"Memoria"

      В “Memoria” была своя клиентская база, причем весьма обширная. Раз вкусив необычное удовольствие от чужих воспоминаний, многие возвращались. Еще бы, они получили шанс исполнить давно заброшенные мечты и на время стать теми, кем не являются.       Возвращались люди за новыми воспоминаниями. Особенно обеспеченные клиенты, для которых покупка нового воспоминания не была обременительна для бюджета, могли зайти и с улыбкой спросить «Ну, что у вас нового для меня?». Таких клиентов знали в лицо, им делали скидки и отправляли рассылки с обновленным каталогом.       Если долго работать в одном отделе, то запоминаются не только VIP клиенты. У хорошего менеджера должна быть отличная память на лица; клиенты любят, когда их вспоминают и предлагают что-то, исходя из их прошлых покупок. Клиентоориентированность, внимание, индивидуальный подход — залог большого успеха.       Иначе дела обстоят с вырезанием воспоминаний. Ради этой процедуры клиенты редко возвращаются. Они приходят с желанием вычеркнуть что-то плохое из своей памяти, а после уходят в свою новую, подчищенную жизнь. И главное — они не помнят о визите. Возможно, у кого-то из них найдется еще что-то настолько же ужасное, отчего они захотят избавиться, но это большая редкость.              Уильям определенно уже слышал фамилию Харвуд. Более того, у него было ощущение дежа вю, словно он уже однажды сидел перед женщиной в шляпе с широкими полями и пытался выяснить, что она хочет вырезать из своей памяти. Через него проходило целое множество клиентов, лица которых он не трудился запоминать; пусть будет в мире справедливость, и он забудет их так же, как и они забывают его.       — Итак, миссис Харвуд. От какого воспоминания вы хотите избавиться?       Женщина беспокойно посмотрела по сторонам, наткнулась взглядом на камеру и принялась ерзать. Многие так себя вели, они стеснялись. Уильям отложил в сторону планшет и чуть подался вперед, словно собирался рассказать секрет.       — Не беспокойтесь, это в целях безопасности. Если не происходит… какой-либо инцидент, записи удаляются вместе с вашим воспоминанием. Конфиденциальность — одна из основ нашей компании.       Слова Уильяма упали в благодатную почву. Он не лукавил и говорил правду, в “Memoria” они действительно делали все, чтобы секреты клиентов оставались их секретами. Уильям боялся, что недалек тот день, когда сотрудники перед уходом домой должны будут вырезать себе воспоминания о работе. По крайней мере, менеджеры вроде него, работающие напрямую с людьми. Ни в коем случае нельзя давать эту идею мистеру Парсонсу.       — Правда? Хорошо, — миссис Харвуд немного успокоилась, но ей явно было все еще неловко говорить. — Меня… меня ударил мой муж. — Она скривилась то ли от испытываемой в этот момент боли, то ли от воспоминания об этом.       — Боюсь, полиция может больше вам помочь, — осторожно сказал Уильям.       Миссис Харвуд не выглядела сумасшедшей или потерянной в себе. Это была красивая ухоженная женщина, определенно хорошо обеспеченная. Дорогая одежда, украшения — с такими клиентами Уильям не ставил под сомнение возможность оплатить услугу.       — Вы не поняли, — она раздраженно повела плечом. — Я хочу вырезать это воспоминание. У нас с Мервином все отлично, я не хочу портить наш брак. Это единственный… эпизод, пусть он полностью исчезнет из моей жизни.       Уильям хотел заметить, что брак портит распускающий руки муж, но вдруг замер. Вот оно. Этот разговор он уже однажды проводил. Любой диалог с клиентом подчинялся плану и не отличался разнообразием, но сейчас все повторялось слово в слово. Уильям даже вспомнил, во что миссис Харвуд была одета в прошлый раз. Он узнал ее дорогую подвеску на шее. Тогда она сидела перед ним в больших темных очках, пытаясь скрыть синяк на лице. Сейчас на ней была закрытая кофта и длинные, изящные перчатки, которые она также не сняла.       Миссис Харвуд думала, что она впервые пришла в “Memoria”, что муж ударил ее в первый раз и что этого больше не повторится. Но Уильям совершенно точно знал, что это не так! Мистер Харвуд был поистине умен и очень жесток.       Должен ли он рассказать? Уильям хотел выложить клиентке всю правду, но не мог говорить с ней о ее прошлых посещениях. Он был связан по рукам и ногам правилами компании. Перед ним сидела жертва извращенного разума, которая даже не знала об этом.       — Вы уверены, что не хотите обратиться в полицию или к своему адвокату? — Уильям предпринял еще одну попытку. Это максимум, который он мог сделать.       — Уверена, — процедила миссис Харвуд сквозь зубы.       О ее… неприятностях в браке никто не должен знать, даже она сама. Если верить рекламе, то завтра она перестанет злиться на Мервина. Ее любимый муж и сам в ужасе, что все так вышло. Ведь так?       — Хорошо, — Уильям сдался, — вот стандартный контракт. Ознакомьтесь, проверьте корректность введенных данных. Если все верно, то через двадцать четыре часа мы можем приступить к процедуре. У вас есть время, чтобы передумать.       Не утруждая себя чтением контракта, миссис Харвуд поставила подпись, холодно кивнула Уильяму и встала, чтобы уйти. Уильям заметил, что она скривилась, когда вставала, и аккуратно положила руку на левый бок. Он открыл было рот, чтобы еще раз сказать о полиции, но промолчал. Клиентам не нужны его советы.       Когда миссис Харвуд ушла, Уильям принялся изучать базу данных. За последние полгода Натали Харвуд вырезала свои воспоминания пять раз! Уильям был в шоке. Почти всегда ей попадались разные менеджеры, он единственный, кто работал с ней второй раз.       Какая дикость. Несчастную женщину избивает муж, после чего уговаривает её стереть воспоминания, чтобы продолжать забавляться со своей живой грушей для битья. Уильям не верил в совпадение, Мервин делает это специально, подчищая любые следы своей вины. Идеальное преступление: жертва даже не осознает, что она жертва. Да, если очень сильно любишь, то первый — и, как кажется, единственный — раз еще можно простить, но на деле избиения носят систематический характер.       Уильям искал информацию о Мервине Харвуде в интернете. Невысокий, невыразительный, неприятный, но богатый предприниматель. На одной из фотографий, посвященной городскому мероприятию для элиты, он стоял со своей женой. Именно Натали была украшением их пары, на фоне мужа она смотрелась еще более эффектно. И сейчас Уильям был единственным человеком, знающим подноготную их отношений. Он и Мервин, конечно же.       Было бы ужасно даже не попытаться как-то исправить ситуацию. Уильям собирался в очередной раз просмотреть правила и найти оговорку, позволяющую отказать клиенту или рассекретить ему данные компании, но все оказалось тщетно. В базе данных оставались записи о процедурах, но не содержание удаленных воспоминаний. Доказательства, что Мервин уже бил свою жену, были уничтожены прямо в этом здании; и один раз Уильям лично поспособствовал этому.       Конечно, он мог наплевать на правила, распечатать одну страницу из базы данных и показать ее миссис Харвуд, но тогда он очень быстро лишится работы и возложит на свои плечи непомерный штраф. Потерять интересную работу ради женщины, задумавшейся о том, чтобы простить мужа, даже один раз избившего ее? Уильям стал постепенно более трезво смотреть на ситуацию. Он слишком много на себя берет, пытаясь решать за людей, что для них будет правильно.       Уильям закрыл все вкладки и попытался выбросить миссис Харвуд из головы, однако до конца дня у него было ощущение, что он стал невольным соучастником преступления. «Бойтесь равнодушных — они не убивают и не предают, но с их молчаливого согласия…».       К его сожалению, миссис Харвуд не передумала. Она пришла на следующий день и выглядела чуть более подавленной. Правило двадцати четырех часов взялось не с потолка, оно бережет клиентов от опрометчивых решений. Не раз бывало, когда за это время они успевали хорошо все обдумать и отзывали свое предложение о продаже или не приходили на вырезание. За это время в миссис Харвуд могли появиться сомнения относительно глупого поступка, который она собиралась совершить; или же муж наоборот мог хорошо обработать ее, напеть о великой любви и попросить сделать для их брака такую малость, как вырезание его отвратительного поведения.       Очевидно, решение давалось ей нелегко. Уильям попытался было совсем немного надавить и еще дважды переспросил, уверена ли она, и получил в ответ порцию недовольства. Миссис Харвуд вовсе не была уверена, но голос Мервина, шептавший ей «прости меня, детка», не давал прислушаться к голосу разума.       Когда техник запустил процесс вырезания, ничего уже нельзя было изменить.                     Лестница на второй этаж. Я возвращаюсь с приема у губернатора Лейхи. В душе неприятный осадок от публичной ссоры с Глорией, это занимает все мои мысли. Небольшой инцидент на дороге совершенно теряется на фоне предыдущих событий.       — Ты чуть не разбила машину. — Мервин идет позади меня, и я не придаю особого значения его словам. Я прокручиваю в голове события вечера, и только это занимает меня.       — Придурок меня подрезал, — быстро оправдываюсь.       Я закатываю глаза и отмахиваюсь, когда чувствую, что мою руку больно сжимают пальцы мужа. Со мной рядом словно стоит незнакомец, которого я вижу впервые. Мервин — мягкий и спокойный, а у этого в глазах бешенство и ярость. Мне становится страшно за свою жизнь, и я пытаюсь отнять руку. Он держит крепко.       — Мне больно! Отпусти.       Пальцы только сильнее сжимаются. С моих губ срывается крик. Разве Мервин был когда-то так силен? Это — не мой муж, я не верю.       — Хватит! — Слезы текут по щекам. Я стучу кулаком по его ладони, но это все равно что бить мрамор. — Дорогой, прекрати!       Он отпускает руку и сильно толкает меня. Я размахиваю руками, пытаясь вернуть равновесие. Каблук едет по скользкому полу, и я падаю на перила. Больно ударяюсь левым боком и снова кричу. Ноги уже начинают отрываться от пола, но я мертвой хваткой цепляюсь за перила. Смогла устоять.       Я оседаю на пол, меня сотрясают рыдания. Сквозь слезы смотрю на мужа и боюсь его. Он делает шаг навстречу, и я вскрикиваю, выставляя вперед руку.       — Нет!       — Милая, прости! — Мервин опускается рядом и, несмотря на мое сопротивление, обнимает. Вот теперь я узнаю его голос и объятия. Он гладит меня по спине и плечам, дает выплакаться у себя на груди. — Не знаю, что на меня нашло. Я не хотел, честное слово. Этого больше не повторится.       Это мой Мервин. Муж, которые меня любит, у которого просто был плохой день, который очень сожалеет. Я хочу ему верить.       Цепляюсь пальцами ему за пиджак, притягиваю ближе к себе и заглядываю в глаза.       — Не повторится?       — Обещаю!                     Очередное доказательство уничтожено. Уильям бы хотел записать воспоминание, как они делают с сотнями других, но не смог бы уговорить на это оператора. В их компании слишком много контролирующих систем, чтобы можно было провернуть что-то незаконное.       Миссис Харвуд сразу стала выглядеть менее подавленной. Ссора с мужем давила на нее, а теперь она вновь стала счастливой женой. Ее последним ярким воспоминанием о них двоих стало не избиение и страх за собственную жизни, а ужин с Мервином на смотровой площадке: отличный вид, вкусная еда, любящий муж. Все это чуть не рассыпалось на части, но миссис Харвуд смогла восстановить мир в семье. Ее способ — побег от правды — пока что действовал.       Уильям проводил клиентку и попрощался с ней, надеясь, что в следующий раз, когда муж поднимет на нее руку, она будет умнее. То, что следующий раз обязательно будет, он не сомневался. Мервин Харвуд уже отлично показал, что из себя представляет.       Из череды мелькающих перед ним лиц, Уильям выделил Натали Харвуд. У него было еще несколько людей, навсегда засевших в памяти (с появлением “Memoria” эта фраза потеряла часть своего смысла), но никто из них не пришел бы второй раз. Кроме нее.       Прошло меньше месяца. Во время личного перерыва Уильям увидел миссис Харвуд. Теперь она выглядела еще хуже, и дорогая одежда, которая до этого сидела на ней изящно и красиво, смотрелась словно с чужого плеча. Мервин Харвуд высасывал из нее силы.       Уильям бросился вперед и перехватил консультанта, намеревающегося отвести миссис Харвуд к другому менеджеру. Это было его дело. В прошлый раз ему удалось закрыть глаза на вопящую совесть, но сейчас она кричала так, что он не слышал собственный разум, почему-то разговаривающий голосом мистера Парсонса.       Успокоившись, Уильям усадил клиентку и занял свое место. Ему ни в коем случае нельзя было показывать, что он уже в курсе причины, по которой она здесь. Пока миссис Харвуд в седьмой раз повторяла одни и те же слова, Уильям рассматривал ее и пытался определить травмы.       Будь он женщиной, то лучше бы разбирался в косметике, но и его знаний хватило, чтобы заметить толстый слой тонального крема. Даже через него проступала фиолетовая тень на левой щеке. Удар кулаком? Несмотря на теплую погоду, Натали Харвуд надела водолазку с высоким воротом. Следы от пальцев на шее? Вместо изящных туфель на высоком каблуке простые балетки на плоской подошве. Травма ноги? Для каждого из вариантов живое воображение Уильяма рисовало красочную картину.       — Вы должны обратиться в полицию, — твердо сказал Уильям.       В этот раз он не уточнял и не предлагал. В его словах у миссис Харвуд не должно возникнуть сомнения. Она явно уже долгое время находилась в руках психопата, ее воля сломлена. Уильям должен надавить на несчастную женщину еще немного, чтобы она поступила правильно — спасла себя.       — Вырезав воспоминание, вы скроете преступление мужа. — Миссис Харвуд попыталась перебить Уильяма, но тот решительно махнул рукой. — Это преступление!       Уильям хотел сослаться на несуществующее правило, где компания имеет право отказать клиенту в случае миссис Харвуд. Та ведь не читала подписываемый контракт, вряд ли до этого самостоятельно изучала информацию. Уильям решил играть на чувствах и мысленно заранее попросил прощение у своего отца.       — Я знаю, что вы переживаете. Откуда? Моя мать была на вашем месте. После первого раза отец не остановился, они никогда не останавливаются. — Наглая ложь о его отце и чистейшая правда о сволочах вроде Мервина.       Уильям лгал, но он говорил с таким жаром, провоцируя всю свою злость, что миссис Харвуд задумалась. А Уильям был зол: кто-то использовал горячо любимую им компанию для своих мерзких, низких целей. История несчастной женщины потрясла его не только как работника, но и человека. Она задела все струны глубоко в душе.       — Мервин… он не такой, — голос миссис Харвуд прозвучал слабо.       — Вы уверены?       Мервин Харвуд — монстр. Так или иначе, его натура давала о себе знать. По мелочи, по крупинке, по зернышку, но оскал монстра проявлялся. До избиения он мог прикрикнуть на жену, грубил, игнорировал ее просьбы. Всегда потом извинялся и заглаживал вину, но в этих словах была фальшь. Они были фальшивы насквозь.       Уильям услышал тихо рыдание и опешил. Его руки беспокойно прошлись по всем вещам на столе, пока он не открыл ящик и не вытащил оттуда пачку бумажных салфеток.       — Миссис Харвуд?.. — он осторожно протянул ей упаковку. Женщина отрицательно помотала головой и продолжила плакать. Уильям тактично отвернулся в другую сторону: это был хороший знак.       Когда Натали только встретила Мервина, она, должно быть, была очень счастлива. Была полна мечтаний и надежд, любила своего мужа и чувствовала себя любимой. Откуда ей было знать, что она попала в лапы к настоящему монстру, который подчинит себе ее волю, память и будет медленно убивать.       Рыдания стихли. Натали вытерла глаза, достала из сумочки зеркало, чтобы привести себя в порядок. Слезы смазали тональный крем, и теперь синяки стали видны яснее. Она зависла, глядя на себя в зеркало.       — Простите за эту сцену, — наконец произнесла она.       — Ничего страшного, миссис…       — Натали. Натали Бенцони.       Уильям искренне улыбнулся.       — Приятно познакомиться, мисс Бенцони.       Когда Натали уходила, она выглядело хорошо. Все еще побитая с постыдно скрытыми синяками, но в ее глаза вернулись силы и жизнь. Сегодня Мервин Харвуд поймет, что его заводная кукла вырвалась из своей коробки. Она не спустит дело на тормозах. Ей плевать на собственную репутацию, она вынесет сор за порог и расскажет, что за человек был ее мужем. Будут дрязги и пересуды, будут допросы полиции и исковые заявление. Будет борьба, чтобы вернуть себе свою жизнь и уважение назад.        Довольный Уильям взял себе еще один перерыв. Все же он далеко не самый хороший менеджер: вычеркнул из списка постоянного клиента. Но, он был готов поспорить, даже ратующий за любую прибыль мистер Парсонс тоже отказался бы от полученных такой ценой денег. Репутация компании имела большое значение.       Все же неспроста многие так рьяно хотят прикрыть “Memoria”. Среди множества плюсов проскальзывают и весьма значительные минусы. Однако компания — это лишь инструмент. Злые поступки творят люди. Как огнем можно согреть еду или подпалить дом соседа, так и купленные, проданные, вырезанные воспоминания могут принести большую пользу человеку или надломить его судьбу. Не бывает абсолютного зла или добра — оттенки и нюансы имеют огромное значение.              Годовой оборот “Memoria” исчислялся миллионами. Люди со всего света приезжали сюда за новым развлечением, за исполнением желаний, за деньгами. Имена клиентов копились в базе данных, как воспоминания копились в “CELLA”. У них не было кодовых номеров и классификаций по категориям, но ни одно посещение не оставалось незафиксированным.       Менеджеры могли запомнить постоянных клиентов, но далеко не всех. Уильям мог второй раз сидеть перед человеком, но не помнить. Нужно было что-то исключительное, чтобы выделить клиента из череды других.       Молодая клиентка перед Уильямом выглядела довольной жизнью, было не сразу ясно, с каким ужасным воспоминанием она хочет расстаться. Уильям представился сам и попросил назвать свое имя.       — Миссис Харвуд.       — Подождите… — Уильям поднял голову от планшета. Вполне распространенная фамилия. — Харвуд?       — Да, верно, — женщина улыбнулась. — Все еще не могу привыкнуть, совсем недавно вышла замуж. — Она подняла руку и показала кольцо с огромным камнем. — Я не хотела брать фамилию мужа, все же, он вдовец, и уже была другая миссис… но он настоял. Я не могла ему отказать!       Она вновь улыбнулась. В этот раз Уильям рассмотрел фальшивые нотки в ее улыбке и наигранное веселье в голосе. И еще кое-что.       Огромные очки, за которыми новая миссис Харвуд пыталась скрыть синяки.