Это было в первый раз

Присутствует гет, слабые натуры и секс на публике. П.С. Я очень уважаю БоА, если что. ____________________________________________________ Пак ЧанЁль довольно успешный молодой человек. Не каждый может похвастаться таким достатком, которым обладает ЧанЁль в свои двадцать четыре. Наверное, у него есть всё, чего он только мог бы пожелать. Любви, пожалуй, не хватает и всё. Но и это чувство настигает ЧанЁля довольно быстро. *** ЧанЁль лениво оглядывает присутствующих и думает, что хочет сбежать отсюда, из душного офиса, куда-нибудь в парк и чтоб без костюма. - Сегодня у нас довольно много вопросов, но начнём мы собрание со знакомства с нашей гостьей Квон БоА, - ЧанЁль наблюдает, как его босс рассыпается в комплиментах перед невысокой женщиной, которая вежливо кивает в ответ. Наверное, её немного напрягает раболепство, но она этого не показывает. Взглядом она рассеянно скользит по аудитории, с которой ей придётся работать. ЧанЁлю хватает всего секунды, когда их взгляды пересекаются, чтобы понять - БоА он больше не отпустит. *** БоА старше на шесть лет, у неё властный характер и огромный дом с прислугой. Она позволяет за собой ухаживать, дарить подарки и вести не самые умные разговоры, изредка ободряюще хихикая в кулачок. ЧанЁль очень старается держать планку, чтоб не разочаровать свою избранницу, в которую влюблён чуть больше, чем с концами. ЧанЁль действительно старается ещё и не нарушать правило «не предъявлять претензий». И ЧанЁлю не на что жаловаться, потому что БоА идеальна во всём, и ей не хочется перечить. Даже в сексе у них сложно понять, кто ведёт. Но ЧанЁлю всё равно: он просто выцеловывает хрупкое тело, прижимает крепко к себе и ловит тихие стоны удовольствия, лаская чувствительную шею. Он уверен, что БоА действительно хорошо, иначе ЧанЁля остановили бы в процессе, не дожидаясь логического завершения. И это довольно унизительно – ЧанЁлю одного раза хватило с головой. - Я заберу тебя сегодня? – спрашивает ЧанЁль, когда они почти доезжают до офиса. БоА привычно делает пометки в своём расписании, хмуря тонкие, чётко очерченные брови. - Не думаю, что получится, - БоА параллельно набирает чей-то номер на мобильном. - Я могу подождать, - ЧанЁль заруливает на подземную стоянку. - Не стоит – обо мне позаботятся, - БоА отстёгивает ремень безопасности и выходит из уже остановившейся машины. ЧанЁлю приходится стиснуть зубы, чтобы не вспылить: это уже не в первый раз, когда свидание отменяется из-за вот таких вот непонятных «друзей, которые позаботятся». ЧанЁля аж выворачивает от ревности, но он продолжает помалкивать, избегая конфликта. В конце концов, у БоА он не единственный человек в жизни. И, как выясняется позже, не единственный мужчина. *** ЧанЁль не сдерживается и спускается на парковку, чтобы увидеть того, кто забирает его БоА. Если бы там был пусть и молодой человек, который помогал ей сесть в машину, то ЧанЁль вынудил бы себя поверить, что это из вежливости. Но наблюдать, как БоА прижимают к капоту и горячо целуют – это выше его сил. ЧанЁль не помнит, как оказывается на стоянке возле той злополучной машины, как бьёт в первый, второй раз. В чувство его приводят не ответные удары и саднящие кулаки, а стальной голос БоА. - Отошел от него, ЧанЁль, - БоА не пытается вмешаться, устроить истерику. Смотрит только холодно, скрестив руки на груди. - Как ты можешь?! – ЧанЁль подлетает к ней, хватает за плечи и с силой встряхивает. – Я же ради тебя на всё готов, а ты так легко… - Я тебе ничего не обещала, - БоА опасно прищуривает глаза. – Руки убери, выдумщик. Сегодня ты сам поставил точку. У ЧанЁля слабеет хватка, и БоА этим пользуется, чтобы уйти. На следующее утро ЧанЁль узнаёт, что БоА больше не работает у них. *** ЧанЁлю так плохо, что он впадает в затяжную депрессию. Доходит до того, что на работе его отправляют в вынужденный отпуск, желая скорейшего выздоровления. Но вот ЧанЁль не сидит дома. После того, как он отчаянно пытался дозвониться, связаться с БоА, он не видит другого выхода, как ждать её на крыльце её дома. И, на удивление, его никто не гонит, но и значения ему тоже не придают. Как пустое место. ЧанЁль не уходит до последнего, надеясь увидеть БоА. Он готов вымаливать прощение, стоя на коленях. К концу недели, когда он от отчаяния решает остаться ночевать на крыльце, про него всё же вспоминают. - Госпожа разрешила вам зайти, - у открытой двери стоит смуглый мальчишка и пугливо смотрит на ЧанЁля. Наверное, это довольно противно глядеть на то, что осталось от некогда жизнерадостного молодого мужчины. ЧанЁль криво ухмыляется этим своим мыслям, пока неловко поднимается на ноги. Голова немного кружится, но восторг от того, что он снова увидит БоА, по которой успел дико соскучиться за два месяца её отсутствия в его жизни, заставляет держать себя вертикально. Полное помешательство накрывает ЧанЁля, когда он видит её на втором этаже у лестницы. Но вот только ему не дают обратить на себя внимание. - Вы должны дать ответ на один вопрос, - смуглое создание поправляет воротник своей рубашки. - Для того, чтобы остаться в этом доме с Госпожой, придётся стать прислугой. Согласны? – Только на особое внимание не рассчитывайте. ЧанЁля озаряет: ему всегда казалось странным, что в доме прислуживают только молодые люди, выходит, что подоплёкой всего этого… - Я согласен, - срывается с языка быстрее, чем ЧанЁль успевает всё обдумать. - Что ж, тогда поздравляю: теперь ты один из нас, - мальчишка сразу отбрасывает правила субординации и вежливости. – Идём, покажу тебе всё. ЧанЁль кивает и идёт следом. Мальчишку зовут ДжонИн, ему двадцать два. И он вполне оправдывает свой возраст, когда хмуро глянул на него через плечо. Смена масок за секунду. Больше парень про себя ничего не сказал. - Повторюсь, что на особое внимание не рассчитывай, на прикосновения – тоже. Тебе дадут работу по дому, - ДжонИн приводит его на кухню. – Ночевать в этом доме можно, но не нужно. Содержать тебя никто не будет. Здесь только кормят. - Кто мне даст работу? – ЧанЁль пока не очень понимает, как надо реагировать на ДжонИна, но ненависти к нему точно нет. - Узнаешь потом, - отмахивается ДжонИн. – И ещё, ЧанЁль: иногда Госпожа проводит приёмы. Надо будет быть безропотным и выполнять все указания, понимаешь? ЧанЁль кивает. *** В доме, кроме них двоих, есть ещё трое парней (может, и больше, но с остальными ЧанЁль не пересекался). Кто-то на кухне, кто-то за секьюрити, кто-то за уборку, кто-то ведёт счета. У всех есть свои обязанности. ЧанЁлю выпадает роль мальчика на побегушках (в его случае, на машине): ездить вечером по поручениям становится нормой. Но ЧанЁлю, кажется, уже в кайф: он может увидеть мельком БоА, а иногда и получить её благодарную улыбку. Никакого доступа к телу, но и этого достаточно. - Как ты здесь оказался? – однажды спрашивает ЧанЁль ДжонИна, когда тот помогает ему выгружать пакеты с едой из багажника. - Влюбился, как и все в этом доме, - просто отвечает ДжонИн. Больше ЧанЁль об этом разговор не заводит. *** Спустя два месяца ЧанЁль узнаёт о намечающемся «приёме». - Не забудь, что ты должен быть чистым и… - ДжонИн жуёт губу, не зная, как правильнее сказать. – Чистым везде и гладким. Тоже везде. *** Их выпускают прислуживать перед гостьями. На них всех короткие передники и, собственно, всё. Они разносят напитки женщинам довольно моложавым и хорошим одетым. ЧанЁль прекрасно понимает, что все они богатые и успешные, или же просто богатые. Увы, скромниц среди них нет: они позволяют себе касаться парней, где заблагорассудиться. Плечи, спина, живот, ягодицы: ЧанЁль, стиснув зубы, старается не обращать внимания на поглаживания, щепки, шлепки. Хуже всего, когда шаловливая ручка касается члена или яичек. Несмотря на чувство отвращения, возбуждение всё равно подкатывает к низу живота. Чем глубже ночь, тем развратней дамы. ЧанЁль видит её общающейся с гостями. Кто-то из парней иногда подносит им бокалы с напитками и закуски, хотя всё это можно взять со стола. Всё ради того, чтобы получить улыбку или поглаживание по плечу от БоА. - БоА-ши, чем сегодня развлечёшь? У тебя такой прелестный новенький, - одна из дамочек пьяно хихикает. - Я даже не знаю, - БоА задумчиво смотрит на ЧанЁля, который млеет под этим взглядом. – Не думаю, что нужно просить его делать что-то легкомысленное. - Да уж, он довольно взрослый, - подхватывает ещё одна женщина. - Он довольно бледный, да и ещё и рыжий. Может, дать ему для контраста ДжонИна? – первая женщина тычет пальцем в сторону замершего ДжонИна. - Я устала смотреть на его танцы. Нужно проверить и в других сферах гибкость его тела. Хочу увидеть его работающим ртом и стонущим под новеньким. - ЧанЁль, ДжонИн? – зовёт БоА, по очереди глядя на парней. Она не приказывает, ничего не требует, просто ждёт их реакции. ЧанЁль в замешательстве, но понимает, что уже всё решили за него: ДжонИн цепляется мёртвой хваткой в его предплечье и несмело тянет к середине зала к пушистому ковру. И в его глазах столько отчаяния, что ЧанЁль поддаётся и следует за ним. У него впечатление, что по всему его телу скользят липкими взглядами: от макушки по плечам к животу и до стоящего члена. - О, они согласны! Покажите шоу, ребятки, - вокруг них стали елозить стулья и кресла, едва не замыкая круг. - У меня никогда не было с парнем, - едва слышно признаётся ЧанЁль, глядя на напряжённого ДжонИна. - Я, кроме как с БоА, больше ни с кем не спал, - сипит тот в ответ, сильнее сжимая пальцы на чужой руке. ЧанЁль понимает, что они попали по-крупному. - Эй, начинайте! – слышится со стороны недовольный женский возглас. И от этого страшно. Не то, чтобы ЧанЁль гомофоб, но на парней его как-то не тянуло. Зато в голове даже не мелькает мысль отказаться. ДжонИн смотрит на него перепугано, когда тот к нему почти прижимается, обнимая за талию. Целоваться, если закрыть глаза, приятно, потому что ощущения почти не меняются, только чужой язык напористей. Руки ДжонИна ложатся на плечи ЧанЁля. Дыхание у обоих тяжелое, прерывистое. Они боятся прервать поцелуй, потому что это самое безобидное, чего от них могут потребовать. - ДжонИн, солнышко, работай ртом пониже, а воздух из его лёгких всегда успеешь высосать, - ЧанЁль уже всем нутром ненавидит собравшихся женщин, но успокаивает себя, что делает это ради БоА. ДжонИн очень медленно опускается на колени, затем тянет завязки на переднике, и ткань слетает с бёдер ЧанЁля. ДжонИн протягивает руку к чужому паху, замирает в сантиметрах десяти, тяжело сглатывает и со страдальческим видом обхватывает пальцами ствол. - Не смотри, закрой глаза, - на грани слышимости просит ДжонИн, проведя пару раз по члену. ЧанЁль кладёт ему руку на голову, чтобы не потерять равновесие и послушно зажмуривается. Горячая влажная плоть обволакивает чувствительную головку. ЧанЁль едва не падает на пол из-за резко ослабевших ног. Рука ДжонИна поглаживает член у основания. Его язык щекочет уздечку, вызывая у ЧанЁля дрожь. Головой ДжонИн двигает аккуратно и медленно, не сбиваясь с ритма. - ДжонИнни, вылижи его полностью! – снова кричит кто-то. - Что? – рассеянно спрашивает тот, отрываясь от неумелого минета, и продолжает поглаживать влажный от слюны эрегированный член. - Римминг, детка! – подвыпившая дамочка уже подпрыгивает на месте от нетерпения. ЧанЁль оседает на ковёр и вопросительно смотрит на ДжонИна. Тот задумчиво вытирает губы, словно уговаривая самого себя. В итоге, он толкает ЧанЁля в грудь, вынуждая упасть на спину. Он сам сгибает его колени и разводит их в стороны. Руки ЧанЁля инстинктивно закрывают его лица, словно так он сможет спрятаться. Влажное прикосновение к анусу заставляет ЧанЁля напрячься всем телом. Одновременно и трепетно приятно, чуть щекотно, и безумно отвратительно. Секс на публику, да ещё и в таких обстоятельствах – унизительно. Как бы чисто не был выбрит ЧанЁля в интимных зонах, сути это не меняло: ДжонИн вылизывает его промежность. И ДжонИн вполне разделяет его ощущения: ЧанЁль слышит возню рядом с собой. ДжонИн вскакивает на ноги и уносится к почти пустому ведёрку со льдом. Его безжалостно тошнит, выворачивает наизнанку. ЧанЁль поднимается следом, обеспокоено приближаясь к ДжонИну, чья спина вздрагивает от судорог. Он дрожит весь, когда его немного отпускает. Отовсюду слышится улюлюканье и возгласы непонятного содержания, но ЧанЁлю всё равно: лихорадочный блеск в глазах и мокрые от пота виски приковывает всё его внимание. Он на грани того, чтобы прекратить, но… - Какой-то ты паршивый любовник, ДжонИнни. Может, тебя в больницу сдать, - ДжонИн мутным взглядом смотрит в сторону источника звука. Полощет рот минералкой, сплёвывает в то же ведёрко и идёт обратно в центр зала к ковру. Один из парней вручает ему бутылёк со смазкой и презервативы, после чего исчезает, как тень. ЧанЁль видит в его глазах обиду, брезгливость и отрешенность. Но только на долю секунды. - Позаботься обо мне, пожалуйста, - одними губами просит ДжонИн, передавая необходимое в чужие руки. И стоит смущённо, не зная, куда деваться. На них смотрят голодными, ожидающими взглядами, и от этого настолько неуютно, что хочется замотаться даже в ту же скатерть и притвориться призраком. ЧанЁль оглядывается и замечает почти безразличный взгляд той, которая не участвует в травле и подначивании. Смотрит и только. И ЧанЁль решает показать, что он способен на многое. Он тянет ДжонИна к себе на ковёр. Тот опускается неловко на пол и садится на колени с идеально ровной спиной. ЧанЁль же подползает к нему и устраивается так, что его колени по обе стороны от чужих бёдер, а пятки касаются узких стоп ДжонИна. Запускает пальцы в смоляные пряди и тянет к себе. ДжонИн наклоняется и почти болезненно жмурится. Оба пытаются абстрагироваться от собственных принципов. Поцелуй превращается в отвлекающий манёвр. ЧанЁль уже скользкими пальцами свободной руки касается тёплой кожи между смуглых ягодиц. ДжонИн распахивает глаза и судорожно цепляется за чужие плечи. ЧанЁль чувствует короткие вспышки боли на плечах, нижней губе. Его голова сейчас настолько трезвая, не омрачённая похотью, что даже самому страшно. Первый палец входит с трудом из-за не очень удобной позы, хотя ДжонИн смекает что от него требуется и прогибается в спине, оттопыривает зад. ЧанЁль аккуратно двигает рукой, старательно пытаясь привыкнуть к шелковистым стеночкам внутри. И когда ДжонИн немного расслабляется, переставая грызть губу ЧанЁля, тот добавляет второй палец, прекрасно осознавая, что ему могут и не дать нормально подготовить партнёра. ДжонИн вздрагивает, но не сопротивляется, только дышит прерывисто. Пальцы едва ли свободно начинают двигаться внутри, когда парнями снова помыкают. - Да выеби ты его! И отшлепай хорошенько! – ЧанЁль думает о том, что поджег бы этих ведьм и рассеял бы пепел на перекрёстке на всякий случай, но покорно меняет позу, раскатывая по члену презерватив. ДжонИн становится на четвереньки так, чтоб утыкаться носом в изгиб локтя, и закрывает глаза. ЧанЁль смотрит на это воплощение безысходности и отводит глаза. Потому что в голове вопит о том, что они оба не должны так поступать. Но руки сами льют смазку между чужих ягодиц, криво размазывают её, а остатки обтирают о член. - Я вхожу, - зачем-то предупреждает ЧанЁль, рукой придерживая член, когда пристраивается сзади. Он слышит только слабое мычание в ответ, после чего толкается. Получается безумно туго, потому что ДжонИн не подготовлен на сто процентов, да и опыта у него нет в этом деле. И когда ЧанЁль почти полностью входит, он слышит тихий всхлип не то от боли, не то от стыда. И он сам не знает, что из этого хуже. Второй, третий толчок тоже даются с большим трудом, потому что ДжонИн не поддаётся. ЧанЁль догадывается отвлечь его: укладывается на смуглую спину грудью, целует плечо, а правой рукой в это время активно надрачивает его член. ДжонИн дрожит весь от ощущений, но всхлипы на некоторое время прекращаются. - Сколько можно с ним нежничать! Не фарфоровый! – и ЧанЁль испытывает такую злость, что поубивал бы всех, но вместо этого он шлёпает по упругой ягодице и ускоряет темп, выравниваясь. ДжонИн под ним мечется, сипит, старается уйти от толчков из-за которых у него звёздочки перед глазами от боли, но его крепко держат за бёдра. Комната наполняется пошлыми звуками от соприкосновения двух влажных тел. ЧанЁль периодически шлёпает по чужой заднице, сжимает пальцы на смуглой коже ягодиц и безбожно ускоряет темп. Он так хочет поскорее это закончить, чтоб от него отстали, что забывает о том же ДжонИне, который уже перестал как-либо сопротивляться. - ДжонИнни, ты что бревно? Подмахивай давай! – кто-то подначивает не самым трезвым голосом. ЧанЁль видит, что ДжонИн ушел куда-то в себя, поэтому больно тянет его за волосы, вынуждая запрокинуть голову и подняться на ровные руки. Он не видит его лица, но уверен, что оно искажено гримасой боли. - Я могу сам, - хрипит ДжонИн, после чего вынуждает ЧанЁля сменить позу так, что сам оказывается сидящим верхом. Колени у него красные, даже с оттенком фиолетового, и чуть расцарапаны от трения с ковром. Вот только ничего у ДжонИна не получается: после пары неловких движений, ЧанЁль снова цепляется за его бёдра и вколачивает ещё быстрее. ДжонИн только ведёт бёдрами по кругу и иногда вскрикивает, когда внутри ему попадают по чувствительному месту. Оглушенный оргазмом ЧанЁль из последних сил доводит всё ещё сидящего на нём ДжонИна до пика рукой. БоА должна была это оценить. Просто обязана. *** - Касательно вчерашнего – я не потерплю вас двоих в своём доме, - холодно произносит БоА следующим утром, когда к ней в кабинет заходят ЧанЁль с ДжонИном. Они оба безумно измотаны прошедшей ночью, особенно ЧанЁль: ему пришлось с самого утра развозить по домам не до конца протрезвевших куриц из высшего общества. - Почему? – спрашивает ДжонИн, не понимая, за что с ним так жестоко. - А зачем два парня, которые не брезгуют парнями? – БоА вопросительно вскидывает бровь. - Но ты же сама…- начинает оправдываться ЧанЁль, забывая, что он должен говорить «Госпожа». - Я? Я ничего не говорила, я только спросила вас, - БоА откидывается на спинку кресла. – Ты опять за своё, выдумщик. Собирайте свои вещи и исчезните отсюда. Навсегда. *** Уже стоя за воротами ЧанЁль мысленно радуется, что не забил на работу и даже вовремя оплачивал счета, так что ему есть куда возвращаться. Он даже подумывает подбросить ДжонИна до его дома, и, возможно, даже вместе с ним записаться на приём к психологу после. - Тебе куда? – после прошедшей ночи у ЧанЁля как-то легко в груди, что он даже не думает про БоА. Отпустил. - Не знаю. Я ушел от родителей, как только закончил школу и всё время жил у БоА, - пожимает плечами ДжонИн. – Мне некуда идти. ЧанЁль смотрит на него долгие две минуты, выхватывая взглядом чужую сутулость и нервозность. - Честно говоря, я даже не знаю, должен ли я так поступать, но… Ты можешь пожить у меня хотя бы на первых порах. - Спасибо, - несмело улыбается ДжонИн в ответ.