Спасти себя

26 декабря, 2009 года. Кэролайн Форбс. Я потеряла счет времени, его будто не было и вовсе. Вокруг меня была лишь темнота, холодная всепоглощающая темнота. Я чувствовала себя Атлантом, только вот я не была такой сильной, а темнота весила тяжелее планеты. Странное отражение в зеркале пропало, и больше не появлялось, от этого мне становилось совсем одиноко. Отражение обещало вернуть меня к жизни, но этого пока не случилось, хотя я знала, что я жива. Откуда? Я чувствовала боль, много боли. Боль не проходила ни на секунду, лишь иногда она становилась терпимой, и я переставала орать глубоко у себя в голове. Я не могла произнести ни малейшего звука вслух, реальности как будто не существовало. На данный момент, именно эта темнота стала моей реальностью, хотя я этому не была рада. Немного спустя, когда я уже стала привыкать к темноте, я получила назад чувство времени. Мне ничего не оставалось, как считать в уме секунды, медленно, одна за одной. Спустя три тысячи шестьсот две секунды ко мне вернулся слух. Я слышала легкое шуршание около меня, тихие шаги, шорох бумажных страниц, легкое похрапывание. Как бы я не хотела открыть глаза, и посмотреть на источник шума, но глаза мне не повиновались. Я попыталась сжать пальцы на ногах, но у меня этого не вышло. Странно, я чувствовала все свое тело, кроме ног. Они как будто не повиновались мне. Хмурясь у себя в голове, я раз за разом делала усилие над своими ногами, но все тщетно. Я злилась, ругалась, но ничего поделать не могла, ноги по-прежнему отказывались служить мне. Когда я уже отчаялась услышать что-либо, кроме шороха бумажных страниц, я услышала голос. Приятный мужской голос, который воздействовал на меня, словно фейерверк. Внутри меня прошлась волна счастья, даже не счастья, а эйфории от того, что я его слышу. Если я слышу, то я жива, я не умерла. Отражение не соврало мне, а честно выполнило обещание. - Клаус, мне нужно тебе кое-что отдать. Я знаю, это выглядит нелепо, но ты должен это видеть. - Кто такой Клаус? Где я нахожусь? Рядом со мной раздается недовольный вздох, скрип то ли кресла, то ли стула, и тихие шаркающие шаги. Нет, вернитесь! Говорите, о чем хотите, но говорите! Отчаяние заполнило всю меня, а я могу издать лишь хрип внутри себя, или нет…? Мой полустон-полухрип раздается по комнате, заставляя отошедшего от меня человека застыть. Ну, давай же, Кэролайн, это просто! Открой глаза, открой свои чертовы глаза! Вспышка света больно ударяет по глазам, после чего их застилают слезы. Постепенно открывая глаза, я осматриваю, насколько это позволяет моя поза, комнату. Стены выкрашены в темно-красный цвет, потолок в коричневый, с узорами в виде абстракции. Комната абсолютно не знакома мне, но почему-то, я готова была поклясться, на стене висело мое фото. Я словно очутилась в параллельной реальности, или может это проделки того отражения? - Где я? – С трудом выдавливаю я, облизнув пересохшие губы. Во рту было сухо, и я готова была умолять о стакане простой воды. Мужчина, застывший около двери, пересекает комнату, присаживаясь на стул. Назвать его парнем, не смотря на молодой возраст, было оскорбительно. Он выглядел взросло и мужественно, хотя еще на лице виднелась тень юношеского задора. Темно-зеленые глаза требовательно и выжидающе смотрят на меня, будто я что-то должна ему. - Кларисса, ты дома, – шепчет мужчина. Его слова повергают меня в глубочайший шок. Он с кем-то меня путает! Я Кэролайн, а не Кларисса. Я с самого рождения была просто Кэролайн, но не Клариссой. Нужно вставать и уходить, но мои ноги. Они были на месте, я видела их под одеялом, но я не чувствовала их. Я чувствовала каждый мускул, но лишь до пояса, дальше тишина, – ты помнишь меня? - Я не чувствую ног, - почти в унисон с мужчиной говорю я. Переводя взгляд с него, на другого мужчину около двери. Оба их взгляда, направленных на меня, через чур напрягали меня. Второй мужчина, стоящий около двери, обошел комнату, останавливаясь около кровати, на которой я лежала. - У тебя были сломаны позвонки в результате аварии. Ты что-то помнишь об этом? – Я приоткрыла рот, вслушиваясь в голос того самого незнакомца, который вырвал меня из комы. Но слова, произнесенные им, были важнее, чем его голос. Все сходиться, - вот почему я не чувствую своих ног, вот почему из моего локтевого изгиба торчит игла капельницы. Я инвалид. - Вы меня похитили? – Спросила я, первое, что пришло мне на ум. – Если вы надеетесь на выкуп, то я бедна, как церковная мышь. - Нет, мы тебя не похитили. Клаус, ты не мог бы выйти, мне нужно осмотреть её. – просит мужчина, и Клаус, или как его, неохотно слушается. Как только дверь за мужчиной закрывается, мужчина проверяет капельницу. – Расскажи, что ты помнишь. Я врач, ты можешь мне доверять. Не знаю почему, но я ему верю. Я прищуриваюсь, пробираясь сквозь темные арки своего подсознания, пытаясь вспомнить подробности аварии, но я могла вспомнить лишь мелочи. Все остальное словно было покрыто болотной тиной, и рассмотреть его было нереально. - Я шла домой, переходила дорогу, а затем свет фар, скрип шин и вот я очнулась. Я знаю только то, что я не Кларисса. – шепчу я, понимая, что несу полный бред. Мужчина кивает головой, и я вижу в его глазах понимание. Он не считает меня душевнобольной или умалишенной. - Я тебе верю, и прошу от тебя того же. Тебе нужна операция, чтобы вновь ходить. Мой друг любезно согласился оплатить твою операцию. – Мужчина разговаривает со мной тихим убаюкивающим тоном, от которого я чувствую приятную усталость. Мне хочется спать, но я боюсь, что вновь окажусь в кромешной темноте. Голос мужчины отвлекает меня от дурных мыслей. Я не думаю о том, почему другой мужчина согласен оплатить мне операцию, почему он вообще забрал меня к себе, и как я к нему попала. Мое тело требовало отдыха, и хоть я с ним и боролась, но мои веки все тяжелели и тяжелели, пока совсем не сомкнулись. 26 декабря, 2009 года. Никлаус Майклсон. Я ждал за дверью спальни Клариссы, наворачивая круги по еле освещенному коридору. Хоть все мое сознание знало, что Оуэн должен обследовать Клариссу наедине, но пещерный человек внутри меня требовал, чтобы я был там и не сводил глаз с моей женщины. Я был рад, что она проснулась. Рад настолько, что был готов запускать фейерверки в небо и выпить весь запас бурбона в подвале. Теперь Кларисса будет со мной, и ничто больше не помешает нам. Я никогда в жизни не отпущу её куда-либо без меня, тем более не усажу её за руль автомобиля. Дверь открылась, и оттуда вышел Оуэн, неся в руках свой сундучок с оборудованием. Помнится, он что-то хотел показать мне, пока Кларисса не очнулась. – Она в относительном порядке, если это можно таковым назвать. Операцию можно сделать хоть завтра. Я ухожу, спокойной вам ночи. - Оуэн, стой! – Я придерживаю парня за предплечье, обращая его уставший взгляд на себя. – Ты хотел мне что-то показать. - После операции, Клаус. Как только я пойму, что жизнь девушки в безопасности, я расскажу тебе все, что я хотел рассказать.