Путь молнии

Обито, я... не хотел ее оставлять. Правила шиноби... я заставлял себя выполнять их. Я так хотел быть хорошим шиноби, что почти забыл, как это - быть хорошим человеком. Нам говорят, мы должны быть живым оружием, понимаешь? Но я не хочу быть живым оружием. Кто-то потряс его за плечо, и Какаши медленно выплыл из тяжелого полусна-полубреда, в котором на него молча смотрел мальчишка с непокорными черными вихрами. - Утро уже, просыпайся. Это был сенсей. А в руках у Минато - Какаши моргнул - его домашняя одежда и пачка книг, перевязанных веревкой. - Я забежал к тебе домой, забрал вещи и прихватил тебе книг из своей библиотеки. Цунаде-сама, конечно, превосходный медик, но тебе грозит нешуточная опасность, - умереть тут со скуки. Меня сегодня отправляют с заградительным отрядом, думаю, мы сможем отжать их еще к югу. Выздоравливай, я буду через 3 дня. И исчез, прежде чем Какаши успел проморгаться. Книги не радовали так, как в детстве, когда по каждой обложкой его звала захватывающая тайна. Но, уткнувшись в "Подлинную историю мечников Тумана" можно было какое-то время не думать про Обито. И он читал, пока не услышал в коридоре знакомые легкие шаги. Рин вошла и замерла на секунду у двери. Он уронил книгу на одеяло и не отрываясь глядел, как она медленно идет, идет к нему через всю комнату. Она села на кровать, протянула руку и коснулась его щеки - легко, как стрекоза крылышком. Рин сидела, закрыв глаза, и гладила кончиками пальцев его по щеке, по лбу, по жесткой копне волос, по забинтованной глазнице. Он онемел и боялся шелохнуться. В жизни он не чувствовал ничего подобного. В солнечном сплетении плавилось медовое золото, и что-то сжало горло, так что трудно было вдохнуть. Хотелось сидеть так вечно, и чтобы она гладила. И вдруг он ударился о ледяную стену понимания, о простую мысль. Так вот что чувствовал Обито, и вот почему он так старался превзойти меня. А ведь он сам по себе был этого достоин. А я - нет. Какаши поймал руку Рин и отвел ее от своего лица. Она в ту же секунду изменилась. Будто выключили свет, который светил изнутри. - Я просто... хотела подлечить твой шов. Между ними как будто бесшумно прошел вихрастый подросток из клана Учиха. И все равно, даже чувствовать тепло ее медицинского дзюцу - это было как впитывать тепло самого солнца. - Ты и есть солнце, Рин, - думал Какаши. - Мне будет достаточно лишь малой части твоего света. Просто смотри иногда на меня. Если ты будешь касаться только моих ран - мне хватит и этого. Я тогда буду втайне радоваться каждой из них. А большего я недостоин. Под вечер у него в палате появился еще один гость. Он вошел через окно. Какаши как раз дошел до того момента, когда Второй мечник тумана готовится умыкнуть несчастную принцессу, когда почувствовал: кто-то поднимается по стене снаружи. Он досадливо тряхнул головой: шиноби со сдавшими нервами - уже не боец. Но нет. Ему не почудилось. Он уловил легкий, на грани слышимости, шорох. Кто-то действительно поднимался к соседнему окну, а потом прокрался по карнизу прямо к окну его палаты. Какаши мгновенно и бесшумно очутился у окна и сжал кулак, жалея, что в больнице у него нет с собой даже куная. Сложно было представить, что в военное время, когда в лесу дежурят секреты, стены тщательно охраняются, а улицы патрулируются, в сердце деревни может прокрасться враг. Но шиноби должен быть готов ко всему. В подоконник вцепилась загорелая рука. Незваный гость легко подтянулся, сделал выход силой и вспрыгнул на подоконник. Кулак Какаши остановился в миллиметре от его скулы. Это был черноволосый парень на год постарше самого Какаши, высокий и крепко сложенный, в повязке с эмблемой Конохи. Его не портил даже мешковатый зеленый костюм - ведь под ним ходили мощные мышцы. - Привет! - жизнерадостно поздоровался он и спрыгнул на пол. Какаши прищурился. Это лицо ему точно было знакомо. Что-то из того детства, которое теперь помнилось смутно, как будто за стеной из непрозрачного льда. Когда еще был жив отец, до войны... Те воспоминания стерты другими: тяжелый запах крови, отец, скорчившийся на полу, черная лужа в лунном свете. Война, бесконечные изматывающие миссии, смерть, каждый день проходящая рядом, похороны одноклассников, лицо Обито, раздавленное валуном. Как это было давно! Нелепый парнишка, который таскался по пятам и доставал его пафосными требованиями сразиться. В рукопашной он и правда был неплох, во всем остальном Какаши легко его опережал. Но после каждого спарринга, весь побитый, в очередной раз поднимаясь с земли, мальчишка повторял: наступит день, и я превзойду тебя. Спасибо, мой вечный соперник! И Какаши потихоньку начал уважать его за нечеловеческое упорство. Потом наступила война, и стало не до соревнований. -Ты... Гай? - Ага, ты все-таки узнал меня! - Лицо гостя расплылось в улыбке до ушей. Мальчишка вырос. Перед Какаши стоял парень на полголовы выше его, стройный и широкоплечий. - Что ты тут делаешь? - Нужно было поговорить с тобой. - Со мной? Зачем? - Внутри шевельнулось слабое любопытство. Интересно, что заставило этого чудака пробраться сюда, рискуя попасться охране или - что намного хуже - госпоже Цунаде. - Я хочу спросить тебя. Можно? - О чем? Гай вдохнул поглубже и взглянул ему прямо в лицо. - Это правда, что на последней миссии ты намеренно пожертвовал товарищем, чтобы взорвать мост? Какаши прикрыл глаз и через несколько секунд глухо ответил: - Нет. - Уф, это хорошо! - вздохнул Гай. - Спросил? А теперь уходи. - Какаши, прости меня. Я никогда в жизни... не стал бы спрашивать просто так, потому что интересно. Это правда было важно для меня. Знаешь почему? - Не знаю и знать не хочу. Убирайся отсюда. Какаши демонстративно повернулся к нему спиной, дошел до кровати и бухнулся поверх одеяла. - Все равно ты скоро узнаешь. Меня... назначили в вашу команду третьим. Пессимист говорит: хуже уже быть не может. Может-может- отвечает оптимист. - Мне важно было знать. Сегодня Данзо-сама на построении рассказал про вашу миссию. Он ставил тебя всем в пример - сказал, что ты поступил как настоящий шиноби. Что у шиноби нет чувств, есть только кодекс чести и правила.. И что только так мы можем выиграть войну, и так выигрывали войны в прежние времена. - Ну а если бы я действительно это сделал? - холодно спросил Какаши. Брови Гая дрогнули. - Тогда я бы умолял Хокаге-сама отправить меня на передовую. Лишь бы не быть в одной команде с тобой. -Сейчас успокоился? Тогда проваливай. Какаши отвернулся лицом к стене и уткнулся в книгу. Гай подошел ближе. - Ты еще здесь? Тебя что, выкинуть через окно? Или позвать Цунаде-сама? Тогда ты не отделаешься разбитым носом. Она даже Данзо обещала вышибить отсюда, если будет приходить без пропуска. - Что, прям так и сказала, вышибет? - восхитился Гай. - Правда?!! Во дает! Губы Какаши под маской едва заметно шевельнулись в намеке на улыбку. - Она может, с ней лучше не шутить. Так что лучше проваливай сам. - Какаши! Пойдем со мной, выберешься из больницы на часок. - Чтооо? - Силе юности нужен свежий воздух. Тогда и выздоравливать будешь быстрее. Опять же, суши, рамен, вокруг красивые девочки. Знаю я больничную еду, вечно все такое остывшее и склизкое. Да, и с девочками тут напряг. - Ты с ума сошел. Никуда я с тобой не пойду. - Но почему?! Круглые глаза Гая глядели с искренней обидой и непониманием. Какаши вспомнил услышанную от кого-то фразу: с идиотами проще согласиться, чем объяснить, почему нет. Тяжелый случай. - Во-первых. Я не хочу с тобой никуда идти. Во-вторых. У меня здесь нет нормальной одежды. А в- третьих, если нас поймает Цунаде, она котлету из тебя сделает. - Это ты сейчас не хочешь. А как только пройдешься по улице, поешь, как следует, так сразу и захочешь. Тебе надо пробудить свою силу юности, друг, она все сделает за тебя! Я знаю, что говорю. Непроходимый идиот. - Я же сказал тебе - я не хочу. - Ненене, и слушать не буду. Там так тепло, уже сирень зацвела, в заведении у Рику жарят барбекю...мммм... А насчет одежды - я дам тебе свой джоунинский жилет, наденешь его поверх майки, и будет нормально. Внутри Какаши шевельнулся червячок, напомнивший ему, что он уже два дня ничего не ел. Похоже, в словаре Гая просто не было слова "нет", как в лексиконе крокодила нет слова "жалость". Через полчаса Какаши с тоской понял, что этот дурень будет уговаривать его до самого рассвета. Можно, конечно, выкинуть его в окно (пожалуй, сейчас это будет непросто, зато какое удовольствие). Но он ведь - Какаши привык реалистично оценивать ситуацию - заберется обратно! Ладно, если выкинет госпожа Цунаде, положим, не заберется. Но так не хочется ее звать... Какаши всегда разбирался со своими проблемами сам. Может, действительно, выбраться наружу на часок? Это отвлечет его не хуже, чем книга. К тому же, Какаши внезапно понял, что очень голоден. - Ладно, отстань от меня. Пошли. Но только на час, ты меня понял? -Ура! - Гай радостно прошелся по комнате на руках. - Только учти. Чакры у меня сейчас нет, нормально сбежать вниз по стене я не смогу. - Ну и я не могу, - пожал плечами Гай. - Не дрейфь, все будет нормально. Он пожалел об этом сразу, как только вылез вслед за Гаем на карниз. Сильный теплый ветер налетел, растрепал их волосы, забрался Какаши под майку и качнул его на узеньком, с пол-ладони карнизе. Голова закружилась от весенних запахов, ощущения простора и, честно говоря, слабости. Сильная рука Гая прижала его к стене. - Смотри, не падай. Не покалечишься, но шума наделаешь. -Сам не упади, - огрызнулся Какаши. Голова по-прежнему кружилась, но ему неприятно было бы признать, что Гай сейчас сильнее. Они быстро спустились по выступам в стене, двумя тенями метнулись через больничный двор и исчезли в кустах. - Вот видишь. Просто, как раз чихнуть, - шепнул невидимый в темноте Гай. Несмотря на войну, в Коноху в свой срок пришла весна. На улицах было меньше людей, чем в мирное время, мелькали повязки раненых, время от времени проходили патрули. И все-таки деревня прятала свою усталость и боль по домам, а на улицы опустился теплый вечер. Где-то недалеко галдели дети, и хозяева домов уже зажгли бумажные фонарики, отбрасывавшие на прохожих разноцветные блики. В последние месяцы Какаши и Минато почти не бывали в Конохе. Затяжные миссии шли одна за одной. Рин и Обито иногда брали отпуск, чтобы побыть дома с семьей. Но худой молчаливый мальчишка с ледяным взглядом всегда следовал за своим учителем. Сдать отчет, доползти до дома и рухнуть спать на сутки, чтобы потом получить новое задание - в этом нехитром цикле не было места вечерним фонарикам и людным улицам, где представьте себе, как и в мирное время, мигала яркая неоновая вывеска "Ичираку Рамен". С отвычки улицы оглушили и ошеломили его шумной толкучкой. Чтобы на него меньше обращали внимания, он спрятал левый забинтованный глаз под повязку с эмблемой Конохи. Гай тащил его за рукав сквозь толпу, целеустремленный, как бульдог. Какаши опустил глаза и смотрел только под ноги: меньше всего ему хотелось бы сейчас встретиться с кем-то знакомым. Так они проскочили шумный и многолюдный участок, свернули в тихую улочку. Фонарей здесь почти не было, сверху заглядывали любопытные весенние звезды. - Нам сюда - Гай показал на вывеску - "У сытого кота". Там был нарисован, в меру умений художника, толстенный рыжий кот. Кот бухнулся на спину, задрав кверху все 4 лапы и даже хвост. Если бы лапы и хвост торчали не вверх, а вниз, кота можно было бы принять за здоровенное оранжевое вымя. Внутри, тем не менее, было уютно. Небольшие столики разгораживали ширмы, разрисованные десятками котов. На столах мерцали фонарики, и в их мягком свете казалось, будто нарисованные коты оживают. И пахло жареным мясом. Очень вкусно пахло. - Привет, Гай! Хозяин заведения - лысый бородач с серьгой в ухе - отвел их за столик в затененном углу. - Рику-сан, нам, пожалуйста, свиных ребрышек в медовом соусе и отбивных с молодыми побегами бамбука! Ооо, вы сегодня сами принимаете заказы. А где же Тотто-тян, сегодня ее не будет? Как ушла на свидание! Да вы, наверное, шутите! Как почему? Ведь у нее же есть я - преданный Майто Гай! В прошлый раз я перемыл вместо нее целую гору посуды, лишь бы послушать ее голосок. А если бы она меня хоть разок поцеловала, я бы вам вымыл весь дом, вместе с двором, ей-богу. Ой... шучу-шучу. Рику нахмурился: - Ты с моей дочкой не шути, Гай. Ты слишком молод, а ей нравится парень из клана Хьюга. Он тебя отсюда выкинет через окно, если узнает, что ты к ней клеишься. - А пофиг. Так или сяк, похоже, окно - это моя судьба, - буркнул Гай. Впрочем, он быстро утешился: отбивные у Рику были отличные. И уже через 15 минут Гай набивал рот, умудряясь при этом болтать без передышки. Какаши откинулся назад и медленно, аккуратно выбирал с блюда лучшие ребрышки. Голова чуть-чуть кружилась - то ли от голода, то ли от запахов, то ли от беспрестанной болтовни Гая. Этот парень был нелепым. Смешил. Раздражал своей неуемной, чрезмерной энергией. Но... как ни странно, рядом с Гаем холодная тоска внутри Какаши смягчалась, разжимала свои щупальца и уползала куда-то в темную глубину души. - И тут я ей говорю: "Перила - это хорошо, но моя мужественная рука для опоры гораздо надеж.... кхе, кхе". Гай глянул в сторону входа, странно поперхнулся и ужом скользнул под стол, дернув за собой Какаши. Инстинкты и тренированное тело шиноби действуют быстрее рассудка. Какаши нырнул под стол почти одновременно с Гаем и только оттуда осторожно выглянул через щелку в ширме. Вот это я попал, - пронеслось у него в голове. Рику, с почтительными поклонами, усаживал за столик у входа госпожу Цунаде. - Сматываемся, - одними губами произнес напарник. - Как? - беззвучно ответил Какаши. Цунаде сидела у самой двери, вытянув в проход стройную ножку в туфельке с острым каблучком, и рассеянно потягивая приветственную рюмку сакэ. Мимо обычного человека или ниндзя пониже рангом можно было бы попробовать проскочить незамеченными. Но что-то подсказывало, что лучше не шутить такие шуточки со легендарным ниндзя, главой конохских медиков. Какаши прикрыл глаза и сосредоточился, вспоминая до мелочей внутренность рестораничка. - Я отвлеку ее, и прыгаем в окно. Оставь Рику денег. Хозяин ресторанчика удивленно моргнул: за столиком, где только что сидели двое молодых шиноби, больше никого не было. Неужели сбежали, не заплатив? Но Майто Гая он всегда бы накормил и в долг. Из под стола высунулась рука и выложила на столешницу несколько монет. Рику спрятал в бороду улыбку. Сам бывший шиноби, он соображал очень быстро, и легко сложил два и два. Гай и Какаши увидели через щелку, как Рику подходит к Цунаде с меню в руках и с листком бумаги, готовый записать заказ. Какаши до крови прокусил палец и уперся ладонью в пол - Призыв! В облачке пыли на полу возник кривоногий песик в повязке ниндзя. Второй ладонью хозяин мгновенно зажал ему пасть. -Паккун, ни звука, - зашептал он прямо в теплое собачье ухо. - Видишь вон ту госпожу? Отвлеки ее на пару секунд, но так, чтобы она тебя не увидела. Ворчать будешь потом. Вперед. Паккун кивнул и пополз под столами вперед. Цунаде сделала заказ и все так же безучастно покачивала ножкой, думая о чем-то. - А ножка у нее ничего, - прошептал Гай. Маленькая тень пробежала по стене и исчезла на широкой полке, где стояли вазы с икебаной - предмет гордости Рику. Огромная ваза, будто ожив, шевельнулась, угрожающе качнулась и полетела вниз, прямо на голову Цунаде. Паккун, я тебя все-таки когда-нибудь придушу. Ниндзя-медик среагировала мгновенно. Ее ладонь встретила предмет искусства в полете и разнесла в облако мелкой крошки. Последними на стол осыпались засушенные цветы. В то же самое мгновение, когда Цунаде окутала пыль и крошка, две стремительные тени метнулись в окошко, пробили тонкую рисовую бумагу и исчезли на улице. Рику, причитая и извиняясь, подбежал к гостье. -Скажи-ка мне, дружок, - блеснула глазами женщина. - А кто были эти молодые люди за столиком в углу. -Ээээ... я их не знаю... Цунаде ласково взяла его за пуговицу, притянула к себе поближе и заглянула прямо в глаза. -Рику, скажи мне, давно ли к тебе приходила проверка медиков? И не хочешь ли ты насладиться полной дезинфекцией своего заведения? - Эээ... госпожа, забинтованного я действительно не знаю. - Зато я его прекрасно знаю. Меня больше интересует второй. - Кажется, я вспомнил. Его зовут Гай. Майто Гай. - Спасибо, милый! Цунаде обворожительно улыбнулась и отпустила хозяина. - Я отменяю заказ. Мне надо идти. - Ну вот, а еще и эти паршивцы недоплатили, - скривился Рику. - Я доплачу за них. Сколько там не хватает? Какаши и Гай мчались к больнице напрямую, перемахивая заборы, вламываясь в темные сады, пробегая по крышам. Над Конохой висели огромные звезды, мышцы пели от напряжения, кровь гулко стучала в ушах, как барабаны Вселенной. - Все-таки ты вылетел сегодня в окно, - констатировал Какаши. Гай на бегу захохотал. Засев в кустах рядом с больничным забором, они провели рекогносцировку. Больничный двор был пуст. Раз в 5 минут по нему проходил охранник. И еще двое часовых стояли у ворот. - Плевое дело, - шепнул Гай. - Сейчас я тебя сопровожу наверх. - Вот еще. Я сам. - Ну уж нет. Ты же сказал - у тебя опять кружится голова. - Это от недостатка чакры. Даже для призыва что-то требуется, а у меня ее почти не осталось. Перенапрягся. И... я не знаю, пройдет ли это. Какаши не сказал больше ничего - но похоже, прямолинейный Гай иногда все-таки мог понимать собеседника без слов. - Обязательно пройдет, не бойся. - Я не... - А даже если и не полностью пройдет - Какаши, я сдал экзамены и получил джоунинский жилет вообще без ниндзюцу. - Как? - серый глаз изумленно распахнулся. - Да вот так. У меня запаса чакры практически нет. Таким родился. Родители долго отговаривали идти в академию. Никто не верил, что я смогу стать шиноби. - Но как... ты... - Мое оружие - это мое тело и воля. И непобедимый дух юности, конечно! Я просто никогда не сдавался. Какаши почувствовал, как его страх смывает теплой волной. Если Гай справился, то справится и он. Без сомнений. - Вперед. Гай таки забрался с ним в окно, и теперь ждал, пока приятель стянет с себя и отдаст ему джоунинский жилет. Беловолосый шиноби вдруг замер и прислушался. - Шаги. Сюда идет Цунаде. - Да как это может быть? Она же... Какаши швырнул ему жилет, упал на кровать и прошипел уже из-под одеяла. - Беги. - Ч-черт, - Гай метнулся к окну и увидел, что часовой как раз начал свой очередной путь через двор. Он на животе юркнул под кровать и забился там в самый темный угол, в обнимку с жилетом. Какаши быстро выдернул из под матраса край простыни. В двери постучали, и вошла Цунаде. Пациент с забинтованным глазом удобно устроился на груде подушек и был полностью погружен в чтение. - Добрый вечер, Цунаде-сама, - поздоровался он, невозмутимо откладывая книгу. Хладнокровный паршивец. А шустрые, однако, у Минато ученички. Был бы ты здоров, я бы тебе показала "добрый вечер". - Вот решила тебя проведать, - медовым голосом произнесла Цунаде. - Как самочувствие? Глаз не беспокоит? А живот? - Ничего не болит, благодарю вас, госпожа - ответствовал Какаши. - Дай-ка я осмотрю тебя, - Цунаде не спеша, наслаждаясь моментом, подошла к кровати. Под кроватью раздался едва уловимый звук, как будто кто-то сдавленно икнул. Она прощупала сканирующим импульсом его шаринган, горло, грудь. (А сердце-то чуть частит, едва заметно, все-таки волнуешься, негодяй. И правильно делаешь. Швырять легендарным саннинам вазы на голову - ой какое рискованное занятие). Над солнечным сплетением ее ладонь задержалась. - Какаши, - изумленно сказала она. - Твоя чакра... точно, она начала восстанавливаться. (Любой медик взбеленился бы, увидев, что его пациент улизнул из больницы и носится по крышам. И прописал бы строжайший режим, а лучше - клизму со скипидаром. Но я - не любой медик. Именно поэтому я - та Цунаде, которую вы все знаете. Гай, ты помилован, черт возьми.) - Теперь я уверена, все будет хорошо. Завтра начнем восстанавливающий курс. Она старательно не замечала растроганного сопения под кроватью. И только в дверях не удержалась, обернулась. - Да. Передай, пожалуйста, Майто Гаю, что он уже может вылезти из-под кровати. И в следующий раз пусть заходит через дверь, я выпишу ему пропуск.