Шепот ветра

Уже утром я проснулся с нехорошим предчувствием. А мама еще подогрела его, напомнив, что сегодня тринадцатое сентября, и должны приехать родственники. К тому же, в этот раз они останутся еще на выходные. Нет, Ренате я, конечно, буду рад, да и Ромеро с Лорной, если они больше не будут сыпать своими дурацкими шуточками. А вот Тэнкредо… Ну, это ничего. Зато отвлекусь от возможных проблем с Виолеттой. Мы с моей подругой встретились возле ее дома и вместе зашагали в сторону «Студии». Я изо всех сил старался вести себя, как обычно. Хотя, должен признать, рядом с Виолеттой мне было куда спокойнее, чем в гордом одиночестве. Тем более, что она все время, так или иначе, до меня дотрагивалась. Кстати сказать, ощущение было несколько двояким. С одной стороны, когда девушка касалась моего тела, я чувствовал такое… Сердце начинало стучать вдвое чаще, по спине бежали мурашки, в животе порхали бабочки, точки соприкосновения с любимой, словно, пылали огнем. Но, с другой стороны, такие физические контакты внушали мне некое спокойствие и счастье. Я не только видел и слышал свою единственную любовь. Я чувствовал, что она рядом. И это было прекрасно. Но один вопрос все же не давал мне покоя. Что происходит с Виолеттой? Почему она вдруг так часто начала до меня дотрагиваться? Может, случилось что-то такое, о чем я не знаю? Хотя, что здесь думать? Нужно просто спросить у подруги напрямую. - Что с тобой такое, Вилу? – сорвалось с моих губ уже возле «Студии». - О чем ты? – не поняла она. - Ты раньше не ценила так физический контакт, - заметил я. - Возможно, - с улыбкой ответила моя подруга, почему-то густо покраснев. – Но все меняется. - Не понимаю, - покачал головой я. - Все очень даже просто, Федо, - продолжила говорить Виолетта, смущенно глядя на меня из-под полуопущенных ресниц. – Я просто очень испугалась позавчера. Мне даже показалось, что… В общем, я боюсь тебя потерять, понимаешь? В груди у меня разросся самый настоящий пожар, а сердце радостно запело. О, как я ее люблю! Одно лишь небо, пожалуй, способно понять всю силу моих чувств к ней! И то, что она ко мне привязана, уже делает меня счастливым. - Ну, вот, - продолжала Виолетта. – А потом, когда ты пришел за кулисы, целый и невредимый… я восприняла это, как чудо, и теперь… В общем, я просто не могу поверить, что с тобой все в порядке. И потому, я хочу постоянно ощущать твое присутствие рядом. Хочу, чтобы ты обнимал меня, держал за руку и… Тут она совсем смутилась, замолчала и уставилась себе под ноги. Я был просто в шоке. Какого дьявола, вообще, происходит?! Неужели эти слова произнесла она – Виолетта Кастильо?! Неужели эти слова произнесла она – Виолетта Кастильо?! Неужели эти слова произнесла девушка, некогда разбившая мне сердце (если вспомнить первый «недопоцелуй»)?! Нет, не верю! Неужели Энрике прав, и… НЕТ!!! Снова моя дурацкая надежда! Надумал себе… Она ведь не сказала, что я ей нравлюсь! Наверняка, здесь имеются в виду чисто-дружеские объятия! А за руку… Что ж, возможно, моя подруга просто не знает, как еще назвать мимолетные прикосновения. Нет, не нужно вселять в себя ложные надежды! Виолетта никогда меня не полюбит! Тем не менее, ее слова несколько меня напрягли, но уже не из-за любви. Ну, точнее, не совсем из-за нее. Из-за патологического страха за Виолетту. Сейчас я испугался за ее репутацию, поэтому неуверенно спросил: - А ты не боишься, что, если мы все время будем держаться за руки, нас могут неправильно понять? - Мне все равно, - выпалила та. – Пусть думают, что хотят. Лишь бы ты был рядом! Снова тепло в груди. Господи, чем я заслужил такое счастье? Это прекрасное создание так меня ценит… Я сейчас взлечу! И что можно возразить на такие слова? Правильно – ничего. Поэтому мы снова переплели пальцы и больше уже их не разнимали. И пусть, сердце готово было выпрыгнуть из груди, главное – она рядом! Впрочем, как выяснилось, это ненадолго. Первым занятием сегодня у нас была история музыки, и уже на ней меня ждал кошмарный сюрприз. В начале, мне даже показалось, что мы с Виолеттой ошиблись дверьми. Но нет – здесь были все наши (мы сегодня пришли немного позже обычного). Перед всей этой толпой стоял проектор и интерактивная доска, рядом с которой, к моему ужасу, стоял Диего. Ох, кажется, Энрике оказался прав. Сердце мое заныло от боли при мысли о том, что это – конец для моей дружбы с Виолеттой. Бессознательно я крепче сжал ее руку, отчаянно цепляясь за последние минуты. Как я понял замысел Диего? По его лицу, перекошенному от злорадства и мстительности. Макси и Нати с ужасом смотрели на него, но, конечно, ничего поделать уже не могли. Да и я, если по правде, был бессилен. Диего тут же заметил нас и воскликнул: - А вот и виновники торжества! Входите скорее! У меня есть, что показать! Я входил в класс так, словно поднимался на эшафот, цепляясь за руку Виолетты, как за спасательную соломинку. Но именно эта соломинка, в конечном итоге, добьет меня окончательно. Я просто разобьюсь о стену ее безразличия. Макси пытался бессловесно предупредить меня, но я лишь кивнул головой – сам понял, не дурак. Когда мы с Виолеттой, присоединились к общей толпе, Диего тут же нажал какую-то кнопку на пульте управления проектором. Пока все загружалось, я, ощущая жуткую боль в груди, все же высвободил руку. Было бы неправильным оставлять наши пальцы переплетенными в такие минуты… Виолетта вопросительно посмотрела на меня. Возможно, мне следовало сейчас самому ей признаться. Возможно. Но все, на что хватило моих сил – это едва слышно шепнуть: - Прости… - За что? – опешила моя, теперь уже бывшая подруга. - Сейчас увидишь, - слегка охрипнув от боли, ответил я. Мне казалось, что мое сердце рвут на части. Господи, за что мне это?! Та больно… Прощай, моя дружба с Виолеттой! Еще секунда – и меня затянет в пучину боли и одиночества! Вот, видео, наконец, загрузилось. Я увидел на экране собственное лицо, а чуть левее – Макси. Мы уже сидели на полу. Похоже, Диего снимал это прямо из-за двери, потому что в объективе был виден ее край. И как только я раньше не засек этого недоделанного спецагента! Видео началось со слов Макси: «чувств между вами не заметит, разве что, полный идиот». И пошло… Перед всем классом открылись мои настоящие чувства к Виолетте. Многие оглядывались на меня с удивленными лицами, но сейчас это, пожалуй, и не важно. А видеозапись все продолжалась. Вот, уже дошло до причины моего поступка на праздничном концерте… Я не мог заставить себя посмотреть на Виолетту – боялся увидеть в ее глазах ненависть. Мое бедное сердце просто не вынесет такого удара… И на словах Макси «а признаться не пробовал?» я вдруг понял, что не смогу здесь больше находиться. Ни на кого не глядя, я круто развернулся и просто позорно сбежал. Я слышал, как кто-то метнулся следом, но мне было уже все равно. Хотелось только бежать, как можно дальше. То есть, понятное дело, мне не укрыться от собственной боли, но так хотя бы немного легче… Вот и все. Все закончилось. Плохое и хорошее – все. А что у меня впереди? Я видел лишь боль, темноту и одиночество… Вечное самобичевание… Собственно, чего я ждал? Знал ведь, что Виолетта не сможет меня полюбить, и все равно неуловимо допускал в душу ростки нелепой надежды, которые теперь разбивались вдребезги… И сердце мое разбивалось вместе с ними, оставляя в груди незаживающие раны… Странно. Полгода назад я и подумать не мог, что так полюблю кого-то. За полгода я успел влюбиться, попытаться поцеловать любимую, разбить сердце, стать ее другом и снова разбить свое бедное сердце… Весело, да? И вот, сейчас я просто бегу, пытаясь преодолеть боль и составить хоть какой-то план, что делать дальше… Будущее без Виолетты… Эта мысль причинила мне новую боль. Нет, без нее я просто не смогу! И что же? Так, ладно! Для начала, нужно уйти. Не просто сбежать, а уйти красиво и с достоинством, как учил Энрике. Ну, а затем, прямиком к почти-брату. Он мне сейчас, пожалуй, нужен больше, чем кто-либо другой. То есть, конечно, мне нужна Виолетта, но тут уж я бессилен… Поговорю с Энрике, а там уж решу, что дальше… Хотя, признаться, мне сейчас не хочется ничего. Да что уж там говорить, если я даже жить дальше не хочу! Честное слово, выбежал бы сейчас на дорогу и бросился под первый попавшийся автомобиль! И не сделаю я этого лишь потому, что мне жаль маму. Не могу с ней так поступить… Ох, ладно… Я остановился и обнаружил, что стою возле кабинета Пабло. Какая удача! Но вначале, нужно сделать кое-что еще. Я вошел в ближайшую аудиторию, достал из папки ручку и бумагу, уселся за стол и начал писать то, что решит мою судьбу – заявление о добровольном уходе из «Студии».