Игра в чужие куклы

А в это время Жданов донеживал остатки-сладки сна. Катя вставала двумя часами раньше, ведь превращение лягушки в принцессу занимало уйму времени и сил. Но обычные ее манипуляции были тайно-беззвучными. Однако в то утро Андрей был вырван из пушистого облака дремы резким голосом. - Мама, ну при чем тут я? Зачем эти вообще вам звонили? У меня много дел. Выходные? Я, между прочим, собиралась Андрея на дачу везти. "Почему это она собиралась везти меня на мою дачу?" - царапнуло Андрея. - Не надо давать трубку папе! Видимо, Катя отодвинула ее от уха, и Андрей явственно услышал пушкаревский рык, в конце странно словивший петуха. - Хорошо. Но только туда и обратно. И Андрея я в "Зималетто" не оставлю, мало ли что ему еще в голову взбредет. "Так, Андрюша, лавку тебе по-прежнему не доверяют", - кисло подумал Жданов. Встал, приоткрыл дверь, посмотрел вопросительно. Катя моментально сменила тон, безбрекетно улыбнулась. - Милый, моим позвонили родители Борщева, он заболел там, в Питере, и кажется, серьезно: лейкоз. Зовет, умоляет встретиться. Я очень хочу поехать. Ты ведь со мной, правда, любимый? Все было так трогательно, со слезой в голосе, что Жданов готов был поверить, что стальные нотки телефонного разговора ему приглючились со сна. Питер встретил их жарко, но влажно, непросохшими лужами и обломанными ветками тополей: ночью была гроза. Андрей прилип к стеклу такси, жадно всматриваясь в город, путь от Пулково до Песочки неблизкий. Он не был здесь со времен Чижика-Пыжика. Хоть то и дело мелькали знакомые названия фирм, магазинов и банков, город был непохож на суетливую Москву. "Город-холостяк, - подумалось ему, - но не одинокий, а гордый." Серое здание с большими окнами, отступившее от шоссе на шаг для часовенки и памятника ученому в круглых очках, внушало доверие. "Все будет хорошо!" - шепнул Жданов Кате, но та, как ему показалось, не сразу поняла, о чем он. Михаил, еще более бледный, чем всегда, выглядел стареньким мальчиком, улыбался застенчиво, но держался хорошо - и все гладил Катину руку, которую она ему протянула для рукопожатия. Родители вовсю, горячо и фальшиво, благодарили Катю за проявленное благородство. Та, не более искренно, расспрашивала их о ходе лечения: "Да, будет три курса, потом пересадка. Да, донора нашли, подходит, и, дай Бог, будет все удачно. Деньги? Ну, ресторан пришлось продать, но ведь не это главное." Катя сочувственно цокала, а Жданов с тоской посматривал на своего бывшего соперника и думал, что все могло сложиться иначе и более счастливо. И для Михаила, и для Кати, и, кажется, даже для него. Что-то в семейной жизни было не так. - Нет, нет! Я в детстве болела гепатитом. А так, я бы с радостью! О чем это она? Жданов переключился с непонятного ощущения неблагополучия вожделенного союза с любимой на тему разговора. Оказывается, для проведения операции в банк НИИ надо сдать кровь, и требуется хотя бы два донора. А пока здесь друзей и знакомых нет. - Я могу! - Андрей встрепенулся. И добавил с порозовевшими щеками: - И очень хочу это сделать! - Да, но как же? Мы... - Катя проглотила продолжение фразы, почуяв, что перегибать здесь нельзя, себе дороже. В пятницу можно было пройти небольшое обследование, чтобы получить допуск. А кровь берут в понедельник с утра. И пришлось Катерине, оставив Андрея в Песочном, лететь в Москву одной. Она сердилась на своего инициативного мужа так, что даже забыла про свою аэрофобию. Итак, Андрей оказался один на целых два дня. Первым делом отзвониться Ромке: полтора гудка вызова, моментальный ответ и столько нежности в его протяжном "Андрюююша", что Жданов, получивший эту корпускулу тепла, сам залучился, заулыбался. И вдруг увидел такое же улыбающееся лицо. Два тождественно-счастливых человека, выходящих из здания, где страдают, плачут, борются, умирают, в конце концов, - это уже нечто. Переглянулись. Женщина опиралась на палочку, одно колено было явно утолщено. - Давайте, я вам помогу! - Андрей бережно взял ее под локоть. - Спасибо, молодой человек! - голос незнакомки был неожиданно низким, бархатным. - Вам куда, на автобус? Может, мы с вами возьмем такси? - само вырвалось у Андрея. Нос с горбинкой, глаза с чертовщинкой, волосы короткие, светлые, как факел. Не девочка, конечно. Коньячный возраст: чем старше, тем зрелее и тем благороднее. Обычно Жданов с такими терялся, да и не встречал почти, все "моделировал". А сейчас было до странности легко, словно они давно знакомы. - А поехали! Кутить, так кутить! Вы обедали? Я приглашаю вас в ресторан! - И она назвала появившемуся, как чертик из табакерки, мужику на опеле адрес. В машине молчали, то ли стесненные присутствием одышливого водителя, то ли облагодетельствованные паузой, необходимой для сведения точек. Узнали только имена друг друга. Кстати, и молчание тягостным не было. Вышли у небольшого подвальчика где-то в центре. Арт-кафе "Сундук". Спустившись в прохладный подвальчик, мальчишка внутри Жданова закрутил головой - столько всяких затейливых вещичек на стенах, на потолке: они оказались как бы в трюме пиратского корабля. - Здесь отлично готовят рыбу. - Вообще-то я мясоед. - Жаль. Но, думаю, здесь и поросенок для вас припасен. А что мы будем пить? Я - водку! Андрей замялся: - Мне в понедельник кровь сдавать. Как донору. - Вот и прекрасно, вам сухое красное для кроветворения! Она заказала салат с угрем и розочки из лосося, он - "Валтасаров пир", мясное ассорти, оказавшееся острым, как тысяча чертей! Оба принялись за еду с таким жаром, что, глядя друг на друга, невольно рассмеялись. Подняли бокал и рюмочку, нежно звонкнулись. - За встречу! Андрей перекатывал терпкий полуглоток по языку и наблюдал, как расходится румянец на ее впалых скулах. - Юлия, я спросить хочу. С вами что-то случилось? Он кивнул на отставленную за кресло палочку. - И да, и нет. К счастью, не случилось того, чего опасались. Диагноз при скинировании не подтвердился, так что я спляшу канкан на собственном столетнем юбилее, - она крутнула сальто длинными аристократическими пальцами. - А вы отчего такой счастливый? Андрей задумался. Молодая, нежно любимая, с трудом добытая жена не будет контролировать его аж целых два дня?.. С другом по телефону хорошо поговорили?.. - Сам не знаю. Мы навещали знакомого, прогноз неплохой, есть надежда. В первый раз побуду донором, а в понедельник в Москву, домой. - Так вы столичная штучка. А здесь где остановились? - Не решил еще. Думаю, с отелем проблем не будет. Как и со всем остальным. Юлия искоса глянула на хорошо сшитый льняной костюм, скромного вида дорогущие часы, изысканную оправу очков. Хорош, красавчик! Уверенные небрежные движения, а улыбка… - Прекрасно. А то я каждый день выслушиваю такие жалобные песни. Я психотерапевт, - и она левой рукой вытащила из кармашка сумочки зелененькую визитку. "Арт-терапевтическая ассоциация Санкт-Петербурга. Линдт Юлия Арнольдовна. Псхотерапевт-сексопатолог." Жданов с деланным испугом ойкнул и округлил глаза. - А вы чем занимаетесь? Андрей бодренько потянулся к барсетке, но вдруг смутился, замялся. Еще во времена их щенячей радости первых дней Андрюшиного президентства они с Ромой заказали крутые вишнево-муаровые визитки с золочеными вензелями. Жданов - президент, Малиновский - вице. А сейчас… Кто он в собственной фирме? И где его вице-балбес? - Я в Совете директоров "Зималетто", слышали о таком Модном доме? - удачно вывернулся Андрей. Объяснять, кто есть кто в "Зималетто", не хотелось. Но Юля уже заметила его растерянный взгляд. "Значит, и у такого успешного проблемы все-таки есть. Ну, захочет - расскажет." Принесли горячее, рюмочка и бокал совершали регулярные встречи. Андрей, заинтригованный родом занятий своей новой знакомой, пытался расспрашивать, что такое арт-терапия, Юлия смеялась, рассказывала заведомые небылицы, он любовался ее раскованностью и незаметно для себя впустил в сознание мысль, а что если попробовать поговорить с ней? Может, это судьба? Дело в том, что за полгода болезни по имени Катя Пушкарева он настолько уверил себя, что любит и будет любить всю жизнь, ждал свадьбы, чуть не потерял единственного друга, а женившись, опять испытал эффект почти "полного неконтакта". Он болен? Или дело в подлой человеческой натуре - притягивает лишь недоступное? И тот, и другой вариант были "не айс". Неожиданный обед подходил к концу. Видя, как десерт в ложечке то и дело замедлял движение ко рту Андрея, женщина внутренне уже была готова к его вопросу. - Юлия Арнольдовна, а как вы смотрите на то, чтобы наше случайное знакомство перевести в деловое общение? Я хотел бы у вас проконсультироваться. - Ну, если вас устроит не очень трезвый психолог - милости прошу. Мой кабинет на Кирочной, это рядом. Властно не дала ему расплатиться в кафе: - Ничего, я возьму с вас по двойному тарифу, ведь у меня выходной. Но, переступив порог небольшого офиса, больше похожего на изостудию, чем на врачебный кабинет, она посерьезнела. - Располагайтесь, Андрей…э? - Павлович. - О чем вы хотели мне рассказать? И Жданов путано, перескакивая с события на событие, стал пересказывать этот суматошный год, закончившийся хэппи-эндом, не принесшим ничего, кроме разочарования. И чем чаще в его устах звучало имя Роман Малиновский, тем больше наводящих вопросов было связанно именно с ним. Без всякой паузы Юлия дала Андрею несколько тестов: осторожные вопросы, не требующие говорящих ответов. Потом предложила выбрать материал для рисунка или поделки - разные краски: масляные, гуашь, акварель, мел, пастель, даже уголь. Тут же - аккуратные брусочки пластилина, яркие фрагменты мозаики. Задача была в том, чтобы изобразить, вылепить, выложить нечто, прислушиваясь к внутреннему голосу. Иначе говоря, что бог на душу положит. Однако прежде, чем Жданов выбранной акварелью принялся делать первые неуверенные мазки, Юлия попросила посмотреть ей в глаза. И судя по всему, ввела его в некий транс, потому что кисть гуляла сама по себе, все мысли улетучились. Иначе зачем бы он с таким тщанием вырисовывал симпатичного пушистого шмеля, вьющегося над розой, кажется, чайной. Жданов рисовал долго, не чувствуя времени. Картинка становилась все живее, и Андрей ощутил, как в его крови закипают пузырьки радости и… желания. Когда Юлия коротким круговым движением завершила этот сеанс рисования, Андрей с удивлением рассмотрел свой маленький шедевр. - А теперь расскажите, что вы чувствовали, когда рисовали картину. - Мне было хорошо, радостно, но… И как будто ожил затянутый паутиной часовой механизм, спящие шестеренки начали движение. Шмель и роза. Где он откопал такое, в каких глубинах сознания? Догадка пришла отчаянной вспышкой, и кровь бросилась в лицо. - Юлия, я не могу вам этого сказать. - Можете. Сделав первый шаг, мы должны сделать следующий. Не бойтесь меня. И себя. Жданов, смущаясь и краснея, рассказал, что однажды в квартире Малиновского, куда они приехали с двумя моделями, случайно (случайно!) подслушал, как Роман говорит в ванной комнате своей рыбке, приглушенно-волнующе: "А можно, я впущу своего шмеля в другой твой цветочек?" Андрей потер дрожащими пальцами виски. - Тогда я, вернувшись к своей подружке, испытал такой оргазм, которого никогда не было ни в постели с бывшей невестой, ни с будущей женой. Значит, я гей? Юлия глядела мягко, но с опаской. Она очень надеялась, что новый знакомый, с его говорящим мясным ассорти, чужд предрассудков и знания Ветхого Завета. - Андрей, вы гомофоб? Жданов сдвинул брови, задумался. - Нет, я бы не сказал. Милко бывает невыносим, но мне никогда не казался его выбор чем-то неприятным. Милко - наш ведущий модельер, капризен, как барышня. Он голубой. Но этим в нашей среде никого не удивишь. Она выдохнула облегченно. - Слава богу! Общественное мнение, навязывание стандартов подкидывает нам, психотерапевтам, кучу лишних проблем. Гомофобию, в частности, можно определить как "страх тесного общения с гомосексуалистами", а если речь идет о самом субъекте, то это его отвращение к себе. Оно нам надо? Тем более, что вы, скорее, бисексуал. Если говорить о причинах этого поведения, то это может быть связано с тем, что бисексуальность может закрепиться на поздних стадиях, когда у мужчины уже есть основной гетеросексуальный паттерн, и он более-менее нормально прожил эдипальную фазу. Но были предпосылки - в виде лучшего друга. У вас возникало желание обнять, дотронуться, прикоснуться к руке? Андрей вспомнил их "тесное" общение, поваляшки, постоянное чувство локтя, которое всегда списывал на дружбу, и только. Кивнул. - Насколько вас возбуждают фотографии полуобнаженных девушек? Да уж, Андрей всегда изображал перед другом, как ему дико интересно, а сам… И как однажды ему почудилась такая же наигранность в словах Ромки, и они придвинулись близко-близко друг к другу. Он не знал, что это было, но что-то точно было. - Может быть, в вашем детстве к тому же были трудности с идентификацией с отцом? - Не понял? - Какие у вас отношения? Андрей - раз уж начистоту - сказал: - Он мне не родной. Я долго не мог понять, почему отец не гордится мной, как мама. А в 11-ом классе на биологии изучали признаки наследственности, и учительница сказала, что у родителей со светлыми глазами не может родиться кареглазый ребенок. У мамы - зеленые. А у отца - серые. Меня вы видите. Я не спрашивал об этом. Не решался. Но знаю, что и сейчас мне трудно рассчитывать на поддержку с его стороны. - Как я поняла, у вас были множественные близкие отношения с женщинами, однако возникает дискомфорт в общении и нет особого наслаждения в постели? - Я думал, это так всегда и бывает. Но у меня вообще все реже и реже это получается. - То есть, вы понимаете, что отношения с человеком одного пола невыгодны в социальном плане. Для вас не составило труда закрепить сексуальные отношения с женщиной созданием семьи. Моя задача как аналитика - провести ревизию вашего прошлого и помочь понять, откуда появилась эта гомосексуальная настройка. Но выбор - поддерживать ее или нет, предстоит сделать вам. Андрей с такой тоской посмотрел на нее, что она улыбнулась и по-матерински потрепала его без того взъерошенную шевелюру. - Я не вправе давать такие советы, но, по-моему, не стоит бояться быть счастливым. К тому же, однополая любовь и однополый секс - разные вещи. Может быть, это просто человек, жизненный сценарий которого дополняет ваш, а это необходимо для длительных отношений. А он? Как он относится к вам? - Я не знаю!!! Он просто всегда рядом был. Пока я не женился. Про себя Андрей добавил: "И возился со мной всегда, нянчился". Хоть раз Кира или Катя были так на одной волне с ним? Жданов знал, что он центр, его эго превыше, и Ромашка легко вплетался в его ткань, словно был его частью. Но как он, дурак, никогда раньше не задумывался, что значит для него его Ромка! Слепой болван! Юлия прервала его самобичевание последним советом: - Не рубите с плеча. Дайте себе время. Помните, что любовь - чувство неуловимое, хотя и прекрасное. Есть ценности, более стабильные, например, реализация отцовства, что для мужчины немаловажно. Я искренне желаю, Андрей, чтоб у вас все сложилось хорошо! - Спасибо, Юль. - Андрей немного расслабился, даже рассмеялся. - Ничего себе, в Питер я съездил!