То, что тебе нравится...

Я открыл сначала один глаз, затем второй, стараясь дышать как можно тише. Вот сейчас Ян лежит передо мной, такой милый, красивый, притягательный, но совсем скоро он проснётся и заставит ещё покраснеть, и не раз. Я провёл ладонью по его щеке, спутанным волосам. Парень выдохнул и начал моргать. Я одёрнул руку, не решаясь даже пошевелиться. Когда он, наконец, открыл глаза и сосредоточил на мне взгляд, я робко улыбнулся. - Доброе утро! – прохрипел он, касаясь моих губ в нежном, почти невесомом поцелуе. - Доброе. – Я приобнял его, насколько это было возможно. Счастливая улыбка не покидала лицо. – Поймём в душ? Он потянулся. - Вместе? – Ян приподнял бровь в некой насмешке, и я, моментально вспыхнув, отвёл взгляд. Боже, как стыдно… - Не в обиду, ладно?.. Ты так мило смущаешься, на девчонку немного похож. Я хмыкнул – вот ещё! И всё же не смог не улыбнуться возлюбленному. Я выбрался из под тёплого одеяла и, накинув его наподобие плаща, пошлёпал по неустланному ковром паркету в ванную. У двери меня нагнал Ян, положив на плечи руку. Я робко скинул одеяло с плеч и, чувствуя, как со мной просыпается и боль, поковылял к просторной душевой кабинке. Парень с долей сочувствия смотрел на меня. Вскоре мы оказались запертыми в одной кабинке, вода стекала по его прекрасному телу, капала с волос, а я искренне наслаждался этим зрелищем. И отчего-то не осталось почти прежнего смущения, я чувствовал себя вполне уютно и уверенно и искренне надеялся, что так будет всегда. - Ну и где ты?! - возмущённо воскликнул я, как только возлюбленный ответил на звонок. - Уже здесь, - раздался голос прямо над ухом, а затем на живот легли чьи-то ладони. Я выдохнул – Ян. - Ты чего так долго? – с интонацией тающей уже обиды спросил я, разворачиваясь в его крепких объятиях. - Ну, прости, маленький… - прошептал он, легонько чмокнув в кончик замёрзшего носа. Я состроил недовольную гримасу, и парень негромко рассмеялся. - Да ну тебя!.. – Я отвернулся, сложив руки на груди. – Идиот. - Зато твой идиот, - усмехнулся он, вновь притягивая меня к себе. Я против воли улыбнулся. Просто не мог не улыбнуться. - Пойдём, Женька с Мишей, наверно, уже заждались, а нам ещё минут десять до них топать… - Ну, я же не виноват, - тихо произнёс он, сильнее прижимая меня к себе. Я театрально закатил глаза, и под звонкий хохот Яна мы направились к давно уж ждущим нас друзьям. Солнце всё ещё садилось рано, и сейчас мы в его ало-багровых закатных лучах поднимались всё выше на медленно перекручивающемся колесе обозрения. Я таки затащил туда парня, хоть и с трудом. Опасно перегнувшись через боковую решётку, я оглядывал копошащихся внизу людей, их детей, тащащих огромные игрушки и мигающие огоньки других аттракционов. - Посмотри! – воскликнул я, вновь садясь нормально, напротив Яна. - Зачем? – вздохнул он, напряжённо всматриваясь в железное дно нашей «корзинки». - Да брось ты, чего бояться? – усмехнулся я, накрывая его ладонь своей. – В самом деле… тебе ведь не пять лет. Он с возмущённым вздохом перевёл взгляд к вечернему пейзажу по бокам. - Красиво? – робко спросил я, не ожидая, что он послушает. Возлюбленный едва лишь кивнул. - И очень романтично, - шепнул я несмело, глядя на него и ожидая реакции. Парень вскинул голову. Затем, одарив коротким взглядом, взял мои руки в свои и прикрыл глаза. - Я буду очень скучать, - неровно выдохнув, произнёс он. В глазах читалась какая-то болезненная грусть. Я невесело усмехнулся. - Ты уезжаешь всего на несколько недель… - По мне, так целая вечность, - совсем тихо прошептал он. И что-то в его тоне так растрогало меня, что я не мог совладать с внезапно затопившей меня нежностью. - Не говори глупостей, - слабо возразил я, глупо улыбаясь. Я наклонился к нему чуть ближе, уже не в силах сказать и слова. И почему-то именно в этот миг я по полной прочувствовал все волнения того памятного для меня вечера в парке вперемешку с необъяснимым, безграничным счастьем. С каждой секундой я осознавал, что МЕНЯ давно уже нет. Я понемногу терял себя в нём. В его улыбке, в его глазах, в его объятиях. Я потерял себя в нём без остатка, отдавшись тогда ещё чувствам. И не было теперь ЕГО, были только МЫ… Сердце в груди трепетало, будто вольная птица, запертая в клетку. Я наклонился ещё ближе, Ян повторил это движение, оказавшись со мною нос к носу. Сердце подпрыгнуло и будто замерло. Его на удивление тёплые в такой холод губы коснулись моих почти неощутимо. Затем отстранились, а потом вновь коснулись моих. Одной рукой я за шею притянул его ближе, другой отчего-то вцепился в собственное колено. Он вновь отстранился, дразня, а потом нежно прижался к моим губам, очертил контур верхней губы, впутал в волосы замёрзшие пальцы. Я застыл, потеряв способность соображать. Сердце рвалось наружу, душа взлетала. Странное, новое, но вместе с тем столь знакомое чувство. Я в преисполненном нежности и любви поцелуе прильнул к родным губам, с некой осторожностью целуя, боясь вдруг испортить трепетность этого чудесного мгновения. Я вкладывал в поцелуй все чувства, которые хотел донести до него, но ввиду стеснительности не мог выразить словами. Я любил его. Чёрт возьми, по-настоящему любил. А теперь он должен уехать на три недели. На какое-то время я даже забыл дышать – так увлёкся поцелуем. Губы возлюбленного мягко касались моих, язык очерчивал контур губ, затем совершенно неожиданно скользнул в рот, на удивление не прибавив поцелую ни капли пошлости. Казалось, я вот-вот упаду в обморок. Чувства с такой силой обуревали меня, что я утратил способность управлять собой. Мы целовались долго, очень долго. - Знал бы ты, как я тебя люблю, - прерывающимся шёпотом выговорил я, едва дыша. Сердце всё ещё с силой билось о рёбра. - А я тебя, волчонок, - с улыбкой шепнул он, трогательно так поцеловав в лоб. Я порывисто прижал его к себе. Рёбра даже немного заболели, но я не придавал этому значения. А зачем? Он так близко, а его голос так ласково доносит до ушей моё имя, что остальное просто неважно. Я счастлив с ним, а это самое главное.