Зимнее сердце для лета

Оставшиеся часы до полночи я сидела в исступлении на своей кровати в комнате девочек, глядя в пустоту. Мой мозг отказывался выдавать пути решения нашей проблемы. И я начинала злиться на саму себя. Я. Гермиона Грейнджер! Не могу найти верного варианта, верных мыслей. Да я даже слов нужных подобрать не могу для самой себя. Я неспокойна, это очевидно. Я всегда старалась держать себя в руках. Но теперь не выходит. Я много уже пережила: парочку романов Гарри, его ссадины, переломы, падения, нервные срывы… Я переживала, да, но не так. Сейчас всё более остро, но чувствуется это слишком приторно, как-то много и больно, слишком тяжело и неприятно. Вскоре пришли девочки и начали донимать меня расспросами, почему я сижу молча и не ложусь спать, раз я так устала. В конце концов они от меня отвязались и сами улеглись в кровати. Я тоже легла, но, разумеется, не уснула. Глаза не хотели закрываться, и я тупо глядела в потолок, перед взором пробегали некоторые воспоминания, до слуха из прошлого долетали обрывочные фразы. Я старалась связать их воедино, может, они помогли бы мне, направили в нужное русло. Но, увы. На часах было без десяти двенадцать, я слышала мерное сопение подруг, ворочающихся рядом со мной. Нужно было идти… Спустившись на несколько пролётов по узким, перемещающимся лестницам, я направилась на место встречи. Там меня уже ждал Рон. - Пришла, - выдохнул он. - Думал, что я… - Что ты не придёшь, потому что… - он запнулся. – Потому что ты очень расстроена. - Я больше чем расстроена, Рон, - я присела на ступеньку рядом с ним. – Я подавлена. Как такое может быть? Какой порок сердца? Он ведь не может быть приобретённым, значит, он врождённый? - Они не могут сказать всё точно. Знают одно: это порок сердца. Раньше Гарри не бывал в больнице, ты ведь знаешь, как тётя с дядей относятся к нему. А теперь всё это узнаётся. И я… - Рон опустил голову. – Я не знаю, что делать. Я должен ему помочь. Гарри столько раз спасал меня, спасал нас, мир…. - Рон, мы что-нибудь придумаем, - я положила свою руку на его. – Мы не дадим ему умереть, слышишь? – почему-то сейчас я полна решимости, рядом мой друг, и я не могу расклеиться, я должна быть опорой. Для них обоих. - Что мы можем придумать? Если доктор сказал чётко и ясно: два месяца, не больше. И надеяться не на что. Чудес не бывает, Гермиона… - Рон резко встал на ноги и начал ходить взад-вперёд. Потом включил несколько кранов сразу – вода его отвлекала, как и меня. – Ты ведь любишь его, сама мне говорила, - с чего он начал этот разговор? – И я верю тебе. - Да, но не он. Я…он ведь знает, не так ли? – мои глаза на секунду вспыхнули оранжевым пламенем. – Ты ведь ему сказал? - Да, я… - Уизли опустил глаза. – Но я думал, что так будет лучше, что он поймёт, что лучше тебя ему не найти… - Нашёл…- меланхолично протянула я. Я старалась не думать о том, что Гарри сейчас с Джинни, но при словах Рона мои чувства начали закипать. Чем я хуже её?! - Гермиона, - мой друг подлетел ко мне и снова присел рядом со скоростью света. – Ты не должна отчаиваться, он может ещё полюбить тебя. - А смысл? Ему осталось жить два понедельника... – из глаз невольно брызнули слёзы, я уткнулась в плечо Рона. Только он сейчас мог понять меня. Он знает меня наизусть, только он всегда поддерживал меня. С Поттером всё было не так. Гарри всегда спорил со мной, не слушал, отшучивался, если я говорила что-то серьёзное… Но, видимо, это и задевало меня – я хотела подчинить его своей воле, я хотела, чтобы он был моим. Перед глазами проплыла наш последний спор о музыкальных вкусах, плавно перетекший в разговор о людях и о том, как они меняются со временем. - Люди не меняются, - говорила я, упрямо настаивая на своём. - Нет. Тебе только так кажется. Всё изменчиво. Да вот посмотри на меня. Разве я прежний? – его глаза светились той же жизненной искрой, что и раньше, он смотрел на меня воодушевлённо, зная, что победит. - Для меня, да. Ты так же общаешься со мной, так же дружишь… - По общению с одним человеком, ты не поймёшь, изменился я или нет. Я могу лицемерить сейчас, а на самом деле думать совсем о постороннем, думать о тебе плохо или вообще не думать. - Ты, в принципе, это и делаешь, - с укором продолжала язвить я. - Пусть будет так, но я о другом. Я говорю о том, что ты можешь видеть в том свете, в каком тебе удобно, в каком тебе нравится меня видеть. Ты не хочешь узреть во мне плохие стороны или наклонности, потому что я твой друг, потому что ты… - он замолчал, всматриваясь в моё лицо. А потом вдруг резко перевёл разговор. – Помнишь, мы как-то раз шли домой из Трёх мётел, мы были пьяны с Роном, но ты, ты не пила. Тебе не нужно было это, чтобы быть весёлой. И ты сказала тогда, что не променяешь нашу дружбу ни на что другое. Ты и сейчас такого же мнения? Я не знала, что ответить. Я ведь уже тогда любила его. Тот случай, про который он вспомнил, вернул меня в те далёкие времена, когда мы ещё, действительно были друзьями. Мне было тогда четырнадцать! Что он хотел? В том возрасте дети мало ещё задумываются о любви или чувствах. Но когда он спросил, такого же мнения я сейчас, мне было шестнадцать, и я уже любила. Я помотала головой, избавляясь от тяжёлых, но всё же приятных воспоминаний, отстранилась от Рона и смахнула оставшиеся слёзы с лица. Я должна была трезво мыслить. - Ты готова поговорить? – тихо спросил мой приятель. Я взглянула на него, в уголках его глаз была сырость, он тоже плакал, пока я не видела. - Да, - утвердительно кивнула головой я. – К вам приезжали врачи из города? - Да. - Но как? Ведь они - магглы! - Их заколдовали. Просто у нас в школе нет полного оборудования для обследования, поэтому Директор позвал этих специализированных врачей, чёрт бы их побрал! - Не надо так, Рон, - я пыталась успокоить его, хотя знала: это бесполезно. - Ну, а что?! Если бы не они, никакого порока сердца не было бы обнаружено, и мы жили бы долго и счастливо. - Нет. Гарри бы точно жил совсем недолго и несчастливо. Мы бы мучились в неведении, а он угасал бы на наших глазах. - Может. Так было бы лучше, - буркнул Рон. - Нет. Сейчас мы, хотя бы, знаем, с чем столкнулись. Мы вылечим его. - Нет такого заклинания или зелья, чтобы исцелить сердце, Гермиона. Ты ведь и сама знаешь – ты выучила все-все заклинания ещё на первом курсе, - парень поджал губы и глубоко вдохнул. – Мы не всесильны, Герми, и не бессмертны. Нас всех могло это коснуться, но коснулось только Гарри. Видимо, такова его судьба – умереть. - Не говори так! – вскрикнула я, а потом замолчала, испугавшись своего же голоса. Он был похож на крик летучей мыши, которой коснулся солнечный луч. Безвыходный и отчаянный. – Гарри должен убить Тёмного Лорда, ты помнишь? И он сделает это. - Как? Ты хочешь, чтобы мы меньше, чем за два месяца наши оставшиеся три крестража и, плюс к тому, нашли Сама-Знаешь-Кого? Да мы за два года столько не сделаем! - Может, нам поможет Директор? - Кто? Снегг? Ты сдурела?! – воскликнул мой друг. – Он же сволочь ещё та! Он убил Дамблдора, он встал на его пост, он прислуживает своему Лорду! - А если это не так? Ведь Дамблдор только ему и доверял. Вдруг, Снегг ведёт тайную двойную жизнь? – сама поражаюсь, как такие мысли могли сейчас прийти в мой мозг. - Ага, шпион. Ха-ха! Агент ноль ноль семь. Сама подумай, что несёшь! – Рон был слишком взволнован, чтобы с ним спорить. В такие моменты я его боюсь. Поэтому решила помолчать. Да и по правде сказать, идея была, действительно, плохая. - Хорошо, - выдохнула я. – Мы найдём способ спасти Гарри. И ты мне поможешь. Ведь так? – я заглянула в зелёные глаза Рона, они сейчас были похожи на водянистую тину, но мне это нравилось. Именно в такие моменты он был полон решимости. - Ещё спрашиваешь! Что я должен сделать? - Пока ничего. Но как только я придумаю что-то, то скажу тебе. - Завтра вечеринка, ты же знаешь. - Я не пойду, - отрезала я. - Ты должна, Гермиона. Это последний Новый Год для Гарри. Ты должна пойти ради него. - Ох, умеешь ты уговаривать, - я потрепала друга по волосам. – Хитрюга! - А то, - Рон постарался улыбнуться, но не вышло. Даже мои подколы не развеселили его, да и они-то были сказаны голосом на грани истерики. - Гарри сказал никому не говорить про свою болезнь? - Никому. Совсем. - Хорошо. Твои родителям мы не скажем, но мы пробудем у них только пару дней. Дальше мы снимем квартиру и направим Гарри в нормальную, обычную больницу на повторное обследование, - план зарождался в голове сам собой, так вот как нужно размышлять! - Но ведь ты тоже не должна ничего знать. Он убьёт меня, если узнает, что это я тебе рассказал. - Не убьёт, не бойся. Я поговорю с ним. Завтра, - последнее слова почему-то далось с трудом. «Завтра» - будет ли оно, у нас теперь каждая секунда на вес золота. - А что мы скажем мои родным? Почему мы уедем? - Мы скажем, что Гарри хочет побывать в своей родной деревне. - В Годриковой впадине? – ужаснулся Рон. - Да. Но не бойся, мы не поедем туда. Пока что. - Почему это «пока что»? Ты думаешь, нам нужно будет туда поехать потом? Ты думаешь, там есть крестраж? - Я почти уверена в этом. Но это всё после. Сейчас мы должны заботиться о его здоровье, ведь так? - Да, - зевнув, сказал парень. - Пойдём спать. Скоро рассвет, нам нужно быть бодрыми завтра, - я соврала. Я не пошла спать. Как только я услышала защёлкивание двери в спальне мальчиков, я вновь вышла из своей и направилась в библиотеку, где просидела весь остаток ночи до победных лучей солнца, изучая и штудируя книги по зельеварению и заклинаниям медицинского характера.