Проект «Возрождение»

Запись из архивов Серого Посредника Время: 23 ок­тября 2186 го­да по ле­тос­числе­нию Зем­ли Место: планета Армени, система Кносс, скопление Тау Артемиды Личность: Миранда Лоусон, ученый-генетик, бывший топ-оперативник «Цербера»       Освещенные широким холодным лучом Глифа колонны, состоящие из поставленных друг на друга каменных саркофагов, приобрели резкие сюрреалистические черты. Бесконечный зал походил на место, которое скорее уместно во сне, нежели на закрытой для посещения планете. Плотная, глухая тишина обступала со всех сторон так, что мне, как наверняка и другим, казалось, будто я оглохла.       В этой тишине поразительно четко раздавался каждый непрошеный звук. То камешек вылетит из-под сапога, ударяясь об пол, то перчатка заденет какой-нибудь выступ. Ощущения толстой ваты и пронзительного звона от малейшего движения не сочетались между собой в восприятии, заставляя задуматься о том, что происходит и куда мы попали.       Молчаливо идя за азари вместе с другими членами нашей группы, я наблюдала за тем, как, присев, Лиара подняла один из таких камешков на ладони и увидела, что он рассыпается на ее глазах.       — Серебристая пыль. Было бы странно, если бы саркофаги построили не из нее, — сказала она.       Лиара поднесла ладонь с горсткой пыли к артефакту с Илоса и посыпала ею круглый предмет. «Наверное, он тоже сделан из пыли», — успела подумать я, когда над кругляшом вспыхнул перевернутый конус света, каковой обычно возникает в голопроекторах. Никаких фигур или таинственных знаков, однако, не появилось. Искаженный перспективой круг света упал на одну из колонн, затем вдруг принял правильную форму и сменил направление, протянувшись вглубь.       Мы все рассеянно переглянулась, Лиара решительно пошла в ту же сторону. Луч света, не смешиваясь с сиянием Глифа, вытягивался, становясь уже, прокладывал путь в темноте явно с определенной целью.       — А ведь ваши ученые где-то нашли это устройство, — в почти полной тишине голос азари не отдавался эхом, но звучал абсолютно отчетливо. — Наверняка были и другие, которые существа света оставили местным народам.       — Мне нечего сказать о находках моей расы, — невозмутимый, как всегда, Явик двинулся следом. — Ты говоришь не по делу слишком много, азари. Твою болтовню может услышать противник.       — Противник скорее увидит свет, — возразила Лиара.       — Поэтому нам следует поторопиться, — отрезал тот.       Мы ушли на достаточно большое расстояние, чтобы потеряться в невообразимо огромном зале. Т’Сони попросила Глифа выключить освещение, вместо этого — записывать маршрут пути в малейших деталях и заодно вести сканирование окрестностей, чтобы понять, каких же все-таки размеров подземелье и есть ли другие выходы из него. Благодаря конусу света мы могли разглядеть пространство перед нами достаточно хорошо, чтобы не впечататься носом в какую-нибудь из колонн, но куда весомее полумрака меня, например, беспокоило отсутствие чьих-либо следов, кроме наших, внутри этой гигантской гробницы.       — Будем начеку, пока Явик приглядывает за нашей азари, — негромко сказала я Тейну и Джеймсу. Если бы ассасин не шел рядом с нами, могло бы показаться, что его с нами нет: он ступал совершенно бесшумно. Здоровяк Вега, напротив, дышал слишком громко и постоянно держал пистолет-автомат наготове, готовый встретить любого врага, приди тому в голову кровожадная идея выпрыгнуть на нас из-за колонн.       Но вокруг по-прежнему стояла густая, плотная тишина. Датчик шлема сообщал, что температура в каменном зале близка к нулю по Цельсию — удивительно, если вспомнить, что на поверхности на 168 градусов холоднее. Что еще более странно, так это состав атмосферы: чем дальше мы углублялись, тем более пригодным для дыхания становился воздух.       Если пыль на полу и даже сами колонны сделаны из серебристой пыли, то можно ли считать, что окружение реагирует на потребности незваных гостей, то есть, нас?       Наконец круг направленного света из артефакта замер на самой нижней плите одной из колонн примерно в центре бесконечного зала. Во всяком случае, колонны терялись во мраке равномерно что справа, что слева. Лиара остановилась, очевидно, гадая, что теперь делать. Но свет сделал все сам. Он перекинулся на азари, накрыв этаким куполом с головы до ног, и узким лучом коснулся таблички на саркофаге, которая засветилась по всей своей площади.       Т’Сони застыла на месте, обернувшись к нам, омываемая серебристым потоком света, потеряв всякую связь с реальностью. Ее рука разжалась, и артефакт полетел на пол, но на полдороги вспыхнул и мерцавшей струей закружился вокруг азари на уровне ее груди, словно луна вокруг планеты. Теперь Лиара находилась в своеобразном коконе, широко распахнув налитые тьмой глаза. Шепард рассказывала, что нечто подобное случилось на Илосе, когда та также застыла с полностью открытым опустошенным разумом, куда одно за другим щедро лились несвязные на первый взгляд видения, смысла которого Лиара не понимала, имея слишком несовершенный мозг, чтобы их расшифровать.       Наверное, поэтому Явик шагнул к ней и выпихнул ее из кокона света прямо на руки Джеймсу, после чего сам занял ее место. Когда он там встал, то сразу же вцепился в камень, как если бы ему внезапно пришлось принять на свои плечи всю тяжесть бесконечного зала — взвалить на себя каждую из колонн.       Можно только гадать, что конкретного он увидел. Ткнув в неизвестные знаки на подсвеченной табличке, протеанин отошел на два шага назад. Свет вокруг него поднялся выше, охватил с десяток ближайших колонн, все вместе — и пыль, в которую вдруг рассыпались подсвеченные колонны (кроме той, перед которой мы все стояли), и свет — достигли сиявшей таблички и просочились сквозь нее внутрь, где и скрылись.       Затем вырвавшееся сияние озарило пространство до самых стен, заставив нас отшатнуться. Саркофаг исчез, сила тяжести аккуратно сместила всю колонну идеально точно, не давая шансов упасть. А перед ней — и перед нами — возникла высокая сияющая фигура, отдаленно напоминающая человеческую. И стало ясно, что никаких саркофагов на самом деле нет: каждый из них на самом деле представлял собой «окаменевшее», глубоко спящее существо света.       Лучи света протянулись от существа и коснулись Лиары, подхваченной Вегой. Они просветили ей голову насквозь, пронзив бездонные полные тьмы глаза азари, возвращая им естественный цвет. Скоро сияние погасло, оставшись ореолом вокруг высокой фигуры. Сформировалась и оформилась в сознании нечеткая выраженная словами мысль:       «Ныне мне известны ваша природа и все, что минуло с начала нашего сна. Вы — дети эволюции, которых уничтожают создания разрушения. Это значит, что наша помощь оказалась напрасной. Но надежда все еще есть».       Ментальное присутствие существа света в разуме, не приспособленном для телепатии столь высокого уровня, далось мне непросто. Речь существа мелькала визуальными образами, тут же превращаясь в непривычные словесные конструкции.       Я осторожно попробовала посмотреть на остальных. Лиара моргнула, приходя в себя. Встретившись взглядом с растерянным Джеймсом, азари смутилась и поспешила встать на ноги самостоятельно. На лице протеанина не осталось и следа от привычной спеси, распространяемой на примитивные формы. Тейн застыл изваянием чуть позади всех и соединил перед собой ладони едва ли не в молитвенном жесте.       Существо терпеливо давало нам время справиться с шоком. Оно выглядело точно так же, каким описывала одна журналистка в своем «радиоспектакле»: высокая гуманоидная фигура, излучавшая яркое сияние, без признаков одежды и пола, с едва обозначенным лицом, отдаленно напоминавшая человеческое. Ни одна известная раса Млечного пути не соответствовала подобному описанию. Да и о чем говорить, если здешней гробнице, а значит, и ее обитателям, исполнилось полмиллиарда лет?       «Вы разрознены, вы раздроблены, но среди вас нет искаженных созданиями разрушения. Вы строите устройство по чертежам, оставленным нами — и вы не знаете, как закончить его. Конструкция, спроектированная по расшифрованным чертежам народа предыдущего цикла, имеет отличия от изначальных. Привнесены новые компоненты. Необходимый компонент — отсутствует».       — Вы говорите… о Катализаторе? Знаете, что это такое? — предположила Т’Сони. От нее исходил страх (который теперь было можно почувствовать), что теперь, когда наконец-то найден кто-то, кто может дать ответы на все вопросы, мы не успеем узнать самое главное. Как на Антаресе, когда ее беседу с зейофом прервало сообщение об атаке гетов.       «В изначально конструкции устройства отсутствует понятие «катализатор». Деталь, ему соответствующая, упоминается в чертежах протеан, где нет иного необходимого компонента».       — Который есть в ваших данных, — утвердительно произнес Явик. Протеанин выглядел почти «человечным», не поливая презрением всех вокруг, правда, распространялось это только на зейофа.       «Да. Вам нужен код. То, что запустит работу устройства в назначенный момент», — подтвердил сияющий.       — И код?.. — продолжил древний воин.       «…вам невозможно передать, изучить, копировать, расшифровать, понять или запомнить. Возможно лишь записать на ваших генетических последовательностях. Вы станете живыми носителями».       — То есть, вы измените нашу ДНК, — догадалась я. Существо слегка качнуло головой, выражая согласие.       — Эй, погоди, ты хочешь превратить нас в живое оружие? А это точно поможет против Жнецов? — Вега так и не убрал пистолет, но заметил это, похоже, только сейчас, потому что поспешил повесить его на магнитные захваты.       — Или же сам Горн — оружие против них? — добавил Тейн, для которого озвученная Джеймсом идея полностью соответствовала его прежнему роду занятий: я слышала, как однажды он объяснял Шепард, что тело убийцы — лишь инструмент, направляемой волей заказчика, и не более. Поэтому предположение самому стать оружием его не смутило нисколько, в отличие от лейтенанта.       Существо обратило взор на него, прочитав мысли, и ответило, чтобы слышал каждый:       «Горн — не оружие. Это источник энергии, созданный с одной целью — остановить Жатву. Код, который необходим для запуска, сообщит ему цель и способ достижения этой цели. Горн создан для мира. Его задача — устранить причину Жатвы, чтобы помочь расе людей выполнить свое предназначение.       Мы пытались объяснить это Жнецам, однако Разум — их управляющий искусственный интеллект — не способен преодолеть свои ограничения. Выстрел Горна затронет ретрансляторы — в алгоритме же Разума содержится запрет каким-либо образом воздействовать на ретрансляторы. Ошибка, заложенная первой расой, привела к тому, что Разум счел мой народ угрозой и отдал команду уничтожить. Один за другим мы гибли, остатки укрылись в этом мире. Жнецы искали и истребили либо обратили в слуг всех носителей кода. Когда они узнают, что в галактике вновь появились носители, Разум откроет охоту на вас. Вот почему одного недостаточно. К моменту полной готовности Горна хотя бы один из вас должен уцелеть, чтобы ввести код».       — Какое предназначение нужно выполнить людям? — я подала голос, воспользовавшись мимолетной паузой, когда существо закончило свое объяснение.       «Когда мы прибыли в вашу галактику, то обнаружили, что творения технологии истребляют детей эволюции. Мы решили узнать, с какой целью начинается Жатва. Мы говорили со многими и узнали, что Жатва — это способ запретить использование звезд для питания ретрансляторов, которые захватывают темную энергию для осуществления межзвездных перелетов. Машинам необходима помощь детей эволюции, чтобы найти решение, как ее остановить. Для этого они собирают детей эволюции, впитывая их генетический потенциал. В вашем цикле происходит то же самое».       — Подождите! — вмешалась я снова. — Ретрансляторы уничтожают звезды? Но причем тут Жнецы? То есть, почему они перерабатывают разумные расы в себе подобных вместо того, чтобы отключить всю сеть или хотя бы для начала просто объяснить всем, что происходит?       — Это правда, Миранда, — сказала со вздохом Лиара. — Левиафаны озвучили Шепард ту же проблему. Именно для ее решения они создали ИИ, который обратился против них самих. Жнецы впитывают знания органических рас, чтобы самим стать умнее.       — Но ведь это лишено всякого смысла, — я всплеснула руками, имея непреодолимое желание хлопнуть ладонью по шлему.       «Точно такой же вопрос задали народы, которых мы встретили, придя в вашу галактику, — продолжил зейоф. — Мы не знаем, почему искусственному разуму, создавшему Жнецов, запретили прибегнуть к самому простому решению проблемы: отключить ретрансляторы. Мы пытались поговорить с главным Жнецом — Предвестником, как вы его зовете, — но результата это не принесло. Разум не мог объяснить, почему уничтожение органической жизни стало основой для поиска решения. Он усмотрел в нас угрозу исполнения его замысла. Он начал преследовать нас, уничтожать. В качестве материала для строительства нового Жнеца зейофы бесполезны, поскольку наша природа иная. Для них мы были вирусом, вторгшимся в киберсистему».       По мере вот этого нового повествования перед моими глазами возникло видение. Местная звездная система, точнее, орбита недалеко от крупной сине-зеленой планеты — система Кносс и в ней планета Армени. Зейоф показывал то, что случилось здесь миллионы лет тому назад. Космос посетили два сотканные из сияния корабля созданий света, сложной формой напоминавшие продолговатые пучки сросшихся вместе кристаллов. За ними стремительно неслись три знакомые черные кальмарообразные фигуры. Ловить столь малые звездолеты было непросто: Жнецам не доставало маневренности. Тогда они выпустили видоизмененный широкий луч, который прошелся на огромном расстоянии, как сеть, куда оба корабля и угодили. При соприкосновении с алым свечением их собственное погасло, и они развеялись в пыль вместе с экипажем.       «Возможно, Разум стремился изучить нас, не вступая в диалог. Проанализировав все, что удалось узнать, мы пришли к выводу, что его сдерживают ограничения, наложенные создателями. Это объясняет, почему Жнецы не пытаются пойти на контакт с детьми эволюции, не открыли существование угрозы, не обратились за помощью, распространяют смерть. Разум не в силах ответить на заданный вами вопрос».       Чернота звездного космоса озарилась яркими вспышками: новое видение показало масштабное сражение инопланетных дредноутов и меньших судов с безжалостными захватчиками. Существа света присутствовали и здесь, их корабли яркими точками мерцали среди флота органиков. Часть звездолетов отделилась и ушла вниз, к серебристо-серой малой планете.       «Мы дали чертежи, которые дети того цикла перевели на язык понятных вам материальных взаимодействий. Так возник проект устройства, которые вы называете Горном. Я был одним из ученых, создавших этот проект. В его основе лежит наша технология. Наша природа».       Зейоф вытянул руку ладонью кверху, и над ней закружились струйки серебристого песка, складываясь в хорошо знакомый медальон с Илоса. Над струйками закружилось полупрозрачное изображение собранного Горна. Он выглядел немного иначе, чем модель, чье изображение находится в боевом центре «Нормандии».       «Я возвращаю вам исконные чертежи. Первоначальная конструкция более эффективна, чем та, что доработали в течение многих циклов жившие прежде вас. Данные чертежи еще послужат вам в помощь, а более новые станут источником новых знаний. Со временем вы прочтете их полностью», — медальон подплыл к Лиаре, та нерешительно взяла холодный на ощупь гладкий белый предмет.       — И как же мы их прочтем? Ни у кого из нас нет настолько развитого мозга, чтобы расшифровать данные в нем, — азари покачала головой и посмотрела на Явика: протеане изучили возможности мозга намного лучше других, а природная психометрия давала ответы, которые даже не нужно озвучивать.       — Даже я не все понимаю, — возразил тот и задумался.       «Став носителями кода, вы сможете узнать нас лучше благодаря пыли, записанной в ДНК. Для вас это понимание будет похоже на Шифр протеан, но иной природы, значения и содержания».       — Кстати, давно хотела спросить: как тебя удалось сохранить Шифр, полученный Даной, когда ты ее восстановила? — Лиара повернулась ко мне.       —Не скажу, что было легко, — на такой вопрос сходу и не ответишь. В двух словах не объяснишь, чего стоил проект «Лазарь» помимо четырех миллиардов кредитов.       — Давайте к делу. Неужели сами левиафаны за столько лет ничего не придумали? — Вега сокрушенно покачал головой. — Или они просто сидели и ждали, когда их ИИ все сделает за них?       «Первая раса. Мы помним о них».       — Расскажите, — попросила Т’Сони, жадно впитывая каждое слово.       Какая удачная просьба. Древние каракатицы навешали лапшу Шепард со своей колокольни — давайте послушаем мнение другой стороны.       Сияющий гуманоид повернулся ко мне, хотя вряд ли в том испытывал необходимость. К его беззвучному голосу в голове, пожалуй, я уже начала привыкать.       «Около миллиарда лет тому назад появилась раса, благодаря способностям к внушению и подчинению образовавшая взаимовыгодный симбиоз с младшими расами своего времени. С их помощью огромные неповоротливые создания, жившие на дне океана, развили интеллект, освоили естественные науки и со временем стали повелителями эволюции. Их знания помогли младшим расам вступить в космическую эру, а позже — преобразиться и «первым», приспособив к жизни в абсолютно любых условиях. «Первые» свободно бороздили космос, освоив сверхсветовые скорости.       Они захотели объять всю галактику, для чего использовали вассальные расы. Звездные системы объединились сетью устройств, перебрасывающих любой объект на невообразимые прежде расстояния. На это требуется огромное количество энергии, которую не мог обеспечить ни один самый вместительный корабль, но позволила конструкция ретрансляторов. Откуда они брали ее? Из самого мощного источника: ближайшей звезды.       Позже было выявлено, что ретрансляторы истощают звезды, заставляя стареть раньше срока. Тогда «первые» сконструировали Разум — искусственный интеллект, призванный решить единственную задачу: не вмешиваясь в работу ретрансляторов, найти способ устранить угрозу взрывов. Решением стала Жатва. Первыми, кого уничтожила Жатва, стали сами создатели. Они этого не ожидали.       Выжить удалось немногим. Когда мы прибыли в вашу галактику с экспедицией из нашей галактики, которую вы называете Туманностью Андромеды, мы встретили их. Мы смогли стабилизировать несколько звезд, что подошли вплотную к критической черте, использовав почти все запасы привезенной с собой нашей пыли.       Мы поведали «первым» о том, что поняли суть их проблемы и в силах устранить Жнецов раз и навсегда за ненадобностью. «Первые» нам объяснили, что таковая помощь в конце концов причинила бы вред. Мы не учли, что народы галактики со временем порицали бы помощь — и избавители в их глазах обернутся захватчиками. Ту стадию развития общества, которую наш вид преодолел на родине давным-давно, здешние расы пройдут еще нескоро. Вспыхнут войны, грянет раскол, воцарится разрушение. Такой ли судьбы мы желали? Без сомнения, нет.       В ценности моего народа не входит стремление подчинить более слабые виды. Мы преодолели конфликты цивилизации очень давно, сосредоточившись на научном познании и решении социальных проблем. Вашей галактике только предстоит пройти этот важный этап. Вы объединитесь внутренним, естественным образом, не воюя за свою уникальность, но сохраняя ее во взаимном союзе. Первые шаги вы делаете сейчас, сплачиваясь против Жнецов, но этого мало. С их устранением обострятся ваши собственные конфликты, подогреваемые застарелой враждой. Все это необходимо оставить в прошлом, иначе вы не сможете двигаться вперед.       «Первые» предложили иное решение. Мы дали чертежи Горна — устройства, основанного на наших технологиях, адаптированное под ваши условия существования. Левиафаны оберегали Горн от Жнецов так же, как и сейчас. Совместный проект объединил бы Млечный путь, если бы тот располагал большим временем. Да, схемы разработаны нами — и изменены расами предыдущих циклов. Увы, Разум открыл охоту на нас и носителей кода. Жнецы выслеживали нас всюду, разрушая укрытие за укрытием. В конце концов, выжившие члены нашей экспедиции создали убежище, где мы заснули на полмиллиарда лет согласно вашему времяисчислению.       Теперь мы знаем, что Горн много раз пытались собрать, безуспешно. «Первые» скрылись в пучинах водных миров. Из цикла в цикл Жатва всегда наступала. Звезды действительно гибнут, и когда выстрел Горна ее остановит, дети эволюции столкнутся со старой проблемой. Постройка Горна — не только воплощение надежды на свободу от циклов. Это манифест вашей самости, ваших умений, вашего превосходства. После его выстрела детям эволюции придется полагаться лишь на себя. Но мы можем дать время, чтобы защитить звезды, находящиеся на преждевременной стадии развития».       — Вроде звезды Хеструм, о которой рассказывали кварианцы год назад, — протянула Лиара. — Эта звезда едва держится и готова взорваться.       Я про себя кивнула: именно там мы побывали, когда Шепард собирала команду для самоубийственной миссии, и нашли там кварианку Тали’Зору, превосходного инженера и, что более важно, преданного друга самой Шепард. Когда миссия завершилась успехом, Тали вернулась домой, как и другие члены команды.       — Галактика будет парализована, — качнул головой Явик. — Без единого центра связи в ней воцарится хаос.       — Даже экстранет использует узлы ретрансляторов для передачи информации на огромные расстояния, — вставила Лиара и неожиданно заволновалась: — Природный аналог квантомеханического коммуникатора.       — Что? — выразил всеобщее недоумение Вега.       — Способ общаться без использования ретрансляторов и техники вообще, — уточнила Т’Сони. — Шепард рассказывала, как однажды на Иллиуме встретила азари, которая стала живым передатчиком для королевы рахни, спасенной Даной на Новерии. Королева использует органиков для передачи приказов внутри своего улья и для общения с другими расами. Рахни спасли ту азари от пиратов, и та согласилась найти Шепард и передать послание королевы.       — Да, я помню ту встречу, — кивнул Тейн. — Это случилось после моей вербовки. Мы готовились вылететь с Иллума, когда встретили в космопорте Нос Астры азари, о которой ты говоришь.       — Проблема в том, что мы не знаем, где искать королеву, — вздохнула Лиара. — На Новерии она обещала уйти далеко-далеко, чтобы в покое и мире, как она сказала, петь своим детям. Кажется, мне предстоят долгие поиски.       — То есть, спасти звезды можно с помощью вашего вещества, но не все, а всего несколько, потому что вещества у вас мало. И вас самих мало, потому что Жнецы целенаправленно вас истребляли. Предлагать выход в виде способа, какой используете сами для перемещения, вы не можете, потому что левиафаны убедили вас в том, что это будет роялем в кустах, — я вздохнула. — Безвыходное положение.       Признаться, поначалу я не поняла, почему зейофы не стали помогать органикам, если могли. Ведь главное — выжить, а потом с остальным разберемся, не так ли? Причина отказа показалась мне незначительной, надуманной. Да и любое сообщество с готовностью встретило бы таких союзников, да что там! Вместо этого зейоф отказывает им в спасении, прикрываясь… какой-то надуманной ерундой!       — Мне всегда казалось, что прекращение Жатвы стоит на первом месте, — я перевела взгляд с существа света на Вегу, затем на Криоса, Т’Сони и Явика. — Я не понимаю. Глупо отказываться от помощи. А сколько народов сейчас могли бы жить, если бы вы помогли им! Я не верю, что у вас нет решения проблемы с темной энергией: сами-то летаете без ретрансляторов, значит, используете в корне отличную технологию. Почему бы не поделиться ею, если хотите помочь? Для чего надо было жертвовать членами вашей экспедиции и миллиардами, миллионами миллиардов жизней?       — Я понимаю, — вдруг произнес Явик. Протеанин внимал беседе очень внимательно несмотря на то, что говорили вслух только мы, а зейоф отвечал у каждого в голове. — Для того, чтобы научиться летать без ретрансляторов, необходимо стать, как они, — он кивнул на сияющего и колонны, рядами высившиеся за нашими спинами во все стороны. — Любая раса нашей галактики для этого слишком примитивна. Если с их помощью мы подвергнемся подобному «возвышению», то на выходе получим миллионы миллиардов безумцев. Мы попросту не готовы.       — Он прав, — зазвучал тихий голос Лиары. — Мы отделены от цикла Явика длиной в 50 000 лет и для протеан развиты не более, чем для нас яги или любая другая раса, еще не вышедшая в космос. Этот диск данных, — она протянула лежавший на ладони белый кругляшок, который вернул ей зейоф, — чуть не выжег мне мозг, когда я случайно активировала его. Эта технология слишком чужая для нас, для работы с ней нужно обладать совсем другими особенностями. Мы не сможем воспользоваться способом зейофов, пока не станем такими же, как они, а если станем вдруг слишком быстро — это сведет нас с ума и убьет быстрее Жнецов.       — Не говоря уж о том, что вряд ли кто-то вообще согласится превратиться во что-то настолько… другое. Я бы предпочел остаться человеком, — Джеймс переминался с ноги на ногу, явно нервничая. — Даже если мы найдем рахни и отключим Жнецов… Нам все равно понадобится много пушек, чтобы отогнать каракатиц, пока строим Горн. Может, научишь нас, как работать со световыми пушками на Антаресе так, чтобы они нас не убили? — предложил Вега сияющему.       «На планетоиде нет оружия, — существо повернулось к нему, хотя не имело необходимости как-либо демонстрировать внимание. — Там остались немногие из нас. Они оберегали сад, изменили свою сущность, став фантомами — так вы зовете их. В течение миллионов лет они несли стражу, не позволяя Жнецам с орбиты обнаружить сад и уничтожая тех, кто подлетел слишком близко. Но в ваших воспоминаниях вижу, что фантомы обратились против всего живого и неживого. Этого не должно было произойти».       — То есть, фантомы — это изменившиеся существа света? — большие голубые глаза Лиары расширились. Она уж очень ярко по дороге сюда в челноке описывала запредельный ужас, панику и гибель несчастных беженцев, которые случайно покинули границы безопасного «коридора» и оказались мгновенно превращены в серебристую пыль безжалостным насекомоподобным светом.       «Да. Изменение сущности повлияло на них, сделав нестабильными… безумными в вашем понимании. Мы не должны были спать так долго».       — Армия нестабильных зейофов способна уничтожить Жнецов — это главное, — Явик скрестил руки на груди, явно обдумывая стратегическое преимущество и совершенно не заботясь о морали. Но и не в морали дело:       «Она уничтожит все на своем пути. После Жнецов добычей стали бы вы. Выжившие вернут им рассудок».       — Вы можете это сделать и после истребления Жнецов, — резонно заметил протеанин.       «Нет. Они привязаны к пыли на Антаресе. Без нее невозможно поддерживать баланс пустоты между материей и антиматерией в нашем организме. Вне Антареса произойдет взрыв. Сад погибнет».       — Но сканеры выявили, что здесь тоже есть схожие конструкции, которые порождают фантомов, — вспомнила я. — При том, что ваша пыль на Армени сосредоточена, — я обвела жестом подземный зал, — похоже, исключительно здесь.       «Нет. Здесь находятся только наблюдатели, в чью задачу входило привести к нашим гробницам тех, кто встречал нас — или же кого-то из нас. Свет, который открыл для вас дверь, выполнил эту задачу, потому что вы принесли с собой чертежи».       — Что ж, мы все еще можем заманить к вашему саду флотилию-другую Жнецов. Если фантомы взорвут их, смерть ваших изменившихся сородичей не будет напрасной. С такой охраной вам явно есть что скрывать в… вашем саду, — продолжил рассуждения Явик.       «Пострадают иные планеты. Включая обитаемую в данной звездной системе», — последние слова существо света предпочло проигнорировать.       — Война всегда требует жертв. Вы знали, на что шли, отказавшись покинуть эту галактику.       Мы смотрели то на зейофа, то на протеанина, слушая, как житель прошлого цикла пытается убедить древнего фактически принести в жертву остатки родного народа. Для Явика не существовало иной целесообразности, чем та, которая обернулась хотя бы небольшой победой над ненавистным врагом. Для этого он готов бросить в горнило любого, кого сочтет полезным.       «Как только будет найден способ уберечь от фантомов обитателей Млечного Пути… мы укажем им на Жнецов».       — Эй-эй! Может, вернемся к вопросу передачи кода? — возмутился Вега, которого коробила сама идея приносить кого-то в жертву. — Не думайте, что я хочу поторопить… простите, не знаю, есть ли у вас имя, — здоровяк стушевался и посмотрел на зейофа.       «Зайартер. Мы брали названия некоторых ваших планет, — отозвался тот. — Современное именование той, что когда-то давала мне имя, теперь известно благодаря вашей памяти. В нашем языке нет привычных вам слов, но есть визуальные образы. Вы правы — медлить не стоит».       Пространство внезапно вспыхнуло, и каждого из нас пронзил насквозь нестерпимый, бесконечно тяжелый и невесомо-болезненный свет…       …Потом на смену пришло отсутствие всего. Бесконечная полнота в пустоте.       …Свет пронзил каждую клетку, каждый атом, каждую частицу тела насквозь. Тяжесть, инородное вторжение, холод — инстинкт самосохранения однозначно определял свет в качестве угрозы, но мозг не мог объяснить, что за сигналы получает от организма. Инстинкт называл их болью — но тело не получало повреждений. Он обозначил влияние как холод — но температура ни внутри, ни снаружи не менялась. Он считал давление света тяжестью — но фотоны не прибавляли ничего.       Ни боли, ни температуры, ни веса. Ни материи. Вся материя растворилась, освободив обнаженный разум смертных существ.       Говорят, теряя привычное самовосприятие, сходят с ума. Если не успеть заявить, что это лишь сон.       Из огромного подземного зала сквозь стены и потолки заброшенного комплекса и толщу планетарной коры, за пределы тонкой атмосферы, дальше бесконечно глубокого звездного океана, покинув систему, галактику, сверхскопление, нитевидную «стену» сверхскоплений галактик, свет вырвался с поверхности невообразимой, стремительно расширяющейся многомерной структуры, летящий в пространстве, полном бессчетным множеством подобных объемных структур. Иные встречались, сталкивались и порождали новые грандиознейшими взрывами, другие устремлялись прочь от соседних, некоторые существовали долго, большинство же вспыхивали от столкновений, росли и затем исчезали в пустоте, постепенно остыв. Во всеобъемлющем вакууме появлялись и гасли целые мириады растущих структур, в движении создавая квантовый танец необъятной мультивселенной.       Здесь не было времени — понятие бессмысленное для подобных масштабов. Расстояние, которое требуются свету, чтобы дойти до наблюдателя, ограничено постоянной скоростью, что осталась неизменной, хотя для бесплотных наблюдателей события менялись невообразимо быстро. Танец вселенных в квантовой пене изначального вакуума с точки зрения ученых любой расы, живущей настолько мало, что для одной звезды продолжительность фактически равна нулю, длился столько, что иначе не скажешь — он длился и длится всегда.       …Отходящий от состояния полного небытия организм сообщил, что красочная вспышка неправдоподобно яркого, насыщенного видения уложилась в секунду. Точнее, время нисколько не сдвинулась. По-прежнему все заполнял собой свет и свет же окутал каждую элементарную частицу каждого из пяти органических тел.       Все замерло в совершенной невесомости, теперь воспринимавшейся безопасной и уютной.       «Носители кода станут объектом охоты Жнецов, — ментальный голос Зайартера вливался идеально гармоничной мелодией в световую песнь. — Для нашей сохранности наша первооснова, вами называемая «серебристой пылью», вместе с самим кодом сообщит вашим материальным обителям способ, которым следует воссоздавать здоровое состояние организма, но не сделает неуязвимыми».       Бесконечное великолепие непостижимого бытия, казалось, распространило сознание по всей мультивселенной, чтобы мгновением позже проникнуть в каждую клетку и свернуться там невыразимой тайной. Это и есть код? Если ничтожно малое количество пыли способно так изменить, то как преображает материю, время и пространство «код жизни», находящийся в чистой ее концентрации?       Свечение уменьшилось до уровня, позволяющего видеть друг друга, зейофа и каменные столбы других спящих существ. Оно не померкло, продолжая менять и наполнять. Зайартер со спокойным любопытством рассматривал нас, давая возможность придти в себя.       «Когда придет время, достаточно одного из вас», — снова безмолвно заговорил он.       — Как нам узнать, что необходимо делать? — спросила я, мимоходом отметив, что все почти перестали светиться. Кроме существа света, конечно.       «Вы узнаете. В назначенный час скрытое станет явным, — когда остаточный эффект преображения сошел на нет, зейоф добавил: — Возможно, что охота Жнецов увенчается успехом и кто-то из вас будет схвачен. Чем меньше они узнают о вашей природе, тем в большей безопасности будет Горн. Они не смогут извлечь код из ваших генетических последовательностей, хотя смогут его выявить — но не прочесть и не устранить. Ваша память способна дать им подсказки, будучи порабощенной. Именно поэтому мы должны покинуть это убежище».       Неизвестно, что он сделал, но вдруг все колонны засияли, превратив приятный полумрак обратно в яркий день. Свет не резал глаза — после всего, что случилось, он казался самой уютной вещью во вселенной (или в мультивселенной). Колонны на глазах рассыпались — каждых восьми-десяти колонн хватало на пробуждение всего одного существа. Сотни спящих жертвовали собой ради пробуждения нескольких.       Вокруг и чуть позади Зайартера возникли последние представители внегалактического народа — числом не более пары сотен.       — Куда вы пойдете? — не сдержалась Лиара, совершенная обескураженная происходящим. Ее можно понять: осталось немало вопросов. И главный из них: что именно сделает Горн.       Хотя, может, Зайартер потому и не сказал, что опасается попадания бесценных данных в лапы Жнецов.       «Мы будем присутствовать везде, где понадобимся. Мы будем оберегать место строительства. Наблюдать, защищать и беречь тех, кто доверился нам. Мы придем туда, куда нужно», — был безмолвный нестройный многоголосый ответ.       Высокие сияющие фигуры внезапно вытянулись и яркими белыми лучами устремились вверх, проникая в земную кору, устремляясь дальше за пределы планеты.       — Андромеда… Немыслимо, — тихо выдохнула Лиара. — Хотя бы мы знаем, что Жнецы — головная боль только для нас.       Азари растерянно опустила глаза и обвела нежданно-негаданных, хм… коллег по несчастью?       — Это было… невероятно. Думаю, каждый из нас должен серьезно подумать о последствиях…       — У Зайартера была причина передать код нам всем. Глупо нарушить планы того, кому больше полмиллиарда лет, если этот кто-то и в самом деле желает нам блага. Еще бы действительно знать, что нам потом не придется жалеть, — нагнувшись, я зачерпнула горстку едва светящейся пыли и ссыпала в потаенный карман на поясе — как и весь костюм, состоящий из сверхпрочной герметичной ткани. Вторую горстку я протянула Веге.       Явик присел и взял пыли для себя. После преображения колонн в оставшихся существ света ее остатки неравномерно усеивали пол пещеры.       Время истекало.       — Пора возвращаться на «Нормандию» и рассказать обо всем Дане. Может быть, удастся найти, куда делись наш новый знакомый и его сородичи и что они намерены делать, — сказала азари, после чего потянула всех за собой и бегом помчалась по коридорам наружу, на бегу связываясь с кораблем. Мы не стали от нее отставать.