жизнеописания

      Вы часто можете наблюдать стайку прогуливающихся подружек, весело хохочущих и шумно обсуждающих недавнее событие. Среди таких девочек иногда обитают тихони, не одаренные кукольно красивым телом и ангельским лицом. И чаще всего получается так, что именно эти девочки являются обладательницами ломкого морального стержня и тонкой ранимой души.       Если чужая душа – потемки, то женская сумочка – тьма кромешная: чего там только нет! Чаще всего там нет денег, а барахла, вроде косметики, предметов женской гигиены, лишних пар колготок, и прочего женского «счастья», очень даже много.       Одна из таких девушек стоит сейчас и смотрит в зеркало в женской уборной кинотеатра. Не худа, не толста, потертые джинсы, однозначно не первый год ношенные, на два, возможно и три размера больше, на бедрах поддерживает мужской ремень с автоматической пряжкой. Серая водолазка не обтягивает грудь девушки, как и джинсы, она лежит свободно на теле. Поверх заправленной в джинсы водолазки накинута тонкая вязаная жилетка с капюшоном, отделанным мехом. У нее средней длины светлые волосы, собранные в высокий конский хвост, отчего кончики волос, от постоянного лежания на капюшоне или воротниках верхней одежды, завились наружу и немножко торчат.       Сейчас блондинка чистит зубы, стоя у раковины и собирает удивленные взгляды только вошедших в женскую комнату девушек и женщин.       «Меня это не касается», - думает она, пытаясь успокоить себя, и сплевывает пасту. Пользованная масса красноватого цвета, пузырясь, неохотно сползает через решетку раковины. Девушка поправляет съехавший рукав водолазки на левой руке и пододвигается ближе к зеркалу, чтобы рассмотреть кровоточащие десны.       Кто-то постоянно носит с собой ручку и блокнот. Кто-то не может спокойно провести день без того, чтобы лишний раз не взглянуть на наручные часы. А у нее в сумочке всегда принадлежности для ухода за зубами: зубная щетка, паста и иногда нить. Последнее время она стала больше разговаривать сама с собой. Это дурной признак, говорят, что так можно попасть в психушку. POV девушки.       Я чищу зубы часто, чтобы эмаль меньше подвергалась воздействию бактерий, появляющихся в больших количествах после еды. Возможно, это паранойя. Чем меньше на зубах частичек пищи, тем больше вероятности, что эмаль останется целее. Стоматолог два месяца назад сказал, что у меня стала осыпаться эмаль, причину он понять не мог. Допускался вариант, что я употребляю алкоголь, но анализы ничего не выявили.       Всем хватило мысли о том, что у меня слабая эмаль, недостаток кальция и склонность к кариесу. В общем, удовлетворившись покупкой кальцийсодержащих таблеток, от меня все отстали. Так и вышло, что этих таблеток я кушаю больше, чем еды.       Я очень часто чищу зубы, примерно раз пять или шесть в день. Утром, только проснувшись, и вечером перед сном. Если мы выходим с подружками не просто погулять, а посидеть в какой-нибудь «съедобной» забегаловке – то чаще. Было несложно привыкнуть носить с собой щетку и пасту, но люди очень удивляются моему пристрастию к чистоте зубов. Все гораздо проще, но мне не хочется все объяснять им. Просто улыбаюсь в ответ, не показывая зубов.       Однажды мы пошли с одноклассницами в кино на фильм про вампиров. Пусть это дурной мейнстрим, не повышающий твой интеллект, но я с удовольствием смотрю фильмы про кровососущих тварей.       Они, в большинстве случаев, красивы и стройны. Мне нравится один тип вампиров: белая кожа, красные губы, необычного, например красного же, как и губы, или ярко-зеленого цвета глаза. Обязательно шикарные волосы, блестящие, насыщенные цветом, и, что тоже неплохо, можно необычного цвета. И у мужчин и у женщин тело красивое, при всем том, что у вампиров весьма скудное питание. А может, точнее будет сказать, что у вампиров правильное питание и строжайшая диета.       Вот была бы жизнь, если бы у людей тоже не было проблем с поддержанием фигуры. Но для поддержания эту фигуру сначала стоит состроить.       Так, перед просмотром фильма мы с девочками решили зайти в одну из популярных нынче забегаловок фастфуда. Проходя мимо зеркальной стены, я критично осмотрела свое отражение. Я ненавижу свое отражение.       Вспоминаю, как некоторое время назад я со своими ста пятьюдесятью четырьмя сантиметрами казалась себе толстоногим хоббитом. Маленьким подобием человека, ходячей личинкой. Тогда я решила, что пора худеть. Страшное слово диета, особенно вкупе с физической нагрузкой.       Надолго меня, конечно, не хватило, и я попросила маму следить за моими занятиями, так как занималась я дома с видеоинструкциями. Но через полгода упорных отказов от «нездоровой» пищи и великого множества тренировок я все-таки увидела первый результат своих трудов. К несчастью, никто, а точнее мужская часть нашего класса, особо и не заметил моих усердий к началу нового учебного года до одного не самого приятного случая.       Еще в конце прошлого учебного года все мои одноклассники знали, что я стала заниматься собой. Это было самой моей глупой ошибкой, сказать подружкам о моем твердом намерении скинуть несколько лишних, по-моему, килограмм. Почти на следующий день я ловила насмешки и пряталась за учебниками, проходя мимо своих как бы друзей. На уроках в спину мне прилетали карандаши, ластики и бумажки, такие, знаете, сжеванные. Из плевалки. Но вечно моими проблемами жить никто не собирался. Так или иначе, через некоторое время появились новые объекты издевательств, и обо мне все забыли.       Однажды ко мне, гордой своими успехами, подошел мой одноклассник. «Ты, - сказал он мне, нависнув надо мной, - изменилась. И не только внешне, но и внутренне. Теперь ты совсем как твои подружки, думаешь о красивых нарядах и гламурных журналах, да?»       Он замолчал, глядя в мою душу прямо через глаза. И это была правда. Среди своих одноклассниц я была самая неказистая, полноватая и простая девушка. Хоть надо мной и шутили, но никогда не считали глупой из-за внешнего вида и узкого круга увлечений.       «Я все лето думал о тебе, - шепотом сказал он. - И думал, что же сказать тебе, как объяснить, что я хочу встречаться с тобой. Вот только ты теперь не ты»       Меня любили такой, какая я была. Но, чтобы заработать уважение среди одноклассниц и, наконец, сказать самой себе, что у меня появились подружки, я изменила себя. Изменила себе, даже так. Зато девочки меня приняли в свою команду, мы вместе гуляли, обсуждали казавшихся нам некрасивыми девочек.       Этот случай с опоздавшим признанием выбил меня из колеи. Я впала в депрессию, и в этот же день прямо в школе со мной случился первый конфуз. В столовой на большой перемене, чтобы сдержать слезы и не плакать при «подружках» я набрала полный поднос: первое, второе, три булочки с сахарной посыпкой и изюмом, два шоколадных батончика «Kit&kat». Вместо черного чая без сахара я взяла детское какао. Совершенно не заботясь о том, что сегодня и завтра домой я иду пешком, с нескрываемой неприязнью несу все к столику своих подружек. Они, уже в курсе разговора, круглыми от страха глазами на всякий случай уточняют, сама ли я все это собралась съесть. И я утвердительно киваю.       На уроке мне становится дурно и я, отпросившись у преподавателя, выбегаю в коридор и несусь, зажав рот ладонью, в направлении туалета. О, это ни с чем несравнимое ощущение голодной эйфории! Из меня вышел весь мой обед, почти опустошив ошарашенный поглощенным количеством еды желудок. И тогда во мне поселился грех, имя которому психологическая рвота.       Никому ничего я, конечно, не сказала, но зашла в класс с блаженной улыбкой. После этого конфуза я переедала везде, где только могла: дома, в школе, даже на вечеринках у друзей. Моим высшим пилотажем стала рвота «молча», или «шепотом». Без звуков, без отрыжек, чуть ли не без плеска рвотных масс в унитазе. Мама радовалась тому, что дочь «ну, наконец-то взялась за ум» и стала кушать все, что для нее, якобы для нее, готовили. Подружки завидовали моей способности поглощать абсолютно все блюда, сохраняя относительную стабильность в объемах. Все, что спокойно проходит через меня от и до – жидкости и некоторые фрукты и овощи.       Через месяц начались первые проблемы со стулом. О них пришлось умалчивать как, собственно, и о самом факте «перевода добра на говно». С зубами я молчать не стала. И вот уже третью неделю я обожаю эти таблетки с кальцием.       Я сижу перед унитазом в одном из ресторанов фастфуда возле кинотеатра и засовываю указательный и средний пальцы поглубже в горло, так, что они упираются в гланды. Рвотный рефлекс теперь я могу вызвать только так, хотя раньше все было проще. Три месяца назад я едва успевала добегать до унитаза, чтобы рвотные непереваренные массы спокойно извергались из моего желудка. Через две недели я начала прибегать к помощи воды. Мой желудок смирился с тем, что я решила проблему заедания депрессии едой весьма оригинальным способом, и научился протестовать, гнуть свою линию и не отдавать еду. Я пила. После еды я уходила во все тот же туалет, доставала двухлитровую бутылку минералки и залпом выпивала почти все ее содержимое в закрытой кабинке. Желудок не заставлял себя ждать и, согнувшись в три погибели, я изрыгала, как я считала, калории.       Так вот теперь мне приходится чуть ли не всю ладонь запихивать в глотку, чтобы достичь результата. Никогда, о, боже мой, никогда не блюйте курицей во фритюре. Это ужасно и отвратительно. Хотя мне ли говорить об отвратительности. Перченый, плохо пережеванный кусочек курочки неприятно встал посередине горла и не желал двигаться ни в одну из сторон. Я начала кашлять, чтобы вытолкнуть его, глаза слезятся и из носа течет густоватая жидкость, а в дверь кабинки совсем не кстати кто-то постучался.              «Девушка, вам плохо?» Да, думаю я, впервые мне плохо. Мне с трудом удается прокашляться, чувствую, как кисловато-горькая масса попадает в нос, и я, вытирая вонючими от желудочного сока пальцами сопли, хриплым голосом отвечаю, что со мной все в порядке. Но обладательнице мягкого голоса, принадлежавшего, наверно, женщине лет сорока, мой ответ не показался убедительным, и она продолжила спрашивать меня. Несколько раз повторив свой вопрос и не получив исчерпывающего для себя ответа, женщина вышла из туалета. Когда я, стоя у раковины, уже складывала все принадлежности в сумку, в туалет зашла женщина, по всей видимости, это она спрашивала о моем состоянии, а вместе с собой она привела менеджера общепита.       Внутри у меня все похолодело и провалилось куда-то ниже диафрагмы. Что было дальше, я не помню. Прибежали мои одноклассницы, впрочем, ненадолго, одна или две остались со мной, остальные не стали терять купленные билеты в кино. Я помню, как перед глазами все помутнело, и не помню ничего более. Я смогла проснуться ближе к ночи, у себя дома. На следующий день мне сказали прийти в больницу для обследования. Моя тошнота после их еды, как сказала менеджеру сердобольная женщина, вызвала немало беспокойств и проблем у фастфудного распространителя. Санэпидемстанция не нашла до чего можно было докопаться у «быстрого питания», но мне было очень неловко, что из-за меня у них могли быть серьезные проблемы.       Неделю я провалялась под бдительным присмотром моей мамы, тщетно пытавшейся запихнуть в меня еду в тех прежних количествах. Но я отказывалась, мотивируя отсутствием желания. Всю эту неделю, пока отсутствовала в школе, я, как оказалось, была предметом споров и сплетен. В первый же день после моего больничного ко мне подошел тот парень, что стеснялся признаться мне в чувствах, и, вкладывая мне в руку какой-то листок, прошептал: - Я, кажется, знаю, что с тобой происходит, - сказал он, и мне стало страшно. - Ты кое-что потеряла. Моя фотография с пухлыми щечками и чистой доброй улыбкой - вот, что парень вложил мне в ладонь. И знаете, дело не в фигуре, а том, что пытаясь стать красивее внешне, я не заботилась о красоте внутренней, и растратила ее на просторах форумов для булимиков.