А, может, неизвестные чувства?

*** Миневра устало вернулась в свой кабинет и сняла свою шляпу. Кто бы знал, как тяжело управляться со всем преподавательским составом и с этим Турниром в частности. Слишком много непонятного опять происходит вокруг. Замороженная Шляпа, периодические взрывы в стенах Школы, помолвка среди учеников, вечерами они с Олимпией обсуждали и великанша с опаской делилась переживаниями насчет своих студентов. С тех пор, как они прилетели в Хогвартс, среди ее студентов наблюдались брожения. Она давно заметила, что особо выделяются два особо одаренных ученика: Дайон и Амбруаз. Но если с Дайоном все было понятно, как-никак, потомок знатных чистокровных, влияние в обществе и заносчивый характер, то с Амбруазом... Старинный род, угасающая кровь и... примерное поведение. Казалось, в их паре ведущую роль играет Прюэ, но великанша видела, что стоит Сентсентименту изменить угол наклона бровей и Дайон готов изменить свое мнение, да и настораживала "идеальность" Сентсентимента: обычно великанша очень тонко понимала, чем живут ее студенты, вот хотя бы, Прюэ-он живет вниманием, ему необходимо только все самое лучшее. С Амбруазом не было понятно ничего. Ни особых желаний, ни отблеска сильных эмоций. Покладистый и безупречный в общении, он печалил Олимпию. Она не видела его счастливым. Никогда. Смотря на нее, Миневра с печалью поняла, что уж очень ей это напоминает ее собственные переживания из-за одного ученика, так быстро и печально ступившего на скользкий путь. Турнир задумывался с целью объединения студентов, однако он порождал больше сумятиц. Опять происходили непонятные события, пожалуй, их стало даже больше. Если раньше все, по воле случая, вертелось вокруг Поттера, теперь все касалось также Драко Малфоя. А с этим сложнее, ведь его отец всегда был мастером создавать проблемы. Осторожное покашливание с кресла заставило ведьму на секунду сокрушенно прикрыть глаза. Только его вспомнишь. - Миневра, сожалею, не застал Вас на месте, как я понимаю, быть директором Хогвартса-довольно тяжелая ноша для хрупких женских плеч. - Мистер Малфой, соизвольте объяснить, в связи с чем я вынуждена лицезреть Вас все чаще и чаще? За последние дни старший Малфой довольно часто был в ее кабинете. Он медленно поклонился и протянул: - Миневра, мне кажется, вы упустили контроль над ситуацией. - Мистер Малфой, мне кажется, Вы достаточно взрослый человек для того, чтобы понимать, что скорее всего, вас волнует лишь Ваш контроль, но может, стоит дать мальчикам свободу? Они уже не дети. И ради Мерлина, снимите уже заклятие с комнаты Драко, у меня ощущение, что вы завели тюрьму внутри моей Школы. - Свободу?- Люциус яростно развернулся, отчего полы его мантии резко распахнулись. - Свободу? Для кого? Для Поттера? Для этого наглого выскочки? Чтобы он испортил Драко жизнь? где бы и куда бы ты не пошел - всюду Поттер! От него всегда были неприятности. - Нет, Люциус,-ведьма медленно подняла взгляд,- для Малфоя. Дать свободу своему сыну. **** Гарри легонько обнимал Драко за плечи в библиотеке, неподалеку от них в воздухе зависли два пера, торопливо записывающие на пергамент последние строчки писем друг другу. Благодаря помощи Гермионы они теперь могли переписываться друг с другом на расстоянии. Стоило что-то написать на одном свитке, как надпись проявлялась на другом - это существенно облегчало задачу оставаться на связи. Драко устал и Гарри чувствовал это, аккуратно прикасаясь теплыми губами к светлым мягким волосам на лбу своего принца, наслаждаясь его мирным дыханием и любуясь тонкими чертами. Когда он засыпал, то выглядел словно ангелочек, беззащитный и очень нежный, но стоит ему проснуться... - Поттер, не смей больше так делать на людях, ты мой авторитет подрываешь,- тихо пробормотал "ангелочек", нагло и беспардонно устраиваясь на плече брюнета. Гарри усмехнулся и тихо прошептал на ухо: - То есть, если я сейчас опущу руку чуть ниже, начну сначала осторожно, а потом все смелее ласкать тебя под мантией, потом разверну к себе и начну гладить твою шею, пальцами пробегаясь сверху-вниз, погладив за ухом, ты о своем авторитете думать будешь? Малфой резко распахнул глаза и ворчливо сел прямо, распремляя позвоночник. - Какой же ты садист, Поттер. Я теперь заснуть не смогу. Гарри засмеялся и поцеловал блондина в кончик носа, на что Драко улыбнулся и требовательно притянул его к себе, собственически давая понять, что Гарри принадлежит ему. Уже никого не удивляла эта парочка, скорее наоборот, видя насколько они гармонично смотрелись вместе и сколько им мужества необходимо было игнорировать все мысли и факты, связанные с венчанием Драко, противоборство со стороны отца. Понемногу, наблюдая за тем, сколько нежности и заботы было в их взглядах, сколько смелости было необходимо для того, чтобы выдерживать косые взгляды со стороны шармбатонцев, понемногу смелее становились и остальные. Панси уже не стеснялась брать свою подругу за руку, несмотря на то, что Гермионна смущалась и краснела. Наблюдая за этим Рон чувствовал, как внутри смешиваются досада, обида и искренняя радость за счастье подруги, а еще немного неловкости и смущения, когда на твое плечо успокаивающе ложится ладонь горячего испанца. Глаза Заббини выражали понимание, сочувствие, плохо скрываемую радость и такое желание, что Рон предательски краснел до кончиков ушей. Невилл не обращал внимание ни на кого, кроме Полумны, которая могла часами смотреть на влюбленных Драко-Гарри, умиляясь. Ребят охватывала чистая и непринужденная атмосфера влюбленности и легкости, заставляя улыбаться и нежиться в объятьях любимого человека, на миг забывая о всех преградах и сложностях. И немногие бы могли заметить, как тяжело гордому и высокомерному волшебнику наблюдать за тем, как его сын впервые за долгое время искренне счастлив. Люциус вздохнул и направился прочь, пожалуй, стоило посоветоваться с женой.