Золото Маккенны

Эмма кинула взгляд на часы - половина девятого. - Дожидаетесь чего-то, мисс Свон? Она кивнула. - Мэри-Маргарет собиралась позвонить. Мы договорились регулярно созваниваться - обмениваться сводками с фронтов. - Я не втягивал вас в эту войну, мисс Свон,- холодно заметил он. - Скажите это Дэвиду и Мэри-Маргарет, - отозвалась Эмма. Он чуть приподнял брови, когда она вновь назвала родителей по именам, но в его молчании не было вопроса. И все же что-то подтолкнуло Эмму заговорить: - Они так и остались такими для меня,- вполголоса призналась она, внимательно разглядывая дно бокалa, - Мэри-Маргарет и Дэвид. Наверное, прошло слишком мало времени,- пожала она плечами, стараясь вернуться к обычному тону. - Или слишком много,- без выражения ответил Голд. Эмма метнула на него быстрый взгляд. - Вообще-то по вашей милости. Он – ожидаемо - ничего не ответил, и Эмма вдруг задалась вопросом, а не мучают ли его хоть изредка угрызения совести за то, что он сделал с ее семьей, с жителями Сторибрука? Но она тут же отмела эту мысль как сущую нелепицу. Румпельштильцхен и угрызения совести - первая строчке в топ-листе Самых Несовместимых Понятий. Он вдруг спросил так, будто это его и впрямь интересовало: - И кто они сейчас для вас? Эмма не хотела отвечать на этот вопрос - уж точно не ему. Да и самой себе тоже. Но губы вдруг сами собой разжались, и слова полились так легко, будто давно уже были заготовлены и ожидали только легкого стука в дверь. - Я не…,- последний рубеж, и Эмма порывисто проговорила: - Мэри-Маргарет милая и славная, и я знаю, что значу для нее. Знаю, как сильно она хочет стать мне матерью. - Как вы – Генри,- негромко вставил он. Эмма молча кивнула, ощущая почти со страхом, что хочет и станет говорить дальше. - Но как бы сильно мы обе ни желали другого: она все же Мэри-Маргарет, ставшая мне другом, когда я впервые приехала в Сторибрук. Дэвид… ,- она пожала плечами. - его я знаю еще меньше. Эмма немного помолчала. - Я чувствую,- тихо закончила она, - как они оба страдают от того, что произошло, от принятого тогда решения… Но того, что они сделали, это не отменяет - для нас всех. Она замолчала, стараясь не думать о том, как станет жалеть уже сегодня о том, что вообще разговорилась на эту тему, да еще и с Голдом. А он вновь заговорил, негромко, не поворачивая к ней головы, так, что она видела только его профиль. - Не стоит судить о чувствах только и исключительно по поступкам мисс Свон. Это… ,- он чуть помедлил, - может стать ошибкой. Эмма усмехнулась. - Мне этого можете не говорить. Но... - она бесцельно повертела в руках бокал и вполголоса докончила, - хотим мы этого или нет, именно наши поступки определяют нашу жизнь и, зачастую, жизнь тех, кто нам дорог. Повисла тишина. Голд не шевелился, молчал, уставившись куда-то вдаль. Эмма начала подниматься из кресла, когда он заговорил: - Все мы надеемся на лучшее, мисс Свон. Поэтому вы очутились в Сторибруке. - А вы - в Нью-Йорке,- так же негромко отозвалась она. Он задержал на ней взгляд, а Эмму вдруг настигла ожидаемая ей ( вот уже минут десять) досада на саму себя. За то, что разоткровенничалась, за то, что …раскрылась. За то, что вообще явилась сюда навязывать этому человеку свою компанию. Словно в ответ на ее мысли, он бросил взгляд на часы. - Мне пора,- сказала она, ставя бокал на стол. – Мы с Генри будем готовы выехать к семи утра. Направляясь к двери, Эмма была более чем уверена, что не оставляет позади себя ничего, кроме едва скрываемого облегчения. Эта уверенность поколебалась мигом позже, когда ее окликнул негромкий голос: - Мисс Свон,- она обернулась. – Не поужинаете со мной? Еще сильнее, чем его слова, Эмму удивила собственная секундная нерешительность. И, может быть, именно это в первую очередь и заставило ее ответить: - Нет, думаю, мне не стоит больше оставлять Генри без присмотра. Не хочу, чтобы этот отель стал похож на место съемок «Один дома 6»,- чуть неловко пошутила она. Он улыбнулся уголками губ. - Спокойной ночи, мисс Свон, - безукоризненным формальным тоном произнес он. - Спокойной ночи, - чуть помедлив, отозвалась она.