Триста дней без тебя

Автомобиль медленно подкатил к дому и неуверенно замер, будто его водитель сомневался в решении становиться именно здесь. На самом деле так и было. Дайске, сидящий за рулем, старался если не отказаться от своего решения, то хотя бы оттянуть его выполнение. Расположившаяся на заднем сиденье Акинару, сразу же узнала дом, у которого они притормозили, в нетерпении заерзала, поспешно засовывая куклы обратно в рюкзак. Дорога была не самой близкой, и она уже успела заскучать без игр, потому и достала себе развлечение. Утром они собирались в спешке, поэтому Андо не мог сказать, что именно напихал в розовый рюкзак с изображением мультипликационных героев. Каору бы наверняка осудил и эту спешку, и чувство вины, которым терзался сейчас его любовник, и тот факт, что решение, увезти ребенка, вообще было принято. Он бы никогда не поставил себя выше дочери. Но Дайске не Као и решал уже спустя год после того, как лишился самого дорогого и необходимого. А Ниикура был е в том состоянии, чтобы судить. На крыльцо у блестящей изумрудной лужайки, лишенной каких-либо изъянов, вышла пожилая женина, сцепив перед собой ухоженные руки. Она смотрела на прибывших гостей выжидательно и строго. Она всегда и на всех смотрела строгим и знакомым взглядом. Точно так же на своих подчиненных взирал Каору – ее сын. - Беги, - разрешил Дасйке, видя, что в нетерпении его дочь так и норовит выскочить из машины, завидев свою бабушку. Сам он не торопился подходить к аккуратному домику, похожему на все остальные в этом тихом спальном районе. Вытащил ключи, внимательно осмотрел брелок с маркой машины, будто видел его впервые, вылез, придирчиво осматривая колесо, даже толкнул его ногой. Не став ставить на сигнализацию – здесь никогда ничего не происходило – неспешно пошел по вымощенной кирпичиками дорожке туда, где бабушка обнимала свою внучку, восхищаясь ее хвостами, которые так старательно сегодня собирал Тошимаса, закусывая губы от усердия. Дайске почтительно поклонился старшей женщине, пряча ключи в карман. Она снисходительно кивнула. Между ними тонкой пружиной зависло напряжение – к Дайске прохладно относились в этом доме. А он почти привык и никак не пытался исправить эту ситуацию, просто держался подальше от четы Ниикура. Он не знал, что стоит сказать. Никогда не знал. Чувствовал себя дураком, стоя перед этой строгой женщиной. Поинтересоваться о делах и получить в ответ сухое: «Нормально». Это знакомым на этот вопрос изливают душу и скороговоркой выкладывают все свои проблемы., а он – враг народа, лишил их семью счастья и благополучия, сделал их сына неправильным… И далее по тексту. Всего этого Ниикура-сан никогда ему не говорила, потому что была женщиной воспитанной и сим фактом очень гордилась. Зато Каору подобного наслушался вдоволь, поэтому сторонился отчего дома не меньше своего любовника. - Я пойду, - тоскливым тоном пролепетал Дайске, будто спрашивал разрешения у родительницы. Она лишь одарила его вежливым холодным взглядом, от которого становилось тошно. – Мне надо заехать домой перед работой. Не понимал, зачем рассказывает человеку, которому это неинтересно. Ниикура-сан даже о здоровье сына не справилась. Впрочем, двери их дома всегда открыты для семьи, пускай эта семья и не рвется к ним в гости. Мать Каору, скорее всего, периодически созванивается с главврачом, интересуется состоянием своего чада. - Вы звоните, если что, - он кивнул на дочь, как бы говоря, что причиной звонка должна стать именно Акинару. Девочка, еще не подозревающая, что у бабушки с дедушкой ей предстоит остаться надолго, нетерпеливо вертелась на пороге, прекрасно зная, что без разрешения в этом доме ничего нельзя делать. Ниикура-сан вновь поджала и без того тонкие губы, став вылитой копией сына. У Дайске внутри все сжалось, узнавая черты любимого лица. Он суетливо проверил ключи по карманам, не сразу вспомнив, что так и крутит их в руках. Смутился и заторопился, будто опаздывал на пожар. - Я хочу видеть сына, - вдруг прервала его метания женщина, вздернув острый подбородок. Дайске пожал плечами, как бы говоря, что ничего против не имеет. - Дома всегда кто-то есть, если я на работе. Приезжайте… - Привези его к нам. Здесь ему будет спокойнее, - уверенно произнесла Ниикура-сан, сверля мужчину пронзительным взглядом. Тот на мгновение потерял дар речи, поражаясь упрямой слепоте родителей, которые просто не хотят понять, как же на самом деле будет лучше их сыну. - Каору никуда не поедет. Ясудо-сан запретил вывозить его за пределы Токио, - не дрогнув произнес Андо, не собираясь так просто уступать любимого. - Я поговорю с Ясудо-сан, он не откажет матери. - Я вам откажу, - холодным тоном произнес Дай. Он мог вынести что угодно, но когда тема касалась Каору, особенно такого уязвимого и нуждающегося в защите, в нем просыпался яростный хищник, который будет защищать любимого до последнего. - Тогда ты не сможешь вернуть себе дочь. Удар ниже пояса, который окончательно выбил Дайске из колеи. Он не умел держать себя в руках так, как это получалось у Каору. Привык сначала делать, а потом уже думать, стоило ли рваться в бой. И сейчас только инстинкты самосохранения жали по всем тормозам, запрещая срываться с места в карьер. Он не сказал больше ни слова. Резко обнял Акинару, которая, чувствуя со стояние отца, притихла, доверчиво прижавшись к нему на прощание и пролепетав, что любит. Дайске едва разжал челюсти, чтобы ответить ей тем же. Не взглянул на Ниикуру-сан, которая все ждала его реакции, даже не попрощался, метнувшись к своей машине. Только там, за железной завесой двери, он смог выдохнуть и прекратить сотрясаться от гнева. Понимал, что стоит взять себя в руки, но не получалось. Машина возмущенно вильнула в сторону, не соглашаясь подчиняться нервному водителю. Случайно просигналила, будто попрощавшись вместо невежливого хозяина. А Дайске выдыхал тяжело и через рот, стараясь отогнать пелену с глаз. Остановился за поворотом, нащупывая бутылку воды в дверце. Пару глотков принесли прохладу и возможность передохнуть, собраться с мыслями. Идеальный пригород с пряничными домиками и сочными лужайками не спешил просыпаться, хотя было уже позднее утро. Здесь всегда царило сонное уныние. Дайске, привыкший к подвижному и шумному Токио, чувствовал себя неуютно между сиреневыми кустами с идеальными зонтиками цветов и сверкающими чистотой кирпичными дорожками. Было душно, хотелось воздуха, хоть и было его здесь вдоволь. Но сейчас созерцание идеально подстриженных газонов приносило спокойствие и необходимое равновесие. Он никогда и никому не отдаст Своего Каору. Протянул этот год и не сдался, никто не смог его убедить отвернуться. А дальше уже не так страшно. Рядом всегда есть Хара с твердым плечом, на которое можно опереться. Мама на подхвате. И даже ленивый Нишимура! А с такой поддержкой не страшна никакая Ниикура-сан, она не выбьет почву из-под его ног. Звонок мобильного испугал, когда Дайске был погружен так глубоко в себя. - Да, - просипел Андо и прокашлялся, возвращая нормальный тон. - Дайске, - в трубке послышался голос Тошимасы. – Ты когда подъедешь? - А что случилось? – тут же беспокойство, ведь Хара просто так не позвонит. - Каору нашел в моем телефоне ваши фотографии и отказывается мне возвращать мобильный! Андо отнял телефон от уха и посмотрел на номер – Тоору. Надо же, Тоши подружился с бывшим любовником ради возможности сделать звонок. - Я через час буду, - радостно сообщил мужчина и отключился. Нет, Каору у него никто не отнимет. Он не отдаст.