Кукла

Инспектор по надзору Хатаке Какаши сидел за рулем новенькой серебристой «ауди», и ветер трепал его белые, вечно взлохмаченные волосы. В навигаторе не было необходимости: через лес петляла одна-единственная дорога. Какаши не спешил, день намечался нехлопотный, а в сумке на заднем сиденье ждал своего часа новый роман известного писателя Джирайи, обещая преданному читателю приятное времяпрепровождение. Жизнь была прекрасна. А ведь еще совсем недавно Какаши даже мечтать не мог о покупке такой машины, да и об избытке свободного времени тоже. Дни и ночи следователя уголовного розыска были наполнены работой. Работа выдёргивала его из постели, срывала тщательно распланированный отпуск и перечёркивала выходные. Коллеги шутили, что он женат на этой грёбаной работе. И временами Какаши казалось, что так оно и есть. И даже если он доживет до пенсии, то закончит свои дни в одиночестве, всеми забытым ветераном. Но не было бы счастья, да несчастье помогло. Во время одной из полицейских операций он был тяжело ранен, лишился глаза и был комиссован. Тогда один из старых знакомых, обязанный еще его отцу, предложил Какаши место в Инспекции по надзору за амнистированными и уже отбывшими свой срок преступниками, в Отделе преступлений сексуального характера. Работа была непыльная. Требовалось периодически навещать людей, совершивших преступление в прошлом, отсидевших своё и находящихся теперь под постоянным наблюдением Инспекции для предотвращения возможного рецидива. Как правило, поднадзорные были людьми тихими и незаметными либо солидными и уважаемыми. И тем и другим хватало одного знакомства с правоохранительной системой, чтобы не пытаться повторить свой проступок вновь. Причем некоторые из них находились уже в достаточно преклонном возрасте, так что при всем желании чисто физически не были способны на рецидив. За несколько лет работы в должности инспектора Хатаке всего дважды выявил серьезные нарушения поднадзорными предписанных им правил. «Хлебное место — эта твоя Инспекция», — не без зависти говорили ему бывшие коллеги при встрече. Какаши не спорил. Здесь за работу, требующую от него всего лишь внимательности, мобильности и аккуратности в написании отчетов, ему платили на порядок больше, чем в полиции, где он поминутно рисковал жизнью и мечтал только о том, чтобы добраться до койки и наконец выспаться. Машина вынырнула из леса на открытое пространство. Какаши не сразу смог разглядеть цель своего путешествия, хоть она и находилась прямо перед ним. Фасад дома был плотно оплетен вьюном, а неухоженный сад образовывал густые непроходимые заросли. Сам особняк, возведенный на природном фундаменте, был сложен из дерева и серого камня, явно добытого из возвышавшейся прямо за ним скалы. Окруженный запущенным садом и колючими живыми изгородями, дом выглядел мрачно и загадочно, невольно навевая мысли о заброшенном на сотню лет замке Спящей красавицы. Хатаке был здесь впервые. Поднадзорный, живущий в этом доме, ранее числился за его коллегой, который недавно вышел на пенсию, передав Какаши часть своих подопечных. Шимуру Данзо предыдущий инспектор навещал уже лет семь или восемь и ни разу не обнаружил в его доме ничего недозволенного, поэтому Какаши рассчитывал, что долго там не задержится. Уже на момент суда поднадзорный был далеко не молод. Несмотря на тяжесть обвинений — педофилия, насилие, жестокое обращение, повлекшее за собой смерть ребенка, — ему удалось избежать тюремного заключения. Решение было вынесено на основании того, что мальчик попал к старому извращенцу с улицы, и обвинению не удалось доказать, что это именно Шимура нанес его здоровью непоправимый ущерб. Однако всем было ясно, как белый день: немалую роль в решении суда сыграл тот факт, что Шимура был баснословно богат. В результате Данзо всего-навсего запретили проживать в крупных населенных пунктах и приближаться к лицам, не достигшим восемнадцати лет. Сразу после суда преступник отбыл в свое удаленное поместье, которое с тех пор и не покидал. Из отчетов предыдущего инспектора было известно, что кроме самого Шимуры в его доме бывали только два приходящих работника и кухарка, женщина весьма преклонного возраста. Изредка дом посещал личный врач Шимуры, да в случае необходимости специальные работники — сантехники, ремонтники или строители, с которыми хозяин практически не общался. По тем же отчетам, подобная жизнь Данзо не тяготила, покинуть свое заточение он не стремился. Какаши остановил машину возле дома, неспешно вылез, потянулся, разминая спину после долгой езды, и поправил повязку, закрывающую поврежденный глаз. Вообще-то там уже давно был протез, но Какаши всё никак не мог к нему привыкнуть и предпочитал прятать под повязкой. На тяжелой старинной двери обнаружился вовсе не дверной молоток или колокольчик, а вполне современный электрический звонок. После довольно долгого ожидания дверь открыл мужчина в простой одежде, видимо, один из наемных работников. Во всяком случае, на хозяина поместья он не тянул. Хатаке показал ему свое удостоверение. Буркнув «входите», мужчина ушел, и Какаши остался в холле один. Внутри здание выглядело не так мрачно, как снаружи. Помещение было просторным, а потолки высокими. Ожидая хозяина дома, Какаши прошелся туда-сюда, а потом решил не терять времени даром и обойти первый этаж, поскольку имел право на осмотр жилища подопечного без разрешения или предупреждения. Дом выглядел пустоватым, но Какаши и не рассчитывал что-либо обнаружить — просто соблюдал формальность. Он планировал бегло осмотреться, переговорить с хозяином и как можно скорее вернуться в город. Заглянув в ближайший коридор, Какаши увидел в конце него пробивающийся свет. Судя по раздававшимся звукам, там явно было обитаемое помещение. Инспектор двинулся по коридору на звук и обнаружил просторную, ярко освещенную кухню. В ней находилась миловидная девушка. При появлении Какаши она вскрикнула и выронила крышку от кастрюли. Та с грохотом покатилась по полу, но девушка не бросилась ее поднимать — так и застыла возле стола, с ужасом воззрившись на Какаши. Тот нахмурился — в отчете говорилось о престарелой матроне. — Кто ты? — спросил он строго. — К-к-кухарка, — девушка никак не могла прийти в себя от испуга. — Сколько тебе лет? — Девятнадцать. — И давно ты здесь работаешь? — Два месяца. Раньше тут работала моя бабушка, но она умерла. Это означало, что прежние отчеты были верны. Какаши перевёл дух и поспешил успокоить несчастную девушку, которая все еще продолжала испуганно дрожать. Он постарался заговорить с ней как можно более ласково и приветливо: — Как тебя зовут? — Ино. — Неужели такая красавица, как ты, не могла найти работу получше? Девушка всхлипнула: — Нет здесь работы, в нашей глуши. Раньше бабушка работала, а я по дому помогала. Но теперь она умерла, а жить на что-то надо. Про родителей Какаши решил не спрашивать. Было понятно, что их нет, а девушка и так была расстроена. — Ну и как, тебе нравится тут работать? Тебя не обижают? Ино отрицательно помотала головой, глядя на Какаши по-прежнему испуганно: — Мне здесь хорошо. Меня никто не обижает. Господин Шимура очень добрый. Хатаке нахмурился. Что-то в этой ситуации ему не нравилось. В холле раздался мерный стук, видимо, это появился наконец хозяин. Кивнув девушке, Какаши вышел. Оказалось, стук исходил от тяжелой трости, на которую опирался пожилой мужчина с суровым морщинистым лицом. Передвигался он медленно и тяжело, но осанку имел прямую и голову держал высоко. — Шимура Данзо? Я ваш новый инспектор Хатаке Какаши, — гость протянул удостоверение, но хозяин лишь бросил на него короткий взгляд и с достоинством кивнул. — Мой дом в вашем распоряжении, инспектор. Хатаке слегка поклонился и перевел взгляд на человека, стоящего рядом с хозяином. Нет, не человека. Пустые черные глаза смотрели куда-то мимо Какаши. И этот отрешенный взгляд никак не вязался с играющей на губах легкой полуулыбкой. «Кукла», — понял инспектор. Спрос определяет предложение, а на сексуальные игрушки он всегда был высок. Индустрия в этой области достигла небывалого размаха. Конечно, простой обыватель, какой-нибудь клерк, весь день прозябающий в пыльной конторе и возвращающийся по вечерам в свою убогую квартирку в стандартной многоэтажке, мог в лучшем случае позволить себе штампованную резиновую куклу. Скудное количество функций такой игрушки вполне соответствовало непритязательности клиента, а ее внешняя непривлекательность компенсировалась разве что богатым воображением. Но чем состоятельнее был потребитель, тем более качественные игрушки он мог себе позволить и тем разнообразнее год от года становился их ассортимент. Куклы для богатых ценителей были штучным товаром и настоящим произведением искусства. В этом их изготовители достигли небывалых высот. Сделанные на заказ модели производились эксклюзивно, под запросы клиента, и внешне практически не отличались от живых людей. В начале своей работы в Инспекции Какаши, не сталкивавшийся с подобным ранее, даже принял одну такую куклу за живую девочку. И неудивительно. Напичканные электроникой игрушки могли двигаться и разговаривать, их «кожа» была теплой, а из глаз могли течь «слёзы». Позже инспектор научился отличать кукол по таким вот безжизненным, пустым глазам. Впрочем, умение разговаривать, плакать, выражать эмоции тоже было индивидуальным, в зависимости от пожеланий богатого извращенца. Стоила такая кукла целое состояние, но для тех, кто не мог удержать под контролем собственные сексуальные потребности, являлась настоящим спасением, возможностью удовлетворить свои извращенные фантазии, не нарушая закон и не нанося вреда окружающим. Шимура был достаточно богат, чтобы позволить себе игрушку самого высокого качества, да и предшественник Хатаке упоминал об этом в отчетах. И все же Какаши был удивлен и, надо сказать, приятно удивлен. Стоящее перед ним существо было не просто идеальным, но еще и эксклюзивным. «А у старого извращенца весьма неплохой вкус», — подумал Какаши про себя. Эта кукла отличалась от тех, которые он видел раньше. Прежде всего, у нее отсутствовали такие стандартные атрибуты, как грудь пятого размера, золотые локоны и пухлые алые губы. Перед ним был стройный, очень бледный юноша, темноволосый и темноглазый. И что особенно порадовало Какаши, именно юноша, а не ребенок. Поскольку, даже зная, что это всего лишь куклы, тяжело было видеть в руках извращенцев настолько юные и невинные тела. — Вы останетесь на ужин? — прервал его размышления Шимура. Хатаке не планировал задерживаться, для этого не было никаких оснований. И всё же встреча с Ино вселила в его душу смутную тревогу. Что-то беспокоило Какаши, а он не привык пренебрегать своими ощущениями. — Я только недавно принял дела от предыдущего инспектора, поэтому намерен задержаться, чтобы самостоятельно ознакомиться со всеми деталями. Если вы не возражаете. Собственно, разрешение на пребывание в доме на срок до двух суток инспектору не требовалось, но Какаши предпочел соблюсти правила вежливости. Шимура кивнул: — Распоряжусь, чтобы для вас приготовили комнату. Ужин в восемь в столовой на втором этаже. И развернувшись, медленно направился прочь, сопровождаемый своей улыбчивой игрушкой.