Война, которой не будет конца

Только заехав кулаком по дубовому столу министра магии, Гарри Поттер понял, что слегка перегнул палку. Ну как слегка. Он разговаривал на повышенных тонах последние пять минут, в то время, как Кингсли Бруствер воплощал собой непробиваемую ледяную стену, которую не могли растопить даже самые горячие доводы. - Вы закончили, мистер Поттер? - Бруствер смотрел на своего собеседника с едва заметным любопытством, отчего Гарри только больше заводился. Однако сейчас явно стоило остыть. - Простите, министр… Я… Мне нужно сдерживаться. Но эта ситуация… - Эта ситуация - очень сложная. И не думайте, что я принимал решения, не обдумав как следует каждое из них, - Кингсли прервал его мягко, но настойчиво. Этот человек умел давить на окружающих своим нерушимым спокойствием. Гарри стало невыносимо стыдно. Почему-то вспомнилась ситуация после смерти крестного: он, в слепой ярости разносящий кабинет Дамблдора, наблюдавшего за происходящим с пугающим равнодушием. Воспоминание сдавило горло и почти сразу ковырнуло грудную клетку и выскользнуло через образовавшуюся брешь. Одно хорошо: через эту же дыру просочился и скопившийся внутри пар - Гарри почувствовал, как его отпускает. - Присядьте, Гарри. - То, что Кингсли обратился к нему по имени, непонятным образом тронуло. Несмотря на то, что за пределами работы их связывали теплые приятельские отношения, примерно как между учеником и не слишком строгим учителем, здесь, в министерстве, они общались исключительно официальным тоном. Однако сейчас Бруствер явно хотел поговорить с Гарри не как с сотрудником, а как с соратником. Искал поддержки? Учитывая его неоднозначные политические ходы, это было вполне понятно. Вот только Гарри не мог поддержать его во всём… Министр тем временем продолжал: - Наш мир оказался на распутье. И сейчас нам нужно решить: готовы мы принять новое направление или же возвращаемся назад. Так как магическое сообщество избрало меня своим лидером в такой непростой момент, я обязан был взять на себя ответственность. И я сделал выбор, мистер Поттер (о да, снова мистер Поттер!). Естественно, я не могу заставить вас поддерживать меня безоговорочно, однако я жду понимания. В конце концов, разве вы не поддержали многие мои предложения, когда я выдвигал их на общих собраниях? Вот так просто, без предысторий, серьезный разговор мог заводить только новый министр магии. Гарри уважал Кингсли за эту прямолинейность. Да, много за что уважал. И оттого ему было сложнее противостоять Брустверу. Хотя министр был прав: Гарри поддержал его во многом. И, если уж быть честным, он был не согласен с ним только в одном… Гарри уже откровенно жалел, что так вспылил, всё было бы проще, объясни он свою позицию спокойным тоном. Пришлось сделать глубокий вдох и начать сначала. - Поймите меня правильно, Кингсли, я считаю, что новый курс правительства хоть и весьма смелый, но в целом правильный. Да, я поддержал вас в вопросе уравнения прав оборотней - неудивительно, ведь я лично знаком с подобными людьми: Ремус, его сын и мой крестник Тедди, Билл Уизли, в конце концов! И ваше желание вводить маглорожденных волшебников в наш мир раньше одиннадцати лет - я уверен, что это правильно. А закон о лояльном обращении с домовиками? Я видел, до чего их доводят жестокость и равнодушие волшебников. И вы не можете представить себе даже десятой части восторга, в который он привел Гермиону! Кингсли улыбнулся: он отлично представлял это. Услышав о законе, который запрещал жестокое обращение с домовиками, а также обязывал их владельцев обеспечивать своим слугам достойные условия труда и жизни, Гермиона вбежала в кабинет нового министра и, нарушая всякие рамки субординации, повисла у него на шее с криком: “Вы лучший!”. Благо, в этот момент Бруствер был один. Впрочем, из приятных и немного смущающих воспоминаний его вырвал напряженный голос Гарри. - Я поддержал даже аресты бывших пожирателей, а также зачистки в их домах и налоги на роскошь. Хотя последнее вызывало больше всего сомнений, поскольку расставание с накопленными за десятилетия богатствами могло всколыхнуть недовольства. Но то, о чем вы говорите сейчас… Гарри осекся и посмотрел на Кингсли почти с мольбой. Он ощутил, как силы покидают его. Утром, получив сообщение о том, что министр магии собирается ввести новую инициативу, он ворвался в кабинет Бруствера в ярости. Но она быстро сожгла его изнутри, превратив внутренности в горстку пепла и лишив Гарри желания продолжать спор. Как же наивно было с его стороны полагать, что смерть Волдеморта два с лишним года назад ознаменует начало новой спокойной жизни! Процесс поднятия волшебного мира из руин оказался не легче войны за него. Гарри представлял, насколько тяжело было Кингсли взять на себя управление обществом, пережившим столько страданий, погрязшем в сомнениях и страхах. Подобная ситуация не может быть разрешена без жертв и уступок, но это… Кингсли словно прочитал его мысли. - Мистер Поттер, я отлично понимаю, почему вы так негативно отреагировали на последнюю инициативу. Но ситуация… она изменилась. - Изменилась? - тупо переспросил Гарри, силясь вернуть свое внимание к разговору. - Позавчера мне сообщили о том, что была похищена дочь Джека Экхолла. Замешательство длилось не больше секунды, Гарри почти сразу сообразил, о ком речь. Сообразил и удивился. - Экхолл, сэр? Глава сектора борьбы с неправомерным использованием магии? Бруствер коротко кивнул. - Но кто же мог… То есть… Разве Экхоллы не чистокровные маги? - Вот именно, мистер Поттер. - Кингсли поднялся с места и прошел к окну, за которым непроглядной пеленой висел октябрьский туман. - И вы прекрасно знаете, что в волшебном мире, в отличие от мира маглов, людей не похищают ради банального денежного выкупа. - Возможно ли, что девочка сама… - Ей семь, мистер Поттер. Вряд ли семилетний ребенок решит сбежать из дома, от семьи, которая о ней заботится. - Но кто… Кто мог сделать это? - мысли в голове Гарри заметались, словно раненые звери, спотыкаясь друг об друга. - И как это связано… Он не успел закончить вопрос, когда липкое тягучее осознание потекло по истлевшим внутренностям. Джек Экхолл - один из активистов послевоенного времени, молодой и яркий человек, к тому же ярый сторонник политики нового режима. Он поддерживал все законы, принимаемые министром магии, и стал одним из членов комитета, созданного для поисков маглорожденных волшебников и налаживания контактов с их лишенными магических способностей родителями… - Мне до последнего не хотелось верить, что это похищение - реакция на политическую активность Экхолла, - Бруствер наконец отвернулся от окна и прямо посмотрел на растерянного Гарри. - Однако сегодня утром Джек получил сову с запиской. В ней сообщалось, что если он хочет вернуть свою дочь, он должен оставить свой пост в министерстве магии и покинуть страну. Гарри шумно глотнул воздух, однако так и не нашелся, что сказать. Столь дерзкий ход неизвестных похитителей просто в голове не укладывался! - В какой-то степени я рад, что это произошло именно с Джеком, как бы ужасно это ни звучало, - Кингсли тяжело опустился на кресло напротив Гарри. Морщину на его лбу можно было легко принять за трещину в голове, настолько она была глубока. - Другой на его месте немедленно поддался бы панике и постарался выполнить все требования похитителей, не задумываясь о последствиях. Однако мистер Экхолл - один из тех, кто предан мне и полностью поддерживает мой курс… - Как и я! - встрепенулся Гарри. Его неприятно кольнули слова министра. Бруствер одарил его вымученной улыбкой. Она исказила смуглое лицо новыми морщинами, и внезапно стало чертовски заметно, как Кингсли осунулся и, кажется, постарел. Гарри мгновенно ощутил очередной укол стыда за ту лавину гнева, которую вывалил на нового министра. Похоже, он и без того был достаточно раздавлен своими обязанностями. - Я знаю, Гарри, знаю и ценю это. И потому хочу, чтобы вы поняли: мое последнее решение продиктовано обстоятельствами, а не моей личной прихотью. Оно далось мне нелегко. И я до сих пор не уверен в нем на все сто процентов. Но то, что произошло… Гарри почти инстинктивно кивнул. От возмущения ни осталось и следа, вместо него Поттера стремительно накрывало отчаяние. Двухлетнее затишье, не считая первых двух месяцев, когда жалкие остатки самых безбашенных пожирателей совершали свои глупые вылазки… Конечно, Гарри не расслаблялся ни на миг, в какие-то моменты ему даже начало казаться, что у него развивается паранойя, но на деле в магическом мире не происходило ничего действительно странного и напоминающего о временах, когда Волдеморт пытался узурпировать власть. И вот - похищение ребенка из семьи чистокровных магов. Магов, поддерживающих новое правительство и его законы, по сути ущемляющие бывших сторонников Темного Лорда. И Кингсли прав - в магическом мире похищения нельзя было списывать на простую жажду наживы. Это было заявление, громкое и однозначное. И требования, который получил Джек Экхолл, лишний раз подтверждали это. Но если похитители - бывшие сторонники Волдеморта… Такие же чистокровные маги, как и Экхолл… - Черт, что же такое творится? - Гарри адресовал вопрос скорее самому себе, однако Кингсли ответил почти мгновенно: - Черт знает что, мистер Поттер, черт знает что… - Ничего не понимаю… Все бывшие сторонники Волдеморта или мертвы, или сидят в Азкабане, или помилованы лишь после длительных судебных разбирательств. Да и методы не их... - О да, новые времена - новые методы давления! - Кингсли невесело усмехнулся. - Кажется, с нами решили бороться по-новому - устраняя сторонников, нагоняя страх на чистокровных магов. - Но это… - Это разумно. Гарри не успел удивиться, как Кингсли уже начал развивать свою мысль. При этом в темных глазах появился какой-то лихорадочный блеск, как будто министр продумывал свои слова на ходу, а не пришел к озвучиваемым выводам несколько часов назад. В довершение всего он снова поднялся с места и начал расхаживать по кабинету. - Действительно, какой толк снова срывать злость на маглорожденных и полукровках, которые, зачастую, не имеют значительного влияния в обществе? Гораздо эффективнее подрывать авторитет нового правительства, запугивая тех, кто всю жизнь считал себя неприкосновенной прослойкой! Если это похищение - лишь первое в череде запланированных, я рискую в скором времени остаться без опоры. Что ж, это просто кристально чистое коварство. Кингсли резко остановился и бросил на Гарри странный, почти сумасшедший взгляд. Впрочем, он почти сразу сник, глаза потухли и даже закрылись на пару секунд. - Я решил, что моя новая инициатива поможет как-то исправить ситуацию. По крайней мере это позволит мне заручиться хоть какой-то поддержкой тех, кого, прямо скажем, задели мои предыдущие решения. Ну а не удастся получить поддержку - так хотя бы получится контролировать всех этих молодых несформировавшихся людей. Гарри не собирался так громко фыркать - это вышло само собой. Он тут же виновато закусил губу, впрочем, с облегчением замечая, что Кингсли улыбается. - Понимаю, мистер Поттер, вы считаете себя и людей своего возраста взрослыми. Но даже то, что вы прошли через войну, не отменяет того, что вы всё еще двадцатилетние подростки. О, этот поучительный тон! Гарри ненавидел его. Всегда. Даже когда учился в школе. Он за неполные двадцать лет пережил столько, сколько многие взрослые волшебники и представить себе не могли. Но для Кингсли и всех прочих это, похоже, не было достойным аргументом. В другой ситуации Гарри мог бы вступить в полемику, но сейчас спорить с Бруствером не хотелось. К тому же, разве не как неуравновешенный несформировавшийся подросток он повел себя, ворвавшись в кабинет министра магии и нападая на него с претензиями? - Я должен извиниться, министр. Мое поведение было неподобающим. Узнав, что вы планируете принимать на работу детей бывших пожирателей смерти, я вспыхнул, даже не подумав о том, что у вас могли быть веские причины… - Не знаю, насколько это будет действенно. Однако в данный момент нам некого подозревать кроме тех, кто уже прямо или косвенно испачкал свою репутацию в прошлые годы. Ну а врагов, пусть и потенциальных, нужно держать как можно ближе. Гарри чувствовал, что полученная им за последние минуты информация вот-вот разорвет его. Нужно было переосмыслить всё. А Кингсли, судя по осунувшемуся лицу, нужно было отдохнуть. Попрощавшись и еще раз извинившись для верности, Гарри отправился на свое рабочее место, придавленный собственными мыслями. Похоже то, о чем министр сообщил утром, неизбежно. И очень скоро в министерстве могут появиться те, кого Гарри с таким облегчением вычеркнул из своей жизни, оставил в прошлом, на руинах Хогвартса и своей беззаботной юности. *** Еще одним изменением в новом министерстве было то, что авроры больше не сидели в большом общем кабинете, разделенные лишь хлипкими перегородками. Теперь для общих собраний был оборудован переговорный зал, при этом у каждого появились свое маленькое пространство и бесценная возможность поразмыслить за закрытой дверью. Порой это было просто необходимо. Гарри не заметил, как добрался до секции мракоборцев, и лишь дойдя до своего скромного кабинета, очнулся: дверь была приоткрыта. Он закрывал ее, определенно закрывал. А сейчас внутри кто-то был. И судя по тому, что в министерстве усилили внутреннюю охрану, это мог быть только один человек. Чувство, что спаленные недавней яростью органы постепенно восстанавливаются и начинают пульсировать внутри, поглотило Гарри полностью. А еще у него одновременно свело горло и пах - это ощущение успело стать привычным. И на секунду, как всегда, захотелось сбежать, так и не войдя в собственный кабинет. Но он как обычно потянулся к ручке и сделал уверенный шаг внутрь. Стоящая у окна Гермиона вздрогнула и резко обернулась. Всякий раз, заслышав шаги в коридоре, она с ужасом ждала, что войдет кто-то другой, не Гарри. Удивится, обнаружив ее в кабинете Поттера, извинится и поспешно ретируется с многозначительной усмешкой на лице. Хотя, кому какое дело? Она пришла по делам. Да, у нее срочное дело к молодому аврору, определенно... Она зачаровано наблюдала за тем, как Гарри медленно запирает дверь, накладывает на нее заглушающие чары и делает шаг к ней, заученным движением откладывая палочку на стеллаж, стоящий у входа. Эти незамысловатые действия всякий раз приводили Гермиону в оцепенение. Вот он делает еще один шаг - и расстояние между ними сокращается до одного вздоха. Этот кабинет такой крошечный… А следующую секунду она уже закрыла глаза и позволила ощущениям в очередной раз заглушить истошный вопль разума. Позволила Гарри привлечь себя к широкой груди, позволила его рукам зарыться в свои волосы и распространить по всему телу орды мурашек, позволила его горячим сухим губам скользнуть по скуле, оставляя на коже пылающий след. Судя по тому, как Гарри сдавил ее хрупкое плечо, словно в попытке сломать ключицу, ему всё это было сейчас необходимо. Как и ей. И пусть Гермиона в очередной раз пришла сказать ему, что это не может больше продолжаться, и снова не смогла… Она скажет это завтра. Или через неделю. Но не в это самое мгновение, когда знакомые руки стискивают ее в болезненных и таких нужных объятиях. Гермиона понимала, что должна что-то сказать, может, спросить у Гарри, почему он так взвинчен: она чувствовала это всем телом, которое он резко прижал к себе. Но кто-то будто выкачал весь воздух из легких. И ее хватило лишь на то, чтобы открыть глаза, а вслед за ними приоткрыть губы, принимая нервный отстраненный поцелуй. - Хорошо, что ты здесь… - Гарри прошептал это так тихо и почти не отрываясь от губ Гермионы, что она скорее почувствовала, нежели услышала. И эти простые слова позволили ей забыть о том, как же это плохо, что она здесь! В очередной раз...