Сохрани мою душу

Scorpions - Humanity

Это было давно. Слишком давно, чтобы вспоминать об этом каждый раз, когда наступал этот день. Но он исправно вспоминал об этом, не в силах отказаться от больных воспоминаний. - Ну что, наш малыш готов? Тихий, приятный голос вывел мальчика из состояния задумчивости, вновь возвратив в реальность. Он поднял серые и холодные, точно капли дождя, глаза и внимательно посмотрел на женщину, что сидела перед ним. Она улыбалась. Она была довольна, пока все шло так, как и должно было идти. По ее плану. - Мама, я не люблю эту узкую одежду, - недовольно проговорил мальчик, пытаясь стянуть черную бабочку с шеи. - Не говори ерунды, мой дорогой, - улыбнулась женщина рядом с ним. – Ты выглядишь изумительно. Все на балу будут в восторге, когда увидят моего мальчика таким… настоящим маленьким графом. Женщина поправила бабочку на шее мальчика и оценивающе на него взглянула. Все было безупречно. Все было так, как ей и было нужно. Она одним взглядом приструнила вопросительные переглядки прислуги, которая тут же склонила голову в знак почтения маленькому графу. В Большой Зале уже играли вальс. Он ненавидел вальс. И ненавидел этот чертов фрак. Он был узким и неудобным. - Мам, а где Эрика? Мальчик устало дергал женщину в идеально белом платье на ее пышный подол. Женщина, что посмотрела на него свысока, казалась неземной. В ней не было ничего от той женщины, которая каждую ночь приходила к нему, садилась на кровать и рассказывала старинные легенды. Это была абсолютно другая, незнакомая женщина. Мальчик долго гадал, зачем она почти каждый вечер приходила к ним домой и забирала его маму. Его настоящую маму. Но вскоре он смирился. - Какая Эрика, сынок? – женщина будто бы отмахнулась. Она уже смотрела в другую сторону, кого-то выискивая взглядом. - Ну, та, у которой папа какой-то крупный банкир. - Ах, - воскликнула женщина, будто бы вспомнив о чем-то. – Так ты про семейку Гейтсов… Они должны подъехать с минуты на минуту, малыш. Мальчик удивленно посмотрел снизу-вверх. - Но ведь бал почти закончился, мам. - И что бы означали эти смущенные нотки у тебя в голосе? - Зачем приезжать к самому завершению бала? Это же глупо! Женщина засмеялась. И малыш вновь увидел в ней свою мать. Ту, что приходит к нему каждый вечер рассказать легенды. Одна за другой. Ночи напролет. Мальчик улыбнулся. Ему приятно было увидеть снова ту маму, а не эту. - Тебе так понравилась эта странная Эрика? – вдруг спросила женщина, и на ее губах появилась мягкая снисходительная улыбка. Мальчик тут же встрепенулся, а в его дождливых серых глазах появились нотки раздражения. - И ничего она мне не понравилась, - воскликнул он, и его тонкий детский голосок дрогнул на последнем слове. - Уверен? - Да, - продолжал упираться мальчик. – Она мне просто должна. Женщина вновь засмеялась. Через пару минут она вновь вернулась в Большую Залу, где присоединилась к празднованию день рождения юного графа. А юный граф остался на балконе. - Драко. Мальчик дернулся от тихого шепота, который так напугал его. Он повернулся. Ему навстречу бежала низенькая девочка лет восьми. Ее длинные белые волосы, едва достававшие до пят, развивались от ветра. Она улыбалась. - Ты испугался! Испугался, как маленький! – воскликнула она, когда подбежала в графу. - И ничего я не испугался, - насупился мальчик, отвернувшись от той, кто нарушил его уединение. – Я тебя вообще не ждал. И вот тут юный граф соврал. Он увидел их машину еще до того, как она въехала в главные ворота. А потом он считал секунды, пока Эрика Гейтс забежит к нему на балкон, выяснив у миссис Малфой, где же находится ее сын. И Эрика это знала. Поэтому она лишь улыбалась и наблюдала за тем, как мальчик с холодными глазами и таким же холодным поведением, краснеет и старается это скрыть. Для своих лет маленькая Эрика уже очень и очень многое понимала. В отличие от Драко Малфоя, который до сих пор считал, что мамины рассказы по вечерам – это навсегда. - Скажи, Драко, а кем бы ты хотел стать, когда вырастишь? – спросила девочка, когда они забрались на крышу самой высокой башни в Малфоевском замке. Тут их никто не мог найти. Драко любил эту крышу. Здесь он провожал глазами закат солнца. Но еще ни разу не встречал рассввет. Сегодня ему это позволили. Потому что не смогли найти. - Я бы стал волшебником, - с гордостью произнес мальчик, смотря куда-то за горизонт. - Ух ты. - Как мой папа, я бы тоже служил добру и помогал людям! К сожалению, юный граф еще не был таким проницательным в свои пять лет, как его восьмилетняя подруга Эрика. Та уже понимала, как устроен мир, и на чем он стоит. Для юного графа Малфоя папа – был настоящим примером, замечательным человеком и отличным отцом. Драко еще ничего не знал. А когда узнал – было уже поздно. Он так глубоко ушел в доверие своему отцу, что отказать ему теперь был уже не в состоянии. Теперь ему оставалось только подчиниться. И больше не существовало той настоящей мамы, которая приходила к нему каждый вечер. И все легенды давным-давно исчерпали себя. А восьмилетняя девочка Эрика, которую так ждал каждый вечер Драко, выросла. Она стала волшебницей. И она боролась за добро. Как когда-то хотел и сам маленький граф Драко Малфой. - Так, и что же ты от меня хочешь, Поттер? Драко Малфой устало потер глаза и вновь уставился на очкастого паренька. - Чтобы ты сказал все, что знаешь, - не менее устало повторил очкастый паренек. – Что грозит Хогвартсу? - Ничего ему не грозит. - Ты врешь, Малфой, и я прекрасно это знаю, - повторил Поттер, кажется, уже заученную фразу. – Давай лучше ты мне все скажешь, иначе мы оба не сможем выбраться из этого шара. - Значит, сдохнем вместе? - Именно. - Ну, подумай, в этом же есть и своя положительная сторона: пусть я умру, но хотя бы ты больше никому не будешь мозолить глаза. - Прекращай, Малфой! – вдруг крикнул Гарри, отчего Малфой слегка вздрогнул. Он не ожидал, что у этого очкарика еще остались силы, чтобы кричать. Они находились в плотном шаре правды, черт его знает, откуда Поттер вычитал о нем, наверняка это влияние этой грязнокровки Грейнджер, из которого можно было выбраться только лишь одним способом – рассказать правду, которая интересует того, кто этот шар создал. Снаружи шар был невидим. Но и Малфой, и Поттер прекрасно могли видеть уставшего Рона, который, по протяжению уже нескольких часов голодавший, нашел у себя в рюкзаке кусок обеденной булки и сейчас жадно поглощал его. - Мне надоело это зрелище, ничего ужаснее жующего Уизли я еще не видел в своей жизни, - комментировал Драко, стараясь подавить рвотный рефлекс, который срабатывал при взгляде на Рона. - Пока ты не скажешь, что грозит Хогвартсу, мы отсюда не уйдем, - продолжал твердить Гарри. - Я ничего не знаю, сколько раз можно это повторять? - Мерлин, Малфой… - Не надо сюда Мерлина приплетать. - Малфой, мы оба прекрасно знаем, что ты связан с Волан-де-Мортом, даже сам того не желая, ты выполняешь все его поручения. Какое оно на этот раз? - Я ничего не… Гарри уже хотел вновь начать кричать, но его отвлек стук снаружи. Это был Рон. И сейчас он отчаянно барабанил по невидимой поверхности шара. - Что такое, Рон? – крикнул Поттер как можно громче, чтобы его услышали снаружи. - Гарри, тебе нужно выбраться! Срочно! - Я не могу, пока Малфой… Ты же знаешь, Рон! - Но, Гарри! Там это! Это! Гарри посмотрел туда, куда указывал Рон. Перед ним, чуть вдалеке, стояла Гермиона. - Что за?... - Гарри, у нас мало времени, - резко сказала девушка и посмотрела на сидевшего в шаре Малфоя. – И его захватим с собой, - она уже оказалась в шаре. Казалось, это не была она. Это была просто оболочка. Гермионы Грейнджер здесь не было. - Гермиона! Где ты? Что с тобой? - Все в порядке, Гарри, но мы должны спешить – держись за меня. и Малфоя возьми. - Что? - За меня держись, говорю. Живо! Никто из троих парней не успел ничего сказать. Держась за девушку, они исчезли с лесной поляны, как будто их там никогда и не было.