Кукла

Всё оставшееся до ужина время Какаши пытался понять, насколько обоснованы его подозрения, но ни к какому заключению так и не пришел. Он принес из машины необходимые вещи, и тот же работник, что открыл дверь в первый раз, проводил его до комнаты и быстро исчез. Хатаке оглядел свою ничем не примечательную спальню и решил, для начала, еще раз поговорить с Ино. Увы, доверительной беседы не получилось. Девушка отмалчивалась, пряча глаза за длинной светлой челкой или отвечая шаблонными, как будто заученными фразами. Единственное, что было очевидно, — Ино сильно напугана. Но кого или чего она боится, так и осталось неясным. Не желая больше мучить бедняжку, Какаши отправился осматривать дом, но быстро понял, что и тут вряд ли сумеет обнаружить что-либо полезное. Внутри здание казалось больше, чем снаружи, и изобиловало запутанными коридорами и лестницами. Какаши все же попытался обойти его полностью, спустился в подвал и поднялся на чердак, но нередко, заглядывая в очередное помещение, не мог с уверенностью сказать, был он уже здесь или ходит по кругу. К тому же, своей пустотой и тишиной дом изрядно давил на психику, так что нервозность Ино стала в какой-то степени понятна. Какаши начал подозревать, что он тоже просто накручивает себя, поддавшись атмосфере этого мрачного места. Более-менее обжитым выглядел только второй этаж, где располагались столовая и жилые комнаты. Из-под двери одной из них пробивался свет, но это был единственный признак того, что дом вообще обитаем. Блуждая по коридорам, Хатаке не встретил ни одной живой души. Лишь когда он, выбившись из сил, возвращался к себе, неожиданно столкнулся в коридоре с куклой. Парень шел прямо на него, и теперь его глаза выглядели вовсе не такими безжизненными, как раньше. Они смотрели внимательно, серьезно и очень осознанно. И на губах больше не было улыбки. Когда парень поравнялся с Какаши, он замедлил шаг и скосил взгляд. Хатаке даже показалось, что игрушка сейчас заговорит. Но ничего не произошло, кукла молча прошла мимо и, не обернувшись, скрылась за углом. Инспектор потряс головой. «Просто показалось. Это из-за сумрака. При таких деньгах Данзо мог бы и не экономить на освещении». Какаши понимал, что игрушка исполняет приказы хозяина, но не мог избавиться от мыслей о кукле, свободно разгуливающей по дому по каким-то своим кукольным делам. Лишь оказавшись в столовой, где на освещении явно не экономили, Какаши немного расслабился. Там было светло и уютно, и от этого все опасения казались надуманными. Стол был накрыт на две персоны, на нем уже были расставлены напитки и легкие закуски, а сидящий за трапезой таинственный хозяин дома выглядел вполне обычным стариком. Какаши огляделся, ожидая появления Ино. Он хотел посмотреть на то, как она будет реагировать на Данзо, но вместо Ино появилась всё та же загадочная кукла с подносом и начала быстро и ловко расставлять посуду. Какаши нахмурился. — Шимура-сан, а он умеет говорить? — кивнул он в сторону собиравшегося уйти парня. — Сай, поговори с нашим гостем. Кукла повернулась и, слегка поклонившись, посмотрела на Какаши своими непроницаемыми черными глазами. При ярком освещении они опять выглядели безжизненными. — Что вы хотите услышать, Хатаке-сан? Приятный, чуть хрипловатый голос. Какаши на секунду замялся. Ему еще никогда не приходилось допрашивать куклу. — Сколько тебе лет? — Я не знаю, Хатаке-сан. — Тебе нравится здесь жить? — У меня нет чувств, Хатаке-сан. — Но ты хотел бы уехать отсюда? — У меня нет желаний. Данзо едва заметно улыбнулся, и Какаши почувствовал себя круглым идиотом. — Мне еще не приходилось видеть столь сложный и совершенный… экземпляр, — постарался объяснить он свои действия. — Что ж, думаю, я смогу удовлетворить ваше любопытство. Но осмотреть куклу вы сможете и позже, а сейчас — еда стынет. Иди, Сай. Какаши посмотрел в свою тарелку. — Кстати, об ужине... Я разговаривал с Ино. Она сильно напугана. — У нас здесь редко бывают посторонние. Неудивительно, что девочка вас испугалась. Инспектор бросил на Данзо быстрый взгляд. «Очень умно». — А как вообще получилось, что вы взяли кухаркой столь юную особу? Вряд ли у нее есть необходимый для работы опыт. Данзо пожал плечами: — Я не привередлив. К тому же, найти хорошую кухарку в здешней глуши практически невозможно, а из города сюда никто не поедет даже за приличное вознаграждение. — А ее предшественница? — Она работала в нашей семье много лет. К слову, она единственная, кто последовал за мной в изгнание. Вполне естественно, что после ее смерти я предложил ее внучке работу и материальную поддержку. — Так вы с Ино хорошо знакомы? — Нет. По условиям приговора я не должен приближаться к лицам моложе восемнадцати лет, поэтому раньше девушка не могла проживать в поместье. — Она и сейчас еще очень юна. Одна, среди мужчин... — В деревне живут люди грубые и неотесанные. Поверьте, теперь, когда девочка осталась совсем одна, в поместье ей гораздо безопаснее. Какаши задумчиво ковырял уже остывшую еду. «Послушать, так он просто благодетель. Однако девочка трясется от страха». — А если она захочет уехать? — Это будет ее решение. Насильно ее никто здесь удерживать не станет. Вроде бы на все вопросы поднадзорный давал четкие исчерпывающие ответы, но на душе у Какаши спокойней не стало. И предчувствия его не обманули — в спальне на столе его ждала записка. Вернее, всего одно слово, написанное на клочке бумаги: «Библиотека». Какаши уже заглядывал туда, когда бессистемно кружил по дому, и следующие несколько часов прошли для него весьма увлекательно. Он не знал, что именно ищет, но даже бегло пролистать все стоящие в шкафах книги было немыслимо. Оставалось надеяться, что ищет он что-то другое. Например, потайную дверь или тайник. В библиотеке не осталось ни одной половицы, которую бы не простучал въедливый инспектор, ни одной панели, которую он не подёргал, ни одной щели, куда бы не заглянул. Ничего. Какаши начинал думать, что над ним просто посмеялись. К себе он возвращался усталый и злой. И опять наткнулся на куклу, замершую у его дверей без движения. — Сай, кажется? Что ты здесь делаешь? — спросил он раздраженно. — Жду вас, Хатаке-сан. Чтобы вы могли меня рассмотреть. — Э... Ну проходи. Какаши даже смутно не представлял, как будет «осматривать» игрушку. Его знания об электронных механизмах были на уровне общей информации и слухов. Но, кажется, поздний гость знал, что делать, гораздо лучше него. Проскользнув в комнату, он остановился посередине и начал не спеша раздеваться. Медленно потянул вниз застежку-молнию , дразня провел по груди руками и плавно выскользнул из кофты, небрежно сбросив ее на пол. Какаши сглотнул, затаил дыхание. Казалось, кукла играет, дразнит его. Да какая там кукла! Направленный на Какаши взгляд был живым, выражающим целую гамму эмоций. Чувственный, затягивающий, зовущий, обещающий... Что за бред? Разве такие эмоции можно создать искусственно? Какой чародей способен на такое? Вот парень повернулся, демонстрируя себя, облизнул розовые губы и принялся расстегивать ремень брюк. Какаши опустился на кровать, завороженно глядя на разыгрывающееся перед ним представление. Еще несколько плавных движений, и полностью обнаженный Сай подошел, приблизился почти вплотную и, взяв руки Какаши в свои, положил его ладони себе на грудь. Провёл ими сверху вниз по своему телу, явно приглашая себя ощупать. Теплая нежная кожа. Подушечки пальцев ощущают легкую дрожь и биение пульса. Всё это просто не может быть искусственным! Тонкие белые пальцы осторожно коснулись щеки Какаши, погладили по лицу и запутались в волосах, мягко обхватив затылок. Другая рука принялась ловко расстегивать пуговицы рубашки. — Сай… Что ты делаешь? Чего ты хочешь? — У меня нет желаний, Хатаке-сан. Какаши вздрогнул. Холодный ровный голос подействовал отрезвляюще. Какаши взял в ладони лицо парня, вгляделся в глаза, всё ещё на что-то надеясь. — Сай, зачем ты пришел? — Я должен продемонстрировать вам свои возможности. Так сказал Данзо-сама. — Сай, скажи мне, ответь, только честно, ты ведь человек? Давно ты здесь живешь? — Я не человек, Хатаке-сан. Я кукла Данзо-сама и нахожусь здесь с тех пор, как меня создали. Руки Какаши безвольно упали. В груди почему-то стало больно. Красота, нежность, страсть — всё это было ненастоящим, создавалось искусственно и шло на продажу. Некоторое время, поглощенный своими мыслями, Какаши не обращал внимания на действия куклы, вернувшейся к прерванному занятию, и очнулся только тогда, когда Сай закончил с пуговицами и стал стягивать с него рубашку. Какаши подумал, что надо немедленно прекратить всё это и отослать парня прочь, но почему-то никак не мог заставить себя оттолкнуть эти нежные ласковые руки. В результате кукле удалось раздеть его полностью. И тогда Какаши решил, что раз уж ему подвернулась такая возможность, которой больше, скорее всего, не представится, глупо от нее отказываться. Местными тайнами он может заняться и завтра, а пока просто позволит себе получить немного удовольствия. Надо только перестать колебаться, отринуть ложный стыд и представить, что сейчас с ним живой человек, который любит его и хочет. Отбросив сомнения, Какаши уже сам завладел инициативой и потянул парня на себя, завалив на кровать. Решительно огладил, изучая, прошелся по всему телу руками, потом коснулся губами, обвел языком маленький розовый сосок и снова, приподнявшись, оглядел раскинувшегося перед ним юношу. Тонкие пальцы, сминающие покрывало, проступивший на щеках румянец, запрокинутая голова, приоткрытые влажные губы, учащенное дыхание... Неужели Сай всего лишь игрушка, выполняющая заложенную в нее программу? «Если не прекращу думать об этом — сойду с ума». Чтобы перестать вглядываться в лицо Сая, ловя в его чертах человеческие эмоции, Какаши подхватил парня под поясницу и перевернул, ставя на четвереньки. И вдруг замер. Поперек гибкой белой спины шел чёткий, довольно свежий синяк, заканчивающийся под ребром кровоподтеком. Такой след могла оставить, например, трость. «Ведь у кукол не может быть синяков? Или может?» Какаши был в замешательстве. Ощутив, что он замер, Сай повернул голову. Тогда Какаши опустил большой палец на начало синюшного следа и медленно, с нажимом провел по всей длине, не отрывая взгляда от лица куклы. Ни один мускул, или что там должно быть у игрушек, не дрогнул. «Похоже, ему не больно». Поняв, что Какаши не спешит продолжать, Сай грациозно прогнулся, коснувшись грудью кровати, томно взглянул на Какаши снизу вверх и вдруг тягуче и бесстыдно застонал. И у Хатаке не осталось сил, чтобы раздумывать и сомневаться дальше. Всё это можно было оставить на потом. Он потянул Сая на себя, заставляя приподняться на колени, и впился в его шею долгим, хищным поцелуем. Какаши больше не хотелось сомневаться и анализировать, не хотелось гадать и размышлять о том, что в происходящем ложь, а что — правда. Пускай этот парень кукла, что с того? Пусть он подчиняется заложенной в него программе. Разве его случайные партнеры, которых он подцеплял по вечерам в баре, были более искренни с ним? Те, кто мучился по утрам с похмелья и не мог вспомнить даже его имя. Те, кто обещал позвонить и пропадал навсегда. Те, кто клялся любить вечно и сбегал, как только кончались деньги или появлялся кто-то более перспективный. Они были честнее? Или правды было больше в тех ночах, что он проводил в одиночестве, заменяя реальные отношения красивыми фантазиями, почерпнутыми из бульварной литературы? Пусть Сай был всего лишь куклой. Его дыхание было горячим, тело восприимчивым, а поцелуи страстными. В их близости не было ничего искусственного или механического. Сай так прижимался, так льнул к нему, так отзывался на любую ласку, на любое движение, что Какаши не мог не почувствовать себя желанным, любимым — и от этого очень счастливым. Кожа, которой он касался губами и языком, имела свой неповторимый и вполне человеческий вкус и запах, а в стонах слышалась вся гамма чувств — от невозможности сдерживаться до призыва не останавливаться. Давно у Какаши не было такого чувственного, понимающего и восприимчивого партнера. Сай был словно создан для него, заточен под его член, запрограммирован под его желания и фантазии. Давно Какаши не испытывал потребности заниматься сексом ночь напролёт, давно ни к кому не чувствовал такой нежности и страсти, не мечтал о том, чтобы ночь не кончалась, а наваждение не проходило.