Триста дней без тебя

не проверена. Моей бете, да, и мне, честно признаться, сейчас совсем некогда заниматься творчеством. Конец года, работа требует особых усилий =_= Как только появится проверенный вариант, я заменю)) Хочу сообщить, коли нет другой возможности общаться со всеми читателями, что в будущем я собираюсь погрузиться в иной фэндом. Поэтому, когда увидите здесь работы никак не связанные с джей-роком, прошу не удивляться и не спрашивать, почему. Конечно, Дир ен Грей всегда со мной! От них я никуда не уйду, и они от меня никуда не денутся)) Могу сказать, что по ним уже давно начато еще как минимум два макси. Уж очень хочется мне поделиться этими историями с вами)) После Нового года один из них начну выкладывать, чтобы не томить. Благодарна тем, кто читал этот рассказ. Когда-то давно тяжело было начинать его писать, посвящать в это личное своих читателей. Фик был заброшен больше, чем на год. Но я не люблю забывать свои работы, поэтому продолжила. Особая благодарность, конечно же, тем, кто отписывался на протяжении всего рассказа *автор кланяется и уходит за кулисы* Мир не померк, как ожидалось. Свет не угас надолго. Конец жизни не случился. Все шумы улицы врывались в сознание немного смазанными и будто издалека. Но они были. Как и собственное сознание. Туманное и болезненное, но присутствовало. Телом, сквозь непривычную ломоту, ощущалась твердость асфальта. Наверное, даже можно было, сказать, что он был холодным. Именно поэтому спине было так некомфортно. Дайске открыл глаза. Тяжеловато далось это действие, но он справился. Перед взором все плыло несколько мучительных минут, но все же четкость картинки восстановилась. Хмурое небо смотрело на него в ответ равнодушно. На лицо падали первые капли дождя. И они были такими правильными, позволяющими осознать, что ты еще жив. Голова разрывало от гула сигнала машины. Что-то громко хлопнуло, заставив содрогнуться и внутреннее съежиться, будто его ударили. Дайске разлепил губы, но смог только прохрипеть. Хотелось прокашляться, но для этого стоило сначала напрячь все тело. А это представлялось сейчас сложной задачей. В плечо что-то толкнулось, и над ним склонился человек. Испуг читался в расширенных глазах. Губы что-то неразборчиво и торопливо выкрикивали. Скорее всего, у него интересуются, как он себя чувствует. То мозг подсказал, сам Дайске не слышал ничего. Мужчина над ним с силой рванул его в попытке поставить на ноги. Это было глупо. Слабость обуяло все его естество. Ноги подкашивались. Рука слабо цеплялась за чье-то сильное запястье. Но удержать хватку не могла. Его неумело прислонили задом к горячему капоту, где под железным покровом успокаивающе урчал двигатель. А у него кружилась голова. Она была непривычно тяжелой, ее хотелось куда-нибудь пристроить. До боли необходима тишина и спокойствие, чтобы не дергали за плечо, обеспокоенно заглядывая в лицо. Дайске только вновь разлепил губы, чтобы попросить виновника аварии оставить его в покое, как обзор местности перекрыла копна растрепанных волос. Сильные руки обхватили шею, отчего в голову стрельнула боль. Андо глубоко вздохнул, пошатнувшись. Легкие заполнил знакомый запах. Аромат кожи, который он никогда и ни с чем не перепутает. В голове неожиданно стало ясно. Буквально на секунду, но этого хватило, чтобы здраво оценить ситуацию. Понять, кто его обнимает. - Као… - вырвался из горла придушенный хрип. От вспышки чувств дышать стало еще труднее. На языке осела какая-то неприятная горечь, которую хотелось сплюнуть. Обрывки вновь уплывающего сознания улавливали родной голос. Голос, который он не слышал так долго, что, казалось, стал забывать этот тембр. Уже уверился, что заговори Каору, он и не узнает его. Но нет, все не так. Этот тембр он не сможет забыть никогда. И сейчас он обволакивает его, как теплым одеялом, придавая силы. Каору говорит, черт подери! Лицо Дайске обхватили холодные влажные пальцы, нещадно задирая его голову и внимательным, совершенно не потерянным больше взглядом осматривая возможные внешние повреждения. Андо не знает, насколько на самом деле пострадало его лицо. Да, ему и плевать, он жадно поглощает эти бесценные минуты, в которых Каору рядом с ним. Прежний Каору! - Как ты себя чувствуешь? Голова кружится? Дайске, не молчи, иначе я тебе врежу, - наконец, он стал разбирать отдельные слова, а не просто звучание любимого голоса. И эти слова были такими бытовыми, обыденными, что он усмехнулся. Просто не мог по-другому в своем состоянии выразить весь тот поток эмоций, в которых он с удовольствием захлебывался. - Смеешься, значит, все в порядке, - уже более спокойно произнес Каору, но продолжал с тревогой во взгляде оглядывать его всего. И лица не выпускал из своих пальцев. Дайске готов был сделать все, что угодно, чтобы продлить это чувство щемящей эйфории в груди. – Язык прикусил? – поинтересовался Каору, несильно нажимая большим пальцем на его губы. Такое ощущение, что он не понимал причины шока своего любовника. Будто не помнил, что произошло за весь этот год. Не было всего этого кошмара в их общей жизни? А, может, Као действительно не помнит. - Я тебя люблю, - все, что смог выговорить Дайске, слабо притягивая к себе Каору за талию. Пальцы смяли всю ту же нелепую толстовку с забавным принтом. По щекам потекли слезы. Это просто переизбыток эмоций. Сегодня можно. Каору понимающе улыбнулся, обнимая своего любимого человека и позволяя уткнуться носом в изгиб шеи. Ресницы щекотали чувствительную кожу. А мир вокруг просто не имеет значения. Все он помнит. До мельчайших подробностей. Еще долго не сможет отделаться от взгляда Дайске, котором на протяжении года видел безысходность, обреченность, покорность судьбе. Это было так больно. Именно это заставило его вернуться в этот мир. Ему есть что терять. Он не нашелся, что ответить плачущему Даю. Да, и можно ли вообще что-то ему ответить? Испуг за него в первые секунды аварии заполнили каждую клеточку его мозга. Обычно на подобные происшествия он реагировал куда хладнокровнее, но сейчас, когда вдруг вспышка осознания опалил все внутри, он смог только задохнуться в своих эмоциях. Они были такие непривычные. И сразу болезненные. Сильный страх за Дайске. Что все закончится, не получив возможности начаться вновь. Только сейчас Каору стал стремительно понимать, что с ним произошло. Что он пришел в себя. Что все теперь стало как прежде. Мысль была настолько непривычной, что вонзалась в сердце раскаленной иглой. Каору полностью разделял чувства Дайске. Его слезы, которые можно было расценить, как тихую истерику. Они не могли сказать друг другу ни слова. Не понимали, как сейчас в полной мере выразить свои чувства. Никого не замечали, даже горе-водителя, который переминался с ноги на ногу в сторонке, вызывая полицию на место аварии. Он косился на эту странную парочку и понимал, что у него не возникает неприязни по поводу явных отношений между ними. Слишком естественно и откровенно они сейчас выглядели. Это подкупало. Сейчас приедут служители порядка, начнутся допросы, воспроизведение картины ДТП. Сразу же признают виноватым водителя, потому что камера у светофора зафиксировала явное превышение скорости, тогда как Дайске, добропорядочный гражданин, переходил дорогу в положенном месте. Сотрудники автоинспекции настоят на вызове бригады скорой помощи, которая, осмотрев пострадавшего, признает легкое сотрясение мозга и вывих ноги. Настоятельно увезут в больницу. Все это время деловой и уже успокоившийся Каору будет крутиться рядом с ним, оправляя нелепую толстовку и домашние штаны, в которых он смотрелся совершенно непредставительно, чего требовала ситуация. Но, кажется, Каору никогда не волновали подобные нюансы. Он поедет вместе с Дайске в больницу, где ему будут накладывать швы, а Ниикуре насильно впихнут нашатырь. Хотя его взгляд на медсестру заставит ее пожалеть о выбранном объекте заботы. Будет звонить Хара, но Дайске запретят разговаривать. Да, и нет особого желания. Но друзья и мама волнуются. Они обнаружили уход Каору. Ведь Андо-сан все видела своими глазами и даже пыталась остановить. Уже потом Дайске узнает, что Каору не позволит преградить себе дорогу, просто вырвется на улицу и побежит туда, куда вело его сердце. Тошимаса в панике кинется следом. Но совершенно в другую сторону. Он будет искать и звонить Даю. И когда степень отчаяния друга достигнет пика, он позвонит Тоору и плачущим бессильным голосом расскажет ситуацию. Его нервы никогда не отличались стальным отливом. Неизвестно, что послужит причиной – состояние Тошимасы, который всегда был его собственностью или пропажа лучшего друга – но Нишимура выйдет навстречу Харе. И в этот момент раздастся звонок. Вдвоем, прислоняясь с двух сторон к мобильному Тоору, они услышат спокойный голос Каору, который расскажет вкратце предысторию и повесит трубку. А мужчины еще долго будут смотреть друг на друга, пытаясь переварить тот факт, что это был голос Ниикуры. И он им не послышался. Слезы, как лучший показатель чувства в данное конкретное время. У Дайске они текли практически постоянно, стоило только подумать о том, что Каору снова с ним. Ниикура не пытался его успокоить, просто смотрел спокойно и ласково. Как всегда. Держал за руку, пока они на такси возвращались домой. И больше всего им обоим хотелось оказаться за закрытой дверью собственной спальни. Чтобы просто дышать одним воздухом наедине. Молчать. И любить.

OWARI

декабрь 2010 - декабрь 2012