Дождь в пустыне: Рио

Тёплая бразильская осень набирала обороты, постепенно двигаясь к жаркой зиме. Дни летели быстро, превращая студенческие будни в одно сплошное с-понедельника-по-субботу, и только единственный выходной выделялся на этом фоне. Каждый проводил этот день по-своему: например, Саид с большим удовольствием баловал жену, водя её в ресторан, в кино или просто на прогулку по городу, в ходе которой они неизменно заворачивали в какой-нибудь встреченный магазин, где Жади получала в подарок приглянувшуюся ей мелочь. Вообще, воскресенье сейчас было её любимым днём недели – никаких лекций, конспектов и учебников (она вообще ни в какие книги не заглядывала в этот день, кроме любимых исторических романов или биографий знаменитостей), только она, Саид и их любовь. Субботними вечерами она часто для него танцевала в их спальне или в гостиной, даже в кабинете Саида или на кухне. Теперь всё было возможно, ведь Мириам жила не с ними, а со своим мужем, приходя работать лишь на несколько часов в день. Так что можно было позволить себе любые экстравагантные выходки, что Жади с удовольствием и делала, а Саид не возражал. Представая каждый раз в новом образе, благо костюмов теперь у неё было достаточно, она сводила его с ума, и томящий танец срывался на пылкие поцелуи, переходя затем в слепящее разум соединение тел на супружеском ложе; а иногда на супружеском диване, ковре, письменном столе и так далее… В общем, чета Рашид не скучала по вечерам, а иногда – и по утрам тоже. Проснувшись в воскресенье, они любили долго валяться в постели, болтая и целуясь, обсуждая планы на сегодня и события прошедшей недели. Дьогу и Маиза чаще всего встречали воскресное утро в её квартире. Он просыпался первым и выглядывал в окно, вдыхая прохладную свежесть и любуясь видом на зелёный квартал Ларанжейрас, а она всё ещё сонно ворочалась и бормотала: «Куда ты встал в такую рань?» Он плюхался на кровать рядом с ней, но не для того чтобы продолжить спать, а с тем чтобы окончательно разбудить, тормоша и целуя открытые участки кожи. И если настроение Маизы было хорошим (а чаще всего так и случалось), она через некоторое время начинала отвечать на игру Дьогу; иногда они даже могли отправиться в душ вместе. Тактичная соседка по квартире, коей являлась Лидьяне, никогда не мешала их личной жизни (но любила посплетничать о парнях наедине с Маизой), а в воскресенье сама частенько убегала рано утром, называя это «операция «Тавиньу». Она продолжала прилежно следить за молодым человеком, частенько появляясь в тех местах, где он бывает, и мелькая перед его взором со своей жизнерадостной улыбкой. Правда, как бы Лидьяне ни старалась, дальше флирта их отношения не заходили. Но флиртовал Тавиньу со всеми симпатичными девушками, а вездесущая блондинка поставила себе твёрдую цель – стать для него особенной. Для Маизы и Дьогу, к счастью, подобные проблемы остались позади. Они были вместе уже полтора года, пережили серьёзный кризис, но сошлись вновь и теперь наслаждались всеми проявлениями своих отношений: романтикой, сексом, разговорами о том, что волновало в тот или иной день, катанием на машине и просто прогулками. Часто они рука об руку гуляли по пирсу, но окунаться в океан не планировали: вода ещё недостаточно прогрелась. Маиза не радовалась приближающемуся жаркому периоду года: она любила комфортную погоду, при которой макияж не течёт от жары, а ветер не треплет укладку. По поводу последнего пункта Дьогу был с ней полностью согласен – его собственная причёска тоже стоила ему немалых усилий. – Тебе так сильно нравятся эти туфли? – спросил бойфренд Маизы однажды вечером, когда они сидели за стойкой уличного бара, увитой цветами и светящимися гирляндами, и потягивали каждый свой коктейль. Маиза, до этого элегантно сидевшая нога на ногу, сменила позу и спрятала ноги под высокий табурет. – А что? – спросила она. – Да ничего, – пожал плечами Дьогу. – Мне-то без разницы. Я просто заметил, что ты часто их носишь: и на вечеринке в них была, и в универе недавно… – Какой ты у меня наблюдательный! – приподняла брови Маиза. – Интересуешься разными женскими вещами… Может, планируешь карьеру модельера? Боюсь, сеньор Леонидас вряд ли тебя в этом поймёт. – Ну, вообще-то, – удивлённо отозвался парень, – я просто раздумываю, что подарить тебе на Рождество. «Чёрт! – подумала Маиза, уткнувшись взглядом в бокал с закрученной соломинкой. – Я сказала дикую глупость! Как бы он не начал подозревать…» Она до сих пор испытывала трудности с деньгами: отец не присылал ни реала, а помощи матери катастрофически не хватало для поддержания того уровня, к которому привыкла Маиза и который был у неё ещё полгода назад. Кроме того, сейчас она откладывала на рождественские подарки (особенно для Дьогу и его семьи, из которых в курсе её ситуации был только Лукас) и была особенно стеснена в средствах. Где уж тут думать про новую пару туфель для текущего сезона года. Но меньше всего на свете Маиза хотела, чтобы Дьогу стало обо всём этом известно. Поэтому она часто пускалась в ухищрения, чтобы ему в голову не закрадывалась мысль об их неравном финансовом статусе. Социальный и так хромал, держась лишь на репутации отца-бизнесмена. Она криво улыбнулась бойфренду и продолжала молчать. Неловкость сгладил подошедший к ним Лукас. – О, мучитель гитары! – радостно приветствовал брата Дьогу. Маиза бросила на него укоризненный взгляд, потом встала и поцеловала Лукаса в щёку. Он благодарно взглянул на неё. А та была рада, что Лукас вовремя появился. – Как дела? – спросила девушка. – Эй, это я хотел спросить! – вмешался Дьогу. – Как дела на личном фронте? Ну, я имею в виду, с шестиструнной подружкой, конечно! – широко улыбаясь, уточнил он. – Отстань со своими шуточками! – отмахнулся от него Лукас и уселся на свободный барный табурет рядом с Маизой. Глядя на неё, он рассказал: – На следующей неделе моё первое выступление. То есть, я буду в составе группы во время концерта. Алессандро, наш лидер, решил, что я готов. – О, ты такой молодец! – очаровательно улыбнулась Маиза и ободряюще погладила его по руке, лежащей на гладкой деревянной стойке бара. Лукас смущённо потупил взгляд, а Дьогу с ухмылкой поинтересовался: – Где играть будете? В ресторане, наверное? – Да, в ресторане! – огрызнулся Лукас. – И ничего такого в этом нет! – Дьогу, может, хватит? – произнесла Маиза устало. – Да что? – закатил глаза тот. – Я просто пошутил. Наоборот, мне даже завидно, что мой романтичный братец скоро станет звездой, и все девчонки будут вешаться на него, а не на… – …тебя? – холодно закончила девушка. –… Тавиньу! На прекрасного аполлоноликого Тавиньу! – улыбнулся Дьогу. В это время из колонок в баре послышались звуки «Не оставляй меня одну сегодня вечером». Маиза любила эту песню. Поднявшись с места, она кинула взгляд на Дьогу, а потом развернулась к Лукасу: – Пойдём, потанцуем? Он оробел и замялся, но Маиза, не дожидаясь ответа, взяла его за руку и потянула с собой на танцплощадку в нескольких шагах от бара. Двигаясь с Лукасом в медленном танце, она положила голову ему на плечо, а тот смущённо держал руки на её талии. Маиза не смотрела на Дьогу, но мысли её были полны им, чему способствовали и сами слова песни: «…Тогда уходи, чёрт тебя побери. Уходи и делай, что хочешь. Ты никогда не увидишь меня стоящей на коленях…» Дьогу сидел в баре, поглядывая временами на танцующую пару, а порой возвращаясь мысленно к только что произошедшим двум разговорам и поражаясь, что за муха периодически кусает Маизу. *** В один из октябрьских дней Жади вернулась домой с учёбы и первым делом заглянула в кабинет к Саиду. Поцеловав её, он сообщил: – Тут тебе звонили, пока тебя не было. – Кто? Латифа? – Нет, какая-то девушка по имени Муна Реик. Ты её знаешь? – Муна Реик… – задумчиво проговорила Жади, снимая с головы платок и открывая распущенные волосы. Саид, как всегда, залюбовался ими. «Удивительно, я каждый раз будто заново осознаю, что она принадлежит мне. И эта хорошенькая головка, и странные мысли в ней…» – О, вспомнила! Она из Феса, я и Латифа познакомились с ней на празднике, куда ходили вместе с дядей Али. – Это когда было? – наморщил лоб, припоминая, Саид. – Когда кое-кто развлекался в Касабланке без меня! – язвительно процедила Жади, сузив свои тёмные дерзкие глаза. – Так, не начинай! – махнул в раздражении рукой Саид. – А то я начну вспоминать, при каких обстоятельствах всё это происходило. – Ладно, ладно! – Жади с хитрой улыбкой скользнула ближе к мужу и, поднявшись на цыпочки, обвила руками его шею. – Слава Аллаху, Назира больше не вспоминает бразильца, а у меня всё в порядке с моими партнёрами из компании «Феррас», – молодой бизнесмен с облегчением покачал головой. – Хоть бы и дальше так было, да поможет мне Всевышний. – Да-а-а… – задумчиво откликнулась Жади, размышляя про себя, что с ларой Назирой всё наверняка далеко не так просто. «Надо бы позвонить Латифе и Зораидэ, они должны быть в курсе. Но сначала…» – Саид, а чего хотела та девушка, Муна? – Не знаю, она не сказала. Но обещала перезвонить. Телефонный звонок от Муны раздался, когда Жади и Саид закончили обедать. Мириам уже давно завершила свои сегодняшние дела и ушла домой, так что хозяин дома подошёл к телефону, а потом позвал жену. – Алло? Жади! – донесся с другого конца провода девичий голосок, перенесённый с одного континента на другой благодаря чуду современной связи. – Ты помнишь меня? – Да, Муна, я помню. Как у тебя дела? – Честно говоря, не очень… Но я надеюсь, что скоро всё наладится! Жади выжидательно молчала, теребя витой телефонный шнур и раздумывая, как отделаться от этой малознакомой марокканской девушки, которая отчего-то решила позвонить и поделиться своими проблемами. «Может, намекнуть ей, что дружить лучше с Латифой или ещё с кем-то, живущим поближе?..» – Жади, ты ведь помнишь Зейна? – раздался в трубке голос Муны. – Зейн? – вопросительно произнесла супруга Саида. Он сам, только что расположившийся рядом на диване и развернувший финансовую газету, удивлённо поднял голову и прислушался. – Да, я знаю Зейна, он же друг моего мужа. – И мой жених… – проговорила Муна. – Ну, то есть… бывший жених. Точнее, несостоявшийся. Я попросила моего отца посвататься, и отец Зейна был согласен, но тот… отказался признавать помолвку. Это случилось недавно. – Вот это да… – выдохнула Жади. Саид нахмурился, глядя на её лицо и уже забыв о своём чтении. – И.. и что ты намерена делать, Муна? – Жади, скажи мне честно, – твёрдо произнесла девушка. – Это правда, что Зейн сейчас в Бразилии, в Рио-де-Жанейро? – Э-э-э… да, – сказала Жади, переведя взгляд на пёстрый настенный ковёр, чтобы не встретиться глазами с Саидом. – Аллах даёт мне знак! – обрадованно воскликнула в трубке Муна. – У нас есть дальняя родня в этом городе, отец готов отослать меня из Марокко, пока скандал не забудется. Это мой шанс! Я прилечу в ваш город, буду жить у родственников и постараюсь бывать там, где Зейн. Постепенно он привыкнет ко мне, и тогда я завоюю его сердце, чтобы он передумал насчёт нашей свадьбы. – Я… надеюсь, у тебя будет всё хорошо, Муна. Ты чудесная девушка и заслуживаешь счастья, – проговорила Жади, бросив в сторону прислушивающегося мужа очаровательную улыбку. – Держи меня в курсе. Пока! – Чего же она хотела? – спросил Саид, снова опустив взгляд на страницу газеты и сделав вид, что его совершенно не интересует ответ. – Да так… – уклончиво произнесла Жади. – Решила поделиться со мной своей неприятностью. Женские разговоры, знаешь ли. Женихи, помолвки… – А причём тут Зейн, кстати? – припомнив прозвучавшее имя, Саид снова поднял голову и пристально взглянул на жену. – Только не говори мне… что… это она! – Кто? – Та девушка, с которой Зейн разорвал помолвку! – воскликнул Саид, машинально отбрасывая газету на диван. – Реик! Я вспомнил, он называл эту фамилию. – Так ты знаешь! – воскликнула Жади, и в один лёгкий прыжок очутилась рядом с ним, забравшись на диван с ногами. – Он недавно рассказал мне. Отвратительная история, а ему нисколько не стыдно… Саид и Жади ещё какое-то время поговорили об этом, сошедшись во мнении, что через год-другой история должна забыться в Фесе, ну а Муне лучше поскорее забыть Зейна, потому что он – настоящее проклятие для честных и порядочных девушек вроде неё. Согласившись с мужем на словах, мысленно Жади решила для себя, что если Муна всё-таки прибудет в Рио и решит завоевать Зейна, то она окажет ей всю возможную помощь. *** Лобату, уже почти два месяца как уволившийся из компании «Феррас», временно нигде не работал, а занимался завершением всех своих дел и продажей бразильского имущества. Осталось совсем немного, и совсем скоро он сможет переехать в Фес. Он уже продлил свою визу, а также подал документы для получения вида на жительство и разузнал все перспективы покупки недвижимости иностранцами. Всеми своими новостями он делился с Назирой, когда они тайно созванивались. Женщина горячо его поддерживала и даже предложила узнать, продаются ли в округе хорошие дома. – Да, я бы хотел… жить недалеко… в Старом городе, – смущённо пояснил Лобату. – Мне просто нравится… ваш район. И к тому же, в незнакомой стране захочется быть поближе к людям, которых я уже знаю. – Конечно, сид Лобату, – промурлыкала в трубку Назира. – Я прекрасно понимаю. Он до сих пор не решился намекнуть ей на женитьбу, надеясь сделать это с глазу на глаз, когда лично прилетит в Марокко. «Точнее, сначала придётся идти к её брату Мухаммеду… или к тому грозному седому дядюшке, как его… Абдул? Ох… словно школьник на экзамене… Наверное, проще всё-таки к Мухаммеду, он хоть молодой. Но сначала сказать самой Назире… а то вдруг она ещё не согласится! Так, не глупи, не глупи, Лобату, ты ей нравишься, это же очевидно… Всё в порядке, только надо будет заручиться поддержкой невесты и сразу сказать её родне, что я готов заплатить махр и калым в любом размере… почти любом… и что у меня совершенно серьёзные намерения! Ох, Боже… Аллах! Помоги мне… Наверное, надо помолиться… Где мой коврик?..» Мужчина не совершал намаз по часам, потому что забывал время, спал или был в тот момент занят делами вне дома, однако старался возносить искреннюю молитву хотя бы раз в день и надеялся, что Всевышний слышит его. Теперь стало жить намного легче, всё стало яснее. Лобату не смог бы точно ответить, послужила толчком к новому мироощущению смена религии, или так сказалось появление на горизонте чёткой цели на будущее. Но совершенно точно он знал, что во многом ощущает себя обновившимся и воспрянувшим духом благодаря чудесной женщине с красивыми глазами, мягкими движениями и бархатистым голосом. Благодаря его волшебной красавице Назире. – Жду с нетерпением вашего приезда, сид Лобату… – томно проговорила она в их недавнюю телефонную беседу. – Мне хочется придумать продолжение сказки… – Какой сказки? – поинтересовался адвокат. – Вот приедете, расскажу… – загадочно произнесла женщина. – Это очень интересная сказка, лучшая из моей коллекции. И я надеюсь на счастливый конец… В это время Латифа (она проходила мимо гостиной и остановилась за углом, заинтересовавшись разговором) нечаянно задела курительницу для благовоний на угловом столике. С трудом поймала её, но шума избежать не удалось. Назира поспешно закончила разговор словами: «Да-да, милая кузина», положила трубку, с невинным видом поднялась с дивана и прошествовала к себе в комнату. Латифа, провожая золовку изумлённым взглядом, прикрыла рот ладонью, чтобы не издать какой-нибудь звук и не встретить волну негодования. Впрочем, это было маловероятно: в последние пару месяцев Назира вновь стала образцом доброй родственницы, не приставала к Латифе по мелочам, не ругалась с Мухаммедом и даже не срывалась на служанок. Настроение у неё было неизменно хорошее, даже мечтательное, и только Латифа знала, почему. Уже не в первый раз она слышала, как Назира тайком щебечет по телефону с сеньором Лобату. «Какой харам! Неужели он уже в Марокко? Нет, не может быть… Наверное, я должна сказать Мухаммеду? Но как это сделать, ведь лара Назира меня убьёт! Нет, не буду ничего говорить, пусть сам догадается однажды. О Аллах, защити наш дом!» Качая головой и тихонько вздыхая, Латифа спускалась по лестнице в спальню. Надо закончить собирать вещи Мухаммеда, завтра он уезжает в Касабланку по делам. *** В один из субботних дней Жади и Маиза после учёбы отправились на открытое бесплатное занятие в школе восточного танца «Ритмы любви». Звали с собой и Лидьяне, но та предпочла сидеть на университском стадионе и наблюдать за волейбольным матчем. Ещё бы, ведь там участвовал её ненаглядный Тавиньу. – Замечательное было занятие! – с восторгом воскликнула Жади, когда они вышли из дверей танцевальной школы на залитую солнцем улицу. Дни становились всё жарче в конце октября, с приближением знойной бразильской зимы. – Да, и мне понравилось, – улыбалась Маиза. – Сразу такой заряд энергии! – А чего ты тоже не запишешься? Ходили бы вместе, вот было бы здорово! – Жади широко улыбнулась подруге, поправляя на голове платок. – Не хочу тренироваться вместе с группой людей, – уклончиво пояснила Маиза. – Стесняюсь, что все увидят мои ошибки... А послушай, Жади! Надо нам как-нибудь сходить на дискотеку, прихватим Лидьяне и ещё кого-нибудь из универских девчонок. – У-у-у, так меня Саид и отпустил, – скептически скривилась Жади. – А у меня есть план, – подмигнула Маиза. Тут они обе заметили стоящего вдалеке супруга марокканки. – Потом расскажу. Саид ожидал Жади после занятия, а в это время за Маизой приехал Дьогу, у которого как раз к тому времени закончились пары. Встретившись на тротуаре, молодые люди кивнули друг другу. Они мельком виделись в офисе у Леонидаса, но никогда не беседовали. Саиду было невдомёк, что сын хозяина фирмы нарочно его избегает, и сейчас марокканец приветливо протянул бразильцу руку. Слегка скривив губы, Дьогу всё же ответил на рукопожатие. – Хорошая машина, – сказал Саид. – Сразу видно, что быстрая. – Ну, ещё бы! – хмыкнул Дьогу, запуская руки в карманы летних брюк. – Это последняя модель «Феррари». А вам-то, должно быть, трудновато привыкать к автобусам после верблюдов? – В каком смысле? – не понял Саид. – В прямом, – усмехнулся Дьогу, – вы же из Марокко. Ну ладно, не переживайте. Будете и дальше дружить с моим отцом, вскоре появятся деньги на свой автомобиль. Не на спорткар, конечно, но на что-нибудь подержанное… – С вашим отцом, – холодно заметил Саид, встретившись взглядом с Дьогу, – я не дружу, а работаю. Вероятно, эти два понятия не различают те, кто привык получать всё готовое. И не волнуйтесь, мои доходы растут стабильно. Всему свой срок. У нас на Востоке не принято, чтобы мужчина жил за счёт старших, это считается позором. На последнем слове тон Саида стал совсем ледяным, а напряжённый взгляд его зелёных глаз, словно клинок, рассёк высокомерную насмешливость в карих глазах Дьогу. Тот отвернулся и с облегчением заметил впереди Маизу с марокканской подружкой. Оставаться ещё дольше с этим арабом не было ни малейшего желания.