Золото Маккенны

Эмма шагнула к столику, за которым в небольшом, полутемном и пока пустом баре отеля сидел Голд и, усевшись напротив него в глубокое кресло, облегченно вытянула ноги. Слегка подняла брови, увидев стоявшую перед Голдом бутылку мартини. Он нетерпеливо повел глазами в ее сторону, а Эмма в ответ с невинным видом подняла брови еще выше. - Что-то не так, мисс Свон? – осведомился Голд, явно пытаясь скрыть раздражение. - Нет, все отлично. Генри в номере, смотрит вестерн,- сообщила Эмма, мысленно пожалев, что спустилась сюда вместо того, чтобы устроиться с сыном на подушках перед телевизором и под стрельбу из кольтов уминать сэндвичи. И зачем только она это сделала? Только потому, что сегодня видела смятение Голда в аэропорту, а позже заметила ссадины у него на руке и сложила два и два? Или потому что не стоило выпускать его сегодня из–под контроля? Или - просто потому что слишком уж понятно ей было, что он испытывает сейчас? Но ей–то какое дело? Откинув все эти вопросы, Эмма решительно сложила руки на груди. - А вы решили составить мне компанию? – тонкая усмешка коснулась его губ, и он учтиво покачал головой. – Спешу успокоить вас - в условия нашей сделки это не входит, мисс Свон. - Считайте это бонусом, - парировала Эмма, протягивая руку к еще закупоренной бутылке. Голд проследил за ней взглядом и с обреченным видом сделал знак официанту принести еще бокал. - Насчет нашей поездки, - бодро заговорила она. - Вы знаете точный адрес? Голд чуть нахмурился. - Я знаю улицу и номер дома,- отрывисто ответил он. - А номер квартиры? Голд покачал головой. На столе появился еще один бокал, и Эмма от души плеснула себе мартини. Вернув бутылку на стол, она подтолкнула ее к Голду, на что тот никак не среагировал. - Без номера квартиры будет непросто. - Я не обещал вам, что все будет легко. - Поиск может затянуться,- заметила она, поднося к губам бокал. - Я знаю. Она взглянула на него, удивленная тем, с каким трудом он произнес эти два слова. Чуть опустив голову и не глядя на нее, он потянулся к стоявшей возле столика трости. Эмма решила было, что он собирается подняться и уйти, оставив ей в качестве трофея нетронутый мартини, но он всего лишь сжал в руках набалдашник и чуть сменил позу. Он молчал, а Эмма почему-то повертела в руках бокал и неожиданно для себя самой вдруг спросила: - Хотите поговорить о нем? - Нет,- прозвучал резкий, решительный ответ. Бокал замер. - Вы боитесь. Он шевельнул губами, наверняка, чтобы ответить какой-нибудь колкостью, но Эмма опередила его. - Вы боитесь,- убежденно повторила она, выпрямляясь в кресле. – Сильнее, чем сегодня в аэропорту, и сильнее, чем когда поняли, что здесь ваша магия бессильна. Вы боитесь, потому что не знаете, - она вдохнула, - простит ли он вас. Пока она говорила, он смотрел на нее, не пытаясь отвести взгляда, и Эмма видела, как подрагивают мускулы на щеке, как он нервно сглатывает. Он взмахнул в неопределенном жесте правой рукой. Это, казалось, вернуло ему обычную непроницаемость, позволило улыбнуться с обычной язвительной вежливостью, вновь облечься в неуязвимость. - И к чему эта демонстрация проницательности, мисс Свон? Эмма чуть качнула головой, отказываясь вернуться к прежнему ироничному тону разговора. - Я вас понимаю,- просто ответила она. - Я знаю, что это такое - думать, что никогда не заслужишь прощения у своего ребенка. И бояться встречи с ним. Казалось, искренность ее голоса подействовала на него, но уже через мгновение он насмешливо поднял брови. - Вы так уверены, что все знаете о моей истории? - Почти ничего, но догадаться несложно,- пожала плечами Эмма. - Вы не одна это умеете. – его глаза зло сверкнули, усмешка стала острее. – Я догадываюсь, что у вас на уме, мисс Свон. Этакий разговор по душам. Следующим вопросом, бьюсь об заклад, станет « каким он был в детстве»? Он говорил с ядовитым, отталкивающим сарказмом, но Эмме слышалось в его голосе и нечто иное. Наклоняясь вперед так, что руки легли на колени, Эмма тихо , бесстрашно проговорила: - Каким он был в детстве? С секунду ей казалось, что в темных глазах вот – вот вспыхнет бешенство, и она мысленно приготовилась к этому, но внезапно он неприметным образом обмяк, погас недобрый свет в глазах, руки вновь легли на трость. Он несколько секунд молчал, а Эмма зачарованно следила за тем, как все мягче и мягче становилось его лицо, рисунок губ, глаза. - Смелым,- приглушенно начал он, не поднимая на нее глаз, смотря куда-то вдаль. - Сильным. Доверчивым. С каждым словом в нем оставалось все меньше и меньше от того мистера Голда, которого она успела изучить за эти месяцы, все отчетливее проступали иные контуры - но незнакомцем они его не делали, напротив. - Упрямым,- в голосе зазвучала улыбка, и Эмма ответно улыбнулась, вспомнив о темноволосом мальчишке, поглощавшем наверху попкорн под оглушающие звуки выстрелов и драк. - Доверчивым… - он поднял на нее глаза, ставшие, внезапно поняла Эмма, почти беззащитными. - Любящим. Он умолк. - Похоже, вы не слишком усердно участвовали в его воспитании,- честно, помолчав, заметила Эмма (частично потому, что и правда так считала, и частично потому, что надеялась вернуть этой фразой привычную им обоим язвительность Голда). Уголки его губ приподнялись от ее откровенности. А может, от того, что он понял ее мотивы. - Или… - Эмма медленно поставила бокал на стол и вновь взглянула в еще не успевшие затемниться бесстрастием глаза. - Или вы изменились,- тихо проговорила она. - После того, как потеряли его. Он не ответил, но в темных глазах, казалось, сам цвет поглотила на миг беспросветная боль. - До того, мисс Свон,- негромко поправил он ее. – До того. - И поэтому вы... Он резко поднял голову, взглянул на нее с жестким, неприкрытым отчаянием. - Бросил его, – резко падают слова. Эмма молчала, а он неподвижно смотрел в одну точку, она видела, как крепко сжал он руки на трости. Она бы многое могла сказать, но чувствовала, что все слова упадут, не коснувшись его. А он уже отвел взгляд, и на лицо вновь легла обычная отчужденность. - Не разочаровывайте меня, мисс Свон,- с сухой вежливостью попросил он. - Не говорите « мне жаль». - Не буду, - отозвалась Эмма и, чтобы не видеть так близко его лица, вновь откинулась на спинку кресла. И не была уверена, что не ослышалась, когда донеслось до нее едва слышное «спасибо». Он молча подтянул к себе ее бокал, наполнил, налил свой. Она ожидала, что он подтолкнет бокал в ее сторону, но он взял его в правую руку и протянул ей. Эмма, наклонившись вперед, приняла бокал. Она приготовилась к тому, что их руки соприкоснутся, и, когда этого не произошло, что-то подсказало ей, что случайностью это не было. Она поднесла бокал к губам. Хотела сказать что-нибудь вроде « за окончание долгих поисков», но увидела, как напрягся его взгляд, и молча пригубила. Он немного расслабился и тоже откинулся в кресле, теперь уже вновь характерно изящным жестом поднеся к губам бокал. Вестерн "Золото Маккенны" длится полтора часа. У них еще много времени.