Angelo Caduto

«Когда именно началась моя история? Может, тогда, когда оглушенная после удара я очнулась в кабинете совсем одна, ничего не помня? А может прологом послужит темный лес, куда едва пробивались тусклые лучики света, где я была покинута в возрасте 5 лет в черной мантии с инициалами „А.С“. Или правильнее будет перенестись на сотни лет назад по человеческим меркам или на три недели по моим, или вспомнить свой первый вдох в Коленгории. Мое имя — Анна де Сиэла, я родилась в семье пророков и покорно служила империи одной из лучших пророчиц. Мне 25 лет по нашим меркам и много сотен лет по человеческим, но на самом деле это слишком юный возраст по сравнению со старейшинами. И, тем не менее, эта скучная жизнь, когда ты знаешь все наперед, быстро надоела мне. Я всегда наблюдала за этим миром как за скучным сериалом, очень скучным сериалом. Я пыталась найти хоть что-то, что могло развеять мою скуку и поэтому подалась в стражники. Мне вырастили искусственные крылья, какие были у всех моих коллег, для удобного перемещения по Коленгории, я стала стражником, охраняющий этот мир. Ангелом-хранителем, наблюдающим за коленгорцами с высоты птичьего полета. Но я никогда не была похожа на них. Даже это звание не помогло мне развеять скуку. Все они проповедовали одни и те же догмы: жизнь в счастье и абсолютной безопасности, мир, в котором нет войн. Я жила под бессмысленными нравоучениями, помогая никчёмным коленгорцам, которые убивали диссидентов и получали от этого истинное удовольствие, которое пытались всегда искоренить. Какая ирония. Я всегда с отвращением наблюдала за утопией в нашем мире, сидя на самой верхней точке дворца, ожидая, когда же этот скучный сериал, наконец, закончится. Никчемным муравьям даруют жизнь, дают выбор, а они отбирают его, стараясь искоренить истинное наслаждение — познать, что такое грех. Мне было противно. Почему я, такое идеальное, сильное создание, должна жить ради них, охранять их? Я слишком горда, чтобы быть рабом раба своих страхов и неуверенности. Тогда все и произошло. Раскаты молний, огонь охватил дворец Коленгории, стекла трещали по швам, стражники падали замертво. Переворот. Я нашла подобных себе, тех, кто еще был готов противиться системе, и мы устроили революцию. Я отказалась подчиняться. Я решила создать новый порядок. Мы слишком прекрасны, чтобы растрачивать свои силы на бессмысленную охрану собственной шкуры. Мой огонь охватил все пространство, испепеляя глупых слепцов. Но я просто пыталась создать нечто новое. А чтобы создать, нужно сначала разрушить. Но они остановили меня. Моя попытка свергнуть наше маленькое „правительство“ на верхушке империи не увенчалось успехом. Моих союзников казнили без суда в бою. А меня, разодранную в кровь, сковали цепями и поволокли по белоснежному пространству между величественными колоннами. И я предстала… перед судом». Люди в белых мантиях, чьи лица были сокрыты белыми капюшонами, столпились вокруг заключенной, Анны де Сиэлы. Алая кровь стекала по бледному лицу, черные длинные волосы прилипли к губам, а ядовито-зеленый взгляд гневно стрелял по каждому члену правосудия. Её руки были скованны цепями, не позволяя шевелиться. Стражники кинули бунтарку на землю, и она лицом рухнула оземь. — Анна де Сиэла обвиняется в попытке переворота и убийстве своих собратьев. — Тебе есть, что сказать в свое оправдание, юное дитя? — Есть, — ядовито проговорила девушка, и черные крылья распростерли воздух. — Я — пророчица в 11 поколении, существо выше коленгорца, стражник этого мира, и я не обязана прислуживать. Меня не устраивает система, которой вы руководствуетесь. — Почему ты возненавидела создание подобное тебе? Почему не хочешь жить в мире, где нет войн и крови? — Какой же это мир! Где ни у кого нет собственного выбора! Вы все муравьи, которые только умеют дрожать перед кучкой аристократов, — парировала подсудимая. — Ты считаешь себя лучше нас, но совершила братоубийство? Чем же ты лучше нас? — Я имею собственное мнение! Я свободна! — О какой свободе ты говоришь? Может, о той, в которой живут люди с низшего уровня? О тех глупцах, что погрязли в войнах из-за территории, религии и собственной жадности? — Причем здесь люди? Мы выше их! Нам чужды их грехи! — Да, но лишь из-за тотального контроля пророков и стражников. — Действительно, — согласился другой. — Не важно, кто: человек или коленгориянец, никто не смог бы противостоять искушению. Посмотрите, сколько насилия, предательства, алчности, похоти, зависти в этих существах. Мы не можем допустить того же и для нашего мира. — Я бы никогда не пала так, как они, все люди грешники, они должны гореть в Аду! — Анна сплюнула кровь и, поразмяв шею, продолжила: — Вы просто трусы, если боитесь, что не смогли бы противостоять искушению, как они! — Значит, ты возомнила, что не повторила бы тех же ошибок, что и люди? — прозвучал грозный баритон по всему пространству. Анна оглянулась, не понимая, откуда доносится голос. Он исходил не от судей и не от стражников. Стражница попыталась встать, но её грубым движением руки усадили обратно. — Конечно, мне чужды человеческие грехи, я выше этого. Я сверхсущество, я обладаю поистине мощной силой. И вам тоже стоило уже понять это. Мы… — Ты слишком горда своей силой, — продолжило эхо. — Что же, ты искупишь свою вину. Суд выносит свой вердикт. — Душа, что познала гордыню своей силы, ты признаешься виновной, — провозгласил один судей, протянув руки окутанные белым свечением. — Ты будешь изгнана, — продолжил второй, повторяя процедуру. В глазах Анны зародилась паника, она понимала, к чему это приведет. Девушка попятилась назад, пытаясь спастись, но бежать было бесполезно. Двое судей схватили Стражницу за крылья. Спину пронзила адская боль. Её крылья заживо выдирали из её тела, алая кровь хлынула по стене, ткань мантии промокла. Судьи продолжали тянуть крылья. Еще немного и белое пространство заполнил истошный вопль, два крыла откинули прочь. — Нееет!!! — завопила Анна. — Вы не можете так со мной поступить!!! — Что ты выберешь: гореть в Аду или познать все человеческие грехи? — спросила третий судья мягким голосом. Слезы катались градом по щекам свергнутой Стражницы. Она не могла отправиться в ад. Никогда. Но и отправляться на никчемную территорию людей она не хотела. — Тебе дают выбор, глупое дитя. Воспользуйся им, пока суд благосклонен к тебе. — Если я познаю все человеческие грехи, что со мной будет? — сквозь всхлипы спросила Анна. — Если ты сможешь устоять перед ними и не совершишь убийства во имя греха, твоя душа будет спасена и возвращена домой, — вновь разнесся голос эхом меж белых колонн. — Тогда ты докажешь правоту своих слов, и будешь оправдана! — Я согласна, — горько рыдая, простонала от боли подсудимая. — Сделайте меня человеком. Стража расступилась, судья в белой мантии медленно приближался к бывшей Стражнице, истерзанной судьями. Кровь выступала из разрезов на лопатках, все тело дрожало. Рука, окутанная мантией, потянулась к её лбу. — Мы сохраним несколько твоих способностей. Твои силы станут твоим проклятьем. Судьба в твоих руках, падший Стражник. Белое свечение озарило все вокруг. Анна прикрыла глаза, ощущая невесомость. Её тело летело с невероятной скоростью. Нет, не тело, её душа совершила невероятный полет. И вот она, тяжесть. Она в человеческой оболочке, в теле пятилетнего ребенка. Должна пройти 7 испытаний. 7 реинкарнаций в воплощение каждого греха. «Это было самое отвратительное чувство из всех, что я познала: бремя тленного тела, боль от любой царапинки, голод, холод, жар. Если бы мне не стирали каждый раз память…. Это просто невыносимые ощущения для стражника. Но самое отвратительное — я провалила все 5 испытаний. Мое первое испытание было в 14 веке. Я была Индуской принцессой. Королевская семья нашла меня на пороге своих хором и забрала к себе. Умерла из-за Лени во время штурма, потому что мне было лень бежать. Я предпочла в тот вечер поспать, чем помогать своему народу, и сгорела в своем замке. Второе испытание. Очутилась в 16 веке. И в этот раз была наказана вдвойне. Если в первый раз меня почитали и прислушивались к моим предсказаниям, то в этот раз меня шарахались как от прокаженной. И я познала Гнев. Будучи местной Ведьмой, я мстила людям за их отношение ко мне и, в конце концов, была сожжена на костре как еретик. Третье испытание. Я очнулась в 18 веке, в эпоху дворцовых празднеств и дворцовых переворотов. Меня удочерила известная виконтесса. Главными вещами в моей жизни были выпивка и развлечение. Можно ли это назвать Чревоугодием? Наверное. Ведь из-за большого количества выпитого алкоголя я тогда и не поняла, как меня замуровали в подвале из-за того, что боялись моих способностей. Четвертое. Начало 20 века. Была удочерена небольшой итальянской семьей, которая начала пропаганду наркотиков. Нас росло двое. Я и мой сводный брат. Все дела, конечно же, доверяли ему. Ведь кто я была такая. Приемыш. И, в конце концов, мне это надоело. Да, я завидовала ему. И убила брата из-за Зависти. Но ему и так была бы крышка. Как и мне. Ведь я тут же была расстреляна мафиозной группировкой. Пятое. 60-е года 20 века. Славные времена. Прекрасная страна — Америка. Прекрасное время секса. Я была проституткой, которая в конце открыла свой собственный бордель. Мне всегда было мало удовольствия, я могла заниматься этим сутки напролет, настолько сильна была моя Похоть. Но и здесь не было хэппи энда. Меня заколол собственный клиент, которому я обещала выйти за него замуж, но продолжала изменять. Вот такая вот печальная реальность. И каждый раз после провала я оказывалась в суде и пыталась оправдать себя тем, что если бы у меня были мои воспоминания, я бы смогла себя перебороть, этого бы никогда не случилось. Но суд был непоколебим. Меня отправляли и отправляли. И вот шестое испытание. Алчная наемница Анита, которая была подопытной крысой мафии, была наемницей, любила босса наемных убийц и… первый раз справилась с испытанием». Анна гордо улыбалась, с вызовом смотря на судей, которые уже успели окружить её. Ей так и хотелось закричать: «Ну что, съели? Я все-таки смогла это сделать! Я переборола свою алчность!». — Анна де Сиэла, — промолвил грозный баритон. — Поздравляю, ты впервые справилась с испытанием. — Но это ничего не меняет, — со смешком проговорил второй. — Только один выигрыш из шести. Даже если мы отправим её на седьмое последнее испытание, она в меньшинстве. — Но я ведь смогла обуздать грех! — запротестовала Анна, попытавшись вскочить с коленей, но цепи, сковавшие её тело, не позволили ей это сделать. — Это — верно, тебя спасла любовь. Если бы не тот мужчина, ты бы проиграла, — возразил один из судей. — Это нечестно! Если я была все равно в проигрыше, зачем нужно было отправлять меня снова и снова? — Потому что я верил в тебя, — разнесся голос эхом. Девушка поднял ошарашенный взгляд вверх, но кроме яркого света никого не увидела. Все остальные судьи замолчали. — Это был интересный эксперимент. Значит, против человеческих грехов есть оружие. — Оружие? — переспросила девушка. — Именно. Это любовь. Анна вздрогнула, осев на пол, цепи загремели. — Познав любовь, ты забыла о своих низменных инстинктах и пренебрегла детской мечтой. Ты стала выше этого. Значит, кроме тотального контроля, от падения души может уберечь еще и любовь. По ступеням с высокой платформы спускался человек в черной мантии с капюшоном, что скрывал лицо. Анна, дрожа, не отрывала от него глаз. Она прекрасно понимала, кто это. Верховный судья. Человек, от которого зависят судьбы подсудимых. Он остановился посередине, остальные судьи расступились в стороны. — Я считаю, — продолжил он, — что одна победа может затмить пять проигрышей. И мы можем простить ей этот маленький саботаж. На платформе поднялся возмущённый ропот, который удалось утихомирить только криком: — Тишина в зале суда! И снова воцарилась тишина. Анита сглотнула ком в горле, судья подошел ближе, скрестив пальцы. — Я бы мог помиловать тебя, но только скинув тебя в нижний уровень стражников. Ты бы могла начать все сначала. Анита опустила голову, прикрыв глаза. Начать сначала? Столько лет стараний напрасно. Но дело даже не в этом… — Могу ли я попросить об одолжении? — спокойно проговорила девушка, поднимая голову. — Хм, о каком? — Я… хочу… вернуться обратно в параллельный мир людей. И снова поднялась возмущение. Судья подняла руку, призывая всех к тишине. — Вернуться в параллельный мир? Но зачем, если тебе позволяют вернуться на службу? — Я не вижу смысла оставаться здесь. Я нашла свой смысл жизни в другом месте… — Понятно, — судья тяжело вздохнул, подняв рукав с руки, оголяя татуировку. — Хочешь вернуться к тому мужчине? — Да! — ни минуты не сомневаясь, выкрикнула девушка. — Прошу вас! Отпустите меня к нему! — Но это невозможно! — запротестовал другой судья. — Почему? — возмутилась Анна. — У меня осталась еще одна жизнь, седьмое испытание. Я могла бы воспользоваться им, чтобы вернуться. — Абсолютно верно, — подтвердил главный судья. — Мы действительно могли бы использовать это седьмое испытание, подарив тебе собственную человеческую жизнь, больше не преследуя своих целей и не прерывать её по своему усмотрению. Но есть одно но. — Какое? — Ты можешь вернуться только в форме пятилетнего ребенка. Анита замерла, такая новость растоптала все её надежды. В форме пятилетнего ребенка. Она снова будет расти, как и все люди. — Ты ведь понимаешь, что уже не сможешь быть с ним, вернувшись в таком облике? Мы не можем закинуть тебя в их прошлое. Так как скидываем тебя в то время, что смежно с нашим, пусть наше летоисчисление и отличается. На данную секунду у них прошло уже полгода. Анита еще как это понимала. Но… ведь кто не рискует, тот не пьет шампанского. Но этот риск все же велик. — А моя память? — Она будет стерта, — категорично ответил судья. — Как и твои способности. И в чем тогда смысл? Потеряны воспоминания, новое детское тело. — Итак, Анна, каков будет твой выбор, останешься в Коленгории и начнешь все сначала, верно служа нам, или же вернешься в параллельный мир с потерянными воспоминаниями, начав все с начала будучи ребёнком? Стук сердца отдавался даже в ушах. Анна прикусила губу. Нужно сделать выбор. Правильный выбор. Она любит Занзаса и хочет быть с ним рядом несмотря ни на что, но есть ли в этом смысл? А тут… тут перспектива снова стать стражником, и все вернется на свои места. — Твой выбор, дитя? — Я… выбираю…