Палата №27

Дневник больного №6 (под особым наблюдением) Дата: не интересная. Мне уже начинает надоедать презрительное отношение ко мне. Черт возьми, все, чего я хочу — это выпивки. Или это так сложно? Я требую чего-то невозможного? Что-то я не припомню, чтобы раньше с этим возникали проблемы! И если еще хоть раз, еще один проклятый раз она сунется ко мне со своими проповедями — однажды я ее пополам порву, и никакой доктор ее не спасет! Разве не она виновата в том, что я здесь застрял?! Если бы не эта стерва, я бы сейчас сидел спокойно дома и попивал свой виски! Сегодня она снова притащилась ко мне вместе с этим книжным червяком из тринадцатой. В этот раз она ничего не говорила, говорил только он. Что-то о плане побега через окно в комнате новенького. То ли надо его разбить, то ли надо держать хозяина палаты, пока его будут разбивать, я как-то не вникал. Кажется, он и бежать-то не собирался, только «прогуляться», хотя разница невелика. Я не знаю, стоит ли соглашаться на этот идиотизм, но раз он так упорен — значит, она это одобрила, а я давно убедился, что нет смысла пытаться ей перечить, она делает, что хочет. Думаю, в крайнем случае они без меня обойдутся — уверен, что Серый не пропустит подобное зрелище. Видимо, он все еще занят поисками ценной информации, а в архиве его редко привечают. Ее братец тоже ходит повсюду и вынюхивает, как бы мы не вынюхали чего лишнего. Это напоминает пищевую цепочку: крупные рыбы вынюхивают, что вынюхивают мелкие рыбы, в то время как они вынюхивают что-нибудь ценное. Кажется, в этом есть своя логика. Логика должна быть и в этом клочке бумаги, который мне тогда сунул этот идиот Девятнадцатый. Видишь, дружок, я пишу тут, как ты просил, только вот все равно не понимаю, чего ты боялся... ладно, это уже давно не важно, срок годности этого дельца истек. Я отдал эту бумажку своим любезным посетителям, мне она без надобности. Может, они лучше разберутся в ней, чем я. Моя разлюбезная сестрица, похоже, не проявляет к происходящему интереса. Значит, ей не положено. Так даже скучнее, если честно. А этот гад все смотрит и смотрит на меня. И содрать его со стен невозможно, он только разрастается и заполняет все пространство вокруг меня. Я чувствую, как он проникает мне под кожу, вызывая нестерпимый зуд. Как же мне выдрать его оттуда? Только если битой бутылкой. Он на вкус совсем как стухшая рыба — скользкий, с привкусом тины и еще какой-то дряни. Хуже только эта сволочь, я и до нее когда-нибудь доберусь. Минимум раньше, чем она заберет кого-нибудь еще. На них мне плевать, только вот однажды таким жертвенным барашком могу оказаться я, что мне к черту не нужно. Не хватало еще здесь и почить. Вина все нет и нет, с ним было легче. Скоро я смогу сам создать методику лечения — винотерапию. Уверен, что это будет самая действенная методика из всех. Соавтором станет Эдвард, а больше мне и не надо. Какой же больной откажется от бутылки забытья? Дневник больной №4 Дата: осень. Нашего бешеного выпустили из карцера. По мне, так зря, лучше бы он там еще недельку посидел. Теперь ходит здесь и шипит на каждого встречного. Хорошо еще, что Николаса тоже выпустили. Погода портится: с потолка стало капать сильнее, уже чуть ли не струйками течет, ветер в щелях свистит все громче. Стало труднее спать. Как это всегда бывает перед бурей, по ночам кто-то ходит по коридорам и скребется в стены. Затихает лишь под утро. Выспаться как следует в таких условиях нереально. Помню, как когда-то Леонардо рассказывал мне об этом. Раньше я и не замечала этого скрежета и услышала его лишь теперь, когда он исчез. Странно, правда? С некоторых пор здесь все становится страннее. Все эти шумы по ночам, этот идиот из двадцать седьмой... разве все палаты уже не были заняты? Я помню, как доктор Калигари говорил Хранителю о том, что у нас нет свободных комнат и где размещать гостя — не ясно. Старых комнат тоже никогда не используют, и последней дверью была двадцать шестая. Откуда же взялась эта бронированная махина? Ее сложно не заметить, знаете ли... Да и окно. Почему в палате вдруг окно? Они же запрещены, как лишние выходы для больных... Что-то тут не чисто… настолько нечисто, что даже мне об этом знать не положено, несмотря на мой диагноз. В последнее время со мной вообще редко выходят на контакт. Не знаю, с чем это может быть связано. В этот раз основное внимание сосредоточено, кажется, на чудике из тринадцатой. Неужели теперь он займёт мое место? Разве он этого достоин?! Разве есть хоть кто-то более достойный, чем я?! Я сижу здесь уже несколько лет и мне уже не хватает этих редких посещений моей палаты. Я здесь скоро зачахну от недостатка внимания. И ведь никому и дела до этого нет! Чем я заслужила твою немилость? Почему ты мне не отвечаешь?! Почему игнорируешь меня?! И Николас... даже он, мой родной брат, отвернулся от меня, хотя раньше у нас с ним не бывало разногласий... куда все это пропало? Куда испарилось? Так много вопросов... кажется, у меня никогда их столько не было, я всегда все знала наперёд. Интересно знать, как все повернётся в этот раз. Я даже не могу выйти отсюда раньше этих идиотов, которые весь день сегодня бегали туда-сюда по коридору, решая, как и чем им разбивать окно, иначе я могла бы хоть проверить дорогу. Чую, они попадут в переплёт и вытаскивать их оттуда будет некому. Хорошо, что Николас, кажется, не собирается следовать за ними. Пусть хоть один нормальный человек останется рядом, когда они все уйдут. Может быть, я, наконец, смогу с ним объясниться. В тишине и покое. Любопытно, что скажет доктор, когда они убегут? Скорее всего, ничего. Как ничего он не сказал в прошлый раз, когда случилось это. Неохота даже вспоминать тот переполох, который царил здесь тогда. И вот теперь, когда все успокоилось, кто-то снова мутит воду. Нас должно быть пять. Обрывок бумаги, переданный Николасу больным №19 Там, далеко, за звёздами, В небесной вышине, Царят два дивных ангела, Различные в нутре. Есть черный ангел — он с небес Благую весть несёт. Есть белый — от когтей его Ничто нас не спасет. Хоть черный ангел — людям друг, Лишь белый — страшный враг, Но нам и тот, и тот несут Смерть на своих крылах. Мой друг, запомни навсегда: Ни одному не верь, Тогда свобода пред тобой Свою откроет дверь. Дневник больного №7 (большинство листов вырвано) Дата: (неразборчиво) Снова крысы пытаются сбежать с тонущего корабля и моя задача — не дать им этого сделать, чего бы мне это не стоило, иначе я окончательно потеряю доверие доктора и опиума мне не видать. Сегодня доктор Калигари передал мне новую партию и пригрозил лишить меня его вовсе, если меня опять постигнет неудача. Пусть катится к черту или ищет себе другого сторожевого пса, раз его что-то не устраивает! Николас не доставлял мне никаких новых сведений. Со временем от него все меньше и меньше пользы. Джекил становится серьёзным препятствием на моем пути. Однако доктор лишил его права пускать сюда кого вздумается, что уже является большим плюсом. Хоть крысы перестанут лезть мне под ноги и выискивать то, о чем им знать не положено. Жалкие создания... Тринадцатый ускользнул из моих лап, но это ненадолго. Все надеется повторить подвиг девятнадцатого? Это была промашка. Одна промашка. Больше у них такого шанса не будет. Кстати, сегодня это существо посетило архив и доктор Джекил принял его, вопреки приказу руководства. Теперь в его деле появится еще одна пометка в добавок к имеющимся. Таким образом, его вскоре вышвырнут отсюда, и я окончательно займу его место. Они говорили об окне в палате двадцать седьмого. Хотят разбить его и выбраться наружу. Этот поганец, оказывается, успел стащить из хранилища карты! И теперь, имея карту Рощи, надеется по ней «пройтись». Обязательно надо будет доложить об этом доктору, подобные порывы следует немедленно пресечь. Вот, я выжал что-то в эту грязную тетрадку. Теперь вы от меня отстанете? Дневник Джонатана Майнда. Дата: приблизительно пятое августа, 20.. год День сравнительно удачный. Как оказалось, от местных психов еще может быть польза. Внезапно выяснилось, что моя комната — единственная, в которой есть окно, так что она автоматически становится путём наружу. Придется организовывать побег для этих гениев и для себя заодно, иначе не выйдет, без их помощи мне стекло не выбить. Мой незваный гость пообещал взять все хлопоты на себя и занимался этим весь день. Я ходил следом за ним, чтобы проследить, не учудит ли он чего лишнего. Первым делом мы отправились к местному Марти Стью. По словам моего «соседа», без его физической силы нам не обойтись. Я бы обошёлся, не очень хочется с ним связываться. Он непредсказуем, а кровать мы и без него можем поднять, вдвоем. После довольно короткого разговора, во время которого Марти передал ему какой-то листок бумаги, мы пошли к следующему пункту нашего маршрута: тому самому больному под номером десять. Идея еще худшая, чем посещение мистера Стью, но это было неизбежно, его поддержка тоже важна по каким-то причинам, далеким от моего понимания, и ясным всем остальным. В этот раз он вел себя более-менее адекватно: молча выслушал все, что ему рассказали и, насколько я понял, согласился нам помочь. По крайне мере, так утверждает мой спутник, научившийся понимать его без слов за то время, которое они знакомы. После этих визитов мы было сунули нос к Мэри, однако ничего не получили, кроме поразительно громких воплей и полетевшей в нас подушки, судя по весу набитой камнями вместо пуха. Вся спина теперь в синяках из-за нее. Но все это лишь мелкие препятствия на моем пути к свободе. Сам план предельно прост: разбить окно и выйти из лечебницы. Эти идиоты, кажется, еще и собираются потом туда вернуться. Впрочем, меня не волнует, что будет, когда эти ребята выберутся наружу, я сразу пойду в противоположную сторону. Мне бы только до ворот добраться, через ограду, я думаю, можно перелезть. В самом крайнем случае попрошу одного из психов меня подсадить. А дальше уже по дороге и бегом. Доползти до ближайшего населённого пункта, там найдётся, кому отвезти меня в город. Не думаю, что здесь далеко идти, хотя и не могу припомнить, чтобы, когда мы ехали сюда, нам хоть что-то попадалось по дороге. И редактору я, как приеду, надаю по мозгам. В следующий раз пусть подумает трижды, прежде чем отправлять кого-то на такие задания! Я уже всерьёз опасаюсь, что сойду с ума — ночные галлюцинации становятся все более отчетливыми. Ничего, скоро я от них избавлюсь. Дневник больного №13 CONTAMINATION IN PROGRESS*