Три года до звезд

      Сиреневая листва приглашающе трепетала на ветру, голову кружили терпкий запах трав, неизвестных земным ботаникам, и предчувствие новых открытий. Местность выглядела абсолютно дикой. Почему-то казалось, что из-за серебристых стволов вот-вот выступит не то грифон, не то единорог, не то еще что-нибудь не менее экзотическое. Впрочем, несмотря на кажущуюся идиллию, расслабляться не стоило: десант предупреждали, что некоторые представители местной фауны чертовски негостеприимны. На всякий случай проверив заряд в фазере, Джим решительно направился туда, где над ветвями клубилась плотная завеса тумана…       Однако узнать, что скрывалось в загадочном инопланетном лесу, кадету не позволил будильник. Чтоб его! Вот минут бы на десять позже…       Кирк недовольно потер глаза и выпутался из-под одеяла. Несмотря на окно, не закрытое электронными жалюзи, в комнате царил унылый полумрак. Это все из-за дождевого марева на улице, ненормально ранняя в этом году осень… Рядом завозилась Мэри, первокурсница из седьмой шеренги, с которой Джим удачно оказался в наряде пару дней назад.       - Свет на пятьдесят процентов, - сонно пробормотала девушка. Результат, конечно, был нулевым: Кирк перевел всю автоматику на ручное управление еще в начале прошлого года. По просьбе МакКоя, ясное дело. Ну а что остается, если твой сосед жуткий консерватор, который заявляет, что, разговаривая с компьютером, чувствует себя шизофреником?.. Вот теперь приходится каждый раз вставать и тащиться к выключателю.       Самого Боунза, к слову, в комнате не наблюдалось. То ли ушел совсем рано, то ли еще не возвращался. Второй вариант, кстати, более вероятен: с тех пор, как у медиков началась практика в центральном госпитале Сан-Франциско, МакКой вообще почти не появлялся в общаге. Видимо, за год доктор здорово соскучился по работе, потому что вместо обязательных восьми часов в неделю Боунз набирал себе такое количество дежурств, что времени у него теперь вообще ни на что не оставалось. Конечно, в этом были свои плюсы: можно делать в комнате все, что угодно, и не слышать при этом угрозы в свой адрес. Джим этим и занимался. Однако сейчас, когда шла уже третья неделя, все это начинало надоедать. А еще кадет все чаще ловил себя на том, что МакКоя ему откровенно не хватает. И ведь хрен с ним поговоришь, потому что в те редкие часы, когда они все-таки пересекались в общаге, Боунз либо спал, либо изучал что-то в падде с таким сосредоточенным видом, что лезть к нему не решился бы даже Кирк. Иногда Джим видел друга на парах – от учебы кадетов медицинского никто не освобождал, - но это все-таки не то… Да и появлялся там Боунз не так уж часто.       Пообещав себе в ближайшее время найти МакКоя и уломать его сходить куда-нибудь на выходных, Джим проводил Мэри и поплелся на построение.       Первой в расписании стояла пара по нормативке. Устроившись на задней парте, кадет по-быстрому доделал задание по астрофизике и теперь надеялся с чистой совестью досмотреть сегодняшний сон. Преподаватель давно уже понял, что делать Кирку замечания – занятие в высшей мере бесполезное, да он вообще особо не трогал тех, кто нормально знал материал. А когда про приказы, статьи и директивы слушаешь на каждом занятии, нужно быть законченным тормозом, чтобы их не запомнить. Кирк тормозом не был, так что проблем с успеваемостью по этому предмету у него не возникало, несмотря на то, что учебник он сто лет уже не открывал.       Однако осенью, как известно, у сержантов обострение, в этот период они становятся особенно агрессивны. Или это Боунз про кардасианских плотоядных гусениц рассказывал?.. А, без разницы, в общем! Спокойно выспаться не дал Фостер, которому вдруг снова приспичило испортить кому-нибудь жизнь. Кирк сонно отправил командира группы ко всем клингонам, в результате чего оказался дежурным по вещевому складу на сегодняшний вечер. Честно говоря, не так уж он и расстроился: может, таскать коробки с формой и не самое увлекательное занятие, зато компания обещала быть приятной. Кроме Джима на склад угодили Джозеф и Мартин, так что дежурство вполне могло превратиться в отличную пьянку. Ну, если не случится чего-нибудь непредвиденного...

***

      То, что всех пациентов спасти невозможно, Леонард усвоил еще в медицинском. Как ни бейся, а приходится признать, что ты не чертов волшебник, а самый обычный врач, и не все в твоих силах. МакКою казалось, что он с этой мыслью давно смирился, однако то ли отвык он за минувший год от этого долбанного чувства, то ли еще в чем дело, но настолько отвратно он себя давно не чувствовал. Тим Брайан поступил в госпиталь во время его второго дежурства, и по проклятому закону подлости лечащим врачом стал именно Лен. Хотя, вообще-то слово «лечащий» не особенно подходит, если речь о ксеноорицитозе: эта дрянь неизлечима. Все, что может сделать врач – купировать боль и выиграть для пациента лишних пару недель… И от осознания этого простого факта откровенно тошнило.       Вот же дьявол, сколько болезней, считавшихся смертельными, науке удалось победить!.. Черт, да когда-то чума выкашивала целые города, а теперь про эту заразу никто и не вспоминает, ее искоренили почти полностью. С появлением антибиотиков вообще многие проблемы решились, вот только на смену старым болезням пришли новые: онкология, ВИЧ. К двадцать третьему веку справляться научились и с этим. А новые болезни все равно появлялись, и ни хрена тут не поделаешь. Такое впечатление, что природа проверяет человечество на прочность и останавливаться не собирается… Теперь вот ксеноорицитоз. Редкая болезнь, незаразная, передается генетически процентах в десяти случаев. Леонарду ли не знать: отца он почти не помнил, но уж причиной его смерти не мог не интересоваться…       Обычно болезнь начинала проявляться в достаточно зрелом возрасте, но тут сложно было что-то предугадать. Тим был на пару лет моложе самого Леонарда, а болезнь уже достигла последней стадии. И черт, до чего это все было несправедливо!.. Вообще-то врач не должен быть впечатлительным, у него просто права такого нет. В противном случае он не сможет работать. МакКой это отлично знал, но ни черта не мог с собой поделать. Маячило где-то на заднем плане идиотское чувство вины, мерзко было сознавать, что он абсолютно ничем не может помочь пациенту. Годы учебы, богатый врачебный опыт, научная деятельность… Все это оказалось совершенно бесполезно на этот раз. И такие ситуации, хоть тресни, все равно будут возникать…       Лен глушил эти мысли двумя способами: алкоголем и работой. Плюнув на то, что болезнь официально считалась неизлечимой, он продолжал искать варианты. Все, что могло дать хоть какую-то надежду, Лен уже перепробовал, перерыл кучу медицинских исследований, сделанных другими расами, торчал в госпитале все свободное время… И ни черта не достиг.       Отвлечься упорно не получалось. Вот даже сейчас, во время занятий, все эти бесполезные переживания крутились в голове с навязчивостью марсианского клеща. Доктор поймал себя на том, что уже довольно долго не слушает преподавателя, оторвался от созерцания своего пустого конспекта и посмотрел на часы. Охренеть, уже половина пары прошла. Последние недели Лен вообще рисковал здорово скатиться по учебе… Ну да триббл с ней! Он с трудом досидел оставшиеся занятия и, не заходя в общежитие, двинулся в госпиталь. У выхода из учебного корпуса Лен заметил Джима и очень постарался не попадаться ему на глаза: Кирк однозначно заметит его паршивое настроение и уже не отстанет, а говорить о работе не хотелось. Не хрен Джиму в это лезть, помочь он все равно ничем не сможет, а просто так портить другу жизнь, лишний раз напоминая обо всем паскудном несовершенстве их долбанного мира?.. Нет уж, пусть остается безнадежным оптимистом.