***
- Я не хочу умирать – слабый шепот разбил напряжение в комнате. Не веря своим ушам, Киллиан одним рывком преодолел расстояние от кресла до кровати и склонился над бледным лицом Эммы. Он жадно всматривался в каждую черточку ее лица, пытаясь найти хоть малейший признак улучшения, однако тщетно. Не сыграло ли его воображение с ним злую шутку? Или разгоряченный мозг подсунул такую нужную обманку? Не выдавай желаемое за действительное! Именно это сказала ему позавчера Эмма, забавно размахивая пальчиком в попытке изобразить нравоучительность. Господи, это было позавчера? А кажется, что в прошлой жизни. А ведь за эти сутки, проведенные у изголовья ее кровати мысль о том, что она выживет, и правда стала самой желанной для Джонса. Невыносимо было видеть ее такой…бледной, ледяной, словно из нее высосали все жизненные соки. Нестерпимо хотелось заглянуть в эти глаза, живые, полные бунта и вместе с тем девичьей стыдливости. Как же больно было осознавать свое бессилие. А еще ощущать свою вину. Ведь не появись он в жизни Эммы, она бы не оказалась с ним рядом в этом мире. Не была бы втянута в его противостояние с крокодилом, не была бы на грани между жизнью и смертью. Он уже повинен был в смерти Милы. Но Мила, хоть и явно жертва во все той истории, имела к ней непосредственное отношение, Эмма же была совершенно невинной. Роковой ошибкой судьбы втянутой в противостояние двух чудовищ. Глядя сейчас на безжизненную маску, застывшую на лице девушки, ощущая холодность ее хрупких пальчиков, Киллиан не сомневался, что он чудовище. В комнату вошла миссис Тутти с кувшином какой-то жидкости. В глазах всегда такой добродушной женщины отражалась грусть. Она осторожно поставила кувшин на прикроватную тумбочку. - Мистер Джонс, Вы бы отдохнули. Сутки уже не едите, не спите… - Не хочу, благодарю. - Такими темпами Вы присоединитесь к жене в ее бессознательном состоянии, - сделала последнюю попытку его переубедить миссис Тутти. - Мне показалось, что она заговорила… - пропустил мимо ушей ее намек Киллиан. Женщина внимательно посмотрела на Эмму, однако не увидела никаких изменений. Она приложила ладонь к девичьему лбу, который был по-прежнему ледяным. Из груди сердобольной женщины послышался вздох. - Ваш муж ничего нового не нашел в своих книгах? – с надеждой в голосе спросил Крюк. Когда вчера днем Эмма потеряла сознание, выяснилось, что мистер Тутти был опытным зельеваром, а миссис Тутти в девичестве – сиделкой. С помощью укрепляющей настойки удалось поддерживать жизненные силы Эммы. Однако улучшения не наблюдалось. Вообще, оказалось, что такого понятия, как врач в этом мире не было. На рынке продавались всевозможные зелья и эликсиры от всевозможных недугов, но в остальном жители этого странного мира справлялись с болезнями собственными силами. На задворках сознания Киллиана посетила мысль, что физиология этих «людей» могла отличаться от той, что была у людей их с Эммой мира. Однако эти соображения были быстро вытеснены паникой и беспокойством об Эмме. - Нет, но он продолжает искать, - ободряюще улыбнулась миссис Тутти. Она поднесла стакан к кувшину, из которого поднимался пар, и налила какой-то белый напиток. - Молоко с медом, растертым имбирем и кардамоном, - она проследила за вопросительным взглядом Киллиана. – Для того чтобы согреть вашу супругу. Пират кивнул и осторожно приподнял Эмму за плечи, чтобы помочь миссис Тутти влить согревающую жидкость. Женщина поставила на тумбочку пустой стакан и аккуратно протерла полотенцем уголок рта Эммы. - Мистер Джонс, простите мне мою грубость, но на вас смотреть страшно… Я все же настаиваю, чтобы вы поели и отдохнули хоть час. - Вы не понимаете… - слабо начал Крюк. - Я понимаю, как вам важна жена, но позаботьтесь о себе. А я позову вас, когда придет время. Киллиан резко вскинул глаза на миссис Тутти и нахмурился. …важна…когда придет время…. Где он это уже слышал? «Ты вернешься сюда раньше, чем можешь предположить. Когда это случится, подумай, что тебе на самом деле важно в этой жизни. Для твоего же блага, я надеюсь, что ты поймешь. Когда придет время» Вот оно что! Сомнений быть не могло! Именно об этом предупреждал его вчера волшебник, а значит… А значит, появился шанс спасти Свон. Не призрачная надежда, убиваемая сутками ожиданий, а такой желанный шанс. Позабыв об усталости, Киллиан вскричал: - Миссис Тутти, присмотрите за Эммой, а я еще раз одолжу вашу лошадь. - Куда? – всплеснула руками женщина, однако пират уже вылетел из комнаты. Миссис Тутти покачала головой и посмотрела на Эмму. - Душенька, ваш муж совсем голову от горя потерял. Так что приходите скорее в себя.***
До рыночной площади Киллиан добрался, когда уже начало темнеть. Он с удивлением огляделся, обнаружив, что все палатки исчезли. Осталась лишь одна, к счастью та, которая была ему нужна. Пират уверенно пришпорил лошадь и пересек площадь, щурясь от секущего дождя. В десятке футов от шатра животное резко остановилось, и ничто не могло заставить его идти дальше. Тогда Киллиан торопливо спрыгнул с лошади и привязал ее к дереву, после чего внимательно огляделся по сторонам. Мужчина не мог избавиться от мысли, что за ним кто-то наблюдает, однако его пристальный взгляд не выловил ничего подозрительного. Он двинулся в сторону шатра, но, как и в случае с лошадью, ноги отказывались повиноваться. Киллиан застыл в десятке футов от входа, не в силах сделать шаг вперед. - Что за черт! Выходи! – закричал на всю площадь пират. Ответа не последовало, а дождь лишь усилился. - Ты же знал, что я приду, так вот он я! Молчишь? Нечего сказать, да? Ответа не последовало. - Может ты не такой уж и крутой волшебник, как все в этом мирке считают? Не успел Киллиан договорить, как прогремел гром, а в дерево, к которому была привязана лошадь, попала молния. Сухие ветки моментально вспыхнули, и лошадь со страху взвилась на дыбы. В глазах животного отразился ужас, и оно жалобно заржало. Но ливень уже успел загасить пламя, что лизало ветки дерева. - Чего ты от меня хочешь? Помоги мне, и я сделаю что угодно! Скажи, как ее вылечить…прошу. Последнее слово прозвучало уже тише, на выдохе отчаяния. Киллиан растерянно посмотрел по сторонам. Что надо было сделать, чтобы уговорить волшебника? В том, что последний находился в шатре, Джонс ни капельки не сомневался. - Тебе нужны деньги? В этом все дело? Назови свою цену. - Хочешь мой корабль? Это настоящая жемчужина! Любой пират мечтает его заполучить. Хочешь? Он твой. Невыносимо…невыносимо было вести этот монолог, бессильно бросать фразы, словно горох об стенку, а в ответ не получить никакой реакции. А ведь дорога была каждая минута. Каждая минута промедления приближала трагичный конец. - Она же умирает, а ты можешь ее спасти! Что же ты за добрый волшебник такой? Это ты можешь ее спасти. Чужой голос отчетливо прозвучал в голове мужчины. Не веря в свое счастье, Киллиан спросил: - Я? Но как? Реши, что для тебя важно. - Она важна... Важно, чтобы она жила.…Помоги мне! На этот раз голос не звучал в голове Джонса. Но перед глазами четко встала вчерашняя картинка: белая конечность на вишневом ковре. Что же это ему вчера напомнило? Джонс нахмурился и в задумчивости начал вертеть свой крюк в руках. Очередная молния озарила его, заставив пирата сощуриться от яркого света. А потом до него дошло… Конечно! Его собственная конечность в луже крови. Вот о чем он вчера вспомнил, глядя на лапку кролика. День, когда он лишился руки. День, когда умерла Мила. Потому что он был слишком горд, чтобы… "…на колени…" И Киллиан Джонс рухнул на колени. Он не сделал этого ради спасения своей жизни, не сделал этого ради Милы. А ради Эммы… «Я не хочу умирать» Теперь он был уверен, что Эмма это прошептала в своем бреду. И черт его подери, если он допустит это. Дождь уже насквозь промочил его одежду, под резкими порывами ветра становилось очень холодно, а земля под ногами превратилась в грязное месиво. - Этого ты хочешь? Получай! Я на коленях. Умоляю тебя, помоги. Не ради меня, ради нее. Ты же видел ее, она ни в чем не виновата… Джонс склонил голову, ожидая хоть какой-то реакции. Он скорее почувствовал, чем увидел, как к нему приблизилась фигура, закутанная в белую мантию. Волшебник протягивал ему какой-то пузырек и внимательно смотрел в глаза. - Твоей вины гораздо меньше, чем ты себя в обратном убеждаешь.***
Дрожащей рукой Киллиан открыл пузырек и влил содержимое Эмме в рот. Он замер в ожидании, отгоняя от себя мысль, что зелье может не сработать. Больше идей, как спасти Свон, у него не было, и перспектива ее смерти… Не дав ему додумать, Эмма сделала громкий вдох и хрипло выдохнула. Ее лицо моментально возвращало свой цвет, и температура тела приходила в норму. Через минуту она уже открыла глаза. - Ну, слава Богу! Милочка, как же мы за вас переживали! Как вы нас напугали! Мистер Джонс, где вы взяли это зелье? Скажите уже, наконец, а то влетели безо всяких объяснений. Как же я счастлива! Мистер Тутти! Она очнулась, ставьте чайник, будем праздновать! Девочка моя, как самочувствие? Как вы нас напугали… Миссис Тутти все говорила и говорила, но Эмма не слышала ни одного ее слова. Потому что стоило ей очнуться, как она сразу же утонула в его изумрудных глазах. Где плескалось столько облегчения, радости, какого-то отчаяния и нежности… Киллиан стоял рядом с ее кроватью, такой уставший, такой потрепанный, почти романтично истерзанный, и все смотрел и смотрел на нее, боясь пошевелиться. И внезапно Эмма поняла, что в редких случаях тонуть совершенно не страшно.