеркало, в массивной оправе. В его отражении Тауриэль видела, как повелитель осторожно снимает с длинных тонких пальцев кольца, инкрустированные прекраснейшими драгоценными камнями, и аккуратно складывает их в ларец, не глядя в ее сторону, и полностью сосредоточив свое внимание на переливающихся в свете пламени свечей гранях. - Пленники надежно охраняются? – голос Трандуила прозвучал безразлично и отстранено. – Мне не о чем беспокоиться? - Из наших темниц невозможно сбежать. Кому, как не вам, знать об этом, - уверенно ответила эльфийка. – Также я приставила к каждой камере стража, чтобы пресечь любую попытку побега. - Похвально, - Трандуил снял последнее кольцо и достаточно небрежно бросил его в ларец. Кольцо упало с тихим звоном, сверкнув напоследок ярко-алым. Рубин. - Никогда не знаешь, чего можно ожидать от этих гномов. Им нельзя верить и нельзя давать никаких поблажек. - Вы совершенно правы, - Тауриэль сделала несколько шагов вперед и дрогнувшим голосом сказала. – Но все же, повелитель, позвольте заметить. Трандуил развернулся, наконец-то удостоив подданную своим взглядом. - Не слишком ли вы строги к ним? – продолжила она, сцепив сзади руки в замок и ощутимо нервничая. Никто не любил перечить повелителю, а она поставила под сомнения его приказы уже дважды за сегодня. Никому другому не сошла бы с рук подобная дерзость, но она, несмотря на внутренний страх, все же могла высказывать свое личное мнение. - Я думаю, что от них не будет вреда. Они вполне безобидны и не желали нам зла. Губы Трандуила дрогнули в усмешке. - Что ты знаешь о них и об их мотивах? Как можешь быть столь милосердной? Гномы коварны, вероломны и им ни до чего нет дела. Они вторглись на наши земли, и они понесут за это наказание. - Но ведь… - Замолчи, - жестко перебил ее Трандуил, вскинув руку, словно отмахивался от столь неприятных для него слов. – Это не обсуждается. Твоя задача – не позволить им бежать. А остальное тебя не касается, и думать тебе незачем. Впредь попрошу не оспаривать мои решения. Ты ничего не знаешь о них. Твое сердце мягко, несмотря на всю безжалостность к врагу и мастерство в бою. Но иногда ты не ведаешь, кто друг, а кто враг. Тебя легко обмануть. Кто-нибудь может воспользоваться этим и навредить всему королевству. Ты не обычная эльфийка, ты – командир моей стражи, и ты обязана поступать так, как полагается, без лишних эмоций. Не заставляй меня пожалеть о том, что я назначил тебя на эту должность. Тауриэль опустила голову, глядя на носы своих походных сапог. Кончики ее остроконечных ушей запылали от столь резких речей. Она чувствовала злость, обиду, ее раздирала на части несправедливость ситуации, но она не смела перечить. Внутри нее вскипало возмущение. Она знает, кто враг. Орки, тролли, пауки – это враги. От них исходит зло, тьма крадется за ними, накрывая все на своем пути. Но гномы…Нет, они не были злом в том понимании, к которому она привыкла. - Сядь, - смягчив тон, проговорил Трандуил, указывая рукой на глубокое, похожее на трон кресло, стоящее подле стола. Эльфийка, подавив обиду, исполнила приказ. Ее лицо оказалось прямо напротив зеркала, и она слегка нахмурилась. Волосы были слишком растрепаны, несмотря на то, что она пыталась придать им более-менее приемлемый вид, пока спускалась в покои. Она знала, что владыка не любит, когда она выглядит так, словно бежала за орками сотни лиг подряд. Вокруг него все должно было быть идеально. - Тауриэль, что же стало с твоими прекрасными, как заходящее солнце, волосами? – покачав головой, спросил Трандуил, касаясь пальцами спутавшихся прядей. Он осторожно снял удерживающие заколки, расплел косы, фиксировавшие прическу, и несдерживаемые больше ничем локоны упали на плечи эльфийки. Он взял со стола украшенный камнями гребень и провел им по густым волосам. Золотые зубцы плавно входили в спутавшиеся волосы, разглаживая их и придавая Тауриэль благородный вид. Она должна была привыкнуть к этому ритуалу, но поведение повелителя всегда было непредсказуемым. Иногда он мог брезгливо посмотреть на нее и отправить с глаз долой, чтобы она могла привести себя в порядок, и только потом приходила к нему, а мог, как сейчас, сделать это сам. Его руки были заботливыми и нежными. Тауриэль никогда не чувствовала боли от движений гребня в его руках, даже если волосы были спутаны чуть ли не в колтуны. Трандуил умел расплести любой узел, не причинив ей и малейшего физического дискомфорта. Но ей все же было не по себе. В моменты, когда повелитель проявлял заботу, Тауриэль казалось, что в любой миг он может сменить милость на гнев. Он был противоречив, словно ясный летний день, который в считанные секунды может смениться проливным дождем и грозами. Боялась ли она своего короля? Возможно. Не было эльфа в Лихолесье, который бы не боялся его гнева. Но Тауриэль видела и хорошую сторону владыки, и знала, что ему не чуждо проявлять заботу, хоть и в собственном не всегда понятном другим стиле. - Так-то лучше, - он отложил гребень в сторону и, склонился вперед, придерживая Тауриэль за плечи и глядя на отражения их лиц в чистом, как гладь озера, зеркале. Ее медно-рыжие волосы резко контрастировали с его белоснежными, похожими на первый снег локонами, и это всегда завораживало. Его пальцы сжались на ее плечах сильнее, и он прижался к ней прохладной щекой. Тауриэль чуть ощутимо вздрогнула, зачарованно следя за его действиями. - Идеально, – проговорил Трандуил. – Тебе следует уделять своему внешнему виду больше внимания. Битвы и погони лишают тебя части твоей дивной красоты. Тауриэль неуверенно кивнула, глядя на отражение ледяных, как ранее небо весны глаз. Повелитель всегда казался ей существом из другого мира. Не смотря на то, что они оба являлись эльфами, пропасть между ними была колоссальной. Теплая красота летнего леса, которой дышала Тауриэль, не шла ни в какое сравнение с ледяной, недосягаемой красотой ее повелителя. В такие моменты она чувствовала себя чужой, ей хотелось сбежать от него и от его совершенства. Она не хотела быть такой как он – всегда идеальной, надменной, холодной. Тем, кем следует восхищаться и одновременно бояться. Ее сердцу были милее поля, горы, ночной воздух, пахнущий влажной землей и свежестью, лук за спиной, да два клинка в ножнах. Свобода, простор, мир. Но у нее были обязательства перед своим народом, а Трандуил был ее королем, которому она присягнула на верность и, который заменил ей и отца и мать. Он научил ее всему, что она знала, и он был дорог ей, несмотря ни на что. Она ждала, что сейчас он, как и раньше, откинется назад, повернется к ней спиной, даст пару указаний и отправит восвояси. Так происходило всегда. Ритуал с расчесыванием неизменно заканчивался так, словно ничего и не было, но не сегодня. Когда Трандуил распрямился во весь свой внушительный даже для эльфов рост, Тауриэль готова была подняться, но властные руки удержали ее на месте. В зеркале она видела свое растерянное лицо и его изящные, но таящие в себе невероятную силу, руки, покоящиеся на ее плечах. - Повелитель? – выдохнула эльфийка, гадая, почему ей не позволяют подняться. Трандуил не ответил. Его руки скользнули по плечам, к шее Тауриэль, медленно сдвигая ворот форменного костюма. Она слегка задрожала, а сердце забилось чаще, когда кончики его пальцев коснулись ее обнаженной кожи. Непонимание в ее глазах сменилось испугом. Никогда раньше он не позволял себе лишних прикосновений, и одна мысль о том, что владыка совершит нечто подобное, показалась бы ей абсурдной и невероятной. До этого момента. Но помимо страха эльфийка почувствовала приятное тепло, разливающееся по телу от этих нежных, едва касающихся ее кожи прикосновений. Пальцами он почувствовал ее участившийся пульс и отнял руки, отступая на шаг назад. - Ты свободна, - бросил Трандуил, разворачиваясь так резко, что полы его одеяния взметнулись в воздухе. Тауриэль опустила вниз порозовевшее лицо и поднялась. На плохо слушающихся ногах она поспешила уйти, не глядя на повелителя. Когда она уже практически вышла из покоев, Трандуил заговорил вновь. - Леголас сказал, ты храбро сражалась сегодня. Тауриэль замерла, и украдкой посмотрела в его сторону. Казалось, повелитель уже забыл о том, что произошло между ними и его лицо приобрело былое, знакомое ей с детства выражение. Она слабо улыбнулась, зная, что подобная похвала дорогого стоит, ведь слова Леголаса имели исключительный вес для короля. - Ты стала очень дорога ему, - дружелюбие его голоса могло показаться искренним, но эльфийка знала, что это изощренная игра. Прежняя эйфория от похвалы сменилась предчувствием надвигающейся угрозы. - Уверяю вас, владыка. Леголас видит во мне лишь командира стражи, - растерянно проговорила Тауриэль, стараясь убедить в своих словах повелителя. Трандуил покачал головой и вкрадчиво заметил: - Раньше так и было. Но сейчас я уже не уверен, - он отвернулся от нее и плеснул в бокал немного вина. - Я не думаю, что вы позволите сыну сойтись с простой лесной эльфийкой, - напряженно ответила Тауриэль, ощущая, что атмосфера в покоях накалилась. - Да, ты права, не позволю. Однако ты запала ему в душу. Не обнадеживай его понапрасну. Он говорил отстраненно, но тон его был непоколебим. Подобно острой стали, слова повелителя ранили Тауриэль, и ей показалось, будто ее окатили ледяной водой. Но удивляться было нечему. Он указал ей на ее место, недвусмысленно намекнув на то, что ей никогда не стать одной из них. Она всегда будет чужой для королевской семьи, несмотря на то, что Леголас был ей как старший брат, а сам Трандуил, как отец. У нее нет семьи, а те эльфы, которых она считает родными, никогда не скажут о ней того же. И даже Леголас однажды поймет это. В ней нет благородства или присущей им стати, и рано или поздно они отвергнут ее совсем. Больше Трандуил не обращал на Тауриэль внимания, и она спешно покинула роскошные королевские покои, не оборачиваясь, и стараясь не предаваться горестным мыслям. Она уже давно не тешила себя напрасными иллюзиями.***
За прошедшие сутки Тауриэль основательно вымоталась. Скорее эмоционально, нежели физически. К тому же, она не спала уже очень давно. Эльфам не так часто, как другим созданиям нужен сон, но все же они утомляются, и организм требует отдыха. Для Тауриэль настал такой момент. Зачистка леса от пауков лишила ее части сил, а выматывающие разговоры с повелителем и вовсе не оставили сомнений в том, что эльфийка должна хорошенько выспаться. Она мечтала о безмятежности и покое, но совсем недолгом, всего лишь на одну ночь. Перед сном Тауриэль побывала в купальне, где смыла с себя грязь и нанесла на кожу благоухающие масла. После она направилась в свои покои, расчесала волосы, дождалась, когда они немного высохнут, облачилась в легкое ночное платье и наконец-то легла на кровать. Ее комната была достаточно аскетичной по эльфийским меркам, она проводила здесь не так много времени, чтобы заботиться об уюте и красоте. Но перина и легкое шелковое одеяло были достойны и королевской спальни. Оказавшись в мягких объятиях своей постели эльфийка тут же расслабилась, и ее сморил сон. Сны эльфов больше напоминают некие видения, где прошлое переплетается с настоящим, с вкраплениями неясного изменчивого будущего. Чем старше эльф, тем яснее видения грядущего, но сны Тауриэль пока еще не обрели подобной силы. Она видела простор полей, звездное небо, шумную извилистую реку. Все то, что оставило в ее душе приятные впечатления. В сегодняшнем сне она бежала наперегонки с ветром под светом далеких звезд, волосы развевались за ее спиной, колчан был полон стрел, а мир казался огромным и удивительным. - Думаешь, я не смогу догнать тебя? – раздался рядом знакомый веселый голос. Тауриэль остановилась, перевела сбившееся дыхание, и с улыбкой обернулась, чтобы посмотреть на говорившего. - А ты весьма неплох для гнома, - ответила эльфийка, не стараясь обидеть, а скорее подстегивая его. - Только неплох? – наигранно возмутился Кили. – А если я сделаю так? Гном крепко взял ее за руку и потянул на себя. Тауриэль звонко рассмеялась и поддалась ему, позволяя увлечь себя вниз, на мягкую траву. Сначала она нависала над Кили, но он обхватил ее за талию и ловко перевернулся, поменяв их местами. Эльфийка вновь рассмеялась, глядя на ставшее серьезным лицо гнома. - Разреши мне, - тихо попросил Кили. Тауриэль медленно кивнула и прикрыла глаза, позволяя ему сделать то, что он задумал. Сердце эльфийки пропустило удар и ей, казалось, будто бы время остановилось. Первое робкое прикосновение сухих губ, отдалось приятной истомой по всему телу. Тауриэль чуть приоткрыла губы, отвечая на поцелуй. Ощущения были для нее новыми и неизведанными прежде. Волнующее предвкушение нахлынуло на эльфийку, заставляя желать большего. Она запустила пальцы в густые жесткие волосы Кили, притянула его к себе, жадно отвечая на поцелуй, погружаясь в бездну удовольствия. Она действовала интуитивно, ее тело, словно заранее знало, что нужно делать, как отвечать на ласки и как дарить их в ответ. Но это будущее было неясным и вскоре картинка померкла, оставляя лишь сладостное послевкусие. Сон изменился. Вместо залитой звездным светом поляны, Тауриэль оказалась во дворце. Совсем рядом прозвучали тихие шаги и шорох дорогой ткани. В молочной дымке, словно смотришь сквозь мутный горный кристалл, она видела своего повелителя, который медленно подошел к ее кровати. Он с минуту просто смотрел на нее, после чего протянул вперед руку, словно хотел коснуться лица эльфийки, но все же передумал. Его взгляд был полон печали, и Тауриэль нахмурилась, гадая, что могло так сильно расстроить короля. Вскоре и величественный облик Трандуила исчез, и больше в эту ночь Тауриэль не видела сновидений.***
Она проснулась с первыми лучами солнца и чувствовала себя бодрой и отдохнувшей. Воспоминания о снах притупились, и первое время Тауриэль не думала об их значении. Она легко встала с кровати, и направилась к окну, чтобы распахнуть его и насладиться утренними песнями птиц. Но на пути ее внимание привлекли несколько блестящих предметов, лежавших на гладкой поверхности широкого стола. Заколки. Те самые заколки, которые она оставила в покоях повелителя, когда спешно уходила оттуда. Это значило лишь одно – Трандуил был здесь ночью. Тауриэль провела кончиками пальцев по железным округлым изделиям и воспоминания нахлынули на нее, калейдоскопом промелькнув перед глазами. Владыка тихо ступает, его одеяния шуршат при каждом движении, он останавливается подле ее кровати и смотрит на спящую эльфийку. Он хочет прикоснуться к ней, но быстро отдергивает замершую в нескольких сантиметрах от ее лица руку. Значит, это произошло наяву. Он действительно был здесь, лично пришел в ее покои и принес заколки. Зачем? Он уже очень давно не приходил к ней. Только в далеком детстве, когда она была совсем ребенком, он навещал ее. Но это случалось в каком-то слишком далеком и нереальном прошлом. Мысли Тауриэль спутались, она не знала, что и думать об этом. Печаль в глазах ее повелителя была настолько горькой, что эльфийке стало больно. Мысль о том, что он страдает, острой иглой вонзилась в ее сердце. Сильный, гордый, не знающий пощады Трандуил не должен так смотреть. Что же случилось с ним? Что заставило его взор преисполниться такой болью? Она хотела помочь, но прекрасно осознавала, что Трандуил проявил слабость лишь раз, думая, что никто не станет свидетелем этого. Она и сама не знала, как ей удалось, не просыпаясь, видеть все, что происходит вокруг. Раньше она не замечала за собой подобных талантов. Горестные воспоминания о владыке полностью вытеснили собой видения более радостные. Те обрывки будущего, которые могли однажды стать настоящим. Она не помнила о поцелуе под звездным небом, и казалось, что это будущее навсегда утеряно.