Не спорьте с женщинами

Поздравляю всех с наступающим Новым Годом! ***       Константин Сергеевич Сметанкин, он же Костик, он же Прыщ на нежной попе его сестры, он же Зайка, Котик и Нахренатыприпёрэточудовище, стоял у витрины магазина и думал, что история повторяется. Минуло уже два года с тех пор, как он стабильно в конце декабря пялится за стекло. И ладно бы по делу, как в прошлые разы, но в этот раз всё изменилось. Буквально вчера Костик был счастлив, а сегодня он уже бездомный, бесприютный и нелюбимый. У него теперь даже собаки нет!       Далеко отсюда в тихой квартире одиноко скучает наряженная ёлочка, стынет жаркое, заветривается нарезка и портятся салаты. А он стоит посреди шумной и весёлой улицы, мешает прохожим, спешащим домой, а вот Костику некуда больше спешить. Сегодня он нечаянно зашёл на праздничную вечеринку в клинике и увидел, как на любимом виснет какая-то шмара в узком бирюзовом платье, с номером пятым груди и такими пухлыми губами, словно их надули воздухом. Или не воздухом. Виктор Петрович, к ужасу Костика, не спешил отрывать от себя цепкие лапки девицы, напротив, крепко прижимая её худосочное тельце к своему. Нет, умом Костик понимал, что большая и чистая любовь имеется только в бульварных романах с целующимися парочками на обложках, но хотелось хотя бы счастья. А тут шмара в платье и с номер пятым груди! У него-то этого нет, другое в штанах… Эх… грусть, печаль и разочарование. Костик печально вздохнул и шмыгнул носом — не хватало ещё заболеть. А впрочем, кому сейчас это мешает? Парень стал думать, что вот сейчас в него пробираются полчища вирусов, молниеносным броском захватывают организм и торжествуют победу, знаменуя её тоннами соплей. И ноги стали замерзать, и руки, и щёки… — Молодой человек! А, молодой человек!       Костик обернулся. Рядом с ним стояла старушка из тех, кого называют «потомственная интеллигенция», этакий божий одуванчик в шляпке с вуалькой и муфтой. Подумать только в двадцать первом веке и — муфта! Но Костик был вежливым мальчиком, а потому не стал пялиться, словно деревенщина, а вежливо поздоровался и спросил, чего изволит дама. — Проводите меня домой, — потребовала старушка дребезжащим голоском. — А? — Я утомилась, и ноша для меня слишком тяжела, — старушка показала на две сумки с объёмными боками. — А! Да-да, конечно… — Костик подхватил сумки и охнул, когда те придавили его к земле. — Они тяжелы, конечно, но вы же мужчина! — бабуська требовательно ткнула его пальцем в пупок.       Костик мужественно покивал головой, жалея о том, что цепкий взгляд дамы не остановился на ком-нибудь другом. Между тем поднялся ветер, швырнул в лицо кучу снега, и, проморгавшись, Костик увидел только удаляющуюся спину старушки. Дама танком пёрла сквозь сугробы, прокладывая в них колею, где с лёгкостью могли разминуться не меньше трёх человек. Костик рысью нёсся следом, мечтая упасть где-нибудь под кустом и тихо скончаться. Старушка бодро перебежала улицу на жёлтый свет, Костик мчался следом, косясь на хищно замершие автомобили. Они напоминали парню голодных аллигаторов, готовых заглотить запоздавшего пешехода. Лязг позади него был похож на захлопнувшуюся впустую челюсть, но Костику повезло увернуться.       Между тем шустрая старушка уже скакала вниз по улице, ловко лавируя между прохожими. Костик пыхтел, стараясь не упустить её из виду, но чем дальше, тем сложнее ему было. Сумки с каждым шагом становились всё тяжелее, и вскоре Костику стало казаться, что руки у него отвисли до колен. — Ёоохууу! — выдала бодрая старушка, сворачивая под арку.       Ветер тут же последовал следом, устраивая там завихрения. Костик прижмурил глаза, пытаясь рассмотреть среди мельтешащего снега хоть что-то. Тщетно, приходилось ориентироваться на бодрые крики бабуськи, доносящиеся сквозь завывания вьюги. Продравшись сквозь метель, Костик вывалился во двор и облегчённо перевёл дух: тут было тихо. С неба падали крупные хлопья снега, серебрились при свете фонарей, окна светились уютным желтым или красным светом, разбавленным кое-где огоньками гирлянд. Посреди двора торчала облезлая ёлка, и ветер качал самодельные игрушки.       Старушка допрыгала до подъезда, бодренько выбила номер на домофоне и распахнула дверь. В лицо Костика пахнуло теплом, пропитанным запахами пирожков, жирного борща и кошачьей мочи. — Ну, вот, мы почти дома! — заявила бабуська и горной козой поскакала по лестнице, начисто проигнорировав лифт.       Костик, уже ничему не удивляясь, пёр следом. На втором этаже он получил жестокое разочарование: надежды, что его путь закончится здесь не оправдались. На пятом он с тоской посмотрел в сторону лифта, на девятом проклял свою доброту. На двенадцатом — бабку. На пятнадцатом начал понимать Раскольникова и жалеть, что под рукой нет топора. На двадцатом, наконец, бабка свернула в глубины площадки и заскрежетала ключом в самом тёмном углу. — Заходи, милок, — велела она, и Костику пришлось подчиниться, буквально волоком затаскивая неподъёмные сумки.       В квартире царила тишина. Какая-то нежилая и осуждающая. Почему такое сочетание, он не смог бы сказать, но вот — было! — На кухню, — скомандовала старушка, семеня впереди.       Костик топал следом, мечтая свалить куда-нибудь сумки, да и вообще свалить куда-нибудь. — Ну? — требовательно спросила бабуська.       Костик с натугой поднял сумки и опустил их на стол. Стол прогнулся. — Всё? — с надеждой спросил Костик. — Всё, — бабуська придирчиво проверила ношу, извлекла из недр одной из сумок здоровенное яблоко и сунула парню. — На, на счастье. — Да какое там счастье, — горько проговорил Костик и вонзил в яблоко зубы. Мякоть хрустнула (странно, но казалось именно так), и рот заполнился свежим сладким соком. — За счастье нужно бороться, — мудро заметила бабуська, на миг ставшая строгой, словно первая учительница из старого фильма. — Я… — Костик глянул в выцветшие голубые глаза и проговорил, — я готов. — Ты-то готов… — загадочно улыбнулась старушка. — Всё, иди, тебя там ждут. И не пройди мимо своего счастья. — Куда уж мимо-то…       Костик топал вниз по лестнице, почему-то напрочь позабыв про лифт, и где-то на уровне пятого этажа вдруг услышал тихий писк. У мусоропровода сидел встрепанный чёрно-белый котёнок и жалобно открывал крохотный ротик. — Ух, ты! Котяра! — восхитился Костик, задрал ему хвост и щёлкнул по махоньким яйцам. — Самец, однако. Пошли со мной? Ты один, и я один, а вместе нас двое!       Он топал по улице, чувствуя, как скребётся за пазухой тёплый комочек. Костику вдруг показалось, что даже ветер притих и больше не швыряет в лицо комья снега. Прохожие шли мимо, улыбаясь и поздравляя друг друга с наступающим праздником, а огни гирлянд подмигивали, обещая волшебство в ночи. — Ты где был? — на Костика налетел вихрь, в котором с трудом угадывался Виктор Петрович. — Я тебя обыскался! Пришёл домой, а там пусто, нет никого!       Костик позволял себя тормошить, а сам не сводил глаз с длинноногой шмары в пушистой шубке. Девушка брезгливо отряхивалась от снега и щурила накрашенные глаза. — Гулял, — буркнул Костик. — Тише, задавишь же. — И задавлю! Идем, я тебя хочу кое с кем познакомить. — Виктор Петрович подтащил Костика к шмаре и ткнул в неё пальцем. — Вот, это Ирочка, моя племянница.       Костик счастливо угукнул и привалился к любовнику — она всего лишь племянница! Очень милая девушка! И наряд ей к лицу, и улыбается приветливо, и вообще вся очень позитивная и ненужная! Нет, нужная, но не в том смысле. — Она приехала к матери и зашла к нам на праздник, — объяснял Виктор Петрович, волоча за собой Костика. — Ага, — тот едва успевал за любовником.       Виктор Петрович затолкал всех в лифт, рассказывая, как он переволновался и как бегал по улицам в поисках своего Котика, и это было так правильно!       В квартире было тихо, пахло мандаринами и колбасой. Шарик навстречу не вышел, что означало только одно: сожранное* запретное. — Колбаса! — завопил Виктор Петрович, кидаясь на кухню. — Корейка! Буженина! Курица! Скотина! — Мда… — проговорила Ирочка проходя следом, из-за её спины робко выглянул Костик и обозрел разгром, учинённый псом. — Похоже, мне придётся брать всё в свои руки.       Она улыбнулась в ответ на два недоумевающих взгляда, и в наступившей тишине вдруг раздался отчаянный мяв. — Это что? — Вот, — Костик выудил кошачонка и положил на ладонь.       Примчавшийся Шарик обнюхал детёныша и благосклонно облизал его с ног до головы. — Кота приволок, — печально проговорил Виктор Петрович. — Только его нам для полного счастья и не хватало. — Не волнуйся так, дядя Витя, — Ирочка погладила котёнка. — Может, он научит вашего пса не воровать со стола? — Ага, как же, — ещё печальнее проговорил Виктор Петрович, — боюсь, что они быстро сговорятся и начнут разбойничать вместе. — Я могу оставить? Правда? — просиял Костик. — А куда деваться? Уже приволок. Иди, отмывай свой подарочек.       Костик намыливал сердито пыхтящего котенка и думал, что счастье у каждого своё. У него вот такое, и это здорово!       А за окнами переливались яркие огни праздничного города — народ готовился встречать Новый год! __________________ * не поправлять! Хочу так.