Сохрани мою душу

- Ты только моя, Гермиона Грейнджер. Девушка вздрагивает. Мерлин, почему она всегда вздрагивает, когда он рядом? Она хочет отстраниться, хочет закричать, убежать, раствориться. Но тело ее не слушает. Она стоит, вплотную прижатая Лафейсоном. Она чувствует его руки на своем лице, медленно поглаживающие скулы. И прикосновения настолько невесомы, что оставляют после себя разверзнутую лаву. Медленные движения сквозь спутанные волосы. Легкое касание губами щеки. Холодные губы. Он не станет отпускать ее от себя. Только не сейчас. Ему нужно почувствовать ее. - Лафейсон, ты... - Ш-ш-ш, - шепчет он ей на ухо, едва задевая краешек. - Имя, назови его. Она закрывает глаза, утопая в столь запретных для нее ласках. Столь опасном действии. Это будоражит кровь. Она не может сказать его. Нет, только не ему, только не при нем. Только не сейчас. - Ну же, Гермиона, скажи его. Локи выжидающе смотрит ей прямо в глаза. На губах висит ухмылка, зеленые дьявольские глаза прищурины. Мерлин, как неловко. Он ждет, когда она назовет его. Он знает, что она не сможет сдержаться. Но Грейнджер упрямо не поднимает глаз, чтобы не провалиться сквозь землю. Она упрямо молчит. Как будто это что-то может изменить. И это веселит Локи еще сильнее. - Назови мое имя. Он шепчет ей на ухо. Девушка вздрагивает, но продолжает молчать. Он настолько близко. Запредельно близко. Давай же, Грейнджер, не будь трусихой. - Нет, - едва слышно произносит она. - Я не могу. Нет, Лафейсон, нет. - Почему? Почему ты не можешь? - Он начинает медленно выходить из себя. - Не так давно у тебя это получалось. В чем секрет, Гермиона? Он нарочно шепчет ее имя, нарочно вызывает ее желание. Он знает, что она не сможет долго держаться. И Грейнджер оправдывает его ожидания. Она не может больше ловить этот запах и просто молчать. Этот дождь, который скоро испарится, скоро иссякнет. Она подается навстречу и аккуратно, почти невесомо, касается его полуоткрытых губ. Они холодные, точно лед. Но лед согревающий, лед, от которого не заболеть. Она все еще не может привыкнуть к нему. Он усмехается едва заметно, сквозь поцелуй. Он почти добился своего. Почти добился ее. Мерлин, как же приятно чувствовать его холод. И Лафейсон не выдерживает. Он подается вперед, углубляя поцелуй, делая его ярче. Сильнее. Желаннее. Обхватывает талию девушки двумя руками, крепче прижимая к себе. Чувствует, как она расслабляется под его руками. Чувствует, что это то, чего она хотела, но боялась показать. Грейнджер едва заметно вздрагивает, когда холодные тонкие пальцы ложатся на шею и несильно сжимают. Нет, он бы и дальше продолжил эту сладостную пытку, но ему нужно добиться ответа. Лафейсон резко отрывается и пристально вглядывается в ее растерянное лицо. - Почему ты не можешь назвать его? - Едва слышно шепчет он. Но она его слышит. Ну, конечно, слышит. Она хочет опустить голову, потому как не может вытерпеть его взгляда. Ядовито-зеленые глаза. Она опускает взгляд, но Локи резко поднимает ее голову за подбородок. Он зол. Он начинает выходить из себя. Совсем скоро он станет неуправляемым. Совсем скоро. Совсем. Ты слаба, Грейнджер. - Отвечай. Она уже не может отвести взгляда. Лафейсон буквально вгрызается в нее, видит ее душу насквозь. Тогда зачем такие трудности? Потому что он любит играть. А сейчас его главная игрушка, его главная цель - она. Гермиона молчит. Гермиона не может пересилить гордость. Не хочет. И это выводит слизеринца из себя еще больше. Его игнорируют. Впервые не выполняют того, что он приказывает. Она либо слишком глупа, либо слишком горда собой. Еще одна тайна. - Ну же! - Он не выдерживает и с силой встряхивает ее за плечи. Не помогает. Гермиона молчит, уже не отводя взгляда, смотря на него с вызовом. И он понимает, что инициатива начинает медленно переходить к ней. - Нет, - она уже не шепчет, ее голос не дрожит. Ее голос серьезен. И Локи не знает, что делать. Впервые он попадает в такую ситуацию. И он понимает, что уже не сможет ничего добиться от нее. Все слишком запутано. Все перешло рамки. Вот она. Рядом. Хватай ее. Ну же, Лафейсон. Вместо ответа он так же резко притягивает ее к себе и впивается в ее губы поцелуем. Жестко. Грубо, до боли закусывая губу. Он слышит, чувствует, как она стонет, как пытается побороть желание заплакать. И он углубляет поцелуй, прижимая ее к себе еще теснее, приктически вжимая в тело. Он чувствует под руками ее разгоряченную кожу, он забирается одной ей под больничную рубашку. Впитывает подушечками пальцев каждый ее миллиметр. Он чувствует, что Грейнджер нравится. И даже очень. Она подается навстречу его незамудренным движениям. Они сводят ее с ума. Она обхватывает его лицо, зарываясь пальцами в длинные черные волосы, оттягивая назад, заставляя Локи оторваться от губ и откинуть голову. И Локи повинуется. Ненадолго. Но Гермионе этого хватает с избытком. Одного вида длинной мраморно-белой кожи с выступающими жилками ей хватает, чтобы забыть, как дышать. Запах грозы. Запах дождя.Запах Локи. Она уже в нем. Она окунается в него с головой. Она тонет. Она закрывает глаза, чтобы раствориться в его красоте, и замирает. И Лафейсон не выдерживает. Слишком медленно. Ему нужна она. Полностью. Целиком. Ему нужно, чтобы она стонала его имя, шептала что-нибудь неразборчивое. Чтобы была его. В его власти. Он резко опускает девушку обратно на кровать, нависая сверху. В ее глазах ничего. Только желание. Они слишком затуманены, чтобы что-либо различать. - Грейнджер, назови меня по имени, - шепчет он ей в самые губы. А потом резко опускается ниже, целуя шею, закусывая тонкую кожу. Он слышит, как сбито ее дыхание. Он упивается этими звуками. Руки уже разгуливают по ее телу, пытаясь избавить от лишних тряпок. Она не сопротивляется. Она, кажется, в раю. Она не видит, не слышит ничего вокруг, кроме Лафейсона. Она совершенно не заботится о том, где они. Она поддается. Его власть. Но она никогда не назовет имени. Нет. Нет, она не будет этого делать. - Плохая, гордая девчонка. Он усмехается, когда она шумно выдыхает, закусывая губу до крови, чтобы заглушить стоны. Его холодные прикосновения к коже заставляют все внутри сжиматься. Всего лишь одно прикосновение подобно разряду шаровой молнии. - Гордая, гордая девчонка с грязными мыслями в своей маленькой голове. Ему нравится смотреть на то, как она сдерживает себя. Как все еще пытается сохранить мнимую гордость, что у нее осталась. Она слепо верит в то, что сможет сохранить ее. Даже сейчас. Какая глупость, Грейнджер. И он вновь чувствует, что контроль в его руках. Это девчонка, которая сейчас извивается на кровати, в его власти. Под его контролем. Она его. Только его. И ему это настолько нравится. Он окунается в это ощущение с головой, растворяясь в ее горячих пальцах, блуждающих по лицу и шее. Она медленно теряет контроль над собой. Что же ты делаешь, Грейнджер. Грейнджер тонет. Она уже утонула. Она не понимает ничего, что происходит вокруг. И Локи теряет контроль. Окончательно. Черные вспышки. Красные полосы. Сменяющаяся рябь. Злые лица каких-то людей. Темнота. Снова вспышки. Яростные хриплые крики. Слишком много сразу. И Гренджер кричит. Кричит так громко, как может. Она не слышит себя. Она чертовски напугана. А в голове все еще мелькают картины. Глаза расширены до невозможности. Она пытается уловить хоть что-то, пытается понять, где она. Она резко вскакивает, даже не замечая, что над ней склонился слизеринец. Черные вспышки. Злые лица. Она видела Локи. Она видела его там, посреди этой темноты и хаоса. Она видела Локи. Лафейсон тут же приходит в себя. Он тут же понимает, что совершил ужасную вещь. Он дал ей увидеть правду. Пусть кусками, пусть обрывисто, но она увидела. И она догадается. Рано или поздно. - Что... Что только что было? Она задает этот вопрос скорее самой себе, чем ему. И Локи не знает, как на него ответить. И тут она резко поворачивает голову к нему и пристально смотрит прямо в глаза. От холода, что внутри ее шоколадных глаз, его передергивает. - Кто ты, Лафейсон? Впервые в жизни Бог Коварства и Лжи чувствует себя беспомощным перед человеческим существом.