Это было в первый раз

- Что ты сказал? - Ты мне нравишься. ДжонИн изумлённо смотрит на рыжего парня, который выше его на треть головы, и думает, что такое невозможно. Пак ЧанЁль, как и он сам, молодой преподаватель, который всего на год дольше работает в университете, в свои двадцать пять является грозой студентов и считается одним из самых строгих преподавателей. Пак ЧанЁль, которого всё равно все любят за доброту и хорошее чувство юмора. Пак ЧанЁль, которого невозможно смутить вообще чем-либо. Этот самый Пак ЧанЁль смущённо краснеет перед ДжонИном и делает признание, как семиклассник. ДжонИн старается не засмеяться с этой картины, потому что это просто полный абсурд, разрыв всех шаблонов касательно ЧанЁля, который никогда за словом в карман не лезет. Это даже лестно, потому что сам ДжонИн против этого застенчивого пикапера совсем ничего не имеет. - Если я скажу, что ты мне тоже, ты не бухнешься в обморок? - осторожно спрашивает ДжонИн, с удовольствием замечая, пару десятков эмоций, которые сменяют друг друга на чужом лице. - Я думаю, что это будет слишком уж унизительно для меня, - ЧанЁль глупо улыбается, а затем воровато оглядывается, сканируя пространство вокруг них на наличие других преподавателей. Но комната пуста, и волноваться не о чем. - А можно я тебя поцелую? – заговорщицки подмигивает ЧанЁль. - А как же свидание и все дела? – ДжонИн делает страшные глаза, мол, кому-то надо закатать губу. - Ну, пожалуйста! Один разочек! - ЧанЁль за одну проклятую секунду теряет всю свою уверенность и нервно жуёт губу. ДжонИн легко чмокает высоченного попрошайку в щеку и сваливает из помещения – у него скоро пара начинается. *** ДжонИн понимает, что ЧанЁль тогда не притворялся, когда так быстро сдулся после отказа: очешуительно привлекательный Пак ЧанЁль был девственником во всех смыслах. Как-то ему не везло зайти дальше поцелуев. - Как ты умудрился? – в который раз спрашивает ДжонИн, когда они вдвоём сидят у него дома и проверяют семестровые контрольные работы. Хотя, по идее, им как бы не до этого должно быть, но завтра уже надо объявить результаты, а студентов в этом году как-то слишком много. Особенно для ДжонИна, который уже больше недели залипает на ЧанЁля. До этого он просто иногда засматривался, то сейчас зная, что ему открыт доступ к телу, едва ли не слюни пускал, успевая нафантазироваться на год вперёд. - Может, мой цветочек ждал твоего прихода, - бурчит ЧанЁль, с остервенением чёркая в чужой работе. ДжонИн нервно смеётся, толкуя ответ слишком двусмысленно. - Почему они такие тупые? Мы эту тему так долго мусолили! – воет ЧанЁль, когда в руки попадает следующая контрольная, не намного лучше предыдущей. – Я хочу трахаться, а не исправлять ошибки! - Да, наверное, двадцать пять лет – слишком долгий срок, - наигранно задумчиво тянет ДжонИн. – ЧанЁлли, у тебя просто ангельское терпение! ЧанЁль кидает на него обиженный взгляд, после чего возвращается к проверке работ. - На обиженных балконы падают, - с умным видом подмечает ДжонИн, отбирая из рук ЧанЁля лист с написанной контрольной. - Какая трагическая смерть меня ожидает, - ЧанЁль хочет схватить другую работу на проверку, но ему не дают этого сделать: ДжонИн отодвигает всю стопку под самый стол, что, сидя на месте, так просто и не дотянешься. - Я приложу все усилия, чтобы спасти тебя от этой участи, - ДжонИн толкает ЧанЁля, отчего тот заваливается на спину. Он не дёргается, с любопытством ожидая продолжения. И его не заставляют долго ждать. ДжонИн устраивается на его бёдрах и тут же наклоняется вперёд, чтобы сократить расстояние между лицами до пары сантиметров. - Я думаю, что меня можно поцеловать, - словно отвечая на вопрос полуторанедельной давности. ЧанЁль только хлопает ресницами, когда ДжонИн с коротким смешком целует его в губы. Дурашливо обводит контур нёба, вызывая щекотные ощущения, а затем прикусывает кончик чужого языка, за что получает недовольное мычание и мстительный шлепок по своей тренированной попе. - Мне завтра ещё разговаривать надо как-то, а не сурдоперевод устраивать! – шипит ЧанЁль, укладывая свои немаленькие ладони на смуглую поясницу (широкая футболка не способствовала полной изоляции от внешнего мира, поэтому легко съехала от бёдер к талии). - Ты изобретательный – всё получится! – ДжонИн ловит волну возмущений новым поцелуем, попутно занимаясь расстёгиванием мелких пуговиц на чужой клетчатой рубашке. ЧанЁль редко носит майки под ними, поэтому всего через секунд десять ДжонИн уже чувствует горячую кожу, покрытую мурашками предвкушения. - А можно немного побыстрее? – ЧанЁль нетерпеливо ёрзает под ДжонИном, когда тот сползает чуть ниже, чтобы прикусить бледный сосок. Но стоит это сделать, как ЧанЁль тихонько стонет и сразу же прикусывает губу. - Как я могу спешить, если ты весь такой чувствительный? – ДжонИн качает головой. – Привыкнешь к сексу, фиг я от тебя дождусь такой сильной реакции. А ведь заметь, я только до соска дотронулся. - Хорош трепаться, - обречённо выдыхает ЧанЁль, потому что ДжонИн возвращается к прерванному занятию и теперь ещё и руку подключает, чтобы второй сосок не скучал. Хотя могут ли соски скучать - ЧанЁль не уверен. ДжонИн спускается к самой пряжке ремня. ЧанЁль приподнимается на локтях и наблюдает за происходящим. Слишком давно хочется. ДжонИн, прекрасно чувствуя на себе внимательный взгляд, не может позволить себе упустить шанс ещё немного поиздеваться над парнем. Он легонько проводит пальцами у самой кромки ремня, а затем – для профилактики – ещё несколько раз у самых тазовых косточек. У ЧанЁля эти места настолько чувствительные, что он сам до конца понять не может – щекотно ему или приятно. В итоге, приходится заставлять себя глубже дышать, чтобы не начать виться вьюном. - А минет будет? – ляпает ЧанЁль, не особо заботясь о своевременности сказанного. - Может и будет, - ДжонИн решает подумать об этом немного позже, потому что у него сейчас дела поважнее: стянуть, например, чужие джинсы и боксёры, которые вон как приглашающе выглядывают. Но, в итоге, боксёры остаются на узких бёдрах своего хозяина, который разочарованно стонет. ДжонИн этот момент игнорирует, потому что занят стаскиванием с себя одежды, а затем поисками смазки с презервативами. - Я остыну, и ты будешь трахать бесчувственное бревно! – страдальчески закатывает глаза ЧанЁль, наблюдая, как ДжонИн с победной улыбкой тащит к дивану, на который ЧанЁль переместился, всё необходимое. - Разогрею ещё раз – ты ж не труп, в конце концов, - ДжонИн кладёт найденное рядом с собой, когда устраивается на коленях между разведённых ног ЧанЁля, облокотившегося на спинку дивана. ДжонИн кончиком пальца обводит контур порядком возбуждённого члена, с каким-то дебильным умилением отмечая темнеющее пятнышко от смазки на ткани. Подключает губы, снова повторяя контур чужого стояка. ЧанЁль ругается сквозь стиснутые зубы, но заставляет себя сидеть на месте. Потому что ДжонИн поднимает его член таким образом, чтобы алеющая головка оказалась вне белья. ЧанЁль очень хочет это прокомментировать, но горячий язык на уздечке уничтожает все слова в рыжей голове. ДжонИн не идёт дальше головки, но и этого достаточно, чтобы извести ЧанЁля. Боксёры отлетают в сторону. - Если ты сейчас не… - Расслабься, - просто говорит ДжонИн, не давая уточнить, что именно он имел в виду. Он просто скользит уже смазанным пальцем в анус и легонько поглаживает гладенькие стенки. ЧанЁль сползает ниже, практически укладываясь на спину, и прижимает колени к груди. ДжонИн ободряюще поглаживает ЧанЁля по бедру, прежде чем подключить ещё один палец и попытаться задать пробный темп. Получается не очень, потому что ЧанЁль неумышленно напряжен. Но через какое-то время всё же привыкает к происходящему и делает проникновение свободнее. ДжонИн напоследок целует ЧанЁля в губы, затем стаскивает с себя бельё и раскатывает презерватив по стволу. Залазит к ЧанЁлю на диван и ставит его на четвереньки, не желая делать первый раз партнёра чрезмерно болезненным. ДжонИн выливает ещё половину бутылька смазки между ягодиц ЧанЁля, отчего та густыми каплями скатывается от ануса по промежности к яичкам, а потом и частично к члену. ЧанЁль шепчет, что ДжонИн изверг, потому что смазка ему кажется ледяной в контрасте с горячей кожей, на что ДжонИн только улыбается. Но всё веселье сходит на «нет», когда ДжонИн всё же входит. У него это получается в два этапа: сначала внутрь прошла головка (буквально пару секунд ЧанЁль привыкал к новым ощущениям), а потом одним махом (вообще-то постепенно, но для попы ЧанЁля мучения не прекращались ни на мгновение) на всю длину. ЧанЁль начинает ругаться на всех языках, которые ему известны (читай: корейский, матерный корейский и пару слов на английском) и обещает выбить ДжонИну зубы. Но все угрозы пропадают, когда последний задаёт темп, от которого особо не поговоришь. ЧанЁлю даже в какой-то момент кажется, что он чувствует каждую венку на ровном стволе члена в своей заднице, и это заводит. А вот ДжонИну ничего не кажется – он просто в восторге. Темп получается немного рваным, но от этого кайфа меньше не становится. ЧанЁль даже на какой-то момент забывает, что его задница как бы саднит и страдает. А чужие ловкие пальцы на члене помогают забыть об этом на ещё более долгий период. ДжонИн очень жалеет, что не купил диван с подлокотниками – сейчас было бы больше опор для того же ЧанЁля. Но делать нечего, и последний изо всех сил старается не слететь с дивана при каждом толчке. А ДжонИн усердный, поэтому вставляет до упора и темпа не сбавляет. ЧанЁль сдавленно мычит что-то нечленораздельное, с особой остротой чувствуя одновременно и впивающиеся пальцы в бёдра, и скольжение по простате, если ЧанЁль правильно понял. И когда оргазм кажется чем-то близким, ЧанЁль понимает, что что-то не так. В нём больше члена нет ДжонИна, а сам ЧанЁль валяется на полу, лёжа на боку. Секунда уходит на осознание. А затем ЧанЁль заливается смехом, прикидывая, как всё это выглядело со стороны. Мышцы живота непроизвольно сокращаются, отчего оргазм накрывает ЧанЁля в самый неожиданный момент, марая его живот аж до рёбер. - Я хотел тебя попросить мне подрочить, но что-то мне кажется, что ты заржёшь в процессе, - ДжонИн скептически скидывает бровь, не переставая себя поглаживать. – Это ж надо было так рухнуть! Ничего себе не ушиб? ЧанЁль стягивает его к себе на пол и впивается в губы смеющимся поцелуем, тренированным движением руки доводя ДжонИна до качественного оргазма. *** - Завтра нам надо сказать результаты, - жалобно тянет ЧанЁль, с каким-то нездоровым упорством растирая между пальцев капельку спермы со своего живота. - Ну, ты хотел бессонную ночь, вот её и получишь – полную страсти к ошибкам своих студентов, - ДжонИн лукаво улыбается, после чего прикусывает чужое оттопыренное ухо, которое так похоже на эльфийское. – Идём в душ, иначе потом будет сложно объяснить на кафедре, откуда на контрольных остатки твоего оргазма. ЧанЁль нервно смеётся, но покорно поднимается с пола. Тело приятно ломит, кожу на животе стягивает засохшая сперма. С большим трудом удаётся сдержать желание вытирать какой-нибудь контрольной белесые капли. Но ЧанЁль держится – у него же ангельское терпение, верно?