Сохрани мою душу

Tell me you love me, Come back and haunt me. Willie Nelson – The Scientist

- Где я? - Это Асгард. Девушка пытается подняться – у нее чертовски болит голова, да, после забвенья это частый признак, она читала об этом. Она оглядывается – пытается это сделать, потому что вокруг не видно почти ничего. Только несколько больших зеленоватых кругов над головой. И склонившееся лицо Лафейсона над собой. Такое… обычное, человеческое. Он обеспокоен. - Что… что я тут делаю? - Я забрал тебя оттуда, как и было нужно, - Локи поднимается и садится рядом с ней прямо на пол. Он холодный, каменный. – Это мое временное убежище. Девушка молчит. В голове куча вопросов – почему сейчас, где все, что с ними стало, что стало с Волан-де-Мортом, как ей вернутся обратно? Они разрывают ее наравне с головной болью. - Где все, Локи? - Остались там. - Верни меня обратно. - Нет, - обрывает Лафейсон, и в его голосе слышится жестокость, доселе которую Грейнджер не слышала. - Верни меня, Лафейсон, - нет, сегодня я не поддамся, только не когда мои друзья в опасности. - Ты нужна мне здесь! – и жестокий, непреклонный, королевский тон пугает ее, заставляет вздрогнуть, прогнуться, уступить. Но лишь на какое-то мгновение. Лишь на одну секунду. Она слишком долго предавала Гарри, чтобы бросить его там. Она слишком долго оставляла своих друзей ради него. - Я нужна им там, - холодно произносит Грейнджер, смотря прямо в глаза Богу. – Без меня они могут погибнуть. Они мои друзья, и я не позволю им, не доставлю им счастья умирать без меня. Лафейсон молчит. Он поражен. Поражен до глубины души. Да, оказывается, есть еще люди, которым не наплевать на других, которые не жестокие, не эгоистичные, не злые, которые заботятся о других. Он не знает, что ответить, поэтому молчит. Смотрит прямо в глаза девушки, пытается найти в них хотя бы что-то, помимо этого отчаянного желания погибнуть. Но не находит. И тогда сдается – в который уже раз? - Пообещай мне кое-что, - произносит он и протягивает руки к лицу девушки. И она позволяет. – Пообещай, что, когда все это закончится, ты вернешься ко мне. Грейнджер поддается. Он снова пахнет яблоком и мятой. Он снова такой же, каким был когда-то, казалось бы, очень давно. И Локи целует девушку – как будто в последний раз в его бессмертной жизни. Он не хочет ее отпускать, он хочет, чтобы она принадлежала ему до конца дней – только ему. Он не хочет терять эту маленькую, самоотверженную, человеческую девушку со странным именем Гермиона. Только не сейчас, пожалуйста. Он снова осознает, в какой же угол загнал сам себя, как попался в свою же ловушку. Он сминает девушку под собой, пытаясь спрятать ее от всех миров, которые только существуют. - Лафейсон, верни меня обратно, пожалуйста, - горячим дыханием обжигает ему шею девушка, - верни. - Ты вернешься ко мне? – Локи целует настойчивей, забираясь руками под рубашку девушки, проводя холодными руками по позвонкам, заставляя ее выгибаться в его руках. – Обещай, Грейнджер. И Гермиона задыхается. Она хочет но не сейчас. Она отстраняется. - Да, обещаю. ты не врешь мне, Грейнджер, не врешь. * - Ты предал меня, Драко! Предал! Ты мне больше не сын! Когда Гермиона возвращается на то же место, откуда ее забрали, она видит Малфоя – едва живого. Он хватает ртом воздух и сиплым голосом пытается выкрикнуть запретное «круциатус!», пока над ним возвышается его отец. Его проклятый, несносный, отвратительный, мерзкий отец. Рон и Гари расправляются с остальными, тоже будучи едва живыми. - Не трогай его! – кричит Гермиона, отшвыривая Люциуса в сторону. – Тебе никогда не стать таким, как он, мерзкий ублюдок! И – она готова поклясться – Малфой облегченно улыбается, после чего, обессиленный, роняет свою палочку на пол. Он еще долго слышит отдаленные голоса, звуки взрывов и чьи-то вопли. Краешком сознания осознает, что это то видение, тот сон, который ему тогда снился – что вот он, он сбылся. Он понимает, что должен помочь, должен защитить Грейнджер, эту чертову грязнокровку, не должен позволить ей погибнуть… Но не может. Когда Малфой открывает глаза в следующий раз – он лежит на чем-то мягком, над головой навесной потолок, а рана под сердцем перевязана. Рядом с ним сидит Грейнджер – она дремлет. Он пытается приподняться на локтях, но тут же хватается за ребра и не может сдержать стон. Пробуждая девушку. И он видит – она впервые смотрит на него, на слизеринца, без ненависти и отвращения. И от этого по телу разливается какое-то невообразимое тепло. когда Эрика впервые обняла его, сказав: «Я люблю тебя, Драко». - Спасибо тебе, Драко, - произносит девушка, улыбаясь краешками губ. - Я ничего не сделал, это мне надо тебя благодарить. - Чего ты, конечно, никогда не сделаешь, - усмехается девушка, откладывая с колен книгу и аккуратно беря его руку в свою, - я же грязнокровка, сейчас замараю еще тебя. мне наплевать, главное – не отпускай, Грейнджер. - Не страшно, - отмахивается вместо этого парень, все еще окутанный чувством странного умиротворения и тепла, исходящего от руки Гермионы. Он молчит еще с минуту, а потом едва слышно произносит: - спасибо тебе, Грейнджер, что спасла. Я бы… - Мог и сам, знаю. Но, думаю, ты заслужил, чтобы тебе помогли. Наконец, до Драко стали долетать другие звуки. Он слышит, как где-то за пределами этого помещения – палатки, скорее всего, значит, мы до сих пор не в Хогварсте – недовольно ворчит Рон. - Что случилось? - Когда ты отключился, Лафейсон какой-то своей магией прогнал Волан-де-Морта, - она протягивает Малфою свой амулет. – Он запечатал его здесь, полагаю, теперь это его личный крестраж. - А что… что с отцом? - Драко… он мертв, - произносит девушка. И от этих слов в груди Малфоя разливается новая волна чувств – это свобода. Наконец-то свобода. - Наконец, - произносит облегченно Драко, после чего его снова окутывает сонный дурман. *** После жарких споров, после долгих «как же я тебя ненавижу, Гермиона!» и серьезных «только попробуй ее обидеть, мы об этом узнаем, и уж тогда тебе точно не поздоровится» друзья, наконец, отступают, отдавая девушку в руки Лафейсона, Асгардского Бога лжи и коварства, того, кто еще несколько месяцев назад пришел к ним студентом. Того, кто еще несколько месяцев назад желал ее смерти. А теперь он слишком зависим от нее. - Мы будем скучать, Гермиона, - едва ли не всхлипывает Рон, безнадежно пытаясь сдерживать себя. Он смотрит на стоящую перед ним девушку и просто не может поверить во все происходящее. - Я буду заходить в гости, - улыбается Гермиона, мысленно давая себе обещание перед следующим экзаменом обязательно наведаться к друзьям и помочь им. Как же может быть иначе? - Пожалуйста, будь осторожней, Герми. - Конечно, - улыбается ему девушка, протягивая руки для прощальных объятий. - Ты же нас не забудешь? - Никогда, Рон, никогда.