Этюд в синих тонах

Прошел, наверное, месяц и каждый день она видела его, сидела с ним рядом, будила на конечной станции. Они не очень много говорили, но, казалось, уже знали друг о друге все. Все, кроме имен. Он настойчиво избегал этой темы первые несколько дней, а затем и сама Паскаль от неё отдалилась. Это было не важно. Ничто было не важно, когда он просто говорил, сидел рядом, дурачился. И она говорила. Много. Как никогда раньше. Во время этих коротких разговоров, в перерывах между его сном, на ходу, Паскаль рассказала ему больше, чем всем своим знаком за весь год проживания здесь. И пусть он больше не целовал её, но он брал её за руку и спал на её плече. И это значило для неё очень много. И снова она мчалась на работу словно окрыленная, ослепленная мягкими лучами солнца, что пробивались сквозь редеющие сизые тучи. Больше не было сомнений. Была слепая вера в этого странного, но парня, вера в чувства, которые она испытывала, находясь рядом с ним, чувства, что одолевали её, сидящую в вагоне поезда, когда он мирно спал на её плече. Весь день на работе она сияла как новая монета, и это видели все, но никто не решался спросить «А в чем же, собственно, причина радости?». И может оно и к лучшему – никто бы все равно не понял восторг, не юной уже, девушки, от синих вещей, от поездок в метро, от проклятий бабушек и от чувства, что поселилось в ней к незнакомому парню, попутчику, чьего имени так и не спросила. В пол шестого в спешке сдавала отчет, доделывала таблицы и диаграмму, чтобы ровно в 6 шесть, как и всегда, стоять на станции, ждать, когда его мягкий голос раздастся за спиной, увидеть на его шее мягко, даже небрежно, наброшенный синий шарф. Её шарф. Ей так хотелось точно так же обнимать его, как этот шарф, дарить ему тепло. Но она медлила, боялась. Шесть ноль пять и она на станции. Стоит у края платформы и глупо улыбается. Сложно объяснить, что именно она сейчас чувствует, но это определенно нечто хорошее. Нечто чего она с нетерпением ждала, наверное, всю жизнь. Пусть со стороны вся эта история выглядит глупо и не правдоподобно, пусть... Но она верит. Верит в то, что это положенный ей по праву кусочек сказки. Кусочек сказки, который должен быть у каждого. Свой. Персональный. -Простите, девушка… – Паскаль обернулась и увидела мужчину средних лет, облаченного в твидовое пальто и шляпу котелок, в темных брюках с наглаженными стрелками и натертых до блеска лаковых туфлях. Лицо его едва тронули морщины, но на висках густо серебрила седина. Девушка, было, подумала, что он ошибся, и стала вертеться по сторонах, в поисках той, к кому обращался сей презентабельного вида господин. - Я к вам обращаюсь, дорогая… – он приветливо улыбнулся и шагнул на встречу Паскаль. – Добрый вечер. - Добрый... Вечер… – чуть запнувшись, поздоровалась девушка, во все глаза, смотря на мужчину. - Это вам. – Он протянул ей небольшой лист бумаги сложенный пополам. На что Паскаль подозрительно на него посмотрела. – Не смотрите так, дорогая. Это точно вам. – Мужчина улыбнулся и в уголках его глаз появились задорные «лапки». - От кого? – задала девушка, волнующий её вопрос, хотя в глубине души уже догадывалась. - Это вы узнаете, когда прочтете. – Он снова улыбнулся. – Но скажите, будьте любезны, свое имя... Вы иностранка, а я, знаете ли, коллекционирую интересные иностранные имена. Это будет мне платой за работу почтальона. - Паскаль. Паскаль Ленц... – смущенно ответила девушка. - Как интересно... А как же сокращенно? - Знакомые здесь называют Скали. Но мне не нравится... Мне нравится мое имя. Оно хоть в чем-то делает меня уникальной... – с грустной усмешкой ответила девушка. - О! Уверяю вас, даже не зная вашего имени, автор письма убежден в вашей уникальности... – задорно подмигнув, мужчина развернулся к выходу. - Вы знаете его? – вдогонку крикнула Паскаль. - Ну, еще бы… – улыбаясь, кинул мужчина через плече и в мгновение ока скрылся в толпе. Оставив затею отыскать взглядом этого странного мужчину, Паскаль опустила взор на письмо, что было у неё в руках. На часах уже без четверти семь. «Кажется, тебе придется найти нового попутчика, и купить новый шарф... Мне жаль. Но пусть новый шарф будет такой же синий, но теплее чем тот, что ты отдала мне. Береги себя!» Вот и все. Ни объяснений, и извинений, имени тоже нет... Сердце девушки рухнуло куда-то вниз с невероятной высоты. Рухнуло и разбилось на тысячу осколков, которые, как ей показалось, разлетелись по всей станции, закатились в самые укромные уголки, проскользнули в карман к случайным прохожим. Осколки её сердца были везде, но только не в её груди. И больше всего осколков упало где-то там далеко, у его ног. Незаметно для девушки, за её спиной один за одним, пролетали уходящие поезда метро, шло время. Станцию наполнили новые и новые люди, вздрагивающие и отряхивающиеся от противной холодной влаги, которая порядком осточертела за последнее время. А ведь только начало прояснятся... На улице снова стеной хлынул дождь. Тучи наглухо затянули небо, и солнца больше не было.