Бунтарка

      Торжество плавно переместилось из зала в сад. Гномы помогли Белоснежке соорудить гирлянды из цветов, которые сейчас украшали специально установленные колонны. Устроители праздника позаботились о том, чтобы разделить пространство на две зоны: танцевальную площадку и живописный сад, среди которого так приятно было разговаривать по душам или уединиться от любопытных глаз. Эмма неохотно следовала за матерью, которая, похоже, вполне успокоилась и радостно улыбалась гостям. Стоило королеве показаться среди толпы, как оркестр тут же заиграл веселую мелодию. Дэвид возник перед Белоснежкой, галантно кланяясь и приглашая свою жену разделить с ним первый танец. Снежка вся расцвела и с энтузиазмом приняла приглашение. Все гости с восторгом разглядывали такую гармоничную и идеальную пару. Среди толпы прошелся шепот одобрения и восхищения. Эмма не сдержала довольной улыбки: все-таки, для нее Дэвид и Снежка были примером настоящей любви. Девушка задумчиво вздохнула, испугавшись вдруг, что она никогда не встретит свою вторую половинку. «А что, если все эти рассказы про «настоящую» любовь, про вторую половинку неправда? Что, если все это лишь сказки?» - эта мысль так напугала Эмму, что она готова была забыть об обещании, данном матери и убежать с бала. Но ее остановил принц Антуан, довольно улыбаясь и приглашая ее танцевать. Эмма насупилась, ожидая со стороны принца каких-то глупостей, что он так часто говорил. Антуан внимательно следил за девушкой, что молча дала вести себя в танце. - Вам нравится бал, Эмма? – наконец подал голос принц. - Да, здесь очень красиво, - пожала плечами Эмма. - Еще бы! Могу поспорить, что всем девушкам нравятся балы… - со смешком сказал Антуан. Эмма мысленно выругалась, хотя не была удивлена его словами. «А вот и первая глупость, что вылетела из его рта!» - Почему вы так думаете, Ваше Высочество? – Антуан уловил нотки холодного презрения в тоне Эммы и смутился. Он попытался загладить все добродушной улыбкой, но тщетно. - Эмма, прошу, зовите меня Антуан! И не стоит на меня обижаться. Я лишь предположил… - Предположили, что все девушки думают как одна? Что раз кто-то сказал, мол, все девушки обожают балы, наряды и котят, то не бывает исключений? Позвольте открыть вам глаза, Ваше Высочество, - нарочно подчеркнула такое обращение Эмма, - исключения существуют. И их очень даже много! Так что избавьте меня от своих «богатых» жизненных познаний. В первый миг Эмма оторопела от своих слов, она не ожидала от себя такой смелости. Девушка поспешно опустила глаза вниз, чувствуя, как щеки горят от стыда. Потом она услышала насмешливый вздох, что сорвался с губ принца. Это заставило ее поднять взор и встретиться взглядом с саркастическими глазами Антуана. Он посмотрел по сторонам: все девушки явно наслаждались балом, не думая больше ни о чем. - Думаю, они готовы поспорить с твоими словами, Эмма, - переходя на фамильярный тон, заявил Антуан. Растерянность на лице девушки его позабавила. Губы принца растянулись в хищной улыбке. Эмма оторопело смотрела на него, еще минуту назад – добродушного рохлю, а сейчас больше походившего на коварного преступника. Такого она не ожидала, поэтому ее растерянность была на руку Антуану. - Но оставим других девушек, Эмма. Поговорим о тебе. Точнее о нас. - Нас? – Эмма пришла в себя. – Нет никаких «нас»! - Ты права. Но будет. Видишь ли, меня очень привлекает возможность стать твоим мужем. И если на тебя не действует кокетство и флирт, как на обычных девушек – чему я несказанно рад, - то я перейду сразу к деловой части. Эмма чувствовала, будто ее ударили по голове чем-то тяжелым, отчего она растеряла способность мыслить и говорить. Поэтому она дала принцу увести себя с танцевальной площадки. Он крепко держал ее под руку, сладко улыбаясь прохожим, что радостно кивали такой симпатичной паре. Эмма была так ошарашена изменениями в его поведении, что не могла даже вырваться и закатить скандал. Тугой корсет вдруг стал врезаться в ее кожу, причиняя адскую боль. Тем временем Антуан вывел ее на узкую тропинку, что вела к близлежащему лесу. Эмма, испугавшись, что он планирует убить ее в лесу, собрала все силы в кулак и отчаянно воспротивилась дальнейшему передвижению. Принц лишь криво усмехнулся, явно понимая, о чем думает Эмма. - Что же, мы можем говорить и здесь, - спокойно начал Антуан, отпуская руку своей спутницы. - Что мешало нашему разговору там, рядом со всеми? – спросила Эмма, растирая локоть, за который ее держал принц. - Мне бы хотелось избежать любопытных глаз. Тем более, твоя мамочка то и дело бросает на нас взгляды, полные надежды. Кстати, еще один повод тебе выйти за меня замуж. - Я не выйду за тебя! – почти выплюнула Эмма. - Видишь ли, милая Эмма, наши королевства находятся по соседству, а значит, этот брак выгоден для обеих сторон. К тому же, ты очень симпатичная, так что для меня это дополнительный бонус. - Я сама выберу себе мужа! И вообще, я не хочу замуж, - упрямо заявила Эмма, сверкая блеском зеленых глаз. – А тем более за тебя. - Почему? Ждешь принца на белом коне? Тогда ты как раз такая же, как и все остальные глупышки, которых ты осуждала минутой ранее. Эмма нахмурилась, чувствуя, что запуталась. Голова кружилась от полученной информации – принц оказался темной лошадкой, брак может быть выгодным для королевства, а ее теория о независимой девушке пошатнулась. Неужели он прав? Неужели она настолько банальна? Неужели все ее теории о том, что она отличается от других – лишь выдумка ее воображения? - Нет, никого я не жду! – Эмма повысила голос, но вдруг почувствовала, как ей стало не хватать воздуха. Девушка взяла себя в руки и произнесла: - Просто я не собираюсь тратить свою жизнь на человека, который мне неприятен. Антуана, казалось, обидели ее слова, но он быстро вернул себе обычное расположение духа. От Эммы не ускользнула его секундная обида и она, радуясь, что нашла слабую сторону противника, заявила: - Мы ведь говорим откровенно, да? Так что не удивляйся, но в списке кандидатов на место моего супруга ты находишься в самом низу. - Так у тебя уже есть кандидаты? Что же, похоже, я ошибался, Эмма. Ты та еще девчонка. Но подумай о семье. Подумай о стране. Неужели ты позволишь своим призрачным мечтам о любви затуманить голос рассудка? Антуан бросил на Эмму взгляд, полный ехидства и морального превосходства и удалился. Эмма, оставшись наедине с собой, вдруг почувствовала себя такой одинокой, брошенной и никому не нужной. Ей казалось, что родители, хоть и не говорили этого вслух, желали ее брака с принцем Антуаном. Мать так точно. Эмма всегда считала себя бунтаркой, первопроходцем, не такой, как все. Однако столкнувшись с выбором, она поняла, что втайне желала всего этого: любящего мужа, детей. Она хотела быть слабой, хрупкой и нежной на фоне своего избранника. Но произойти это должно не вопреки ее характеру. Эмма отдавала себе отчет, что она не входит в число кисейных барышень, и понимала, что изменить себя ей не получиться. Она лишь мечтала… что однажды встретит человека сильнее ее духом, что покорит ее и никогда не отпустит. Сумерки начали сгущаться, и с моря подул морозный ветер. Эмма сжалась от холода, а грудная клетка лихорадочно поднималась и опускалась из-за нехватки воздуха. Голова принцессы пошла кругом, а боль в талии стала невыносимой. «Чертов корсет!» - осознание причины ее недомогания пронзило мозг девушки, и она, проклиная столь ненужную часть дамского гардероба, направилась в свою комнату.

***

      Киллиан торопливо мерил шагами комнату, ломая голову, почему Эмма так долго танцует на том балу. Выглянув в окно, пират понял, что солнце еще довольно высоко стоит на небосводе, а значит, милая принцесса ушла совсем недавно. «Черт бы все побрал!» - мысленно выругался Крюк, мучаясь от необъяснимого приступа злости. Он старался думать о корабле, о своей команде, о погоде, в конце концов, но картина танцующей Эммы непроизвольно возникала перед мысленным взором мужчины, раздражая капитана. Спустя какое-то время Крюк откровенно заскучал, а в комнате Эммы, как назло не оказалось ни капли спиртного. Поэтому Киллиан начал с любопытством разглядывать личные вещи принцессы. Мужчина скользнул взглядом по женским безделушкам, что лежали на столике перед зеркалом: щетка с ручкой из слоновой кости, баночки и тюбики с какими-то непонятными ароматными веществами, веер. Крюк закатил глаза и выдохнул. Он никогда не понимал, зачем прекрасному полу столько ухищрений, чтобы выглядеть еще прекраснее. Тут он заметил драгоценную заколку для волос, и сердце пирата сжалось от боли. Картинки прошлого прорезали сознание острым ножом, возрождая в памяти давно забытые сцены: Мила, такая живая и прекрасная, сидит в его каюте и нежно улыбается, а Киллиан с любовью проводит рукой по ее мягким волосам. Затем женщина с озорным огоньком в глазах взбивает локоны и украшает копну густых волос заколкой. Почти такой же, как у Эммы… Киллиан отшатнулся, пытаясь прогнать наваждение. Казалось, только рана начала затягиваться, но всегда найдется что-то – малейший повод, образ, запах, звук, - что вновь разорвет сердце в клочья, заставив рану кровоточить с новой силой. Крюк задумчиво глядел в окно, пытаясь отвлечься от нахлынувших воспоминаний. Сердце пирата тянулось к морю – единственному лекарству, способному унять боль. «Скоро, очень скоро я приду к тебе, Веселый Роджер!» - с ухмылкой подумал Крюк. Вдруг чуткий слух пирата уловил голос Эммы. Киллиан выглянул в окно, и увидел, как хрупкий силуэт девушки бредет по лужайке, а рядом шагает какой-то разодетый шут. - Так вот ты какой, принц Антуан! – вслух сказал Киллиан, презрительно рассматривая кружевные манжеты на камзоле мужчины. - К вашим услугам, омерзительный пират! - кривляясь, продолжил диалог сам с собой Крюк, пародируя голос Антуана. Его не заботило, что он даже ни разу не слышал манеру принца выражаться. Пират с удовольствием наделил Антуана писклявыми, истеричными нотками. Его самого удивляло то чувство неприязни, что он испытывал к незнакомому человеку. «Шут разодетый!» - О, Ваше Высочество, я не достоин даже одной реплики из вашего царского рта! – дурачась, продолжил Крюк. - Что же, мой царский рот вполне переживет исключение из правил, - все так же пискляво ответил «принц». - Позвольте сделать комплимент Вашему царскому рту, - заискивающе произнес Крюк. Долго сдерживаемый смех взял вверх и пират засмеялся, до боли в животе. Наконец совладав с собой, Киллиан начал размышлять здраво: он оказался пленником в замке, его подозревали в убийстве, а поимка его – лишь вопрос времени. Ко всему прочему мужчина не забыл предупреждения Тинк – Темный не успокоится, пока не заставит Киллиана страдать. Пират также думал и о своей верной команде, которая, без сомнения, просекла что-то неладное и непременно предпримет что-то опасное. Крюк не хотел ставить их безопасность под угрозу, а все лишь из-за милого личика принцессы, которая была явно занята своими делами. Осознание того, что у Эммы есть романтическое увлечение в виде комнатного принца не сильно удивило мужчину, однако поневоле задело. Но чувство самосохранения взяло вверх над увлечением, и пират решил для себя, что как только стемнеет, он улизнет из замка. Неважно, вернется Эмма к тому времени или нет. В конце концов, чем раньше он исчезнет, тем раньше избавит ее от опасности разоблачения перед родителями. К тому же, пират твердил себе, что ни одна смазливая мордашка не стоит того, чтобы из-за нее потерять свободу. В этом убеждал себя Крюк, пока сидел в одиночестве. Он преуспел в этом занятии, потому как внимательно следил за вечерним закатом, ожидая, когда же исчезнет последний луч солнца. Преуспел ровно до тех пор, пока в комнату резко не вбежала Эмма и громко не закрыла за собой дверь. Девушка лихорадочно хватала ртом воздух, разрумянилась от бега до такой степени, что стала сливаться со своим платьем и судорожно хваталась руками за бока. Крюк с волнением приблизился к Эмме и тихо спросил: - Тысяча чертей, что случилось? - Дышать… не могу… Девушка все еще восстанавливала дыхание и направилась в гардеробную. Пират последовал было за ней, но Эмма смерила его таким грозным взглядом, что мужчина спасовал и остался терпеливо ждать ее в комнате. Эмма стояла перед большим зеркалом и, повернувшись к нему спиной, расстегивала платье. Попутно девушка ужаснулась цвету своего лица и прокляла того монстра, что придумал корсет. Застежка платья – детская забава по сравнению со шнуровкой корсета. Снежка постаралась на славу, намертво связав концы шнуровок. Чем больше Эмма старалась их развязать, тем сильнее корсет впивался в кожу, причиняя ей адские муки. Крюк мерил шагами комнату, удивляясь стонам и кряхтению, что издавались из гардеробной. - Любимая, с тобой все в порядке? – обеспокоенно крикнул пират, заподозрив неладное. Ответом ему послужил глухой шлепок, словно что-то упало на пол. Наплевав на хорошие манеры, Крюк бросился к Эмме. Стоило ему оказаться в ее гардеробной, как взору пирата предстала страшная картина: Эмма, с наполовину расстегнутым платьем, раскрасневшаяся, лежала на полу без сознания. Крюк за секунду преодолел пространство, что разделяло их и, подхватив девушку, поставил ее на ноги. Мужчина осторожно растормошил ее и привел в чувство. Стоило Эмме придти в себя, как она встретилась взглядом с безумно растерянным, напуганным и взволнованным пиратом. Его вид позабавил Эмму и она слабо улыбнулась. С ее губ слетело тихое: - Сними с меня корсет… Несмотря на свой образ жизни, Киллиан все же был джентльменом, поэтому он крайне подозрительно отнесся к фразе, сказанной Эммой. Конечно, он был уверен в своих слуховых способностях, но все же переспросил: - Ваше Высочество, во избежание недоразумений: Вы просите меня снять с Вас корсет? – нарочито официозным тоном заговорил Крюк, внимательно вслушиваясь в ответную реплику девушки. - Сдери его с меня! – тихо, но уверенно приказала Эмма. От нее не укрылось то, как загорелись глаза пирата от ее просьбы. Девушка понимала, что ситуация по меньшей мере деликатная, но из двух зол – смерти и публичного раздевания – она выбрала меньшее. - Как леди пожелает, - весело произнес Киллиан, ловко развернул девушку к себе спиной и одним быстрым движением распорол корсет своим крюком. В ту же секунду Эмму громко и протяжно задышала, лихорадочно хватая ртом воздух. Еще никогда он не казался ей таким чистым, освежающим и даже вкусным. Девушка спиной чувствовала изучающий взгляд пирата. Она уже предвидела всю неловкость от дальнейшего разговора. - Мне нужно переодеться. - Да, я тоже так думаю. В этот раз выбери что-то более… удобное, - как ни в чем не бывало посоветовал Крюк. Эмма, крепко обхватив себя руками, с возмущением повернулась к наглому пирату лицом и сузила глаза. Весь ее вид говорил «Убирайся из моей гардеробной!». Однако Киллиан с любопытством и озорством следил за ее реакцией, шаловливо растянув губы в ухмылке. - Что бы не было у тебя на уме – этого не случиться! – возмущению Эммы не было предела. - Любимая, я бы поспорил с таким утверждением. Я мужчина видный! - Ты пират наглый! – Эмма поразилась такому вопиющему нахальству и сделала шаг назад. Тактическая ошибка, которую тут же отметил Крюк. И сделал шаг вперед. - Это часть моего шарма, любимая, - еще шаг. - Хватит называть меня «любимой»! Не выдавай желаемое за действительное, - нравоучительным тоном, который она позаимствовала у матери, сказала Эмма. Еще шаг назад. - Так ты этого желаешь? – в глазах пирата загорелся хищный огонек. Он растянул губы в обжигающей улыбке. Еще шаг вперед. - Не льсти себе! Мои желания – адекватные и ни одно из них не касается тебя! Еще шаг назад. - Ты в этом так уверена? – полу-насмешка, полу-надежда прозвучали в его голосе. Шаг вперед. Последний. Эмма отступила и почувствовала, как вешалка с одеждой впилась ей в спину. В голубых глазах пирата она уловила торжество. Но Эмма не могла себе позволить проиграть эту дуэль так просто. Девушка состроила задумчивое личико и неуверенно произнесла: - Когда ты спросил, я поняла, что у меня одно желание, связанное с тобой. Хочу, чтобы ты убрался отсюда! – Эмма расплылась в улыбке и ликующе посмотрела на Киллиана. Если пират и испытал досаду от ее слов, то не показал этого. Взамен он лишь теснее прижался к девушке и, медленно растягивая слова, чуть хрипло спросил: - Неужели? Но ведь тогда меня не будет здесь. Я не смогу сделать так, - Крюк осторожно откидывает прядь ее волос с шеи и жадно припадает губами к нежной коже. Прикосновения его губ обжигают Эмму, погружая ее в пучину слабости, которую она готова терпеть вечно. Вот только ему она никогда в этом не сознается. Поэтому девушка ловко упирается руками пирату в грудь и пытается его оттолкнуть. Крюк не обращает внимания на ее старания, прижимает ее рукой к себе и шепчет на ушко: - И не смогу сделать так, - его рука смело блуждает по хрупкой девичьей талии, перемещаясь все дальше, туда, где пару мгновений назад он разорвал злополучный корсет. Как только его пальцы коснулись шелковистой кожи девушки, Эмма вздрогнула, словно ее ударили током. Она сама удивлялась, каким податливым становилось ее тело в его руках. Этот факт злил девушку, предоставляя ей возможность сопротивляться. Поэтому собрав все силы в кулак, Эмма оттолкнула пирата от себя и замахнулась, чтобы вновь влепить ему затрещину. Однако рука ее повисла в воздухе, так и не достигнув цели. - Любимая, тебе не кажется, что мы это уже проходили? Не стоит быть банальными. - Крюк, повторять не буду: выйди из гардеробной! – Эмме было далеко не до шуток. В ее тоне не было ни оттенка игривости, лишь сухое раздражение, что вот-вот готово было перерасти в злость. Киллиан оставил шутливый тон и совершенно серьезно ответил: - Как пожелаешь. Я удаляюсь, оставив Ваше Высочество наедине с самой собой.