Муки сердца

Куно сидела, потягивая лимонад через соломинку, просунутую между острых передних зубов. Варден был занят уборкой, и она уже сказала, что не пошевелит ни копытом, чтобы помочь ему. Пока не соберется с силами и не прекратит вести себя как тряпка — пускай сам устраняет последствия своей нерешительности. Троица наркоторговцев провела довольно тщательный обыск, вот только прибрать свой бардак на обратном пути они не удосужились. Варден никогда не копил ненужный хлам, и сейчас был этому рад как никогда — всего-то поставить на место ящики, захлопнуть дверцы да выкинуть разбитую посуду. Куно тем временем сидела и наблюдала за ним. — Итак, этот Даггертейл. Как так вышло, что ты выращиваешь для него эту гадость? — спросила Куно, лениво потягивая лимонад. — Потому что он из меня может веревки вить. — Фыркнул Варден, возвращая на место очередной ящик. — Как сопляк вроде тебя умудрился оказаться в Страже? — спустя пару секунд без обиняков спросила Куно. — Спасибо на добром слове, — прорычал Варден, ставя на место следующий ящик и собирая в него разбросанные по полу ложки и вилки. — Всегда пожалуйста! — улыбнувшись, кивнула она. Пегас с минуту молча собирал с пола столовые приборы, затем произнес: — Из меня не получился стражник. Совсем. Я всегда знал, что стража — это не для меня… но у меня все еще не было кьютимарки. Выяснилось, что я замечательно обращаюсь с растениями, но мне бы не хватило сил работать в саду настолько большом, чтобы выращивать достаточно продуктов на продажу, а жить-то на что-то надо. Тогда я подал заявку и поступил в запас. Думаю, Шайнинг Армор просто пожалел меня, решил, что меня все равно никогда не призовут сражаться по-настоящему… Немного помолчав, она внезапно спросила: — Эта… Аврора, как ее используют? — В основном как галлюциноген. Видишь много красивых цветных огоньков. По себе знаю. — ответил Варден с невеселой ухмылкой. — Ты ее пробовал? — Куно с отвращением поморщилась. — Может, я бы и попробовал. Со временем. Даггертейл, однако, не дал мне времени на размышления. — пегас грустно покачал головой, собирая с пола осколки тарелок. Куно удивленно моргнула. — Даггертейл подсадил тебя на наркотики? — Не забывай, я в то время был не в лучшей форме. Сварм только что умерла, я был в одиночестве и совершенно подавлен. По тону его голоса было ясно, что «был подавлен» — это слишком слабо сказано. — Даггертейл подкараулил меня, когда я отправился в город, и накачал меня этой гадостью. — Варден горько улыбнулся, — Мне было хорошо… но недолго. Вскоре мне потребовалось еще. Куно снова поморщилась, с неудовольствием посмотрев на пегаса. — Я был совершенно разбит! — попытался оправдаться Варден, глядя в сторону, — У меня погибла любимая жена. Пока я был под воздействием Авроры… боль ненадолго уходила. Когда я был уже полностью зависимым, Даггертейл пришел и сказал, что, если я не буду выращивать для него Аврору — то я больше никогда ее не получу. Я без раздумий согласился, но в то время я был слишком накачан наркотиком, чтобы нормально вырастить даже какой-нибудь горох — не говоря уже об Авроре. Естественно, я угробил первую лозу, и Даггертейл был… недоволен. Я понял, что так дело не пойдет, и завязал. — Вот так вот просто взял и завязал? — уточнила Куно, оглядывая пегаса сверху вниз, — Извини, но я не верю. Варден хмыкнул. — Я не говорил, что было просто. Я запасся едой и водой на несколько дней и приковал себя кандалами к унитазу. — Жестко, — отметила ченджлинг. — Уже на второй день я был никакой. Большая часть воды ушла на тщетные попытки увлажнить копыто и стянуть браслет. Когда стражники, отправившиеся выяснить, почему я пропустил воскресную тренировку, меня нашли — я уже еле дышал. Когда меня выпустили из больницы — Даггертейл решил давить на меня угрозами насилия — или собственно насилием, если требуется. С тех самых пор я на него и «работаю». На память у меня остались эти шрамы, — сказал Варден, протягивая Куно копыто. По ее скромному мнению, такие шрамы мог оставить скорее зазубренный нож, чем кандалы. — Черт побери, какая же ты тряпка! — ответила ченджлинг, медленно качая головой, — Почему ты не можешь постоять за себя? — Потому что тогда мне причиняют боль, — грустно ответил Варден, опустошая совок с осколками в мусорное ведро, — А я не люблю боль. Я тебе не огромный мачо-стражник, способный одной левой разобраться с дюжиной бандитов. — И ты мне об этом не рассказывал, потому что… — сухо спросила Куно. — Одно дело — поддаться насилию… и совсем другое — принимать наркотик, который ты должен выращивать, — пегас печально покачал головой, — Думаю… думаю, я не хотел, чтобы ты считала меня полным ничтожеством… Но, похоже, уже слишком поздно, а? — невесело усмехнулся он и, со стыдом склонив голову, направился в ванную продолжать уборку. * * * Вечер застал Куно в собственной постели. Прямо сейчас ей было неловко находиться рядом с Варденом, и им обоим нужно было о многом подумать. Похоже, пегасу пришлось пережить гораздо больше, чем он рассказывал. Ченджлинг прижала к груди подушку и, закрыв глаза, положила на нее подбородок. Она всегда знала, что в мире есть совершенно отвратительные пони, но никогда не встречалась с ними лично. Куно всегда старалась выбирать счастливые семьи, где любовь текла рекой. Раздавленные жизнью пегасы — не лучший источник пропитания для ченджлинга. За ее спиной послышалось движение, и она подняла голову, в удивлении уставившись на открывшийся перед ней вид. В дверях стоял смущенный Варден, держа в копытах светлого цвета коробку с торчащими из нее горящими свечами. — Что ты там поджег? — спросила она, вставая с кровати и поворачиваясь к пегасу. — Я… — пегас замолк, кусая нижнюю губу, — Черт, как бы дурацко это ни звучало, но… Когда ты сказала, что никогда не праздновала дня рождения, я решил, что… Варден прерывисто вздохнул, встряхнул головой и шагнул вперед, ставя коробку на кровать. В коробке лежал большой двухслойный коричневый торт с белым кремом по краям и огромным словом «КУНО» посередине. Из торта на равном расстоянии торчали три красно-белых свечки. Торт был не слишком большим, но это был торт на день рождения. На ее день рождения. — С днем рождения, Куно! — негромко сказал Варден. — Я… я не знал, какой вкус тебе больше нравится. Сверху он шоколадный, снизу — банановый… Я могу завтра сходить поменять, если хочешь… — Н-не надо, — пискнула Куно, с трудом выговаривая слова, и уставилась на торт. Огоньки свечей играли в ее широко распахнутых глазах. — Он… прекрасен… Пегас вздохнул с облегчением. — Ну, тогда загадывай желание и задувай свечи! Куно моргнула и в панике посмотрела на на Вардена: — Н-но… я не знаю, что загадывать! — Загадай мир во всем мире, — посоветовал пегас, улыбнувшись. — Все так делают. Ченджлинг уставилась на торт и, судорожно втянув воздух, наклонилась над лакомством. Первый раз в жизни она могла загадать свое собственное желание. Куно внимательно посмотрела на Вардена, загадала желание и задула свечи, погрузив комнату во тьму. — С днем рождения тебя, с днем рождения тебя… — запел пегас, и Куно про себя порадовалась темноте своей комнаты. Она определенно дала волю эмоциям, и в ее горле образовался какой-то непонятный комок. Закончив петь — а пел он совершенно отвратительно — Варден предложил Куно нож. Нагнувшись над тортом, она с математической точностью отрезала ровно одну восьмую лакомства и дрожащими копытами поднесла ко рту. Первый кусочек был божественен. Торт оказался мягким, сочным и замечательно испеченным. Открыв глаза, Куно обнаружила, что Варден вышел из комнаты. Вскоре он вернулся и смущенно протянул ей небольшую коробочку. Ченджлинг несколько раз моргнула, давая глазам привыкнуть к темноте. Подарок. Настоящий подарок на день рождения! Плоская, широкая, квадратная коробочка, украшенная большим красным бантиком. Голос Куно потерялся где-то в глубине живота, и у нее ушло несколько секунд, чтобы вернуть его. — Э-это все мне? — Каждый заслуживает свой день рождения, — кивнул Варден, — Даже ченджлинги. Дрожащими копытами Куно взяла подарок, осторожно положила его на кровать и аккуратно развернула. Не успела она снять крышку, как Варден произнес: — Я не знал, что тебе достать… Не пойми меня неправильно! Надеюсь, ты не обидишься… Пожалуйста, только не кусайся! Ченджлинг медленно подняла крышку и, зашуршав оберточной бумагой, достала из коробки ярко-красный с золотистой каймой ошейник, на котором золотой нитью было — целиком и полностью! — вышито ее собственное имя. — Он… прекрасен… — прошептала Куно дрожащим голосом. — Я не успел подобрать к нему колокольчик, но… Тем временем ченджлинг дрожащими от волнения копытами уже пристраивала ошейник на место, поворачиваясь спиной к пегасу, чтобы тот помог застегнуть его. Секунду спустя, ошейник прочно висел на ее шее. — С-спасибо, Варден, — пробормотала Куно, стараясь проглотить комок в горле, — Большое спасибо! — На здоровье, — ответил Варден, разворачиваясь, чтобы уйти. Куно набросилась на него сзади, обхватила за шею и прижала к себе. Пегас озадаченно остановился, затем улыбнулся. — С днем рождения, Куно! — Спасибо, Варден! Большое спасибо! Ты даже не представляешь, как много это для меня значит. * * * Куно сидела на кровати и доедала торт, облизывая крем с копыт, очень стараясь не запачкать свой новый ошейник. Порция Вардена уже была отложена в сторону на случай, если он тоже захочет попробовать. Подняв взгляд, она заметила Вардена, тихо стоящего в тени коридора. Похоже, он считал, что она его не видит. Он улыбался. Ченджлинг была удивлена пегасом до предела. Его избивали, смешивали с грязью, использовали, он пережил больше за один год, чем Куно за всю свою жизнь. И все равно он был рад, что ей понравился его торт. Он был рад, что она рада. Каждый раз, кусая торт или прикасаясь к ошейнику, Куно чувствовала себя все хуже. Она манипулировала им ради его любви, использовала его как источник пищи, а он просто хотел сделать ее счастливой. Чудовище! Животное! Она уже и не знала, что чувствовать. Но одно она знала наверняка. Этот пегас как-то странно на нее действовал. Когда она попыталась загадать желание для себя самой — все, что пришло ей в голову — это чтобы Варден когда-нибудь стал счастлив, чтобы этот бедный, разбитый пегас однажды смог скрыться от преследующих его бед. И — кто знает? — может, он даже начинал ей нравиться?